Глава первая. Знатный покупатель по привычке желает приобрести бесценный товар; продавец цветов не хочет расстаться с цветком

Знатный покупатель по привычке желает приобрести бесценный товар; продавец цветов не хочет расстаться с цветком, что растет на дальнем дворе

Есть такие стихи:

Неужели вот это – уезд Хэянсянь[200]?

Здесь ли ряд, где торгуют парчой?

За покупкой желанной приходит сюда,

Кто богат – молодой и седой.

Им купить предлагают прекрасный бутон,

А когда распростятся они,

Несравненный запах чудо‑цветка

Остается на многие дни.

Все быстрее цены взлетают вверх,

Будто рой суматошных шмелей,

И спешат покупатели, как мотыльки,

Все настойчивей, все смелей.

Видишь, отпрыски ванов[201]известных здесь

Ходят, радостны, возбуждены,

И затрат не жалеют, – ведь могут они

Все купить.... кроме блеска весны!

Эти стихи сочинил лет двадцать назад один поэт по прозванию Литератор, Мир пробуждающий. Как‑то раз отправился он к Тигровому холму[202]на цветочное торжище купить цветов. Здесь были цветы всех оттенков, и так они благоухали, что не хотелось уходить. Вдруг Литератор приметил старика. Перед ним лежала кисть для письма и камень для растирания туши, но, судя по всему, не на продажу. Старик просил каждого написать ему известное изречение или стих. И наш Литератор тут же начертал вышеприведенные строки.

Надобно сказать, что торжище само по себе место грубое, цветы же воплощают красоту и изысканность. Как же может сочетаться грубость с изяществом? И все же продавец цветов, как оказалось, хоть и гонится за лишней монетой, в то же время способен ощутить радость, когда любуется «чистой красотой», потому‑то поэт в своем стихе и отдал ему должное.

И не только продавцы цветов заслуживают похвалы. Вы спросите, кто же еще? Извольте! Это продавцы книг и торговцы благовониями. Три профессии, упомянутые здесь, мы назвали бы «тремя изысканностями в мире грубости». К месту заметить, что эти три категории торговцев в прошлой своей жизни несомненно имели какое‑то особое воплощение, и нынешним ремеслом стали заниматься не случайно, а потому что в свое время были тварями летающими или бегающими. Вам, разумеется, интересно узнать, какими именно. Так вот, владелец цветочной лавки был пчелой, собирающей мед. Торговец книгами – жуком древоточцем. Продавец благовоний – животным, источающим мускус.

Есть в нашем мире еще занятие, пожалуй самое изысканное, – торговля антикварными вещами. Почему же оно не упомянуто среди тех трех? Надобно сказать, что антиквариев в торговом мире порой называют «чистыми гостями»[203]и часто принимают за литераторов. Возможно, вы скажете, что это занятие выше трех упомянутых. Это будет не совсем верно. Дело в том, что в антикварной лавке вы можете встретить и древнюю книгу, и прекрасный цветок, а порой ощутить аромат сандала. Вот и получается, что в профессию антиквара как бы входят и те три, а потому совсем не обязательно выделять антиквариев в особую группу только потому, что в их лавках находятся творения высокой литературы, редкие цветы и удивительные благовония.

Раз уж мы завели об этом разговор, следует напомнить, что любое ремесло может быть и грубым, и изысканным, все зависит от того, в чьи руки оно попадет. Можно всю жизнь заниматься изысканным, прекрасным делом, но в силу собственной тупости не испытывать к нему ни малейшего интереса. К примеру, не ощущать аромат цветка, приходить в уныние от древних книг. Подобные люди оказываются лишними, ненужными для своей профессии. В прошлом своем рождении эти люди тоже были летающими и бегающими тварями, но, став людьми, изменили только свой внешний облик, сущность осталась прежней. Пчела, скажем, привыкла теребить цветок, не проявляя к нему ни малейшего интереса. Так поступают и люди‑пчелы. Всю жизнь они суетятся, попусту хлопочут и волнуются. А жучки древоточцы? Разве способны они осмыслить содержание книги, которую грызут? Разумеется, нет! Они заползают в книгу, а после живут среди ее останков. Твари, источающие мускус, не чувствуют его запаха, мускусный мешочек на брюшке, который влечет к себе людей, для них ненужное бремя. Итак, «три изысканности в мире грубости» можно истолковать также как «три грубости в мире изысканности».

Ниже я расскажу вам о неких мужах, которые, претерпев все возможные перипетии, нашли вкус в своем занятии. Они даже придумали особую вывеску, дабы привлечь подвизающихся на литературном поприще. Заметим, кстати, что не все вывески надо показывать, особенно красивые вывески, не то накличешь беду. И сейчас весьма кстати предупредить владельцев лавок с нарядными вывесками: не забывайте об осторожности!

В годы Счастливого Успокоения – Цзяцзин – династии Мин в уезде Юаньцин области Шуньтянь, центр которой находился в Пекине, жили два молодых человека: Цзинь Чжунъюй и Лю Миньшу. Они вместе учились и были большими друзьями. Оба пытались постичь основы наук, но без должного рвения, поскольку влекло их к совершенно иным занятиям. Неудивительно, что экзаменов они не выдержали, бросили учебу и решили заняться торговым делом. В ту пору обоим было за двадцать. Надо вам знать, что молодые люди водили знакомство с неким юношей по имени Цюань Жусю, годами моложе их, уроженцем Янчжоу. Лицом он походил на Хэ Лана[204], а статью мог сравниться с самим Шэнь Юэ[205]. Словом, был он краше любой красавицы и очень скоро стал любимцем Цзиня и Лю, как в свое время Лун Ян. При этом Цзинь и Лю не ревновали его друг к другу, ибо превыше всего ставили дружбу с ним. Прежде они дружили вдвоем, говорили люди, теперь дружат втроем. Друзья были неразлучны и часто все вместе обсуждали свои дела.

– Нам не повезло на экзаменах, но учеными мы остались, а потому нам следует выбрать профессию, достойную образованного человека.

Они перебрали все триста шестьдесят ремесел[206], но ни одно не пришлось им по душе. Скрепя сердце остановились на четырех: торговля книгами, цветами, благовониями и всевозможными древностями. Вести дело решили сообща, сняли три лавки возле Западной реки и соединили в одну. В центральной части хозяйничал Цзинь Чжунъюй, он торговал книгами. Благовониями ведал Цюань Жусю, а цветами и древностями – Лю Миньшу. Позади торговых помещений стояло высокое здание с надписью над входом: «Башня Собрания изысканностей». Вряд ли следует говорить, что само сооружение и все убранство являли необыкновенную красоту и утонченность. Друзья приходили сюда ночью, когда в небе сияла луна, а землю овевал чистый ветер. Один пел, а двое других играли на свирели и лютне. Искусство их было так прекрасно, что могло любого привести в трепет. Попутно заметим, что не было ни одной редкой книги, которую друзья не прочли бы, ни одного благовония, которое они не возжигали бы. Они любовались редкими цветами и травами. Их окружали вещи глубокой древности – эпох Цинь и Хань[207], картины художников времен Тан и Сун[208], а то и более ранних. Попользовавшись какое‑то время той или иной вещью, торговцы ее продавали, и чем дольше она лежала у них, тем больше денег они за нее выручали. Приобретая редкие вещи у трех «чистых гостей», люди не скупились на серебро.

Цзинь и Лю были женаты и жили обычно дома. Цюань, совсем еще юный, жениться не успел и часто ночевал в своей лавке. С ним нередко коротали время Цзинь и Лю, ссылаясь на то, что должны сторожить лавку. Итак, днем они торговали, а по ночам веселились или любовались цветами, растущими в дальней зале. Возможно, вам покажется удивительным, что на свете еще встречаются счастливые люди, которые днем зарабатывают деньги, а едва зажгутся звезды, предаются радостям небожителей. Само собой, многие молодые люди, уроженцы столицы, питали к ним зависть. Зависть к удивительным радостям, которым они предавались.

Молодые люди совсем не походили на остальных торговцев. И хотя не забывали о барышах, во всех делах своих старались проявлять утонченность. При купле и продаже товара они строго блюли три условия. Вы спросите, какие? А вот какие. Они никогда не покупали низкопробный и поддельный товар, а также товар неизвестного происхождения, объясняя это следующим образом:

– В нашей торговле мы имеем дело с вещами изысканными и, если станем скупать товар низкопробный, поддельный, испортим свою репутацию и покупатели больше не станут ходить к нам в лавку. Если же неизвестно происхождение товара, значит, он скорее всего краденый, не важно, разбойник его украл или слуга. Такой товар может быть также получен в качестве взятки или при какой‑либо бесчестной сделке. Выгода от него мизерная, а беда может случиться большая. Не исключена и судебная тяжба. В этом случае не оберешься стыда, не говоря уже об убытках. Станет ли благородный человек с тонкой душой, «чистый муж», накидывать себе петлю на шею?

Словом, наши друзья никогда не покупали такой товар, видя в нем источник бед и позора.

А чего они не продавали? Не продавали товар чересчур дешевый и чересчур дорогой, и еще тот, в котором покупатель сомневался. Вам, конечно, известно, какими словами называет обычно торговец покупателя: «Товар настоящий, цена твердая». Как правило, слова эти – просто слова, не больше. Зато у наших молодых торговцев они обрели истинный смысл. Называя цену товара, они из десяти ее частей набавляли всего одну или две. Если же кто‑то пытался переплатить им как добрым знакомым, торговцы отказывались – выше всего они ценили честность. Находились среди покупателей и такие, которые плохо разбирались в товарах, не знали, поддельный он или подлинный, и готовы были заплатить больше, чем следует. В этом случае торговцы не соглашались продать товар.

– К чему зря платить деньги за вещь, в которой вы ничего не смыслите? Поищите где‑нибудь в другом месте.

Своим принципам друзья никогда не изменяли. Поначалу торговля у них шла неважно. Но скоро от покупателей не стало отбоя. Их лавку посещали решительно все: и простолюдины, и шэньши, и чиновная знать. Порой дворцовые девы – особы, близкие к государю, – желая приобрести редкое благовоние или диковинный цветок, отправляли в лавку евнуха‑тайцзяня. Такие знатные покупатели прибавляли славу нашим друзьям‑торговцам. Когда приходил шэньши или какой‑то чиновник, хозяева первым делом вели его в башню, поили чаем, а уж потом приносили товар, дабы покупатель мог по достоинству его оценить. Благородный облик хозяев лавки, их ученость, а также изящество убранства заставляли именитых покупателей забыть о титулах и рангах. С одними торговцы вели задушевную беседу, сидя друг против друга, с другими стоя – таких, пожалуй, было больше. Цюань хотя и вышел из семьи простолюдина, однако же с именитыми гостями держался как равный, сидя за столом, будто чиновный муж. Вам это удивительно? Сейчас объясню! Как некогда Лун Ян, молодой Цюань своей юностью и красотой привлекал к себе именитых гостей. Они знали, что хозяева лавки не закосневшие в науках книгочии, и держались свободно. Обняв по‑дружески юношу, они наслаждались изысканной беседой с ним. Можно ли было допустить, чтобы этот прекрасный отрок стоял где‑то в сторонке, не проявляя к гостям интереса?

В пору, о которой идет речь, жил некий Янь Шифань – сын первого министра Янь Суна[209], по прозванию Дунлоу – Восточная Башня. Этот всесильный вельможа занимал пост тайши – придворного академика. Как‑то раз в палатах дворца он завел разговор с чиновниками о книгах, картинах и антикварных вещах. Чиновники услужливо сообщили вельможе о Башне Собрания изысканностей, где можно найти вещи поистине утонченные, заметив, что сами торговцы люди ученые и возвышенные. Кто‑то присовокупил:

– Самый приятный их них – юный Цюань, отрок редкостной красоты. Кожа белее самого чистого льда и блестящая, будто нефрит. Когда он рядом, забываешь о прекрасных цветах, о древних книгах и прочих редкостях.

– Неужели в Лотосовых переулках[210]перевелись прекрасные Лун Яны и их надобно искать за прилавком? – воскликнул Янь. – Не верится, что у городских колодцев[211]могут появиться столь редкие драгоценности!

– Словами этого не объяснишь, – ответили чиновники. – Если у вас есть желание, ваше превосходительство, мы можем вас туда проводить!

– Почему бы и нет! После аудиенции у государя сразу же и отправимся!

Согласие знатного вельможи вполне устраивало чиновников, желающих угодить сановнику и извлечь из этого выгоду. Если покупателем оказался высокопоставленный чиновник, способный затмить несколько десятков других, дела в лавке несомненно пойдут в гору, пусть даже придется уступить в цене. Чиновники все это хорошо знали и отправили своих слуг в лавку, велев им сказать так:

– Вашу лавку собирается посетить сам господин Янь, его надо встретить, как положено, проявить при этом особое рвение. Само собой, позаботиться о чае. А того, кто будет подносить чай и вести беседу с гостями, оденьте понаряднее. Если удостоитесь похвалы его превосходительства, будущее ваше обеспечено, богатства господина Яня не уступят драгоценностям императорского дворца. От него вы получите крупные деньги, а возможно, и чиновные посты. Он все может, для него не существует препятствий!

Услышав такие слова, друзья встревожились.

– Понятно, что гостей положено напоить чаем, угостить. Но почему вельможе непременно должен прислуживать кто‑то нарядно одетый? Ясно, они имеют в виду Цюаня!

– Но он не прислужник и не певичка, услаждающая слух гостей песнями! Он может показать покупателю товар, назвать цену. А беседу с гостями ведет только при нас.

– К сожалению, многие ходят в лавку лишь ради того, чтобы хоть одним глазом взглянуть на Цюаня. В общем, ясно одно. Вельможу не столько интересует товар, сколько наш юный друг. Льстецы и угодники наверняка расписали вельможе Цюаня. Хотят преподнести его вельможе, словно дар Будде.

– Этот вельможа не то что другие. Чего пожелает, непременно добьется. Как говорится: «Через сапог почешет там, где зудит, через покрывало прощупает там, где болит!» Неужели кончился наш покой?

Они решили позвать Цюаня. Пусть сам решает.

– Ничего не случится! – воскликнул юноша. – Я уйду, и вы скажете, что меня нет дома, вот и все. Вряд ли он заставит подчиненных меня искать. Наоборот, он сделает вид, что остался доволен.

– Может быть, ты и прав, – согласились друзья. Они велели юноше спрятаться куда‑нибудь подальше, а сами принялись готовить чай для вельможи.

Не прошло и четверти часа, как в лавке появился Янь Шифань в сопровождении четырех чиновников и множества слуг, свирепых, как волки и тигры. Едва переступив порог, вельможа внимательно оглядел лавку, но того, кого искал, не заметил. «Наверное, в башне», – подумал он и пошел наверх, но и там никого не увидел.

– А где юный лавочник, о котором мне рассказывали? – поинтересовался гость.

– С минуты на минуту явится. Ведь мы только что пришли! – сказал кто‑то из свиты. – А может быть, спрятался со страху. Не часто появляется в лавке звезда счастья – ведь она спустилась с самого Неба!

Янь Шифань, коварный и хитрый, сразу смекнул, что юношу спрятали.

– Видимо, он к нам сегодня не выйдет! – бросил вельможа.

– Ваше превосходительство, он знал заранее о вашем визите! – успокоили его приближенные. – К тому же у него торговое дело, какой же ему смысл избегать клиентов?

Надобно вам сказать, что и среди простолюдинов встречаются люди поистине удивительные, ничем не похожие на тех, кто носит шелковые шляпы. Им не нужны ни чины, ни богатства, превыше всего они ценят доброе отношение. Они способны нагрубить важному чиновнику, но никогда не обидят друга.

Чиновники твердили, что юноша непременно появится.

– Давайте на спор! – вскричал кто‑то из свиты. – Если он не появится, считайте, что мы проиграли!

Вельможа решил подождать юношу и сел. Слуга поднес ему чай, только это был не юноша, а согбенный старец. Его спросили, где юноша.

– Куда‑то ушел, – ответил слуга. – Видно, не знал, что такой важный господин почтит нас своим посещением.

Кое‑кто из гостей переменился в лице.

– Да знаешь ли ты, кто к вам пожаловал? Сам господин Янь. Не всякому смертному выпадает счастье его лицезреть. Так что найди этого парня, да поживее!

Старый слуга отправился выполнять приказ. Через некоторое время в башне появились Цзинь и Лю. Низко склонившись перед вельможей, они спросили:

– Какой товар изволите посмотреть, ваша светлость? Мы тотчас его доставим!

– Показывайте все, что у вас есть! Самое дорогое, то, что не всякий может купить!

Торговцы бросились вниз. Через короткое время перед вельможей появились на выбор удивительные драгоценности, прекрасные цветы, редкостные благовония и книги.

Однако Янь не проявил к ним ни малейшего интереса. Ведь он пришел в лавку ради красавца юноши! С трудом скрывая гнев, вельможа взглянул на дорогие изделия и с возгласом одобрения некоторые из них отложил в сторону. О молодом торговце он больше не заикнулся.

– Все это я беру! – заявил он. – Но поскольку, я слышал, вы не сразу назначаете настоящую цену, а часто потом, то я и рассчитаюсь с вами потом за каждую вещь в отдельности. А товар увезу с собой.

Цзинь и Лю опасались, что гость надолго останется в лавке и может ненароком столкнуться с юношей. Что тогда делать? Но вельможа, вопреки ожиданиям, очень скоро покинул лавку и, видимо, нисколько не обиделся, даже купил много товара.

– Пожалуйста, берите все, что вам нравится! – воскликнули Цзинь и Лю, движимые благодарностью. Янь Шифань велел слугам взять отобранные вещи. Часть вещей слуги засунули в рукав, а остальные взвалили на плечи и отправились вслед за хозяином. Садясь в паланкин, вельможа попросил прощения за беспокойство и удалился, всем своим видом показывая, что остался очень доволен. Зато чиновники были явно расстроены. Не оттого, конечно, что проиграли спор, а боясь гнева вельможи. Раз уж они осрамились на таком пустяке, вряд ли им станут поручать какое‑то важное дело. Впрочем, так рассуждает каждый, совершивший промашку.

Здесь автор должен остановиться, ибо последующая история весьма длинная, и прерывать ее нельзя.

Date: 2015-09-17; view: 264; Нарушение авторских прав