Лисьи медальоны

Илэйн вертела странный медальон в руках, обводя пальцем силуэт лисьей головы, оттиснутой на его лицевой стороне. Трудно было определить, какой именно металл использовали для создания этого тер’ангриала, как, впрочем, и многих других. Её Талант подсказывал, что это могло быть серебро, но медальон больше не был серебряным, это было что‑то другое, уже что‑то новое.

Солистка «Театральной труппы Счастливчика» продолжала петь. Её партия, чистая и высокая, была прекрасна. Илэйн сидела в мягком кресле с правой стороны холла, который переделали, установив возвышение для артистов. За спиной Илэйн стояла пара гвардейцев Бергитте.

В помещении царил полумрак; его освещал только ряд крохотных мерцающих ламп, скрытых за голубыми стёклами в стенных нишах. Голубоватый свет терялся в ярких жёлтых лучах фонарей, расположенных по периметру сцены.

Илэйн почти не обращала на пьесу внимания. Она много раз слышала балладу «Смерть принцессы Валишен» и не понимала, какой смысл добавлять в неё новый текст, а потом делить между несколькими исполнителями, вместо того чтобы отдать целиком одному барду. Но это была любимая баллада Эллориен, а благоприятные отзывы об этой труппе из Кайриэна – тамошние дворяне открыли её совсем недавно – породили много шуму среди андорской знати.

Отсюда и родился этот вечер. Даже Эллориен пришла по приглашению Илэйн; похоже, она была заинтригована – с чего бы это у Илэйн хватило наглости её пригласить? Ну ничего, скоро Илэйн сполна использует присутствие Эллориен. Но не сию минуту. Пусть женщина сначала насладится спектаклем. Она же наверняка ожидала какой‑нибудь политической каверзы.

Возможно, она также рассчитывала, что Илэйн подойдёт и сядет в одно из кресел рядом или пришлёт слугу с приглашением.

А Илэйн не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она сидела и разглядывала тер’ангриал с лисьей головой. Какое всё‑таки сложное произведение искусства, и это несмотря на то, что он представлял собой всего лишь цельный кусок металла! Она чувствовала плетения, которыми его создали. Его невероятная сложность намного превосходила простоту перекрученных колец для посещения Мира Снов.

Пытаясь скопировать медальон, она что‑то неизбежно делала неправильно. В её кармане лежало подтверждение одной из неудачных попыток. И хотя Илэйн подозревала, что форма заготовки значения не имеет, копии, изготовленные для неё, были выполнены с такой скрупулёзной точностью, на какую только были способны её ювелиры. Почему‑то был важен точный вес серебра, а не форма серебряной отливки.

Но она была близка к решению. Находившаяся в кармане копия ещё была несовершенна: на её обладателя не действовали только слабые плетения, а сильные почему‑то не отклонялись. И, что представляло куда более серьёзную проблему, прикасаясь к копии, было невозможно направлять Силу.

А с оригиналом в руках Илэйн направлять могла. У неё прямо‑таки закружилась голова, когда Илэйн обнаружила, что медальон совершенно не мешает её плетениям. Мешала беременность, и это всё ещё сильно раздражало, но, держа в руках лисий медальон, направлять было можно.

Но только не с копией. Она воспроизвела её не совсем точно. И, к сожалению, отпущенное время истекало. Скоро придётся вернуть медальон Мэту.

Она вытащила подделку, положила её на соседнее сиденье, потянулась к Источнику и создала плетение Духа. Несколько женщин Родни, группа которых смотрела спектакль в креслах чуть в стороне, подняли головы. Остальные были заняты, слушая арию.

Илэйн протянула руку и коснулась медальона. Тут же её плетения распались, а Источник, мигнув, исчез, как будто её отсекли щитом.

Она вздохнула – ария как раз достигла кульминации. Копия была так похожа на оригинал и в то же время – к большому разочарованию – несовершенна! Даже для собственной безопасности Илэйн никогда не наденет на себя то, что помешает ей касаться Источника.

Тем не менее, суррогат не совсем бесполезен. Илэйн может отдать эту копию, допустим, Бергитте и кому‑то из капитанов гвардии. Однако слишком много копий делать не следует. Особенно, если их смогут так эффективно использовать против Айз Седай.

Может, отдать Мэту одну из копий? Он и не узнает ничего, ведь он не может направлять...

«Ну, уж нет», – подумала она, задушив заманчивую мысль, пока она ещё полностью не завладела ею. Она обещала Мэту вернуть медальон, а не какую‑то там копию с изъянами, и она так и сделает. Илэйн убрала оба медальона в карман платья. Теперь, когда она знала, что Мэта можно уломать расстаться с медальоном, возможно ей удастся надавить на него и уговорить дать больше времени. Хотя присутствие голама не могло не тревожить. Как же разделаться с этой тварью? Может быть, раздать копии медальона каждому гвардейцу – не такая уж плохая идея.

Ария закончилась – угасла, будто свеча, у которой догорел фитиль, последняя высокая нота. Вскоре наступила развязка пьесы – из темноты выпрыгнули мужчины в белых масках, вспыхнул ослепительный свет, и когда он погас, Валишен лежала на сцене мёртвая, а широкий подол её алого платья покрывал окружающий помост, будто лужа растёкшейся крови.

Зрители встали и зааплодировали. Большая часть зрителей представляла Родню, хотя среди них было немало людей из свиты приглашённых Верховных Опор. Все они поддерживали Илэйн. Дайлин, само собой, и юный Конайл Нортэн, и столь же юная, но бывшая вдвое спесивее Кэйтлин Хэйвин.

Последней в этой группе была Сильвейз Кирен. Как же с ней поступить? Илэйн покачала головой, убирая подделку в кошель, и сдержанно присоединилась к одобрительным аплодисментам остальных зрителей. Артистов интересует только её реакция. Если королева не подаст хоть какой‑то знак одобрения, они промучаются всю ночь.

Похлопав, Илэйн направилась в ближайшую гостиную; та была обставлена мягкими креслами с широкими подлокотниками, как раз подходящими для непринуждённого разговора. Возле стены был расположен столик с напитками, который обслуживал слуга в накрахмаленной красно‑белой ливрее. Он стоял, заложив руки за спину, почтительно ожидая, пока гости пройдут внутрь. Эллориен здесь, разумеется, не было – законы этикета предписывали гостю дожидаться, пока хозяин первым не покинет спектакль. Хотя Эллориен и Илэйн были не в лучших отношениях, демонстрировать дурные манеры всё равно не годилось.

Эллориен появилась вскоре после Илэйн. Пухленькая женщина болтала с одной из женщин Родни, подчёркнуто не обращая внимания на идущих рядом Верховных Опор. Её слова звучали вымученно. Скорее всего, она надеялась избежать посещения гостиной, но Илэйн знала: этой женщине захочется показать, что отношение к Дому Траканд осталось прежним.

Илэйн улыбнулась, но к женщине не подошла, а повернулась к вошедшей Сильвейз. Голубоглазая девушка среднего роста могла бы быть хорошенькой, если бы не лицо, как у Айз Седай: начисто лишённое эмоций, абсолютно невыразительное. Порой казалось, что Сильвейз – это выставленный в витрине разряженный манекен, но иногда в ней проявлялась скрытая глубина, глубоко спрятанное хитроумие.

– Благодарю за приглашение, Ваше Величество, – проговорила Сильвейз ровным, до жути монотонным голосом. – Это было очень поучительно.

– Поучительно? – удивилась Илэйн. – Я надеялась, что будет приятно.

Сильвейз ничего не ответила. Она взглянула на Эллориен, и тут‑то на её лице, наконец, появились какие‑то чувства – нечто вроде ледяной неприязни, от которой мурашки ползут по коже.

– Зачем вы пригласили её, Ваше Величество?

– Когда‑то и у Дома Кирен были разногласия с Траканд, – сказала Илэйн. – Часто те, чью верность завоевать труднее всего, становятся самыми ценными союзниками.

– Она не станет поддерживать вас, Ваше Величество, – сказала Сильвейз, голос которой всё ещё оставался слишком спокойным. – Особенно после того, что сделала ваша мать.

– Когда много лет тому назад моя мать заняла трон, – ответила Илэйн, покосившись на Эллориен, – то говорили, что некоторые Дома она никогда не сможет расположить к себе. Но вышло иначе.

– И что с того? Вас и так поддерживают более чем достаточно Домов, Ваше Величество. Вы уже одержали победу.

– Одну из...

Илэйн оставила мысль недосказанной. По отношению к Дому Траймане на ней висел долг чести. Она добивалась одобрения Эллориен не только затем, чтобы укрепить Львиный Трон; она хотела залечить раны, нанесённые матерью под влиянием Гейбрила. А следовательно, восстановить репутацию собственного Дома, по возможности возместив причинённый ущерб.

Сильвейз этого не понять. Илэйн знала, какое детство было у бедной девушки – она невысоко ставит честь Верховной Опоры Дома. Казалось, Сильвейз верит только в две вещи: в силу и месть. Пока она поддерживает Илэйн и её можно направлять, она не станет помехой; но она никогда не станет столь же крепкой опорой Дома Траканд, как, к примеру, Дайлин.

– Как мой секретарь справляется со службой, Ваше Величество? – спросила Сильвейз.

– Полагаю, хорошо, – ответила Илэйн. Пока что он не раскопал ничего ценного, хотя и Илэйн не давала ему позволения применять жёсткие меры во время допросов. Она зашла в тупик: казалось, Илэйн целую вечность охотилась за этой группой Чёрных Айя, и вот она их поймала... но что она с ними сделала?

Бергитте захватила их живьём специально для того, чтобы допросить, а затем отправить на суд в Белую Башню. Но это значило, что у пленниц нет причин говорить: они знали, что в конце их непременно ждёт казнь. Выходило, что либо Илэйн надо решиться на сделку с Чёрными, либо позволить дознавателю применять особые методы.

Чтобы решиться на подобное, королева должна быть тверда. По крайней мере, так объясняли ей учителя и наставники. Вопрос о вине этих женщин не стоял – они натворили достаточно, чтобы добрую дюжину раз заслужить смертный приговор. Но Илэйн и сама точно не знала, как низко она готова пасть, чтобы выцарапать у Чёрных их тайны.

А будет ли в этом вообще толк? На Испан было наложено Принуждение или клятвы, и с другими наверняка то же самое. Смогут ли они открыть ей хоть что‑то полезное? Если бы только существовал способ...

Она помедлила, пропуская мимо ушей очередную фразу Сильвейз – у неё возникла идея. Бергитте она, само собой, не понравится. Бергитте вообще ничего не нравилось. Но Илэйн чувствовала, что Стража нет во дворце – возможно, она делала обход сторожевых постов.

– Прошу меня извинить, Сильвейз, – сказала Илэйн. – Я только что вспомнила, что мне непременно надо кое‑что сделать.

– Конечно, Ваше Величество, – ответила девушка ровным, почти нечеловеческим голосом.

Илэйн отошла от неё и быстро поприветствовала остальных, пожелав им доброго вечера. Конайл, судя по всему, скучал. Он пришёл, потому что этого от него ожидали. Дайлин была, как всегда, приятной, но осторожной особой. Эллориен Илэйн проигнорировала. Девушка поприветствовала всех в комнате, кто имел хоть какой‑то вес в обществе. Закончив, она направилась к выходу.

– Илэйн Траканд, – позвала её Эллориен.

Илэйн помедлила, мысленно улыбаясь. Она обернулась, стирая с лица всё, кроме точно отмеренного любопытства.

– Да, леди Эллориен?

– Ты пригласила меня сюда лишь затем, чтобы сделать вид, что меня здесь нет? – спросила женщина с другого конца гостиной. Все разговоры утихли.

– Вовсе нет, – ответила Илэйн. – У меня просто сложилось впечатление, что вам будет гораздо приятнее проводить время, если я не буду навязывать своё общество. Этот вечер не предназначен для политики.

Эллориен нахмурилась.

– А зачем же он тогда?

– Чтобы насладиться прекрасной балладой, леди Эллориен, – сказала Илэйн. – И, возможно, напомнить вам, что когда‑то вы с удовольствием развлекались в обществе Дома Траканд. – Она улыбнулась, легонько кивнула и вышла.

«Пусть поразмыслит над этими словами», – удовлетворённо подумала Илэйн. Эллориен наверняка слышала, что Гейбрил был одним из Отрёкшихся. Возможно, она в это не верила, но, может быть, вспомнит годы, когда они с Моргейз прекрасно относились друг к другу. Разве несколько коротких месяцев – это причина, чтобы забыть про годы дружбы?

У подножия лестницы, ведущей из гостиной, Илэйн обнаружила Кайлу Бент, одну из капитанов телохранительниц. Худощавая женщина с огненной шевелюрой дружески болтала с парой гвардейцев, и оба, судя по всему, жаждали добиться её расположения. Едва завидев Илэйн, все трое встали навытяжку.

– Куда ушла Бергитте? – спросила Илэйн.

– Она пошла выяснить про инцидент у ворот, Ваше Величество, – сказала Кайла. – Мне передали, что ничего особенного. Тот командир наёмников, что недавно приходил к вам с визитом, попытался проникнуть на территорию дворца. Капитан Бергитте его как раз допрашивает.

Илэйн подняла бровь.

– Ты хочешь сказать, это был Мэтрим Коутон?

Женщина кивнула.

– Она его «допрашивает»?

– Так мне сказали, Ваше Величество, – ответила Кайла.

– Ну, значит, они вместе отправились промочить горло, – вздохнула Илэйн. Свет, как же не вовремя!

Или... как раз вовремя? Если Бергитте куда‑то отправилась с Мэтом, то и возразить против плана насчёт Чёрных Айя, возникшего у Илэйн, она не сможет. Илэйн поняла, что улыбается во весь рот.

– Капитан Бент, за мной.

Она покинула помещение театра и вошла во дворец. Кайла последовала за ней, взмахом руки приказав находившемуся в галерее отряду телохранительниц следовать за ними.

Пряча улыбку, Илэйн принялась отдавать приказы. Одна из женщин убежала доставить их по назначению, хоть её и озадачил странный список указаний. Наконец Илэйн добралась до своих покоев и присела, задумавшись. Ей придется действовать быстро. Бергитте сердится – Илэйн чувствовала это через узы.

Вскоре появился слуга с чёрным плащом, в который можно было закутаться с головы до пят. Илэйн вскочила, набросила его и обняла Источник. Ей понадобилось три попытки! Проклятый пепел, как же порой раздражает беременность!

Девушка сплела вокруг себя потоки Огня и Воздуха, с помощью Зеркала Туманов сделавшись выше и внушительнее. Она принесла шкатулку с драгоценностями и выудила оттуда костяную фигурку сидящей женщины, скрытой за распущенными волосами. С помощью этого ангриала она зачерпнула столько Единой Силы, сколько посмела. Для умевших направлять наблюдателей она бы выглядела поистине внушительно.

Илэйн оглянулась на гвардейцев. Обе женщины были в явном замешательстве и, не отдавая себе в том отчёта, положили руки на рукояти мечей.

– Ваше Величество? – воскликнула Кайла.

– Ну и как я выгляжу? – поинтересовалась Илэйн, чуть подправив плетение, чтобы её голос сделался ниже.

Глаза Кайлы распахнулись ещё шире.

– Будто грозовая туча во плоти, Ваше Величество.

– Значит, внушительно? – спросила Илэйн, слегка подскочив от опасного, почти нечеловеческого звука собственного голоса. Великолепно!

– Я бы сказала – да, – ответила худощавая женщина, одной рукой потирая подбородок. – Хотя туфли портят всё впечатление.

Илэйн посмотрела вниз и выругалась при виде розового шёлка. Она дополнила плетение, и ноги исчезли. В результате вышло, будто она парит в воздухе, окутанная пульсирующей пеленой тьмы, а вокруг развеваются полы плаща и чёрные ленты. Её лицо было полностью скрыто темнотой. В качестве финального штриха она добавила два чуть светящихся красных огонька, пронзающих тьму на месте глаз – словно горящие тускло‑красным светом угли.

– Храни нас Свет, – прошептала одна из телохранительниц.

Илэйн удовлетворённо кивнула, и её сердце заколотилось от волнения. Она не беспокоилась – с ней всё будет в порядке: видение Мин обещало это. Она вновь пробежалась по плану. Тот был надёжным, но был лишь один путь проверить его наверняка.

Илэйн инвертировала плетения и завязала их, после чего повернулась к стражницам:

– Погасите свет и не поднимайте шума. Я скоро вернусь.

– Но... – произнесла Кайла.

– Это приказ, гвардеец, – отчеканила Илэйн. – Твоё дело – выполнять его.

Женщина помедлила. Она, вероятно, знала, что Бергитте ни за что бы не позволила подобному случиться. Но, к счастью, Кайла не Бергитте. Она с неохотой отдала приказ, и свет в комнате притушили.

Илэйн сунула руку в карман, вытащила настоящий медальон с лисьей головой и стиснула его в руке так, чтобы его не было видно. Она глубоко вздохнула и создала переходные Врата. Возникшая в полутёмной комнате полоска света была очень яркой: она светилась, заливая людей бледным сиянием, похожим на лунный свет. Проход открывался в комнату, где было так же темно.

Илэйн ступила во врата и оказалась в подземельях дворца, в одной из камер. В глубине помещения рядом с прочной дверью с зарешёченным окошком на уровне глаз стояла на коленях женщина; окошко было единственным источником света в сырой камере. По правую руку Илэйн лежал узкий тюфяк, а по левую стояло ведро, служившее ночным горшком. Крошечная каморка пахла плесенью и нечистотами, и Илэйн явственно слышала, как где‑то рядом скребутся крысы. Но стоящая перед ней женщина не заслуживала и подобной роскоши.

Хорошенько поразмыслив, Илэйн выбрала именно Чесмал. Судя по всему, среди Чёрных она обладала неким авторитетом и была достаточно сильна, чтобы почти все остальные ей подчинялись. К тому же, в последнюю встречу Чесмал показалась Илэйн весьма импульсивной в ущерб логике. Это может оказаться важным.

Как только Илэйн оказалась в камере, высокая миловидная женщина повернулась к ней. Илэйн задержала дыхание. Благодарение Свету, её представление имело успех. Чесмал распласталась на покрытом соломой полу камеры.

– Великая Госпожа, – произнесла она полушёпотом. – Я...

– Молчать! – пророкотала Илэйн.

Чесмал непроизвольно сжалась и покосилась в сторону, будто ожидая, что внутрь заглянет стража. Снаружи находились женщины Родни, поддерживавшие щит Чесмал. Илэйн их чувствовала. Но, несмотря на шум, никто не пришёл. Родня исполняла приказ Илэйн, пусть и странный.

– Ты ничтожнее крысы, – продолжила Илэйн изменённым голосом. – Тебя отправили трудиться во славу Великого Повелителя, но что ты сделала? Позволила поймать себя этим недоумкам, этим детям?

Чесмал запричитала, склоняясь ещё ниже:

– Я пыль, Великая Госпожа. Я ничто! Мы подвели вас. Прошу вас, не уничтожайте меня!

– С какой стати? – рявкнула Илэйн. – Вся ваша группа – жалкие неудачники! Что вы сделали такого, что могло бы убедить меня позволить вам жить?

– Мы убили многих дураков, работающих против Великого Повелителя! – простонала Чесмал.

Илэйн поморщилась и, собравшись с духом, сплела хлыст из Воздуха и хлестнула им женщину по спине. Это минимум того, что заслуживала Чесмал.

– Вы? – протянула Илэйн. – Вы и руку не приложили к этим смертям. Думаете, я глупа? Вы думаете, мне ничего не известно?

– Нет, Великая Госпожа, – стенала Чесмал, сжимаясь в комочек. – Прошу вас!

– Тогда найди повод оставить тебя в живых.

– У меня есть информация, Великая Госпожа, – быстро ответила Чесмал. – Один из тех, кого нам приказали искать, один из двух мужчин, кого надо убить любой ценой... один из них здесь, в Кэймлине!

О чём это она? Илэйн помедлила.

– Рассказывай.

– Он путешествует с отрядом наёмников, – заговорила Чесмал с явным облегчением от того, что её информация оказалась нужной. – Это тот мужчина с хитрым взглядом, который носит шляпу и копьё, отмеченное воронами!

Мэт? Приспешники Тьмы охотятся за Мэтом? Верно, он же друг Ранда и та’верен в придачу. Но что мог натворить Мэт, чтобы вызвать гнев самих Отрёкшихся? Ещё тревожнее было то, что Чесмал знала, что Мэт в городе. Он же прибыл после того, как Чёрные сёстры угодили в плен! А значит...

А значит Чесмал и остальные поддерживали связь с другими Приспешниками. Но с кем именно?

– Откуда ты это узнала? Почему об этом не сообщили раньше?

– Я получила новости только сегодня, – ответила Чесмал, её голос звучал всё более уверенно. – Мы планируем покушение.

– И как вы сможете это сделать, находясь в заключении? – резко спросила Илэйн.

Чесмал бросила взгляд вверх, на её квадратном лице отразилось замешательство. Она не ответила.

«Я дала ей понять, что знаю меньше, чем следует», – Илэйн заскрипела зубами под маской теней.

– Великая Госпожа, – сказала Чесмал. – Я точно следовала своим приказам. Мы, как и приказано, почти готовы начать вторжение. Скоро Андор умоется кровью наших врагов, и Великий Повелитель будет править в огне и пепле. Мы этого добьёмся.

О чём это она? Вторжение? В Андор? Это невозможно! Как бы такое случилось? Как это может случиться? И в то же время, посмеет ли она расспрашивать дальше? Похоже, Чесмал что‑то заподозрила.

– Великая Госпожа, вы ведь не та Избранная, которая приходила ко мне раньше? – спросила Чесмал.

– Тебе подобные не должны ставить под сомнение наши действия, – прорычала Илэйн, подчеркивая реплику тем, что ещё раз хлестнула женщину Воздухом по спине. – Я хочу знать, сколько тебе известно, чтобы оценить пробелы в твоих знаниях. Если тебе не известно, что... ну, посмотрим. Сначала расскажи, что ты знаешь о вторжении.

– Я знаю, что срок близок, Великая Госпожа, – сказала Чесмал. – Будь у нас больше времени, мы могли бы составить более совершенный план. Если бы вы устроили моё освобождение, тогда я могла бы...

Она умолкла и посмотрела вбок.

Срок близок. Илэйн открыла рот, чтобы задать ещё вопрос, но осеклась. Что это? Она больше не ощущала снаружи Родню. Они ушли? А как же щит Чесмал?

В замке повернулся ключ, дверь загремела и дверь распахнулась, открыв взору группу людей на той стороне. И это была вовсе не группа гвардейцев, которую ожидала увидеть Илэйн. Во главе их был человек с короткими чёрными волосами с залысинами по бокам, и огромными усами. Он был одет в коричневые штаны, чёрную рубаху и длинный плащ, похожий на открытую спереди ночную сорочку.

Секретарь Сильвейз! Позади него Илэйн увидела двух женщин – Тимэйл и Элдрит. Обе Чёрные. Обе удерживают Источник. Свет!

Сдержав удивление, Илэйн встретилась с ними взглядом и не отступила. Если ей удалось убедить одну Чёрную сестру, что она одна из Отрёкшихся, то, возможно, у неё получится убедить и трёх. Глаза Тимэйл широко распахнулись, и она бросилась на колени, равно как и секретарь. Что до Элдрит, то та медлила. Илэйн не знала, в чём дело – либо в её позе, либо в маскировке, либо в реакции на появление этих троих. Это могло быть и нечто совершенно иное. В любом случае, Элдрит ей не поверила. Круглолицая женщина направила Силу.

Илэйн мысленно выругалась, сплетая собственные потоки. Она обрушила на Элдрит щит в тот самый момент, как почувствовала, что в неё попал другой щит. К счастью, она сжимала в руке тер’ангриал Мэта. Плетение распалось, и медальон в руке Илэйн похолодел. А плетение Илэйн скользнуло между Элдрит и Источником, отсекая противницу. Свечение Силы вокруг Чёрной сестры погасло.

– Что ты делаешь, идиотка! – зашипела Чесмал. – Пытаешься напасть на одну из Избранных? Из‑за тебя мы все умрём!

– Это не она! – выкрикнула Элдрит. Илэйн запоздало сообразила сплести кляп из Воздуха. – Вас надули! Это...

Илэйн засунула кляп ей в рот, но было слишком поздно. Тимэйл – которая всегда выглядела слишком утончённой для Чёрной – подняла голову и обняла Источник. Ужас на лице Чесмал сменился яростью.

Илэйн быстренько закрепила щит Элдрит и принялась плести другой. Её ударило плетение Воздуха. Медальон с лисьей головой снова похолодел, и – благословляя Мэта за его своевременное предложение – Илэйн поставила щит между Чесмал и Источником.

Тимэйл с разинутым ртом уставилась на Илэйн, явно ошеломлённая тем, что её плетения не сработали. Секретарь Сильвейз, в отличие от неё, не медлил. Он неожиданно рванулся вперёд и с огромной силой впечатал Илэйн в стену.

В плече вспыхнула боль, и Илэйн почувствовала, как что‑то сломалось. Ключица? «Мои детки!» – тут же подумала она. Первобытная вспышка страха и мгновенного ужаса смела прочь все мысли о Мин и её видениях. К своему удивлению, она выпустила плетение врат, ведущих назад, в её комнату наверху. Они исчезли.

– У неё какой‑то тер’ангриал, – выкрикнула Тимэйл. – На неё не действуют плетения.

Отбиваясь и отпихивая секретаря прочь, Илэйн принялась за плетение Воздуха, чтобы отбросить того назад. Тем временем мужчина вцепился в её руку, возможно, заметив в ней блеск серебристого металла. Секретарь ухватился длинными пальцами за медальон как раз в тот момент, когда по нему пришёлся сплетённый Илэйн удар Воздуха.

Вцепившись в медальон, темноволосый мужчина отлетел назад. Илэйн зарычала в дикой ярости. Тимэйл злобно усмехнулась, и вокруг неё заструились потоки Воздуха. Она швырнула их вперёд, но Илэйн встретила их своими.

Два плетения столкнулись, и воздух в каморке забурлил. Во все стороны веером полетела солома. От внезапного скачка давления уши Илэйн запротестовали. Сжимая тер’ангриал, темноволосый секретарь отполз от места битвы. Илэйн направила в него плетение, но то распалось.

Илэйн закричала от ярости. В плече, которым она ударилась о стену, пульсировала боль. В маленькую комнатушку набилось слишком много людей, а Тимэйл к тому же стояла в проёме двери, непреднамеренно мешая секретарю скрыться. Или как раз преднамеренно: она, вероятно, хотела заполучить медальон. Две других Чёрных сестры, всё ещё отсечённые от Источника, в этом переполохе жались на корточках к стене.

Илэйн потянула через ангриал такой большой поток Силы, какой только посмела, надавив плетением Воздуха и отталкивая в сторону то, чем давила на неё Тимэйл. Мгновение два плетения держались в равновесии, а потом Илэйн продавила другое, которое ударило по Тимэйл, выкинув её из камеры и впечатав снаружи в каменную стену. Илэйн немедленно отгородила женщину щитом, хотя, похоже, та от удара потеряла сознание.

Секретарь рванулся к ближайшей двери. Илэйн почувствовала укол страха. Она сделала единственное, что пришло ей в голову: схватила Чесмал потоками Воздуха и швырнула женщину в секретаря.

Оба бесформенной грудой упали на пол. В воздухе раздался металлический звон – медальон с лисьей головой выскользнул и ударился об пол, перекатившись через порог.

Илэйн перевела дыхание – грудную клетку пронзила боль, а рука повисла плетью. Девушка больше не могла держать руку как полагается, и поэтому, рассерженная, цепляясь за Источник, поддерживала её на весу другой рукой. Сладость саидар успокаивала. Илэйн сплела поток Воздуха и связала Чесмал, секретаря и Элдрит, которая как раз пыталась незаметно к ней подползти.

Взяв себя в руки, Илэйн выбежала из тесной камеры, проскочив мимо всех них, чтобы проверить, что там с Тимэйл. Женщина ещё дышала, но и вправду была без сознания. Илэйн связала и её потоком Воздуха, на всякий случай, и осторожно подняла медальон с лисьей головой. Она поморщилась, когда руку пронзила боль. Да, у неё наверняка сломана кость.

Тёмный коридор освещал один‑единственный напольный светильник. Четыре двери вели в камеры. Куда подевались стража и Родня? Илэйн с неохотой отпустила маскировавшие её плетения – она не хотела, чтобы сбежавшиеся по тревоге солдаты приняли её за Приспешницу Тёмного. Наверняка же кто‑то слышал отголоски этого грохота! В глубине разума она ощущала беспокойство спешащей к ней Бергитте. Её Страж, без сомнения, почувствовала, что Илэйн ранена.

Хотя Илэйн скорее предпочла бы боль в плече нотациям от Бергитте. Представив это, она вновь поморщилась и обернулась к пленникам. Надо бы проверить другие камеры.

Конечно, с детьми всё будет хорошо. И с ней всё будет хорошо. Она приняла слишком близко к сердцу эту боль, на самом деле она не испугалась. Но, тем не менее, лучше бы...

– Здравствуй, моя королева, – прошептал ей на ухо мужской голос за мгновение до того, как её бок взорвался новой болью. Илэйн всхлипнула, и её швырнуло вперёд. Чья‑то рука выхватила медальон у неё из пальцев.

Илэйн резко обернулась – помещение показалось размытым. Что‑то тёплое струйкой текло по боку. Кровь!.. Она была так потрясена, что Источник от неё ускользнул.

За спиной в коридоре стоял Дойлин Меллар, держа в правой руке окровавленный нож, а в левой взвешивая медальон. Его похожее на топор лицо надвое раскалывала улыбка похожая на оскал. Хотя на нём были какие‑то лохмотья, он казался уверенным в себе словно король на троне.

Илэйн зашипела и потянулась к Источнику, но ничего не вышло. Она услышала, как позади кто‑то хмыкнул. Она не завязала потоки щита Чесмал! Стоило Илэйн отпустить Источник, как плетения пропали. И, разумеется, Илэйн тут же обнаружила себя отсечённой от Источника.

Чесмал улыбалась, её миловидное лицо раскраснелось. Свет! Под ноги Илэйн натекла лужица крови. И много!

Девушка пошатнулась, опираясь о стену коридора. С одной стороны находился Меллар, с другой – Чесмал.

Она не могла умереть. Мин же говорила...

«Мы могли не так понять. – Ей вспомнился голос Бергитте: – Столько всего ещё может пойти не так».

– Исцели её, – сказал Меллар.

– Что? – ошарашено переспросила Чесмал. Стоявшая в дверном проёме позади неё Элдрит отряхивала одежду. Когда плетения Воздуха Илэйн распались, Элдрит упала на землю, но щит остался на месте – его Илэйн завязала.

«Думай, – сказала себе Илэйн, чувствуя, как между пальцев течёт кровь. – Должен быть выход. Должен быть! О, Свет! Бергитте, поторопись!»

– Исцели её, – повторил Меллар. – Я ударил её ножом, чтобы заставить тебя отпустить.

– Глупец, – произнесла Чесмал. – Будь плетения завязаны, рана бы нас не освободила!

– Значит, она умерла бы, – пожав плечами, сказал Меллар. Он пожирал Илэйн взглядом, его красивые глаза пылали желанием. – Какая жалость. Потому что её пообещали мне, Айз Седай. Я не позволю ей умереть в этом подземелье. Она не умрёт, пока не придёт мое время... получить своё. – Он перевёл взгляд на Чёрную сестру. – И кстати, неужели ты думаешь, что те, кому мы служим, обрадуются, узнав, что ты позволила королеве Андора умереть, не выпытав её тайны?

Чесмал выглядела раздосадованной, но она явно поняла, что эти слова звучат мудро. Позади них секретарь выскользнул из камеры и, оглядевшись по сторонам, шмыгнул по коридору к лестнице и побежал по ней наверх. Чесмал пересекла коридор и подошла к Илэйн. Благодарение Свету – у Илэйн уже кружилась голова. Она опёрлась спиной о стену, едва ощущая боль в сломанном плече, и сползла вниз, пока не оказалась в сидячем положении.

– Глупая девчонка, – произнесла Чесмал. – Разумеется, я сразу разгадала твой обман. Я тебе подыгрывала, зная, что помощь идёт.

Её слова звучали неискренне: она лгала, чтобы оправдаться перед остальными. Исцеление. Илэйн нужно... это... Исцеление. Её сознание ускользало, в глазах потемнело. Девушка прижала руку к боку, насмерть перепугавшись за себя, за своих детей.

Рука соскользнула. Илэйн нащупала что‑то сквозь ткань платья. Ах, да – это копия лисьего медальона...

Чесмал обняла руками голову Илэйн, сплетая потоки для Исцеления. Тело девушки захлестнула волна Силы, и вены превратились в лёд, она глубоко вдохнула: боль в боку и в плече исчезла.

– Вот и всё, – сказала Чесмал. – А теперь быстрей, нам надо...

Илэйн вытащила второй медальон и подняла его в руке. Рефлекторно Чесмал схватилась за него – и это значило, что она стала неспособна направлять. Плетения пропали, включая щит над Илэйн.

Чесмал выругалась и выронила медальон. Он ударился об пол и покатился, Чесмал принялась сплетать щит.

Но Илэйн не стала возиться со щитом. На этот раз она сплела Огонь – простой, прямолинейный и опасный. Прежде чем Чёрная сестра закончила плетение, одежда на ней вспыхнула, и женщина закричала.

Илэйн рывком поднялась на ноги. Коридор дрожал и вращался – Исцеление отобрало у неё много сил, – но прежде чем всё перестало кружиться, она сплела ещё один поток Огня и хлестнула им Меллара. Он угрожал жизни её детей! Он ударил её ножом! Он...

Плетения распались, едва его коснувшись. Он улыбнулся ей, прижав что‑то ногой. Второй медальон.

– Ого, – воскликнул он, подбирая вещицу с пола. – Ещё один? А если тебя потрясти, то выпадет третий?

Илэйн зашипела. Пожираемая пламенем, Чесмал кричала. Она упала навзничь, корчась, и в коридоре распространился запах горелой плоти. Свет! Илэйн не хотела убивать её, но сейчас не время об этом сожалеть. Она сплела поток Воздуха, захватив им Элдрит, пока та не удрала. Илэйн пропихнула её вперёд, между собой и Мелларом – так, на всякий случай. Сжимая оба медальона в одной руке и кинжал в другой, он следил за девушкой острым взглядом, подбираясь всё ближе. Кинжал всё ещё блестел, покрытый кровью Илэйн.

– Мы ещё не закончили, моя королева, – тихо произнёс он. – Всем остальным пообещали власть. Но моей наградой была ты. Я всегда забираю то, что мне причитается. – Он внимательно следил за Илэйн, ожидая подвоха.

Какое там! Она еле‑еле была способна стоять на ногах. Трудно было даже удерживать Силу. Она попятилась, удерживая Элдрит между собой и Мелларом. Его взгляд метнулся к похожей на статую женщину; руки той были прижаты к бокам Воздухом, и она парила в дюйме над поверхностью земли. Резким движением он рванулся вперёд и перерезал Элдрит горло.

Илэйн содрогнулась, отшатнувшись назад.

– Прости, – сказал Меллар, и Илэйн не сразу поняла, что он обращался к Элдрит. – Но приказ есть приказ. – И с этими словами он быстро нагнулся и ударил кинжалом беспомощное тело Тимэйл.

Нельзя, чтобы он удрал с медальонами! Илэйн почувствовала прилив сил, потянула в себя Единую Силу и сплела поток Земли. Она взорвала потолок над Мелларом как раз в тот момент, когда он выпрямлялся. Каменная кладка сломалась, кирпичи посыпались вниз. Обхватил руками голову, Меллар заорал, убегая. Что‑то звякнуло – металл по камню.

Коридор содрогнулся, и в воздух взвилась пыль. Камнепад отогнал Меллара, но вместе с тем помешал Илэйн его преследовать. Мужчина убежал наверх по правой лестнице. Илэйн в изнеможении упала на колени – но тут увидела, как в куче кирпичей, упавших с её помощью с потолка, что‑то блестит. Что‑то серебристое – это был один из медальонов.

Затаив дыхание, она схватила его. Благодарение Свету, она не потеряла Источник. Похоже, Меллар сбежал с копией, а оригинал остался у неё.

Илэйн вздохнула, позволяя себе откинуться назад и опереться на холодную каменную стену. Ей хотелось провалиться в обморок, но она заставила себя убрать медальон в карман и оставаться в сознании, пока в конце коридора не объявилась Бергитте. Страж тяжело дышала после бега, а её красный камзол и золотистая коса промокли от дождя.

За ней в коридоре появился Мэт с закрытой шарфом нижней половиной лица. Его мокрые каштановые волосы прилипли к голове. Молодой человек то и дело стрелял туда‑сюда глазами и держал наготове посох.

Бергитте опустилась на колени рядом с Илэйн.

– С тобой всё в порядке? – взволнованно спросила она.

Илэйн в изнеможении кивнула:

– Похоже, обошлось. – «В каком‑то смысле». – Ты часом не оказала миру услугу, прикончив по дороге сюда Меллара?

– Меллара? – встревожено переспросила Бергитте. – Нет. Илэйн, у тебя платье в крови!

– Со мной всё в порядке, – ответила Илэйн. – Правда. Меня Исцелили.

Значит, Меллар сбежал.

– Быстрее, – сказала она. – Обыщите коридоры. Стража и Родня, охранявшие это место...

– Мы их нашли, – сказала Бергитте. – Их свалили под лестницу в самом низу. Они мертвы. Илэйн, что произошло? – Стоявший сбоку Мэт перевернул тело Тимэйл, заметив ножевую рану у неё в груди.

Илэйн прижала руку к животу. С её детьми всё будет в порядке, верно?

– Я поступила очень опрометчиво, Бергитте, и знаю, что ты за это станешь на меня кричать. Но, пожалуйста, не могла бы ты сначала отвести меня в мою комнату? Мне кажется, сначала надо попросить Мелфани меня осмотреть. Просто на всякий случай.

***

Час спустя после неудавшегося покушения на Эгвейн Гавин одиноко стоял в маленькой комнатке, бывшей частью апартаментов Амерлин. Удерживавшие его плетения сняли, а ему велели оставаться на месте.

Наконец‑то в комнату вошла Эгвейн.

– Сядь, – сказала она.

Он помедлил, но от её яростного взгляда можно было зажигать свечи. Он присел на табурет. В комнатке имелось несколько комодов и сундуков для одежды. Дверной проход вёл в большую по размерам гостиную, в которой был пойман Гавин. За следующей дверью находилась спальня Амерлин.

Эгвейн захлопнула дверь, избавляясь от множества гвардейцев, Стражей и Айз Седай, слоняющихся по комнатам снаружи. Из‑за двери доносился гул разговоров. Эгвейн всё ещё была в красном с золотой отделкой платье, а в её темные волосы были вплетены золотые нити. Её щеки пылали от гнева. От этого она была ещё прекраснее, чем обычно.

– Эгвейн, я…

– Ты понимаешь, что натворил?

– Обнаружив у двери своей возлюбленной убийцу, я проверил, всё ли с ней в порядке.

Она сложила руки на груди. Гавин почти физически чувствовал жар её гнева.

– На твои вопли сбежалась половина Белой Башни. Тебя видели пойманным. Теперь убийца, скорее всего, знает про мои плетения.

– Свет, Эгвейн! Ты так говоришь, будто я сделал это намеренно. Я всего лишь пытался тебя защитить.

– Я не просила у тебя защиты! Я просила повиновения! Гавин, неужели ты не видишь, какую возможность мы упустили? Если бы ты не спугнул Месану, она бы попалась в мои ловушки!

– Это была не Отрёкшаяся, – возразил Гавин. – Это был мужчина.

– Ты сказал, что не смог разглядеть лицо или фигуру, потому что та была размытой.

– Ну, да, – сказал Гавин. – Но он сражался мечом.

– А женщина не может сражаться мечом? Размер виденной тобой особы указывает на то, что это была женщина.

– Возможно, но Отрёкшаяся? Свет, Эгвейн, будь это Месана, она испепелила бы меня на месте Единой Силой!

– Ещё одна причина, – сказала Эгвейн, – не перечить мне! Может быть, ты прав, может это был кто‑то из подчинённых Месаны. Приспешник Тьмы или Серый Человек. В таком случае я захватила бы их в плен и смогла бы выведать планы Месаны. И вот что, Гавин: что, если бы ты на самом деле обнаружил Месану? Что бы ты мог сделать?

Он уставился в пол.

– Я же говорила тебе, что приняла меры предосторожности, – продолжила Эгвейн. – И ты всё равно не послушался! А теперь, благодаря тому что ты сделал, убийца знает, что я её ждала. В следующий раз она будет осторожнее. Как думаешь, во сколько жизней нам обойдётся твоя выходка?

Гавин держал руки на коленях, стараясь не показывать, что они сжались в кулаки. Ему бы чувствовать стыд, но вместо этого он чувствовал злость. Необъяснимую ярость – горечь на самого себя, но по большей части на Эгвейн из‑за того, что она превратила искреннее заблуждение в личное оскорбление.

– Мне кажется, – сказал он, – что ты вообще не хочешь иметь Стража. Поэтому я так тебе скажу, Эгвейн: если ты не можешь выдержать, когда за тобой присматривают, то никакой мужчина тебе не подойдёт.

– Возможно, ты прав, – резко ответила она. Юбки Эгвейн шуршали, она открыла дверь, вышла и закрыла её за собой. Не хлопнув.

Гавин встал и хотел пнуть дверь. Свет, как всё запуталось!

Он услышал, как Эгвейн отправляла ротозеев обратно по постелям и приказывала Гвардии Башни этой ночью быть особенно бдительными. Последнее, скорее всего, просто для вида. Она знала, что убийца в ближайшее время воздержится от покушений.

Гавин выскользнул из комнаты и направился к выходу. Эгвейн заметила его уход, но ничего ему не сказала, вместо этого отвернувшись к Сильвиане пошептаться. Красная сестра наградила Гавина взглядом, под которым содрогнулся бы и камень.

Молодой человек прошёл мимо нескольких гвардейцев, которые смотрели на него – по их меркам – с большим уважением. Насколько им было известно, он сорвал покушение на жизнь Амерлин. Гавин кивнул в ответ на их приветствия. Неподалёку стоял Чубейн, изучая чудом не попавший в Гавина нож.

Мужчина передал Гавину оружие убийцы.

– Видели когда‑нибудь нечто подобное?

Гавин взял узкий, блестящий нож. Оружие было сбалансировано для метания, клинок был изготовлен из прекрасной стали и выглядел как вытянутое пламя свечи. В середине были вставлены три недрагоценных камня цвета крови.

– Что это за камни? – спросил Гавин, поднося нож к свету.

– Никогда раньше не видел ничего подобного.

Гавин перевернул нож несколько раз. На нём не было никаких надписей или резьбы.

– Ещё чуть‑чуть, и он забрал бы мою жизнь.

– Можете взять его, если хотите, – сказал Чубейн. – Вы могли бы опросить людей Брина, может кто‑то из них видел нечто подобное. У нас есть второй, мы нашли его дальше по коридору.

– Тот тоже предназначался мне, – проговорил Гавин, засовывая нож за пояс. – Благодарю. У меня есть для вас ответный подарок.

Чубейн вздёрнул бровь.

– Вы жаловались на потери среди своих людей, – сказал Гавин. – Что ж, я могу порекомендовать вам группу солдат.

– Из армии Брина? – спросил Чубейн, скривив губы. Как и многие гвардейцы Башни, он до сих пор расценивал войска Брина как противника.

– Нет, – сказал Гавин. – Это люди, верные Башне. Из тех, кто обучался, чтобы стать Стражем, и сражался вместе со мной на стороне Элайды. Сейчас они чувствуют себя не у дел и скорее согласятся стать солдатами, чем Стражами. Я был бы признателен, если бы вы дали им пристанище. Они надёжные люди и превосходные воины.

Чубейн кивнул.

– Пришлите их ко мне.

– Они явятся к вам завтра, – пояснил Гавин. – Я прошу только одного. Постарайтесь не разделять группу. Они вместе через многое прошли. Их единство придаёт им силу.

– Это будет несложно, – согласился Чубейн. – Десятая рота Башни была уничтожена этими проклятыми Шончан почти до последнего человека. Я поставлю над вашими парнями несколько офицеров‑ветеранов и сформирую из них новую роту.

– Благодарю вас, – сказал Гавин. Он кивнул в сторону апартаментов Эгвейн. – Присмотрите за ней ради меня, Чубейн. Я думаю, она твёрдо решила свести себя в могилу.

– Само собой, защищать и поддерживать Амерлин – мой долг. А куда собрались вы?

– Она достаточно ясно дала понять, что Страж ей не нужен, – сказал Гавин. Его мысли вернулись к сказанному Брином ранее. Чего хочет он сам, кроме Эгвейн? Возможно, пришло время это выяснить. – Сдаётся мне, давненько я не навещал сестру.

Чубейн кивнул, и Гавин с ним попрощался. Затем он зашёл в казармы собрать свои вещи, которых было всего‑то: смена белья и зимний плащ, и направился в конюшни оседлать Вызова.

После он отвёл лошадь на площадку для Перемещений. Эгвейн всё время держала там дежурную сестру. Этой ночью здесь была миниатюрная Зелёная с сонными глазами по имени Нимри. Айз Седай не задавала лишних вопросов. Она создала для него Переходные врата, ведущие на склон холма примерно в часе езды от Кэймлина.

И вот Гавин оставил Тар Валон – и вместе с ним Эгвейн ал’Вир – позади.

* * *

– Это ещё что? – требовательно спросил Лан.

Старый Назар поднял голову от седельных сумок; кожаный хадори удерживал его белые волосы, припорошенные пылью. Рядом с их лагерем, расположенным посреди бора горных сосен, журчал маленький ручей. У этих сосен сейчас не должно было быть и вполовину такого количества бурых игл.

Назар что‑то засовывал в свою сумку, и Лану удалось заметить проблеск золота.

– Это? – спросил Назар.

Он вытащил полотно наружу: сверкающее белое знамя с вышитым по центру золотым журавлём. Прекрасная работа с красивыми стежками. Лан чуть не выхватил знамя из рук Назара, чтобы разорвать его пополам.

– Ага, вижу по выражению твоего лица, Лан Мандрагоран, – сказал Назар. – Но не надо относиться к этому столь эгоистично. Человек имеет право носить с собой знамя своего королевства.

– Ты – пекарь, Назар.

– В первую очередь я – Порубежник, сынок, – ответил мужчина, засовывая знамя обратно. – Это моё наследие.

– Пфф, – Лан отвернулся. Остальные спутники сворачивали лагерь. Он неохотно позволил трём новоприбывшим присоединиться к нему – они были упрямы, словно вепри, и, в конечном счёте, он был вынужден подчиниться своей клятве. Лан обещал, что примет тех, кто за ним последует. Эти люди, формально, не просились ехать с ним, они просто поехали и всё. Этого было достаточно. К тому же, если они собирались ехать в том же направлении, не было особого смысла разбивать два лагеря.

Лан продолжил вытирать лицо после утреннего умывания. Булен готовил хлеб к завтраку. Этот сосновый лесок находился в восточном Кандоре; они приближались к границе с Арафелом. Может быть, он сможет…

Лан замер. В их лагере появилось несколько новых палаток. С Андером разговаривала группа из восьми человек. Трое из них выглядели полноватыми в талии – не воины, судя по их лёгким одеждам, тем не менее, они оказались малкири. Остальные пятеро были шайнарцами, с чубами на головах, кожаными наручами на руках и короткими луками за спиной, в чехлах, рядом с длинными двуручными мечами.

– Это ещё что такое? – требовательно спросил Лан.

– Вейлин, Манаган и Горенеллин, – ответил Андер, указывая на малкири. – Остальные же – Кви, Джояо, Мерекель, Янор, Куен…

– Я не спрашивал кто, – холодно пояснил Лан. – Я спрашивал что. Что вы наделали?

Андер пожал плечами.

– Мы встретились с ними перед тем, как наткнулись на тебя, и велели ждать нас на южной дороге. Раким сходил за ними прошлой ночью, пока ты спал.

– Раким должен был стоять на страже! – возмутился Лан.

– Я стоял на страже вместо него, – ответил Андер. – Я подумал, что нам эти парни пригодятся.

Толстые торговцы, все трое, посмотрели на Лана и опустились на колени. Один, не стесняясь, заплакал.

– Тай’шар Малкир.

Пятеро шайнарцев отсалютовали Лану.

– Дай Шан, – сказал один из них.

– Мы привезли что сумели для Золотого Журавля, – добавил другой торговец. – Всё, что смогли собрать за короткое время.

– Это немного, – сказал третий. – Но наши мечи тоже ваши. Возможно, мы выглядим так, будто стали мягче, но мы можем сражаться. Мы будем сражаться.

– Мне не нужно то, что вы привезли, – сердито ответил Лан. – Я…

– Пока ты не сказал лишнего, старый друг, – сказал Андер, положив ладонь на плечо Лану, – наверное, тебе стоит на это взглянуть.

Он кивнул в сторону.

Лан нахмурился, услышав громыхание. Он вышел из‑за деревьев и взглянул на дорогу, ведущую к лагерю. Приближались две дюжины повозок, каждая была доверху нагружена припасами: оружием, мешками с зерном, палатками. Лан широко раскрыл глаза. Вереницей шла добрая дюжина боевых коней, а сильные волы тянули повозки. Возницы и слуги шли рядом.

– Когда они упомянули, что продали всё что могли и купили припасы, – заметил Андер, – они сказали всё как есть.

– Но со всем этим мы никак не сможем двигаться незаметно! – воскликнул Лан.

Андер пожал плечами.

Лан сделал глубокий вдох. «Ну, хорошо». Он разберётся и с этим.

– Похоже, что двигаться незаметно нам всё равно не удастся. Впредь мы будем выдавать себя за караван, везущий в Шайнар припасы.

– Но…

– Поклянитесь, – сказал Лан, поворачиваясь к людям. – Все поклянитесь, что не раскроете, кто я такой, и не известите тех, кто, возможно, меня ищет. Клянитесь.

Назар выглядел так, словно собирался спорить, но суровый взгляд Лана его остановил. И один за другим они поклялись.

И где прежде было пятеро, стало несколько десятков, но на этом всё кончится.

Date: 2015-09-17; view: 337; Нарушение авторских прав