Глава первая. Прекрасные девы шутят у пруда, заросшего лотосом, юноша с ликом небожителя издали любуется цветами

Прекрасные девы шутят у пруда, заросшего лотосом, юноша с ликом небожителя издали любуется цветами

В стихах говорится:

Две сестрицы в селеньях разных живут,

Часто ходят друг к другу в гости, –

Две красавицы юных на двух берегах,

А меж ними – узенький мостик.

Рано утром к реке сговорились прийти,

Чтобы лотосы рвать с рассвета,

А которая позже на берег придет,

Той грести в наказанье за это.

Вот пришли, чтобы лотосов свежих нарвать,

Задержались на влажном прибрежье

И, потупясь почтительно, к духам святым

Обратились в робкой надежде.

Поклонились смиренно, стали просить,

Чтобы замуж скорей их отдали.

Но появится ли благовещий знак?

И кого небеса им избрали?

Кто она, из какой достойной семьи,

Эта стройная дева младая,

Та, что первой явилась и села в ладью

И плывет, берега озирая?

Как легко управляться умеет с веслом,

Без усилья – как будто играет,

А сейчас, погляди, раньше милой сестры

Приоткрытый лотос срывает.

Свежий лотос сорвав, тихо петь начала

О чудесном цветке над водою

И не хочет делиться с подружкой‑сестрой

Сокровенной своей мечтою.

А тем временем, встав на другом берегу,

Кто‑то смотрит, юный, прекрасный,

С восхищеньем взирает на деву‑цветок

И сорвать его хочет страстно.

Стройный юноша возле весенних вод

Средь цветов стоит одиноко, –

Аромат их, смешанный с ветерком,

Ощущаешь еще издалёка.

А меж тем на уловку пуститься хотят

Две чудесные девы‑сестрицы,

Чтобы юношу на берегу удержать

Да тайком на него подивиться.

Вот опять за цветами девы спешат

Золотистой порой рассветной,

Платья новые наспех надели они,

И в движеньях волненье заметно.

Сбиты набок причесок их облака,

Будто волосы буря трепала.

Лучше б к няньке старой им поспешить,

Чтобы заново их причесала.

Эти шесть стихотворений называются «Песня о том, как рвали лотосы». Сочинил их я сам в ту пору, когда был еще молод и не очень серьезен. Вообще‑то стихотворения эти гораздо длиннее, здесь приведена лишь их часть. Изображая цветы лотоса, поэт обычно воспевает чувства дев, живущих во внутренних покоях, но при этом о мужчинах не упоминает. Он воздает хвалу женской красоте, но ничего не напишет об уродстве. Лотосы в стихах всегда срывает женщина, а не мужчина, причем непременно красавица, а не дурнушка.

В мире есть несколько сотен прекрасных цветов, но ни один из них не похож на лотос ни разнообразием оттенков, ни тонким ароматом, ни изысканностью и нежностью. И не в том лишь достоинство лотоса, что он радует глаз. Его корень утоляет голод, а настой – жажду. В древности говорили, что лотос «среди цветов муж благородный». Я сказал бы иначе: лотос – «прелестная дева». К нему тянутся, когда хотят поиграть в тучку и дождик[114], когда склоняются к алому и припадают к изумрудному[115]. Прекрасным цветком может оказаться и обычная женщина в простой одежде, со шпилькой из терновника в волосах, и жена, орудующая совком и метлой[116].

Надобно вам знать, что прелестная, будто лотос, дева приносит огромную пользу семье, ибо рожает и воспитывает детей. С молодых лет и до самой старости не знает она отдыха, никогда не проявляет лени.

Лотос раскрывает свой бутон ближе к осени. Мы не будем говорить о красоте этого момента, расскажем лишь о том, что ему предшествует и что бывает после. Вначале, подняв зеленую рябь, из воды появляется бутон – «бирюзовая трубка» с листьями – «лотосовыми монетами», как их называют. Бутон еще не раскрылся, но в воздухе разлит тончайший аромат. Теперь представим другую картину, когда у цветка опадают лепестки и становится видна лотосовая коробочка. Листья увяли, но они не утратили своих ценных качеств. Это замечательное свойство лотоса поистине достойно восхищения. Ведь другие цветы прекрасны лишь в пору цветения, а как только увянут, ни на что не годны. Еще в древности про цветы говорили: «Растят год, любуются десять дней». Поэтому надежды, связанные с цветами, могут оказаться напрасными. Лотос в этом смысле исключение. Вот почему я и сравниваю его с красавицей.

Впрочем, все это шутка, притом вполне безобидная. А вот как воспримет читатель историю, которую я собираюсь поведать, неизвестно. Покажется она ему правдивой или нет? По‑моему, в рассказах о легкомысленных, а то и малопристойных поступках непременно должна быть частица серьезного смысла, лишь в этом случае им суждена долгая жизнь. У нас истории о любовных связях почему‑то принято считать несерьезными. Но тогда скажите мне, отчего эти истории существуют на протяжении тысячелетий, а некоторые считаются даже нетленными? Потому что легкомысленные, а иногда и малопристойные поступки нередко приводят к рождению младенца, а это означает, что в храме предков соединяются нити нескольких поколений. Вот и выходит, что легкомысленный поступок часто приносит пользу, а в недостойном деянии порой заключена истина. Только что мы говорили о лотосах, а сейчас побеседуем о делах вполне серьезных. Надеюсь, читатель не осудит меня за праздное славословие.

Я хочу рассказать одну престранную историю, которая началась с того, что некто однажды захотел нарвать лотосов. Именно поэтому я и начал свое повествование с рассуждения об этих цветах, дабы ты, читатель, не искал «корней дерева вне дерева», а, пересаживая растения, как говорится, росток соединил с ростком.

Во время династии Юань, в годы Чжичжэн – Высшей Истины – в уезде Цзинхуа области Учжоу провинции Чжэцзян[117]жил шэньши, который в свое время оставил службу и удалился на покой. Фамилия его была Чжань, а прозвище Бифэн, что значит Вершина Кисти. Его последняя должность главноуправляющего округа значилась в Сюйчжоу. Оба его сына пошли по стопам отца и тоже стали чиновниками, поэтому, собственно, Чжань и смог уйти от стремительного потока жизни на покой, возложив неосуществленные планы на плечи талантливых и благовоспитанных юношей. Сам отец, подражая Тао и Се[118], пил целыми днями вино или слагал стихи. Будучи уже в преклонных годах, он, однако, произвел на свет дочь, которую нарекли детским именем Сяньсянь – Прелестница. Еще в младенчестве девочка осиротела, и воспитывала ее кормилица. Господин Чжань, не желая отдавать дочь за простого мирянина, надеялся, что сыновья, служившие при дворе, среди множества придворных найдут для сестры достойного жениха, который подарит ей почетный титул[119].

Надо сказать, что девица была на редкость хороша. Нежна, как персик или слива, изящна, словно яшма или золото. Она, хоть и выросла в богатой семье, не имела пристрастия к дорогим нарядам и украшениям, не румянилась, могла лишь немного подправить брови‑мотыльки, кокетство было ей чуждо. Из комнаты своей, где пахло орхидеями, девушка выходила редко, целыми днями занималась рукодельем или другими женскими делами, а то принималась читать. Порядок в доме был заведен строгий, особенно если речь шла об отношениях между мужчиной и женщиной, будь то в доме или за его стенами. Словом, каждый знал свое место. К примеру, как только сыну одного из слуг исполнилось десять лет, его отправили в помещение за вторыми воротами[120]. В главном зале он не смел появляться и обычно стоял у лестницы, пока не позовут хозяева.

Дочери Чжаня исполнилось восемнадцать, но жениха ей еще не подыскали, и отец, опасаясь, как бы от праздности или одиночества у нее не возникли в душе весенние чувства, решил чем‑то ее занять. И придумал такой план. Он отобрал среди дочерей челядинов с десяток девушек, достаточно миловидных и в меру способных к учению, и велел дочери их обучать. Сяньсянь как бы стала учителем‑сяньшэном[121]. Она ежедневно учила девушек письму и заставляла заучивать несколько иероглифов. «Теперь ей некогда будет скучать, – думал отец, – и не останется времени для суетных мыслей». Но напрасно отец беспокоился.

Сяньсянь была почтительной дочерью и не стала бы предаваться безделью. Она знала, что у девушек ее возраста (когда волосы закалывают в прическу) сердце весьма чувствительное, и гнала от себя дурные мысли и желания. Поэтому предложение отца пришлось весьма кстати, и она со всей серьезностью взялась за дело.

Лето было в самом разгаре. Жара стояла невыносимая. Даже беседки и павильоны не спасали от палящего солнца. И только в высокой башне, с трех сторон окруженной прудом, где плавали лотосы, было прохладно. Зеленые акации и плакучие ивы на берегу давали густую тень. Солнце сюда почти не проникало». В древности кто‑то изрек: «Летом невозможно подниматься на башню». Но башня, о которой здесь идет речь, словно была создана для летнего зноя. Не случайно хозяин дома, господин Чжань, дал ей название «Башня Летней услады», и оно было начертано на деревянной таблице у входа.

Девушке давно приглянулся этот чудесный уголок, и она попросила у отца дозволения жить в башне. Здесь находилась ее спальня и две комнаты для занятий. Девушка и спала в башне, и ела, редко спускалась вниз.

И вот однажды, почувствовав усталость, Сяньсянь пошла в спальню отдохнуть. Ее ученицы‑подруги, к слову сказать, весьма шаловливые, очень обрадовались, что их оставили в покое, и тут же побежали к воде нарвать лотосов. Но как их сорвешь, если нет поблизости лодки? Тут одна из девушек предложила:

– Давайте разденемся и залезем в воду! Нас никто не увидит, ведь здесь никогда не бывает мужчин. Нарвем цветов, к тому же в такую жару неплохо освежиться в прохладной воде! Согласны?

Девушки надели самую легкую одежду, но даже ее хотелось сбросить. Тут одной из девушек пришла в голову мысль о том, как красиво будут сочетаться в зеленоватой воде пунцовые цветы с их телами. Другая девушка предложила раздеться всем одновременно, чтобы никому не было стыдно и никто ни над кем не смеялся. Они разом освободились от одежд и предстали друг перед другом, как те, кто участвовал в «торжественных встречах в Линьтуне»[122]. «Семь государей хвастаются своими драгоценностями», – так можно было назвать эту прелестную картину. Девушки смотрели друг на друга и заливались веселым смехом. Вдоволь насмеявшись, они бросились в воду и принялись резвиться, совсем забыв, что собирались рвать цветы. Одна пыталась поймать рыбку, вторая ныряла, вызывая зависть у подружек, третья играла с жемчужинками воды, которые перекатывались по поверхности листа, четвертая пыталась слизнуть росинку с цветка лотоса. Взявшись за руки, они то прижимались друг к другу и друг друга гладили, а то разбегались в разные стороны, изображая ревность.

Их звонкие голоса разбудили Сяньсянь. С удивлением заметив, что девушек в комнате нет, она поднялась с ложа и вышла наружу. И что же она увидела? Ее легкомысленные ученицы, совершенно голые, резвились в воде, весело смеясь. При виде учительницы они застыли от ужаса. Что делать? Вылезти на берег или окунуться поглубже в воду? И так плохо, и этак нехорошо. Сяньсянь решила их пока не ругать, чтобы не вызывать досужих разговоров, и, сделав вид, будто ничего не заметила, вернулась в башню. Девушки вылезли на берег и быстро оделись. Тогда Сяньсянь позвала их к себе и велела встать на колени.

– Не пристало девицам быть такими бесстыжими! – принялась она отчитывать провинившихся. – И если вы сейчас совершили столь безобразный поступок, то неизвестно, что можете натворить в будущем!

– Ах, госпожа, хозяин так строг, что в дом не проберется ни один мужчина, – оправдывались девушки. – Вот почему мы рискнули искупаться. Простите нас, госпожа! Ведь это первая наша провинность!

Но Сяньсянь не простила девушек. Она сурово наказала зачинщицу, ее избили до крови, остальных тоже побили, правда, не так жестоко. Бедняжки так кричали, что услышал господин Чжань. Он послал слугу узнать, что происходит, и, когда слуга доложил, велел не щадить виновных. А дочь в душе похвалил за строгость.

Через несколько дней в доме Чжаня появились сваха и сват. Они предложили в женихи юношу из старого Уцзюньского рода но фамилии Цюй, по имени Цзи, второе его имя было Цзижэнь. В свое время он выдержал первые экзамены на ученую степень, а теперь должен был пройти вторые экзамены. Цюй послал богатые дары и просил сватов заодно передать, что хотел бы стать учеником господина Чжаня[123]. Кто‑то из домашних немедленно сообщил об этом Сяньсянь. Господин Цюй – мужчина весьма представительный и, по всей видимости, принадлежит к числу «ветротекучих талантов». Почтенный Чжань согласился взять Цюя под свое покровительство, что же касается брака, ответ дал весьма уклончивый.

– Ничего определенного пока сказать не могу, – заявил он, – возможно, мои сыновья, – они сейчас находятся в столице, – уже с кем‑то договорились о помолвке. К тому же следует подождать результатов осенних экзаменов. Когда вывесят экзаменационный щит, тогда и поговорим!

Было совершенно ясно, что именитый чиновник не собирается второпях брать в дом зятя в «белом платье».

Надо сказать, что Цюй Цзижэнь был весьма высокого мнения о своих талантах, считая, что он первый из лучших. А потому Чжаню он сказал так:

– Брак с вашей дочерью – для меня дело решенное. Не все ли равно, днем раньше или позднее. Пожалуйста, передайте через сватов низкий поклон вашей дочери. Пусть она будет счастлива и спокойна. Скажите ей, что она непременно станет моей супругой.

Слова гостя, конечно, дошли до Сяньсянь.

– Откуда такая самоуверенность? – промолвила девушка. – Пока, кажется, он не проявил особых талантов! – Тем не менее новость ее обрадовала. – Очень хорошо, что он так уверен в успехе!

Когда наступила пора осенних испытаний, Сяньсянь купила экзаменационный вестник – совсем тоненькую книжицу, из которой узнала, что Цюй занял одно из первых мест, получив звание цзинкуя[124] – Первого в чтении канонов. Девушка обрадовалась. Такой муж – опора на всю жизнь. Но для полной гарантии необходимо все рассчитать заранее.

Случилось так, что наш молодой сяолянь[125], человек почтительный и бескорыстный, застрял в провинции и не возвращался домой. Прошло довольно много времени, а вестей от него все не было. Девица забеспокоилась. Может быть, что‑то случилось? Обиделся, что отец в свое время ему отказал, или сразу после экзаменов взял жену из богатой семьи? Впервые покой девушки был нарушен, сердце ее болезненно сжалось. Она прождала понапрасну еще несколько дней и занемогла. Но о болезни своей не обмолвилась ни словом, чтобы не давать пищи для сплетен. Ни единого вздоха не вырвалось из ее груди, ни единого стона. Рядом были служанки, и девушка терпела страдания молча.

Но вскоре в дом пришла сваха с поклоном от Цюя.

– Господин Цюй вернулся, – сказала она, – и тотчас послал меня справиться о вашем здоровье. Он велел передать, что считает вас своей законной супругой, а потому вы должны беречь себя и ни о чем не тревожиться.

От этих слов девушка пришла в смятение. «О моей болезни никто не знает, даже мои близкие прислужницы. Откуда же ему стало известно? Ведь он только что приехал».

– Откуда он взял, что я больна? – притворившись удивленной, сказала Сяньсянь после минутного замешательства. – Я совершенно здорова. Уж не хочет ли он накликать на меня болезнь?

– Не лукавьте, милая! – воскликнула сваха. – И я было не поверила, что вы больны, а как глянула на вас, так все поняла. Вон вы как исхудали, бедняжка!

– Я и в самом деле не вполне хорошо себя чувствую, – ответила девушка. – Но как он об этом узнал?

– Вот уж это мне неведомо! Может, вы с ним теперь как бы единое целое и он знает все, что творится у вас на душе, все ваши помыслы и поступки. Ведь он никогда вас не видел, а вашу наружность описал мне во всех подробностях. Значит, еще в прошлой жизни вам суждено быть супругами.

– Ну, в таком случае пусть что‑нибудь обо мне расскажет!

– А он уже рассказал, причем такую историю, которая повергнет вас, милая, в трепет! Оказывается, у него Всевидящее Око. Так вот, однажды, когда вы отдыхали, ваши подружки сбросили с себя одежды и полезли в пруд за лотосами. Вы же строго их наказали за это: каждая получила по нескольку палок, особенно сильно досталось одной из них. Ну что? Было такое или не было?

– Об этом случае могли проболтаться слуги, а он каким‑то образом услышал. Не понимаю только, при чем здесь Всевидящее Око и наша связь в прежней жизни.

– Болтать люди любят, это правда, – согласилась сваха. – Ну, а как же с вашим недугом, о нем он тоже узнал по слухам? А девицы, которые в воду залезли? Ведь он их видел собственными глазами. У одной, говорит, светлая кожа, у другой – темная. А у одной, с распущенными волосами, очень красивой, заметил на теле шрам величиной с чашку – видно, от чирья. Верно он говорит? Подумайте хорошенько, милая!

Девушка ушам своим не поверила. «Может быть, в дом по недосмотру проник кто‑то посторонний, – мелькнула мысль. – Но почему тогда он следил за служанками, а со мной не пытался заигрывать? Интересно, что еще он видел? Нет, в нашем доме даже малыша не подпустят ко вторым дверям, не то что постороннего. А может, здесь какая‑то хитрость, обман? Вряд ли! Говорит он как будто всю правду. Очевидно, между нами и в самом деле существует какая‑то связь. И не обязательно он сам все это видел, а его душа, которая наведывалась к нам в дом, когда он спал. Ведь говорят же, что чистый дух не знает преград и может проникнуть куда угодно! В этом, наверное, все и дело!» Сердце девушки исполнилось горячей любовью к молодому человеку.

– Возможно, все именно так, как вы говорите. Но почему тогда вы не ведете речи о свадьбе, а пришли просто меня проведать?

– Потому что он беспокоится о вас, говорит, что виноват в вашей болезни, поскольку долго не возвращался домой. Вот он и послал меня вас проведать, а заодно успокоить. Господин Цюй хорошо помнит, что ваш батюшка хочет иметь зятя с именем. Так вот, господин Цюй выдержал экзамен на степень сяоляня, но опасается, что ваш батюшка сочтет ее чересчур низкой и не даст согласия на брак. Поэтому он просит, чтобы вы сами решили этот вопрос и подтвердили, что союз ваш скреплен в прежних рождениях, а потому ваши души неотделимы друг от друга. Если же отец, не вняв и вашим словам, отдаст вас за другого, господин Цюй от горя умрет, ибо в этой жизни душа его постоянно находится рядом с вашей, потому он и знает каждый ваш шаг. Она и после смерти будет находиться где‑то рядом, следуя за вами по пятам. Вот почему вы непременно должны добиться согласия ваших родителей на этот брак. Ни с кем другим у вас счастья не будет!

Слова свахи взволновали девицу, и ей еще сильнее захотелось выйти замуж за Цюя. Нет, она ни за что не изменит своего решения!

– Передайте ему, чтобы не тревожился. Пусть посылает сватов. Если отец даст согласие, значит, все в порядке, если же заупрямится, придется господину Цюю съездить в столицу и встретиться с моими братьями. Они почитают людей талантливых и помогут господину Цюю.

Узнав о решении девушки, Цюй обрадовался и быстро нашел сватов, хотя и сомневался в успехе дела.

Уважаемый читатель! В этом месте мы прервем наш рассказ и немного поразмыслим. Как же все‑таки Цюй узнал, что происходит в доме почтенного Чжаня? Грезил ли он во сне или видел наяву? Кто он: человек или дух? Попытайтесь разгадать эту загадку. Если не сможете, мы вам поможем в следующей главе.

Date: 2015-09-17; view: 303; Нарушение авторских прав