Глава первая. Герой, устроив выгодное дело, получает и утварь, и яства; купец, придирчиво проверявший золото, дважды теряет серебро

Герой, устроив выгодное дело, получает и утварь, и яства; купец, придирчиво проверявший золото, дважды теряет серебро

Те, что имеют волю, должны

Быть, словно горы, крепки, высоки,

Нельзя, чтобы жизнь, как мутные воды,

Покорно текла к низовьям реки.

У каждой горы есть предел – вершина,

Взошел ты – и новые горы зовут,

А воды в низовьях теряют силу –

Вспять никогда уже не потекут.

С разбега волна о скалу ударяет,

Но, словно колонна, скала тверда.

Ладью перегрузишь – в реке потонет,

Опорой надежной не станет вода.

Свиток с прекрасной картиной должен

Всегда на стене висеть пред тобой:

Изображенные горы и воды

Помогут в пути к чистоте святой.

В этом стихотворении содержится совет: неизменно стремитесь вверх, не плывите вниз по течению.

Стремиться вверх все равно, что подниматься на гору. Знаешь, что рано или поздно достигнешь вершины, но все время помнишь о том, что можно сорваться в пропасть. И душа полна отваги перед грядущими испытаниями.

Плывя по течению, можно очутиться в пучине зла и порока, стоит лишь немного оплошать. Вот почему так важно вовремя оглянуться назад[148], дабы совершить доброе дело и вступить на праведный путь.

Нет, никак нельзя подражать бегущей воде, но нельзя пугаться и высоких гор. Некоторые говорят себе так: «Я – недостойное существо, и плоть моя омерзительна. Я подобен потокам воды в Ведьмином ущелье[149]или в водопаде Куанлу[150]. Вода никогда не возвращается назад, так пусть она уходит в пучину и загрязняется все больше и больше!» Другие, совершая дурные поступки, ни о чем толком не думают, но, не желая оглянуться назад, оказываются в таком же положении. И хотя воды реки назад не текут, они в конце концов вливаются в бескрайнее море. Человек же, если он не сумеет пресечь в себе дурных качеств, может и не найти спасительной обители Персикового источника[151]. И вот, когда он не видит выхода, – кончаются горы, иссякают воды, – когда он не в состоянии творить ни добра, ни зла, он понимает, что, отдавшись течению, он приближается к Желтым источникам[152]. Тут‑то он начинает жалеть, что не встретил благородного мужа – цзюньцзы[153], который стал бы для него опорой, подобной каменной глыбе, и помог бы ему оглянуться назад.

В «Четверокнижии»[154]есть строки: «Даже дурной человек, если он в положенное время соблюдает пост и совершает омовение, может служить Верховному владыке». А соблюдать пост и совершать омовение как раз и значит «оглядываться назад». Почему же дурной человек может служить Верховному владыке? Сейчас объясню. Творящего добро можно уподобить ясному небу; творящего зло – дождливой погоде. В погожие ночи блестят звезды, ярко светит луна, но это не вызывает особой радости. Теперь представь, что несколько дней кряду лил дождь, на душе тоскливо и мерзко, и вдруг появился луч солнца. Все сразу возрадуются, начнут ликовать, будто узрели благовещее облако или сияние счастья. Так стоит ли сетовать, что солнце взошло чуть позже, а скрылось чуть раньше?

Часто бывает, что кто‑то творит добро, а это считают вполне обычным, как солнце в ясную погоду, хотя это прекрасно. Если же, к примеру, злодей вдруг обратится к добру, это вызовет изумление. Вы спросите: почему? Да потому что злодею не свойственно творить добро. И вот, совершая дурные поступки, он неожиданно оглянется назад. Так порой мелькнет в ненастный день луч солнца, который кажется ярче обычного, и от него на душе потеплеет. И вот злодея, вдруг сотворившего добро, непременно обласкает Верховный владыка, и злодей этот, пожалуй, скорее, чем кто‑либо другой, обретет свое счастье.

Разве не доводилось нам видеть, как вор получал не только похвалу судьи, но и вознаграждение. И все потому, что, отринув зло, вступал на праведный путь. А иной хоть и не совершил ничего дурного, но похвалы не достоин, потому что хорошего тоже не совершил, а требует награды.

Жил некоторое время назад живодер, который колол свиней и забивал собак. Он снимал помещение в доме, где жил человек, который соблюдал пост и поклонялся Будде. Однажды ночью случился пожар – «счастье наоборот», как говорится в народе. Огонь сжег дотла комнаты, где жил истовый верующий, но не коснулся живодерни, довольно ветхого строения. Узнав об этом, люди сказали:

– Небо словно ослепло. Не туда, куда надо, послало возмездие.

Пришли посмотреть на пожарище. Приблизились к живодерне и видят около домашнего алтаря надпись, сделанную мелкими иероглифами: «Полжизни я убивал и резал, совершенное мною зло безмерно. Ныне клятвенно обещаю духам: с такого‑то месяца и дня сменить занятие и не убивать больше живых тварей. Если же эту свою клятву нарушу, пусть грядет великая кара! Пусть Небо и Земля ниспошлют мне гибель!» Соседи подсчитали, оказалось, что пожар случился через три дня после принятия клятвы. Кто‑то заметил:

– Странно! Только ты подумал, что надобно вступить на праведный путь, и кто‑то словно прочел твои мысли – пожар тебя не коснулся. Тот же, кто полжизни соблюдал пост и молился Будде, дабы очиститься, оказался как бы хуже тебя! Почему?

– А вот почему! – ответил живодер. – Говорят, что тот, кого вы имеете в виду, в своем стремлении разбогатеть умудрялся три фэня серебра превращать в цянь[155], причем деньги, которые он делал, нисколько не отличались от настоящих. Он так пристрастился к обману, что, заперев двери, занимался своими делишками денно и нощно. Потому его дом и сгорел дотла.

Соседи, услышав эти слова, как будто прозрели.

Есть древнее изречение: «Одним добрым поступком можно искупить вину за сотню дурных дел!» Если слова эти справедливы, то одним дурным поступком можно перечеркнуть сотню добрых дел! Верно? Поэтому, вступая на праведный путь, непременно следует оглянуться назад. И не столько творящему добро, сколько совершавшему зло, дабы в будущем он мог творить добро. На свете, как известно, много дорог: на восток, на запад, на юг, на север. Следовать с востока на запад или с юга на север вовсе не означает оглянуться назад. Оглянуться назад – значит повернуться лицом совсем в другую сторону, сойти со старого пути и пойти по новому.

Историю, которую мы собираемся здесь рассказать, можно причислить к «вольным историям», и в ней речь пойдет о мошеннике, сумевшем в какой‑то момент оглянуться назад и, как говорится, взойти на берег Истины, не в пример многим непутевым людям, встречающимся в нашей жизни, тем, кто, совершив ошибку, не способен раскаяться. Твердя о глубоких корнях своего проступка, они упорно идут по пути порока.

Во времена династии Мин, в годы Вечной Радости – Юнлэ[156] – жил один удивительный мошенник. Никто не знал его настоящего имени и откуда он родом. Мало того, никто его даже не видел. Зато слава о нем шла, как говорится, со всех четырех сторон. Здесь он кого‑то одурачил, там – обокрал. Только что рассказывали, будто он орудует где‑то на юге, и вдруг оказывалось, что он давно уже промышляет на севере. На него жаловались властям, требовали немедленной его поимки и наказания, но улик против него не было и обыски в его доме ничего не давали. Как‑то местные власти при очередном злодеянии мошенника велели его схватить, но и на сей раз улик не нашлось и пытать его не было оснований.

Мошенник обладал редким даром перевоплощения. К примеру, одурачит кого‑то сегодня, а назавтра пострадавший его уже не узнает. Недаром прозвали мошенника духом‑возмутителем. Наш спокойный мир он превратил в прибежище для скорбящих и трепещущих душ. Каждый жил одной лишь мыслью – как уберечься от злодеяний мошенника. Но чем больше его остерегались, тем сильнее донимал он людей. Три десятка лет творил он зло, и нельзя было найти на него управы. А потом вдруг по собственной воле обратился к добру. Он осел в одном месте, явил свой настоящий облик, назвал свое имя и поведал, откуда он родом. С тех пор он больше не воровал, а в назидание другим, дабы предостеречь их от дурных поступков, изредка рассказывал о своей прежней жизни. Его охотно слушали, вспоминая забавные истории. Так и сохранились некоторые из них до нынешнего дня. Иначе вряд ли они дошли бы до составителей вольных историй.

Мошенник, о котором пойдет речь, был уроженцем Гаоянского уезда области Чжаоцин провинции Гуандун. Звали его Вэйси. Официального прозвания он, само собой, не имел, зато имел прозвище Бэй Цюйжун. Вам, конечно, не терпится узнать, что оно означает. Сейчас объясню. Отец нашего героя всю жизнь промышлял воровством и, заметим, весьма преуспел в этом занятии. Стоило ему где‑нибудь появиться, как люди начинали шептать: «Берегись! Появился Бэйжун!» Представим себе иероглифы «бэй» и «жун», соединенные вместе. Получится иероглиф «цзэй», что значит «разбойник». Эта кличка стала как бы условным сигналом, предупреждением о появлении мошенника, а потом перешла к его сыну. Но сын решил, как говорится, сменить колею – перещеголять в воровском деле папашу. Он говорил так:

– Настоящий муж, если он хочет разбогатеть, должен чужие деньги добывать честно и справедливо. Идти не темным путем, а светлым. Вовсе не обязательно лезть в щель подобно псу или крысе, промышлять ночью, а днем отлеживаться.

Итак – не грабеж, а мошенничество. Ремесло то же, но оттенок другой. Вместо разбоя жульничество и обман, забавные каверзы и всевозможные проделки. Прослышав об этом, люди решили, что он достойный отпрыск своего рода, и дали ему другую кличку: Бэй Цюйжун – Без Разбоя. Правда, в этом прозвании крылась насмешка, поскольку «разбойный» смысл прозвища все равно оставался. Но все сходились на том, что его кличка куда любопытней отцовской.

Когда он был еще мальчишкой, родители так сказали ему:

– Помни, зарабатывать на жизнь мошенничеством не так‑то просто. Тут, как говорится, надо иметь ум Суня и Пана[157], смелость Би и Юя[158], проницательность Су и Чжана[159]; действовать сообразно условиям быстро и ловко, как духи. Лишь тогда деньги потекут к тебе в руки! Один неверный шаг – и произойдет беда. Другое дело – наше семейное ремесло, мы им занимаемся чаще по ночам, втайне от людей. В общем, сынок, действуй, как мы, не выдумывай ничего нового. Таков наш наказ!

Но у сына был свой план, и он сказал:

– Небо одарило меня такими талантами, с которыми не сравнится никакая сила. Любой хитрец попадется в мою ловушку. Со мной шутки плохи!

– Что ж, давай я тебя испытаю! – промолвил отец. – Вот я стою сейчас наверху, ну‑ка замани меня вниз. Сумеешь – значит, ты и в самом деле на что‑то способен!

– Заманить вас вниз трудно, папаша. – Сын покачал головой. – Лучше я заманю вас наверх!

– Будь по‑твоему! – согласился отец. – Я спущусь, а ты замани меня наверх! – Отец спустился вниз. – Ну, действуй!

– Так вы ведь уже внизу! – крикнул сын. – Вот я и обманул вас.

Рассказ об этом дошел до наших дней, и многие его слышали, а вот имя и фамилию узнали только сейчас.

Продолжим, однако, наше повествование. Родители высоко оценили ловкость своего отпрыска. Когда‑нибудь он превзойдет предков и прославит их ремесло. И вот, выбрав благоприятный день, родители, как говорится, вывели сына за ворота и велели устроить какое‑нибудь выгодное дело, самое незначительное. Главное, чтобы получилось, остальное не важно. Прошло три часа, сын привел двух носильщиков, которые принесли в изобилии вино и закуски – целый пиршественный стол с утварью на несколько человек: всевозможными кубками, бокалами и палочками для еды. Посуда вся изукрашена серебром, а то и золотом. Все это носильщики сложили во дворе, получили от юноши несколько фэней серебра и ушли. Родители глазам своим не поверили: откуда взялось такое великолепие?

– Нынешний день счастливый, я начал новое дело. Ничего особенного не сделал, просто действовал половчее да говорил побойчее. В общем устроил нынче застолье за чужой счет, а это не просто. Так что прошу к столу, сначала закусим, потом поговорим. Уверен, что вы с интересом выслушаете мой рассказ и вдоволь посмеетесь.

Родители, радостные, направились к столу, подняли чарки и приготовились слушать рассказ. От сына они узнали, что яства и вино принадлежали двум семьям, которые устроили по случаю помолвки застолье. Началось оно в доме невесты, после чего слугам велено было отнести угощение в дом жениха. Бэй Цюйжун в это время стоял в толпе зевак, пяливших глаза на артистов. Хитрец приметил, что возле стола, за которым сидели родственники, было несколько человек, не участвовавших в пиршестве. Он тут же смекнул, что после застолья носильщики в сопровождении слуги отнесут угощенья в другое место, и в его голове моментально созрел план.

Слуги, поглощенные театральным представлением, которое было в самом разгаре, ни на кого не обращали внимания. Потолкавшись среди челяди, Бэй Цюйжун узнал, что родственники обеих семей почти не знают друг друга, потому что раньше никогда не встречались. Стало ему также известно, что невеста в свою комнату еще не приходила. Выведав все, что надо, он под видом слуги жениха проник на женскую половину дома.

– Ты кто? – спросила его служанка.

– Тамошний слуга! – ответил мошенник и назвал фамилию. – Пришел на пир с нашим господином. Ваша невеста попросила меня сообщить старой госпоже об одном важном деле. Вот я и пробрался сюда тайком, чтобы никто не увидел. Проведи меня к ней!

Служанка поверила и проводила мошенника к старой госпоже.

– Невеста низко вам кланяется, госпожа, – промолвил мошенник. – Она велела передать, чтобы вы не беспокоились о ней понапрасну и берегли свое здоровье. Еще она велела сказать, что есть у нее одно дельце, не так чтобы очень важное, но и не пустое. А касается оно вашей семьи. Она послала меня вам о нем рассказать, чтобы потом вы над ней не потешались. Люди из семьи жениха до того обнаглели, что норовят стащить еду прямо со стола. Поскольку кушанья сейчас понесут к нам, челядины непременно этим воспользуются и с каждого блюда утащат несколько кусков. Убыток, понятно, от этого небольшой, но их госпожа, увидев, что на столе чего‑то недостает, может поднять нас на смех. Невеста просит, когда придет срок менять угощения, послать двух слуг с коробами. Пусть тайком от дворовых принесут кушанья к нам в дом, чтобы челядь ничего не успела стащить. Для этого понадобится всего двое носильщиков. Но чтобы их приняли без лишних разговоров, им надо дать вашу именную карточку.

Не заподозрив подвоха, старая госпожа сделала все, как ей сказал мошенник. Тайком от пирующих часть блюд отправили в дом жениха. Хитрец немного поболтал со старухой, повеселил ее шутками. Носильщики, решив, что этот слуга из семьи жениха парень весьма деловой, взвалили короба и направились к воротам. Но не прошли они и половины ли, как он их догнал и крикнул:

– Эй! Стойте! Старая госпожа сказала, что вы забыли еще одну корзину с закусками. Живей возвращайтесь в дом, а я здесь покараулю.

Носильщики, нимало не усомнившись в правдивости его слов, повернули обратно. Едва они скрылись из вида, мошенник нанял новых носильщиков, которые потащили яства к нему домой. Так никто и не узнал, куда делись короба с яствами. Это была первая его проделка, которую он совершил, выйдя, как говорится, из камышовой хижины на простор.

Родители на все лады расхваливали сынка, твердя, что даже духи с ним не могут сравниться. С этих пор чего только он не творил. Нынче одного обманет здесь, завтра другого – там. Выходя из дома, он никогда не заботился о деньгах, потому что никогда ни за что не платил. Он получал все даром. Молодой мошенник как Небесного владыку чтил старого мошенника – своего родителя, не разрешал ему заниматься воровским ремеслом и теперь своими ловкими руками один кормил семью из восьми человек. Заметьте, они не только не голодали, напротив, каждый день ели мясо и пили вино.

Прошло несколько лет, и Бэй Цюйжун прославился своей поразительной ловкостью, к нему приходили учиться. У него появились помощники, истинные мастера своего дела. За сотни ли не было человека, не пострадавшего от их мошеннических проделок. Недаром на многих домах появились объявления: «Обращаемся к местным властям с просьбой содействовать поимке разбойников».

В областном городе перед ямынем стояла меняльная лавка, которую держал купец из Ханчжоу[160]. Он был человек многоопытный, и за долгие годы никому не удалось его обмануть. Кто‑то из соседей однажды сказал:

– В наших местах появился хитроумный мошенник. Его надо остерегаться! Хорошенько следи за вещами, которые тебе сдают в заклад. Не попадись на удочку!

– Провести меня мог бы лишь сянь‑небожитель, – ответил богач. – А этого пройдоху, пусть только встретится со мной, я мигом выведу на чистую воду. И тогда ему крышка!

Случилось так, что во время этого разговора поблизости находился один из подручных мошенника Бэя, который немедля доложил главарю о хвастливых речах богача.

– Что же, придется с ним померяться силами! – бросил Бэй.

Как‑то раз в лавку к торговцу вошел незнакомец. В руках он держал слиток золота весом больше десяти лянов, собираясь обменять его на серебро из расчета один к пяти. Внимательно осмотрев слиток и убедившись в его полноценности, хозяин тут же отмерил пятьдесят лянов серебра и выдал расписку. Вскоре появился еще один посетитель. Он принес для заклада несколько головных украшений. Торговец стал их рассматривать, тереть и скоблить. Посетитель улыбнулся.

– Любезный! Это простые безделушки, совсем не дорогие! Если и просчитаешься, убыток будет невелик. Присмотрись лучше к золотому слитку, который недавно принесли!

– Что его смотреть, – возразил хозяин. – Чистое золото – никакой подделки!

– Поддельное оно или нет, точно тебе не скажу, а вот человек, который его принес, мне известен. Пройдоха! Ничем путным в своей жизни ни разу не занимался!

Богач засомневался, достал слиток и принялся его снова разглядывать.

– Посмотри! Чистое золото! Тут и говорить нечего! – Он протянул слиток посетителю.

Тот подошел к окну, осмотрел слиток со всех сторон и сказал со смехом:

– Какое же это золото? Красная цена ему – восемь лянов! Покажи оценщику, услышишь, что он тебе скажет! У меня глаз наметанный!

Меняла стал торопливо скоблить слиток и скоро убедился, что он фальшивый. Под тонким слоем золота в восемь лянов весом, не больше, была простая медная болванка. Меняла в ярости готов был бежать за мошенником, но разве его найдешь!

– Мне известны его делишки, – сказал посетитель, – и от меня он не скроется! Я помогу тебе его разыскать, но за определенную мзду!

Меняла поблагодарил незнакомца, и они вместе отправились на поиски мошенника, прихватив с собой злополучный слиток. Вскоре они пришли к чайной, где мошенник со своими дружками распивал чай.

– Вон он сидит! – сказал новый приятель менялы, указывая рукой на одного из посетителей. – Только смотри, их много, и одному тебе с ними не справиться! Если же они отнимут у тебя этот слиток, ты потеряешь единственную улику! Надо позвать кого‑нибудь из местных властей! Ты крикни, они тотчас явятся!

– Верно! – согласился меняла, отдавая слиток незнакомцу. – Подержи пока, а я разыщу местных старейшин, пусть будут свидетелями!

Меняла вломился в чайную, недолго думая, схватил мошенника за шиворот и принялся звать на помощь. На шум собралась толпа. Что случилось? Лавочник все рассказал по порядку. Старейшины потребовали улики. Купец позвал своего нового приятеля, но тот не откликнулся. Лавочник бросился к выходу, однако нового его знакомца и след простыл.

– Я принес тебе чистое золото, а ты поклеп на меня возводишь! – заорал тот, что принес золото. – Какой‑то мошенник обвел тебя вокруг пальца! И крыть тебе нечем, дубина! Расписка твоя у меня, к серебру я не прикасался. Так что верни мне мое золото! Я требую!

С этими словами владелец золотого слитка подтолкнул менялу к старейшинам: хочу, мол, с ним рассчитаться!

Старейшины сказали:

– Он оплошал, и его провели, – и обратились к меняле: – Придется тебе раскошелиться!

Купец чуть не лопнул от злости. Он даже говорить не мог, лишь таращил глаза. Выхода не было. Он пошел в лавку и отмерил сто лянов самого лучшего серебра.

Вы спросите, как произошло мошенничество? А вот как. Бэй Цюйжун сделал два слитка: золотой и фальшивый. Золотой слиток принес в закладную лавку один из сообщников Бэя. Следом за ним появился сам Бэй с фальшивым слитком и стал нести всякий вздор, чтобы вызвать у купца сомнения. Купец, как мы знаем, вытащил золотой слиток, и в этот момент жулик сумел его подменить на фальшивый, после чего пообещал торговцу найти мошенника. То, что произошло дальше, не представляло для Бэя никакого труда, и ему не о чем было тревожиться. Все шло так, как он задумал. А теперь сами скажите: разве не был план Бэя весьма хитроумным?

Поначалу мошенник орудовал вблизи родных мест, где очень скоро прославился. Со временем стал он известен в восточной и западной области Юэ[161]. А после смерти родителей вместе с дружками подался в другие места. Ловкость его вызывала всеобщее удивление. Проделки были одна другой хитроумней, о некоторых мы вам расскажем, конечно, не обо всех. Расскажем также о том, как мошенник вернулся на праведный путь. Но это в следующих главах, хотя впереди мы уже упоминали об этом.

Date: 2015-09-17; view: 280; Нарушение авторских прав