Свет Мира

Том поднял факел, разглядывая огромные колонны со звёздчатым профилем, покрытые светящимися жёлтыми линями. От них всё помещение освещалось тусклым светом, и лицо Тома выглядело болезненно‑желчным.

Мэт прекрасно помнил, как воняет это место, этот застарелый, затхлый запах. Поскольку теперь он был учёный и знал, что искать, юноше удалось уловить кое‑что ещё. Мускусный запах логова – берлоги хищника.

Из зала вело пять выходов, каждый был расположен между лучей звезды, в форме которой был выстроено помещение. Он помнил, как прошёл сквозь один из них, но разве в тот раз выход не был единственным?

– Интересно, какой высоты эти колонны? – поинтересовался Том, задрав голову и подняв факел повыше.

Мэт покрепче сжал ашандарей в потных ладонях. Они набрели на логово лисиц. Он потеребил медальон. Илфин не использовали на нём раньше Силу, но они в ней хорошо разбирались, ведь так? Огир, разумеется, сами направлять не могут. Возможно, это также относится и к Илфин.

На краю зала зашелестело. Зашевелились и задвигались тени. Там, в темноте, находились Илфин.

– Том, – обратился Мэт, – нам придётся что‑нибудь сыграть.

Том вгляделся в темноту. Он не стал возражать, просто поднял флейту и начал наигрывать. Мелодия, разлившаяся по огромному помещению, звучала очень сиротливо.

– Мэт, – сказал Ноэл, присевший рядом с серединой зала, – взгляни‑ка сюда.

– Да, я знаю, – не глядя, ответил Мэт. – Похоже на стекло, но на ощупь словно камень.

– Да, нет же! – ответил Ноэл. – Тут что‑то есть.

Мэт склонился над Ноэлом. К ним, не переставая играть, присоединился Том. Старик освещал своим фонарём расплавленный кусок какого‑то материала, размером примерно с небольшой сундук. Пятно было чёрным, но гораздо темнее зеркально‑чёрного материала, из которого был изготовлен пол и колонны помещения.

– Как думаешь, что это? – спросил Ноэл. – Может, какой‑нибудь люк?

– Нет, – ответил Мэт. – Точно нет.

Оба приятеля посмотрели на него.

– Это всё, что осталось от портала, – почувствовав внезапную слабость, пояснил Мэт. – От красной каменной рамы. Когда я входил сюда раньше, она находилась как раз по центру зала, похожего на этот самый. На той стороне она расплавилась…

– И здесь тоже, – сказал Ноэл.

Все трое посмотрели на её остатки. Мелодия, которую наигрывал Том, стала заунывнее.

– Ладно, – произнёс Мэт. – Мы с самого начала знали, что этим способом наружу мы не попадём. Придётся договариваться, чтобы нас выпустили. – И на этот треклятый раз убедиться, что его не повесят.

– Бросок костей сможет нам помочь? – спросил Ноэл, выпрямляясь.

Мэт нашарил игральные кости в кармане.

– Не вижу, что может помешать, – но он не стал их вытаскивать. Мэт огляделся, изучая дальние закоулки помещения. Музыка, похоже, успокоила часть теней, но другие по‑прежнему двигались. Атмосфера незримо накалялась.

– Мэт? – спросил Том.

– Вы знали, что я вернусь, – громко произнёс Мэт. От его голоса не было эха. Свет! Насколько же велика эта штука? – Вы знали, что мне не удастся отвертеться, и я вернусь как миленький в ваш треклятый мир, так? Вы знали, что всё равно меня получите.

Том нерешительно опустил флейту.

– Ну, покажитесь! – продолжил Мэт. – Я слышу, как вы копошитесь, слышу ваше дыхание.

– Мэт, – сказал Том, кладя руку ему на плечо. – Они не могли знать, что ты вернёшься. Даже Морейн не знала наверняка, согласишься ли ты.

Мэт уставился в темноту.

– Скажи, Том, ты когда‑нибудь видел, как хозяин ведёт скотину на убой?

Менестрель помедлил, но кивнул.

– Так вот, у каждого свои способы, – продолжил Мэт, – но скотина, видишь ли, она точно знает, что что‑то не так. Она чувствует кровь, начинает беспокоиться и не желает идти на бойню. Знаешь, как с этим справляются?

– Разве сейчас подходящее время об этом разговаривать, Мэт?

– А справиться просто, – продолжил Мэт. – Проводишь её несколько раз через бойню, когда там чисто и запах не столь силён. Понимаешь, ты позволяешь ей проходить туда и обратно свободно, и она думает, что там безопасно. – Он повернулся к Тому. – Они знали, что я вернусь. Знали, что я выживу после повешения. Им многое известно, Том. Чтоб мне сгореть, но это так.

– Мы обязательно выберемся, Мэт, – пообещал Том. – Мы сумеем. Морейн это видела.

Мэт уверенно кивнул:

– Треклятски верно, выберемся. Они играют с нами, Том. А из игры я обычно выхожу победителем. – Он выудил из кармана горсть игральных костей. – «Точнее, выигрываю большинство ставок».

За спиной внезапно раздался чей‑то шёпот:

– Здравствуй, сын битв.

Мэт с проклятьями резко обернулся, оглядывая зал.

– Там, – указал своим посохом Ноэл. В неясном жёлтом свете рядом с одной из колонн появилась фигура. Ещё один Илфин. Этот был выше, лицо создания выглядело более угловатым. В его глазах вспыхивали отблески оранжевого пламени факела.

– Я могу отвести вас туда, куда вам нужно, – произнёс Илфин грубым, скрипучим голосом. Существо подняло руку, защищая глаза от света факелов. – В обмен за плату.

– Том, музыку.

Том начал наигрывать.

– Один из ваших уже пытался заставить нас бросить наши вещи, – продолжил Мэт. Он вытащил ещё один факел из мешка и поджёг от фонаря Ноэла. – Это не сработает.

Тихо зарычав, Илфин отстранился от нового источника света.

– Вы явились ради сделки, но целенаправленно настраиваете нас против себя? Мы ничем не заслужили подобное отношение.

Мэт сдёрнул шарф вниз.

– Ничем?

Тварь не ответила, отступив и почти скрывшись в темноте между колоннами. Теперь в желтоватом свечении её угловатое лицо было едва различимо.

– О чём же ты хочешь говорить с нами, сын битв, – раздался шёпот из тени, – раз не желаешь заключать сделку?

– Не будет никаких сделок, – ответил Мэт, – пока мы не доберёмся до большого зала – Зала Клятв. – Это было единственным местом, где эти твари были обязаны исполнить обещанное. Разве не так объясняла ему Бергитте? Конечно, она сама судила об этом только по сказкам и слухам.

Том, не переставая, играл, стреляя глазами из стороны в сторону, пытаясь одновременно следить за окружающими тенями. Ноэл начал подыгрывать Тому на привязанных к штанинам цимбалах, отбивая ритм в такт музыке. Однако тени в углах продолжали шевелиться.

– Ваши… штучки нас не остановят, сын битв, – произнёс голос из‑за спины. Мэт обернулся, опуская оружие. В тени стоял другой Илфин. Это была женская особь с гребнем рыжих волос, спускавшихся по спине, и с перекрещенными на груди кожаными лентами. Она улыбалась алыми губами. – Мы такие же древние – воины последней милости, знатоки тайн.

– Гордись, сын битв, – прошипел другой голос. Мэт снова повернулся. На его лбу выступили капли пота. Самка скрылась, зато вместо неё из теней выступил на свет ещё один Илфин. У него был длинный искривлённый бронзовый кинжал, украшенный по всему лезвию насечкой из роз, и с шипами, торчащими из основания рукояти. – Ты привлёк самых опытных. Ты будешь… вкусным.

– Какого… – начал было Мэт, но гибкий и опасный с виду Илфин ускользнул обратно в тень, и там пропал. Он пропал слишком быстро, словно тень его поглотила.

В окружавших тенях послышался шёпот приглушённых перекрывавших друг друга голосов. Из темноты стали возникать лица с большими, нечеловеческими глазами, с изогнутыми в улыбках губами. У тварей были острые зубы.

Свет! Оказалось, в зале десятки Илфин – перемещавшихся, извивающихся, вышагивающих на свет и снова отпрыгивающих в темноту. Одни вели себя поспокойнее, другие – резко. Но те и другие – были опасны.

– Заключим сделку? – спросила одна из тварей.

– Ты пришёл, не связанный договором. Берегись, – произнесла другая.

– Сын битв.

– Вкусный!

– Как сладок его страх.

– Идём с нами. Потуши свой ужасный свет.

– Нужно заключить сделку. Мы ждём.

– Мы терпеливы, мы всегда ждём.

– Вкусный!

– Прекратите! – взревел Мэт. – Никаких сделок! Никаких, пока мы не окажемся в центре.

Стоявший рядом Том опустил флейту.

– Мэт, думаю, что музыка уже не действует.

Мэт коротко кивнул. Том ему понадобится с оружием в руках. Менестрель убрал флейту и выхватил ножи. Не обращая внимания на шепчущие голоса, Мэт бросил кости на землю.

Они ещё не успели остановиться, как из темноты рядом с ближайшей колонной выскочила фигура. Мэт выругался, схватился за копьё и бросился навстречу Илфину, который нёсся по земле на всех четырёх конечностях. Лезвие копья прошло сквозь тело, словно существо было нематериальным, как дым.

Морок? Или что‑то с глазами? Мэт промедлил, и в этот момент другая тварь подхватила кости и скрылась в тени.

В воздухе что‑то сверкнуло. Кинжал Тома нашёл свою цель, угодив созданию в плечо. На этот раз лезвие осталось на месте, пронзив плоть и вызвав брызги тёмной крови.

«Железо!» – проклиная себя за тупость, подумал Мэт и развернул ашандарей вверх окованной железной полосой пяткой. Он поёжился, увидев, как начала дымиться пролитая Илфином кровь. Это было похоже на пар в посещённых ими комнатах, но в этом мелькали какие‑то неясные тени – они были похожи на перекошенные лица, едва начинающие проявляться и тут же исчезающие прочь.

Чтоб им сгореть! Им не отвлечь его внимание. У него есть другие кости. Он потянулся к карману, но из тени появился другой Илфин, словно пытаясь схватить Мэта за полу кафтана.

Мэт размахнулся и ударил окованным железом оружием по лисьему лицу мужской особи. Удар проломил скулу и словно вязанку хвороста отбросил тварь в сторону.

Их окружили шёпот и рычание. В темноте, отражая свет факелов, сверкали чьи‑то глаза. Укутанные словно плащами темнотой Илфин постоянно двигались и окружали Мэта, и его товарищей.

– Мэт! – Том схватил приятеля за рукав. – Нам не стоит ввязываться.

Мэт медлил. Кажется, запах – вонь логова хищников – за прошедшее время усилился. Вокруг, становясь всё назойливее, не переставая кружились тени. Их шёпот теперь звучал угрожающе и прерывался взвизгивающими выкриками.

– Они управляют темнотой, – произнёс Ноэл. Он стоял, настороженно прижимаясь спиной к Тому и Мэту. – Эти жёлтые огни всего лишь отвлекают внимание. В них есть разрывы, в которых скрыты ниши. Это такой трюк.

Мэт почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Значит, трюк? Да нет, это не просто трюк. В том, как эти тени двигались в темноте, было что‑то сверхъестественное.

– Чтоб им сгореть, – сказал Мэт, сбрасывая руку Тома, но уже не собираясь бросаться в темноту.

– Друзья, – сказал Ноэл, – к оружию…

Мэт оглянулся. За спиной из темноты двумя волнами подбиралась группа Илфин – первая из них двигалась на четвереньках, у второй в руках были грозного вида бронзовые кинжалы.

Казалось, тени из глубины зала стали плотнее и потянулись за Илфин, приближаясь к Мэту с его приятелями. Его сердце забилось чаще.

Глаза тварей горели, и находившиеся в первой волне стали выпрыгивать вперёд. Едва они приблизились, Мэт развернулся, но твари разделились, обогнув товарищей Мэта с разных сторон. Видимо, пытались отвлечь их внимание.

«Сзади!» – с ужасом подумал Мэт. Там из темноты выпрыгнула другая группа Илфин.

Замахиваясь, Мэт развернулся им навстречу, но прежде, чем он смог ударить, они отпрянули назад. Свет! Они повсюду – то всплывают из тьмы, угрожающе наскакивая, то исчезают обратно.

Том выхватил пару ножей и метнул, а Ноэл, бросив свой посох под ноги, держал наготове короткий меч и размахивал зажатым в другой руке факелом. Мелькнул в поисках плоти один из ножей Тома, но не попал и напрасно канул в темноту.

– Не трать ножи, Том! – посоветовал Мэт. – Треклятые козьи отродья пытаются тебя спровоцировать!

– Они пытаются нас растормошить, – прорычал Ноэл, – в конце концов, нас просто сметут. Нам нужно двигаться!

– Вот только куда? – с тревогой спросил Том. Тут из темноты выскочили несколько Илфин с бронзовыми копьями, и он выругался. Твари атаковали, заставив всех троих – Мэта и Тома с Ноэлом – отступить.

На бросок костей времени не оставалось. Их бы тут же снова украли. Мэт распахнул свой мешок и выдернул оттуда ночной цветок.

– Когда он взорвётся, я закрою глаза и крутнусь на месте.

– Чего? – переспросил Том.

– Раньше это срабатывало! – ответил Мэт, поджигая ночной цветок и бросая его изо всех сил в темноту. Он досчитал до пяти, и раздался наполнивший весь зал грохот. Все трое приятелей успели прикрыть глаза, но цветную вспышку было видно даже сквозь закрытые веки.

Илфин закричали от боли, и до Мэта донёсся звон выроненного ими оружия. Без сомнения, их руки были подняты к глазам.

– Начинаем! – заявил Мэт, вращаясь.

– Определённо, – это полное безумие, – произнёс Том.

Мэт продолжал, прислушиваясь к себе. Куда же делась его удача?

– Туда! – произнёс он, ткнув пальцем наугад.

Он открыл глаза как раз вовремя, едва не споткнувшись о тёмное тело свернувшегося клубком на земле Илфина. Ноэл с Томом пошли следом, и Мэт повёл их прямо в темноту. Он мчался вперёд, пока друзья едва не потерялись из виду в темноте. Всё, что он мог видеть – это жёлтые линии.

«Ох, проклятый пепел, – думал он про себя, – а что, если моя удача меня оставила…»

Они вырвались в пятиугольный коридор, за спиной сомкнулась темнота. Изнутри зала коридор был не виден, но он тут был.

Том издал восторженный вопль:

– Мэт! Пастух ты дубоголовый! Да только за одно за это я позволю тебе сыграть на своей арфе!

– Не желаю я играть на твоей растреклятой арфе, – ответил Мэт, оглядываясь через плечо. – Но, когда выберемся, можешь налить мне кружку‑другую.

До него доносились крики и визг из погружённой в темноту комнаты. Что ж, один трюк он использовал, теперь они будут готовы к ночным цветкам. «Как ты была права, Бергитте, – подумал Мэт. – Можно несколько раз проходить мимо нужного поворота и даже не знать, что он всего лишь в паре футов от тебя».

Никогда не играй картами, которые тебе навязывают. Мэту с самого начала следовало это понять. Это было одной из древнейших заповедей игроков со времён создания мира. Друзья поспешили вперёд, миновав пятиугольные дверные проёмы, которые в свою очередь вели в звездообразные пещеры. Том с Ноэлом оглядывались на них, но Мэт пробегал, не задерживаясь. Только прямо. Именно в этом направлении вела их его удача.

С его прошлого визита здесь что‑то изменилось. На полу не было пыли, в которой оставались следы. Может, они заранее знали о его приходе и использовали пыль, чтобы сбить с толку? Или на этот раз они прибрались к появлению посетителей? Что вообще можно сказать с уверенностью про этот мир?

В первый раз пришлось довольно долго идти. Или наоборот, мало? В этом месте со временем творилась какая‑то ерунда. Кажется, что бежишь уже несколько часов и одновременно – будто всего пару мгновений.

И вдруг, словно атакующая гадюка, перед ними возникла дверь. Ещё мгновение назад на этом месте ничего не было. Проём был отделан замысловатой резьбой по дереву в причудливом сплетении вьющихся стеблей, которые, как казалось, многократно наслаивались один на другой в бессмысленном клубке.

Все трое встали как вкопанные.

– Зеркала, – заявил Ноэл. – Я видел такое и прежде. Значит, вот как они это делают, прячут вещи среди зеркал. – Его голос прозвучал испуганно. Где они могли спрятать столько зеркал в прямом треклятом туннеле?

Но Мэт прямо‑таки чуял: они оказались в нужном месте. Здесь вонь Илфин чувствовалась сильнее всего. Он сжал зубы и шагнул внутрь.

Следующее помещение было именно таким, как он его запомнил. Здесь не оказалось колонн, хотя зал тоже был в виде звезды, на восемь лучей был всего один выход. По острым граням зала взбегали жёлтые светящиеся линии. В каждом углу располагался пустой пьедестал – чёрный и зловещий.

Всё было как в прошлый раз, за исключением парящей посреди зала женщины.

Единственным покрывалом, окутывавшим её тело, был лёгкий белый туман, который слегка двигался и сиял. Подробности её фигуры были смазаны, но не скрыты полностью. Глаза женщины были закрыты, а тёмные, вьющиеся, но не уложенные волосы, медленно шевелились, словно раздуваемые идущим откуда‑то снизу потоком воздуха. Руки парящей женщины были сложены на животе. На левое запястье был надет странный браслет из материала, похожего на древнюю кость.

Морейн.

Мэт испытал полное смятение: тревогу, разочарование, беспокойство и удивление. Эта была та самая женщина, которая заварила всю эту кашу. Порой он её ненавидел за это, и вместе с тем был обязан ей за своё спасение. Она была первой, кто вмешался в его жизнь, помыкая им налево и направо. И всё же, оглядываясь в прошлое, он мог сказать, что из всех, кто когда‑либо его использовал, она была самая честная. Непримиримая, непреклонная и бескорыстная.

Она положила все силы на то, чтобы защитить трёх глупых юнцов, не понимающих, что от них нужно миру. Она поставила себе целью доставить их в безопасное место. И, может быть, попутно их чему‑нибудь научить – хотят они того или нет.

Потому что им это понадобится.

Свет! Теперь ему были совершенно очевидны её мотивы. И хотя это ничуть не мешало Мэту на неё злиться, он, тем не менее, чувствовал благодарность. Чтоб ей сгореть, вот такие сногсшибательные его обуяли эмоции! Как эти проклятые лисицы вообще посмели её держать подобным образом! Она, вообще, жива?

Том с Ноэлом молча смотрели – Ноэл спокойно, а Том с недоверием, поэтому Мэт выступил вперёд, чтобы освободить Морейн. Но едва рука молодого человека коснулась тумана, он почувствовал резкую боль. Отскочив и махая рукой, Мэт закричал:

– Проклятье, эта штука жжётся! Это…

Он прикусил язык, увидев, как вперёд шагнул Том.

– Том… – предостерегающе обратился к нему Мэт.

– Плевать, – заявил менестрель. Он подошёл к туману и сунул внутрь руки. От его одежды пошёл пар, на глазах от боли выступили слёзы, но мужчина и глазом не моргнул. Он погрузил руки в туман, сжал женщину в объятьях и вытащил наружу. Её тело тяжело обвисло на его руках, но стареющий менестрель всё ещё был крепок, а Морейн выглядела настолько хрупкой, что просто не могла весить слишком много.

Свет! Мэт даже позабыл, какой она была маленькой – на целую голову ниже него. Том опустился на колени, снял свой менестрельский плащ и закутал в него лежащую женщину. Её глаза по‑прежнему оставались закрыты.

– Она… – произнёс Ноэл.

– Жива, – тихо ответил Том. – Я чувствую, как бьётся сердце. – Он снял с руки Морейн браслет. Тот был выполнен в виде прогнувшегося кольцом мужчины‑акробата в странной одежде, ухватившегося руками за свои лодыжки. – Похоже на какой‑то тер’ангриал, – заметил Том, убирая вещицу в карман плаща. – Я…

– Это – ангриал, – произнёс голос. – И очень сильный, почти что са’ангриал. Если пожелаете, он может стать частью выкупа за неё.

Мэт обернулся. Теперь на пьедесталах находились Илфин – четыре мужских особи, четыре женских. Все восемь созданий вместо чёрной были в белой одежде: белые юбки и килты, ремни на груди мужчин и блузы у женщин, сделанные из светлого материала, подозрительно похожего на человеческую кожу.

– Следите за языками, – обратился Мэт к товарищам, пытаясь унять волнение. – Одна промашка, и они вздёрнут вас, объявив, что таково было ваше собственное желание. Ничего у них не просите.

Оба приятеля промолчали. Том прижал к себе Морейн, а Ноэл, закинув мешок за спину, держал наготове свой посох и факел.

– Это большой зал, – объявил Мэт Илфинам. – То место, которое зовут Залом Клятв. Вы обязаны соблюдать достигнутые здесь договорённости.

– Была заключена сделка, – произнёс один из самцов с улыбкой, обнажив острые зубы.

Другой наклонился вперёд, глубоко вдохнул воздух, словно к чему‑то принюхиваясь. Или… словно что‑то вытягивая из Мэта и его товарищей. Бергитте упоминала, что они питаются эмоциями.

– Что за сделка? – рявкнул Мэт, оглядывая пьедесталы. – Чтоб вам сгореть, что за сделка?

– Цена должна быть уплачена, – объявило другое существо.

– Желания должны быть исполнены, – откликнулось другое.

– Жертва должна быть принесена, – добавила одна из самок. Она улыбалась шире других. У неё тоже оказались острые зубы.

– Я желаю, в качестве части сделки, чтобы был восстановлен выход, – произнёс Мэт. – Хочу, чтобы он был на прежнем месте и был снова открыт. И я ещё не закончил наши треклятые переговоры, так что не считайте, чтоб вам всем сгореть, что это моё единственное требование.

– Путь будет восстановлен, – произнёс илфин. Остальные подались вперёд. Они чувствовали беспокойство Мэта. Некоторые из тварей казались разочарованными. «Значит, они не думали, что нам удастся сюда дойти, – решил он. – Им не хочется рисковать и потерять нас».

– Я желаю, чтобы вы держали его открытым, пока мы не выберемся наружу, – продолжил Мэт. – Никаких заграждений или треклятых пропаданий при нашем появлении. Я хочу, чтобы дорога была прямой, без меняющихся комнат. Прямолинейной. И вы, проклятые лисы, не должны пытаться вырубить нас, пытаться убить или сделать что‑то подобное.

Это им не понравилось. Мэт заметил, как некоторые из них нахмурились. Отлично. Пусть видят, что с ними торгуется не какой‑нибудь там ребёнок.

– Мы забираем её, и уходим, – закончил Мэт.

– Эти требования дорого вам обойдутся, – произнёс один из Илфин. – Чем вы расплатитесь за эти желания?

– Цена была объявлена, – прошептали из‑за спины.

Да, цена уже объявлена. Каким‑то образом Мэту это было известно. Когда он только принялся читать строки послания Морейн, какая‑то часть его знала это с самого начала. Но если бы он не поговорил с Элфин в тот раз – случилось бы сейчас что‑то из этого? Скорее всего, он бы уже погиб. Они обязаны говорить правду.

Элфин предупреждали, что придётся расплачиваться. За жизнь. За Морейн.

Значит, придётся заплатить. В этот миг он знал, что заплатит, поскольку иначе цена будет слишком высока. И не только для Тома или для Морейн, и даже не для самого Мэта. Судя по тому, что ему сказали, от этого момента зависит судьба всего мира.

«Чтоб мне сгореть из‑за моей глупости, – подумал Мэт. – Может быть, в конце концов, я всё‑таки треклятый герой?» Может, это всё объясняет?

– Я заплачу, – объявил Мэт. – Половиной света мира. – «Ради его спасения».

– Сделано! – объявил один из самцов.

Все восемь существ как один соскочили со своих пьедесталов. Они обступили людей, начав сужать круг, словно петля палача: быстрая, ловкая и хищная.

– Мэт! – выкрикнул Том, пытаясь одновременно удерживать беспамятную Морейн и дотянуться до своих ножей.

Мэт вскинул руку, останавливая Ноэла с Томом.

– Так нужно, – ответил он, на пару шагов отдаляясь от друзей. Илфин прошли мимо, даже не взглянув в их сторону. Золотые пряжки на пересекающих грудь илфинов ремнях сверкнули в жёлтом свете. Все восемь тварей широко улыбались.

Ноэл поднял меч.

– Нет! – выкрикнул Мэт. – Не нарушайте это соглашение. Если нарушите, мы все умрём!

Илфины окружили Мэта тесным кольцом. Под стук всё громче бьющегося сердца он пытался удержать их всех одновременно в поле зрения. Они снова к нему принюхались, глубоко вдыхая и чем‑то наслаждаясь – что там они из него вытягивали.

– Ну, давайте же, чтоб вам всем сгореть! – проревел Мэт. – Но знайте, это последнее, что вы от меня получите. Я смоюсь из вашей башни, и найду способ навсегда выкинуть вас из своей головы. Вам меня не заполучить. Мэтрим Коутон не ваша треклятая марионетка.

– Посмотрим, – прорычал один из Илфинов с алчным блеском в глазах. Рука твари молниеносно метнулась вперёд, и в неясном свете блеснули очень острые когти. Он метил точно в левую глазницу Мэта, и мгновенно вырвал глаз.

Мэт закричал. Свет, как же было больно! Сильнее, чем от любой из полученных на поле боя ран, сильнее всех порезов и оскорблений. Словно эта тварь впилась предательскими когтями прямо в разум и душу.

Подняв руки к лицу, Мэт упал на колени, выроненное копье звякнуло о землю. Он почувствовал, как щека стала липкой, и нащупав пальцами дыру на месте глаза, вновь закричал.

Откинув голову, он завопил на весь зал, отдавшись агонии боли.

Так ужасно похожие на людей Илфины наблюдали за Мэтом, в экстазе прикрыв глаза, питаясь чем‑то, что исходило от молодого человека – почти осязаемыми красно‑белыми испарениями.

– Наслаждение! – произнёс один из них.

– Так долго! – выкрикнул другой.

– Как оно его оплетает! – сказал тот, что вырвал глаз. – Как кружится! Запах крови! И игрок становится центром всего! Я чувствую вкус судьбы!

Мэт зарыдал, глядя в тёмный потолок единственным помутневшим от слёз глазом, шляпа свалилась с молодого человека на землю. Глазницу будто ожгло огнём. Она пылала! Он чувствовал как на лице то подсыхает кровь и слизь, то вновь лопается от крика. Илфины часто задышали, словно опьянев.

Мэт издал последний всхлип. Он сжал кулаки и зубы, хотя не мог сопротивляться непрерывному приглушённому стону боли и злости. Один из самцов‑Илфинов, будто оглушённый, свалился с ног. Им оказался тот, кто вырвал глаз Мэта. Создание по‑прежнему держало его в руках, и свернулось вокруг него калачиком. Остальные, покачиваясь, начали расходиться кто куда – одни к своим пьедесталам, другие к стенам зала, держась за них, чтобы не упасть.

Сбоку к Мэту подлетел Ноэл, за ним более осторожно, баюкая на руках Морейн, последовал Том.

– Мэт? – позвал Ноэл.

Не разжимая зубов от нестерпимой боли, Мэт заставил себя протянуть руку назад – нашарить на полу свою шляпу. Её‑то он уж точно не бросит, чтоб ему сгореть. Это была треклятски хорошая шляпа.

Покачиваясь, он поднялся на ноги.

– Твой глаз, Мэт… – произнёс Том.

– Пустяки, – ответил Мэт. – «Чтоб мне сгореть за свою глупость. Проклятый козлоголовый дурень!» – он едва мог шевелить мозгами из‑за неунимавшейся боли.

Второй глаз постоянно из‑за неё слезился. Действительно стало казаться, что он потерял половину света мира. Словно смотришь в полуприкрытое ставнем окно. Несмотря на режущую боль в левой глазнице, ему казалось, что он вот‑вот сможет открыть глаз и увидеть.

Но теперь уже вряд ли – глаза больше не было. И никакая Айз Седай не сумеет это исправить.

Упрямо не замечая боль, он натянул шляпу. С левой стороны он опустил поля посильнее, прикрыв пустую глазницу, потом наклонился и поднял ашандарей. Запнулся, но справился.

– Это мне следовало заплатить, – упавшим голосом произнёс Том. – А не тебе. Ты ведь даже не хотел идти.

– Таков был мой выбор, – ответил Мэт. – Мне всё равно пришлось бы это сделать. Таков был один из полученных мною от Элфин ответов, когда я пришёл сюда впервые. Ради спасения мира мне нужно пожертвовать половиной света мира. Проклятые змеи.

– Ради спасения мира? – переспросил Том, глядя на умиротворённое лицо Морейн, укутанной в менестрельский плащ. Свой мешок ему пришлось оставить на земле.

– Ей предстоит что‑то совершить, – пояснил Мэт. Боль немного унялась. – Она нам понадобится, Том. Чтоб мне сгореть, но это, наверно, как‑то связано с Рандом. Всё равно, этому суждено было случиться.

– А если нет? – спросил Том. – Она писала, что видела…

– Неважно, – ответил Мэт, поворачиваясь к выходу. Илфины по‑прежнему были не в себе. Глядя на их состояние, можно было подумать – это им вырвали по глазу! Мэт взвалил свой мешок на плечо, оставив поклажу Тома валяться там, где упала. Он не сможет сражаться, если потащит на себе сразу два.

– Ну и насмотрелся же я тут, – заявил Ноэл, оглядывая помещение. – Этого, ручаюсь, ещё не видел ни один человек на свете. Может их следует убить?

Мэт покачал головой.

– Это может нарушить нашу сделку.

– А они её выполнят? – спросил Том.

– Если смогут от неё отвертеться, то не станут, – ответил Мэт и снова поморщился. Свет, как же болит голова! Что ж, не может же он сидеть тут вечно и плакать, словно потерял любимого жеребёнка. – Пошли.

И они пошли к выходу из зала. Ноэл нёс факел, с неохотой расставшись со своим посохом, предпочтя ему короткий меч.

На этот раз в коридоре не было никаких окон, и Мэт слышал, как Ноэл что‑то бурчит про себя по этому поводу. Всё, казалось, шло как надо. Он потребовал прямой путь обратно. Илфины были лжецами и обманщиками сродни Айз Седай. На этот раз Мэт очень тщательно сформулировал свои желания, а не выкрикивал первое, что придёт в голову.

Коридор казался бесконечным, Ноэл нервничал всё сильнее. Мэт же продолжал идти вперёд, отбивая шагами ритм в такт боли в черепной коробке. Как, интересно, отсутствие одного глаза повлияет на его способность сражаться? Придётся держать ухо востро. И теперь начнутся сложности с верным определением расстояния. На самом деле эта проблема остро возникла уже сейчас. Мэта нервировала неспособность определить расстояние до пола и стен.

Том прижимал Морейн к самой груди, словно скряга своё самое драгоценное сокровище. Что же она для него значит? Раньше Мэт думал, что Том здесь по той же причине, что и он – потому что чувствовал, что женщину нужно спасти. Но подобная нежность во взгляде Тома оказалась для Мэта полной неожиданностью.

Внезапно коридор закончился пятиконечной аркой. Комната, находившаяся за нею, была похожа на ту, где они нашли на полу расплавленный сгусток. Ни признаков произошедшей здесь ранее схватки, ни крови на полу – не было.

Мэт сделал глубокий вдох и повёл товарищей внутрь. Увидев Илфинов, шипящих и рычащих, прятавшихся и стоявших в тенях, он напрягся. Но те не двигались, не пытались напасть, хотя и тихонько повизгивали. В темноте они сильнее казались похожими на лис. Если глядеть им в лицо, то Мэт мог бы принять их за людей, но то, как они двигались в темноте, порою на всех четырёх конечностях… словно посаженный на цепь хищник – так не сможет двигаться ни один человек на свете. Словно злобный пёс, страстно желающий вцепиться тебе в горло, но которого не пускает разделяющий вас забор.

Но они выполнили сделку. Никто не напал, и когда приятели добрались до противоположного конца помещения, Мэт уже начал чувствовать себя лучше. Наконец‑то он их проучил. В прошлый раз им повезло, но только потому что они дрались как трусы, ударив того, кто не подозревал, что драка уже началась.

На этот раз он был готов. Он покажет им, что Мэтрим Коутон вовсе не какой‑то там дурачок.

Они вступили в коридор со светящимся туманом на потолке. Пол коридора был из тех самых сцепленных между собой чёрных треугольных плиток, искривлённых с боков наподобие чешуи. Пройдя одну из комнат с исходящим из углов паром, Мэт вздохнул легче, хотя глазница болела словно причиндалы только что кастрированного жеребца.

Он было остановился по центру комнаты, но потом пошёл дальше. Он попросил прямой путь. Это он и получил. Никакой на этот раз беготни вперёд‑назад. «Кровь и проклятый пепел!» – воскликнул озарённый идеей Мэт на ходу.

– Что ещё? – спросил встревоженный Том, переводя взгляд с Морейн на Мэта.

– Мои кости, – ответил Мэт, – нужно было включить в сделку, чтобы мне вернули кости.

– Но мы же поняли, что тебе они не нужны, чтобы выбирать путь.

– Подумаешь? – пробурчал Мэт. – Они мне просто нравились. – Он вновь натянул шляпу и вгляделся в коридор. Что это за движение он там приметил? Там вдали, за дюжиной комнат впереди? Да нет, чепуха – должно быть игра теней и пара.

– Мэт, – произнёс Ноэл, – я упоминал, что моё знание Древнего Наречия уже не то, что прежде. Но, думаю, я понял, что именно ты сказал. Про совершенную тобой сделку.

– Да? – слушая вполуха, сказал Мэт. Он снова болтал на Древнем Наречии? Чтоб ему сгореть. Что же там засело в конце?

– Ну, ты упомянул, – продолжил Ноэл, – в качестве части сделки «вы, лисы, не должны пытаться вырубить нас, пытаться убить или сделать что‑то подобное».

– Точно, сказал, – ответил Мэт.

– Ты сказал лисы, Мэт, – не унимался Ноэл, – лисы не смогут причинить нам вред.

– И должны нас свободно пропустить.

– Да, но что насчёт других? – спросил Ноэл. – Элфин? Если Илфин не смеют причинить нам вред, разве Элфин обязаны тоже подчиняться?

Тени в дальней части коридора превратились в фигуры, несущие длинные бронзовые мечи с волнистыми лезвиями. Эти фигуры были высокими, облачёнными в многослойные жёлтые одеяния, с длинными прямыми чёрными волосами. Их были десятки, они двигались с неестественной грацией, устремив строго вперёд свои взгляды – с тонким вертикальным зрачком.

Кровь и проклятый пепел!

– Бежим! – крикнул Мэт.

– Куда? – спросил встревоженный Ноэл.

– Куда угодно, – завопил Мэт, – но как можно дальше от них!