Воскресенье, 17 октября

Сцену побега Чарльза все еще показывали в воскресенье днем по телевизору, когда в эфир вышла программа «События недели». Готовилась она в страшной спешке, на ходу, отработать ее не успели. Когда началась передача, в студии, где было душно и пахло потом, царила напряженная и нервозная обстановка. Ведущий уже обратился со словами приветствия, а текст телесуфлера для последних частей передачи еще не был отпечатан.

Ни один из приглашенных министров не посчитал возможным или желательным участвовать в программе, да и из ученых мужей в студию прибыли не все. Институт Геллэпа ночью организовал специальный опрос населениями о его результатах телезрителям лично рассказывал главный управляющий компании Гордон Хилд. Все утро он не отходил от своего компьютера и сейчас раскраснелся под яркими лучами студийных ламп. Компьютерные данные не были окончательными, по сведениям проводивших опрос агентов разочарование премьер‑министром за прошедшее время еще усилилось.

Да, согласился Хилд, падение его престижа весьма значительное. Нет, подтвердил он, еще ни один премьер‑министр не побеждал на выборах после того, как его популярность скатывалась до так ого низкого уровня. Мрачные прогнозы поддержали два известных газетных обозревателя и экономист, успевшие предсказать заварушку на финансовом рынке прежде, чем телекамеры были переключены на Питера Бирстеда. Если бы все шло как всегда, то этого словоохотливого члена парламента отсняли на видеопленку заранее, но сейчас на канитель с записью не было времени. Щуплого почтенного члена парламента от Северного Леичестера проинтервьюировали в прямом эфире. Режиссер‑постановщик отвел ему в сценарии лишь две минуты и пятьдесят секунд, но, как вскоре убедился ведущий программы, этот политик опрокинул установленные для него рамни эфирного времени.

– Да, господин Бирстед, но, по вашему мнению, насколько серьезны переживаемые партией трудности?

– Это зависит…

– От чего?

– От того, как долго еще придется иметь дело с нынешним премьер‑министром.

– Значит, вы продолжаете считать, что премьер‑министру следует подумать о передаче своего поста другому? Вы ведь уже заявляли это несколько дней назад.

– Не совсем так. Я говорю, что премьер‑министр должен уйти в отставку. Его нынешняя непопулярность наносит вред всей партии, а тут он оказался замешанным в чем‑то, похожем на семейный скандал. Так не может больше продолжаться. Так больше не должно продолжаться!

– Но возможно ли, что премьер‑министр уйдет в отставку? Ведь до следующих выборов почти пять лет, так что у него достаточно времени, чтобы вернуть утерянные позиции,

– С этим премьер‑министром еще пять лет мы пережить не сможем! – Бирстед, явно возбужденный, двигал взад‑вперед свое кресло. – Пришло время, когда нам нужны ясные головы, а не олицетворение малодушия, и я твердо считаю, что партий должна наконец принять соответствующее решение. Если он не уйдет в отставку, то я выставлю свою кандидатуру на выборах лидера партии.

– Вы намерены бороться с ним за право возглавлять партию? – изумленно воскликнул ведущий, которого нервировала сложившаяся ситуация. С одной стороны, он пытался не утерять нить беседы с разоткровенничавшимся членом парламента, с другой стороны, пытался вникнуть в суть наставлений, все громче и громче раздававшихся в его наушнике.

– Но вы же не сможете его победить!

– Нет, смогу. Руководству партии пора взять инициативу и вплотную заняться этой проблемой. Все они там постоянно жалуются и ворчат, но ни у кого не хватает пороху что‑то предпринять. Если они не заявят открыто о создавшемся положении и не начнут действовать, то начну действовать я. Надо вскрыть этот нарыв.

– Мне хотелось бы убедиться, мистер Бирстед, что я все правильно понял. Вы требуете, чтобы премьер‑министр подал в отставку, в противном случае вы выступите против него, предложив свою кандидатуру на пост лидера партии?…

– Согласно уставу партии, после парламентских выборов каждый раз, не позже Рождества, должны проводиться выборы лидера партии. Я добьюсь того, что в этот раз они не будут простой формальностью, Они будут по‑настоящему состязательными, и моим коллегам придется отбросить колебания.

Лицо ведущего изменилось от боли – в наушнике громыхал ожесточенный спор. Режиссер требовал продолжать драматическое интервью, не ограничивая его никакими временными рамками («И к чертовой матери все сценарии!»), в то время как редактор вопил, что надо срочно закругляться, прежде чем этот дуралей передумает и все испортит. Было от чего прийти в смятение.

– А сейчас, – объявил ведущий, – небольшая рекламная пауза.