Тема 17. Наука как «натуральная магия» в Средневековье и возрождении

«Натуральная магия», — Гносис и осмысление «Логоса дароносно-го». — Понятие «божественной интеллигенции». — Профанная и ес­тественная магия. —Два значения магии. — Ученые-«маги»: Альберт Великий, Роджер Бэкон, Оккам. — «Philosophia occulta» Агриппы. — Парацельс и рациональный смысл магии у Пико дела Мирандолы. — Астроном и астролог И. Кеплер. — Инквизиция.

Средневековые ученые, как правило выходцы из арабских университе­тов, свое знание называли «натуральной магией». «Под натуральной маги­ей я понимаю надежное и глубокое познание тайн природы, — напишет в 1657 г. Каспар Шотт, — так что когда становится известным природа, свой­ства, скрытые силы, симпатии и антипатии отдельных предметов, то можно назвать такие действия, которые людям, незнакомым с причинами их, кажутся редкостными и даже чудесными»¹. Можно сказать, что подобным «натуральным магом» был Исаак Ньютон, который открыл действие гра­витационных сил.

Магия — это глубокое знание оккультных сил Природы и законов Все­ленной без их нарушения, и следовательно, без насилия над Природой. Как отмечает Е. Блаватская, слово «магия» означает высшее знание и изучение Природы,'глубокое проникновение в ее скрытые силы, в те таинственные, оккультные законы, которые составляют основу каждого элемента (будем ли мы считать, что их четыре или около шестидесяти). Произошло слово от титула Высших жрецов античности, которых назы­вали Маха, Маги или Магинси, а последователи заросизма — Магистрами (от корня Meh ah — великий, знающий, мудрый). Под магией понимали древнее познание вне святилищ, известное как «поклонение свету», или божественную духовную мудрость — как противопоставление поклоне­нию тьме и невежеству. Магия и чародейство зависели от более высокого уровня подсознания, чем тот, которым располагает обычный человек в повседневности, и имели дело с невидимой частью психики. Магия может быть названа наукой или учением использования скрьпых способностей человека. Она во многом основана на интуиции, которая более информа­тивна, чем разрешительная способность нашего зрения или слуха.

Не подвергается сомнению то, что определенные сведения магии вы­ступают как отголоски герметической философии. Многочисленные сход­ства и постоянные ссылки на Гермеса — Бога Тота, огромное количество произведений, приписываемых или относящихся к герметической тради­ции, — такова питательная почва и идейно-теоретическая подоплека сред­невековой магии. Однако маг— это больше практик-экспериментатор, нежели теоретик-концептуалист. Маг желает, чтобы опыт (операция) удал­ся, и для этого он прибегает ко всем возможным богам, молитвам и заклинаниям.

Гностики, составляющие довольно распространенное в начале новой эры течение, тяготеющее к герметической традиции, считали, что един-

ственным путем к спасению души является «гносис» — знание, ведение. Однако дается оно не посредством разума, а обретается путем примене­ния магических формул, откровения, мистического единения с Боже­ством. По учению гностиков, мир представал сотворенным не самим Бо­гом, а одним из посредствующих духов — демиургом, поэтому мир мог находиться и во власти зла. Христос является эманацией, истечением Бога, между Богом и человеком посредниками служат некие зоны, бесплотные существа. Иногда под зонами подразумевают бесконечно длительные пе­риоды борьбы добра и зла.

Как свидетельствуют источники, гностики различали людей на три категории:

1) «пневматические», в которых преобладает дух (пневма);

2) «психические», с доминантой души — психе;

3) «гилические» — в них слышен зов материи, «гиле».

Последние осуждены на смерть, первые определены к спасению, вто­рые же могут спастись, если последуют указаниям первых, избранных, обладающих «гносисом». Отцы церкви считали гностиков еретиками. Сто­ронники еретического гносиса, в свою очередь, проповедовали невоз­можность примирения науки и веры, усматривая в них несовместимые элементы. В ситуации, когда критерием истины становилась вера, наука оказывалась лишь вспомогательным и побочным занятием.

Греческие апологеты II в. привлекли внимание к особому влиянию сло­ва, заходя со стороны осмысления «Логоса дароносного». Использовался тезис Филона, который обращал внимание на то, что семена Логоса, понимаемого как слово и мысль внутри нас, совершают внутри нас не­которые превращения. Произнося некое слово, мы порождаем значение этого слова, его интерпретацию и его понимание. При этом происходит как бы возгорание Логоса, он передается от высказывающегося к вос­принимающему. Оно сопровождается делением Логоса, смысл которого распространяется среди собеседников — передается от одного к другому. При этом одновременно происходит и обогащение, приращение его, так как слово возрождает в другом новый огонь смысла и новый слой внут­ренней мотивации. Отсюда выводится, что присутствующая рациональ­ная потенция божественного Логоса — logike — имеет также свое проис­хождение от мудрости Бога. Логос полностью неизреченный, но все, что исходит от Логоса, связано с благодатью, так как он направлен на то, чтобы излечить людей от их недугов.

Логос был одновременно и имманентен, внутриположен (как внут­ренний смысл, превышающий возможности слова) и как Логос произне­сенный, в слове себя обнаруживающий. Можно без труда провести парал­лели между герметической аксиомой «Слово сильнее оружия» и размыш­лениями по поводу силы и влияния слова в рамках средневековой поле­мики. К этому присоединялся пафос античного прочтения Логоса, явля­ющего собой истинную меру, сочетающую мудрость и добродетель. Бла­гостный дар его состоит в том, что Логос является «еще и Спасителем, поскольку обнаруженное в человеке это рациональное снадобье при оп­ределенных обстоятельствах, остановив порок, исключив источник стра-

стей, перерезав корни желаний, противных разуму (указанием на то, чего следует остерегаться), дает противоядие от всех болезней и путь к спа­сению»².

Христианский теолог, философ и ученый, представитель ранней пат­ристики Оригена (около 185-253/254) обращает на себя внимание тем, что провозглашает понимание Бога как «реальность интеллектуальную и спиритуальную». Реальность эта, имеющая интеллектуальную природу, полностью непостижима и неисповедима, она выше понимания и бытия, ибо природа превосходит самый ясный и чистый ум человеческий. Боль­шое значение имеет то, что разум расширяет свои границы в рамках про­странства веры, а также то, что он противится сведению своих потенций к сугубо светскому их прочтению и использованию. Здесь возможны его искажения сугубо мирского характера. На самом деле интеллигибельный мир намного отстает от чувственного и телесного. Умопостигаемая при­рода возлагает свои надежды на возможности разума. Величие человека — в возможности приобщиться к божественному разуму.

Дошедшие до нас сочинения под именем Псевдо-Дионисия Ареопа-гита, христианского мыслителя (V—VI в.), получили название «Corpus Areopagiticum». «Ареопагитический корпус» включал трактаты: «О небес­ной иерархии», «О церковной иерархии», «О божественных именах», «Та­инственное богословие». Он основывался на доктрине безусловной не­определенности и неописуемое™ бога, возможности богопознания толь­ко посредством лестницы аналогий. Согласно ей «благую Причину можно выразить словами многими и немногими, но также и полным и абсолют­ным отсутствием слов. В самом деле, чтобы ее выразить, нет ни слов, ни понимания, ибо она свыше положена над всеми, а если и является, то тем, кто превозмог все нечистое и чистое, превзойдя в подъеме и сак­ральные вершины, оставив позади все божественные светила и звуки при­зывные, все словеса и рассуждения, проникнув через все туманные заве­сы туда, где, как гласит Писание, царствует Тот, кто выше всего»³. При таком познании мысль становится немногословной, с тем чтобы обрес­ти полнейшую бессловесность.

Если попытаться прояснить все смысловые тонкости понятия «боже­ственная интеллигенция», то такой подход неизбежно приведет к трудам «последнего римлянина» и «первого схоласта» Боэция (ок. 480-523). Сле­дует заметить, что в его трудах толкование данного понятия предельно приближается к античной традиции. Чувство, воображение, рассудок как формы познания соединяются в «божественной интеллигенции» — выс­шем разуме, которому доступно все, который парит над вселенной, все­охватывающий и универсальный. Исследователи показывают, что по тра­диции, берущей начало от Аристотеля, ум (intelligent ia) есть созерцание начал, высших принципов. По Фоме Аквинекому, все духовные твари наделены «интеллектами», а Творец — «интеллигенцией». У Боэция оба эти слова (интеллект и интеллигенция) употребляются равнозначно — как божественный интуитивный разум, в отличие от дискурсивного, свя­занного с чувственностью «рацио». Интеллект отождествляется с остри­ем ума. Метод интеллектуального, т.е. постигающего, созерцания (intel-

lectualiter) схватывает не образ (imago) предмета, дальше которого не могут идти ни физика, ни математика, но прообраз этого образа, дей­ствительную форму предмета, «которая есть само бытие (esse) и от кото­рой бытие происходит».

В пятой книге «Утешения философией» Боэция есть такие строфы:

«Сокрытую от глаза сущность форм

Невеждам не понять, пусть зрима даже им!

Кто к разуму небес причастен был,

Тот знает единичное и все!

Сокрытый в нас не все еще забыл

Наш разум, — заточенный в членах дух, —

Понятье общего (он) удержал.

Кто правду ищет, — нелегко ему, —

Он вещи познает, но охватить

Их сущность ведь не сразу всем дано»⁴.

Устремленность к постижению сущности вещей, направленность на отыскание общей закономерности, спрятанные в особенностях средне­векового дискурса, роднили и выводили на единое проблемное поле «на­туральную магию» и науку.

Сторонником «естественной магии» провозглашал себя Марселио Фичино (1433-1499), влиятельный ум в Флорентийской платоновской академии. Он обнародовал герметические доктрины. Задаваясь вопросом: «Почему у нас такой страх перед магией?» — Фичино приходит к необхо­димости отличения профанной, извращенной магии, и естественной ма­гии. Профанная магия основывается на культе демонов, естественная магия использует благоприятное воздействие небесных тел для оздоров­ления тела. Способность тех, кто практикует в области медицины и в сель­ском хозяйстве, тем продуктивнее, чем больше их склонность связывать вещи небесные с земными.

Естественная магия связана с воздействием естественных причин на естественные предметы и осуществляется на основе законов и необходи­мости. Она наследует платоновскую идею об универсальной одушевлен­ности всех вещей, вводит специальный элемент — дух, являющийся са­мой тонкой пневматической субстанцией, пронизывающей все тела. Жиз­ненная сила «духа» истекает из лучащихся звезд. «Камни, металлы, тра­вы, раковины моллюсков, как носители жизни и духа, могут быть разно­образно использованы с учетом их «симпатических свойств». Поэтому Фичино делал еще и талисманы, использовал чары музыки — орфиче­ские песенные гимны с одноголосьем и в инструментальном сопровож­дении, что должно было способствовать улавливанию благотворного вли­яния планет и гармонии для «устанавливания звездной симпатии»⁵.

И хотя связь магии с медициной оправдывалась тем, что сам Христос являлся целителем, негативная оценка всей системы магии исторически во многом была обусловлена отношением к ней религии. Именно средне­вековье изгнало магию из Божественного миропорядка, отнесло ее к ком-

потенции демонических сил. Хотя по сути своей «натуральная магия» тра­диционно противостояла религии и зачастую поднимала сугубо философ­ские вопросы. И если с «естественной магией» связывали чудеса естествен­ных вещей, то с искусственной магией — образцы человеческого творче­ства, поднимающие его над природой, например, изобретение телескопа,или артиллерии.

В связи с этим можно различить два значения в определении магии. Со­гласно первому она отождествляется с путем оккультиста, согласно вто­рому магия есть практическое воздействие на действительность. Это осо­бый вид деятельности, который имеет своей целью преобразование дей­ствительности на физическом и тонком уровнях. Тонкие слои действи­тельности, исходя из магических представлений, являются причинными по отношению к грубому физическому миру. Наука отрицает такую зави­симость, как и само наличие тонких уровней бытия. Современная наука работает с категорией идеального, признает идеализированные объекты, но игнорирует их информационно-энергетическую специфичность. Для мага человек представляет собой пучок энергетических сплетений, а кос­мос содержит в себе скрытые силы, познание и использование которых недоступно непосвященным. И точно так же, как в сфере науки, для того чтобы сделать научное открытие, нужно обладать познаниями и нео­рдинарным умом, так в сфере вненаучного знания необходимы умения и способности. Магия всегда привлекала к себе особое внимание своей фун­кцией целительства и тем, что она выступила разновидностью психотера­пии.

Из-за полярности энергетических потоков принято говорить о двух магических ориентациях — белой и черной магии. Согласно древним ле­гендам, подобно тому как человек после своего падения облачился в зем­ное тело, так и священные науки, содержащие в себе секретную муд­рость, облачились в твердые оболочки, сквозь которые не может себя проявлять их трансцендентальная сущность. Таким образом алхимия транс­формировалась в химию, астрология в астрономию. Считалось, что путь преодоления барьеров, разделяющих видимое от невидимого, — это путь мистерий. (В настоящее время это напоминает те многообразные и мно­гочисленные занятия школ и школок, на которых страждущие и любоз­нательные обыватели восполняют свою потребность познавания и при­общения к важным для них нетрадиционным знаниям.)

Итак, познание «тайн природы», «натуральная магия» и «сокровен­ная философия» выступают как понятия синонимичные. Особое внима­ние привлекает к себе учение арабского философа Ибн Рушда (Аверроэ-са) (1126-1198). Автор семитомного медицинского труда, знаменитый комментатор Аристотеля и защитник прав разума в познании, Аверроэс был сторонником, выражаясь современным языком, космического де­терминизма и единого интеллекта. Этот активный интеллект, существуя вне и независимо от эмпирических индивидуумов, «есть вечный коллек­тивный разум человеческого рода, который не возникает и не уничтожа­ется и который заключает в себе общие истины в обязательной для всех форме. Он есть субстанция истинно духовной жизни, и познавательная

деятельность индивидуума образует лишь частное проявление ее. <...> Разумное познание человека есть, следовательно, безличная и сверхлич­ная функция: это временная причастность индивидуума к вечному разуму. Последняя есть та общая сущность, которая реализуется в высших про­явлениях индивидуальной деятельности»⁶. Эти далеко ведущие предполо­жения представляют собой отдаленный аналог и концепции ноосферы, и идеи информационного поля Вселенной. В средние же века они тяготели к панпсихизму и были неизменными спутниками мистических размышлений.

Источники отмечают, что «благодаря крестовым походам и маври­танским университетам в Испании европейцы познакомились с основами арабской науки и магии. Ученые-маги Альберт Великий (ок. 1193—1280) и Роджер Бэкон (ок. 1214—1292) имели столь обширные сведения по есте­ствознанию, что слыли чародеями. Сам Фома Аквинский, будучи учени­ком Альберта Великого, стал поборником веры в чародейство под впе­чатлением тех экспериментов в естествознании и науках, которые осу­ществлял в своей тайной мастерской Альберт Великий⁷.

Эти ученые-маги придерживались убеждения, что все происходит на основании скрытых законов природы. Роджер Бэкон написал произведе­ние под названием «О ничтожестве магии», так как не верил в возмож­ность произвести что-либо посредством заклинания духов. Альберт Вели­кий утверждал, что при исследовании природы надо постоянно обращаться к наблюдению и опыту. Он провел большую часть своей жизни в путеше­ствиях, и у него были географические сочинения, свидетельствующие о его наблюдательности. Его опыты по физике сообщают, что стеклянный шар," наполненный водой, собирает солнечные лучи в одну точку, в ко­торой сосредоточивается большое количество теплоты. Он указывал и способ исследования воды: если два куска полотна, опущенные в разные источники, после высыхания будут иметь разный вес, то кусок, который окажется легче, свидетельствует о более чистой воде.

Роджер Бэкон проводил опыты с вогнутым зеркалом и зажигательным стеклом. Посредством вогнутого зеркала отдаленные предметы были вид­ны более ясно. У него было стекло, в которое он мог видеть все, что происходило на 50 миль в окружности, а также зеркала, которыми мож­но было зажигать дальние города. Однако телескоп ему устроить не уда­лось. Имея энциклопедическую образованность и широкий кругозор, он подчеркивал важность изучения произведений по оригиналам и необхо­димость знания математики. Но после того, как был призван инквизици­ей дать отчет о своих взглядах, провел в тюрьме пятнадцать лет.

Обращают на себя внимание представления о процессе познания, раз­виваемые Оккамом (ок. 1285-1349). Английский философ учился и препо­давал в Оксфорде. Чувственное познание у него теряет характер точного воспроизведения своего объекта. «Представление (conceptus) как таковое есть состояние или акт души (passio — intentio animae) и образует знак (signum) для соответствующей ему внешней вещи»⁸. Следовательно, в душе мы находим знак для соответствующего ему явления во внешнем мире. Оккам ограничивал применение понятия причинности сферой эмпири­ческой констатации.

Средневековая наука, или, как ее называли, «сокровенная филосо­фия», с течением времени пришла к выводу, что из всех магических ис­кусств возможным оказалось лишь то, которое строилось на применении сил природы и на естественном взаимодействии вещей. Натуральная ма­гия представала в качестве своего рода практической физики, которая показывала, как много фокусов можно сделать на основе природных свя­зей (например, опыты с магнитом).

Возрождение попыталось оправдать магические притязания к свобод­ному поиску и творчеству. «...Мудрец, имеющий власть над звездами, маг, который формирует стихии: вот единство бытия и мышления, всеобщая открытость реальности. Это, и ничто иное, подразумевала защита магии, которую Возрождение включило в свое прославление человека»⁹. Одна­ко, в какую бы сторону ни клонился маятник оценок магии, бесспорен ее исторический возраст. А это означает, что данный феномен как древ­нейшее явление универсален, это культурно-этический элемент духов­ного развития человечества.

Если вслед за Агриппой попытаться обобщить все известное об ок­культизме, то получится следующая картина. Во-первых, налицо весьма строгая системность всех эзотерических знаний. «Philosophia occulta» Ar-рнппы включала три части: теорию магии, практическое приложение и эзотерическую систему. Во-вторых, окажется понятным особое положе­ние данной системы знаний, именуемой как «наука наук», «натуральная философия» или «Священная мудрость». У Агриппы она воспринимается как высшая и совершеннейшая из всех возможных наук. Он был уверен, что магия обнимает собой глубочайшее созерцание самых тайных вещей, знание всей природы, учит нас, в чем вещи различаются друг от друга и в чем они согласуются. Отсюда происходит ее чудесное действие, так как она сочетает различные силы и всюду связывает низшее с силою высше­го; поэтому магия есть совершеннейшая и высшая из наук, высокая и священная философия.

Как всякая истинная философия, она разделяется на физику, мате­матику и теологию. Магия соединяет в одно целое эти три науки и допол­няет их, поэтому она по праву с древнейших времен называется высочай­шей и священнейшей из наук.

Выводам Генриха Корнелия Агриппы (1456-1535) следует доверять. Этот оригинальный ученый, сочетающий в себе дар естествоиспытате­ля, медика и философа, происходил из старинного богатого рода. В мо­лодости изучал правоведение, литературу, иностранные языки, в Па­риже основал общество для изучения тайных наук. Свое большое сочи­нение в трех томах он посвятил магии во всей ее совокупности. Основ­ные идеи Агриппы о тайной философии были заимствованы и покоились на положениях физики Аристотеля и астрономии Птоломея, филосо­фии неоплатоников. Агриппа решился доказать, что существующая ма­гия согласуется не только с имеющимися в то время общими знаниями о естественном порядке вещей, но и со всем тогдашним мировоззрени­ем. По мнению исследователей, цель Агриппы состояла в том, чтобы превратить магию из сверхъестественной науки в физику, математику,

теологию. Таким образом, Агриппа первым заговорил о естественной магии.

Магическая система Агриппы была построена на известном гермети­ческом принципе: как высшее влияет на низшее, так и низшее влияет на высшее, только в меньшей степени. В 1-й главе говорится: «Мир имеет троякий характер: стихийный, небесный и интеллектуальный. Все низшее управляется высшим и от него получает свою силу... Поэтому магики ис­следуют силы стихийного мира путем разных сочетаний естественных ве­щей и, кроме того, присоединяют к ним небесные силы. Мы можем пользоваться не только имеющимися у нас силами обыкновенных ве­щей, но и привлекать к себе из высших миров новые силы». <...>

Скрытые свойства, получаемые вещами от мировой души через по­средство звездных лучей, могут быть найдены лишь путем догадки и опы­та. Тот, кто хочет исследовать, должен прежде всего знать, что всякая вещь тяготеет к себе подобной и всем своим существом притягивает к себе подобную. Все вещи богаты известными свойствами и качествами, например теплотой, холодом, смелостью, страхом, печалью, гневом, любовью или какой-либо иной страстью или силой — все эти вещи силь­но тяготеют к вещам с подобными же свойствами и вызывают в них по­добные же силы»¹⁰. Это взаимное согласование древние греки называли «симпатией». Закон симпатии и антипатии имел значение в философии неоплатоников. Агриппой он был введен в ранг всеобщего закона приро­ды и более двух столетий служил объяснительной моделью всех явлений. Так понятая магия получила название «натуральной философии».

В рамках натуральной философии человек есть микрокосм и заключа­ет в себе все числа, меры, веса, движения и элементы. Мир называется «макрокосм». Руководящей идеей становится мысль, что все однородное находится в условиях взаимного обмена, высшее господствует над низ­шим, но и низшее может действовать обратно и привлечь к себе силы высшего. Поэтому магические операции основываются на действии еди­ного всеобъемлющего закона природы, на целесообразном приложении сил природы. В этом суть великой реформации Агриппы, который хотел достигнуть того, чтобы ученых-магов считали не чернокнижниками, но носителями высочайшей и священнейшей науки.

Известный под псевдонимом Парацельс немецкий врач и естествоис­пытатель Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (1493—1541) был сведущ и удачлив в применении средств народной медицины, целебной силы трав, минералов и алхимических преобразований. Его медицина опиралась на астрологию и алхимию, основывалась на глубочайшем знании вещей при­роды и ее тайн. Можно сказать, что мировоззрение Парацельса было на­сквозь пронизано принципом аналогий, микрокосм уподоблялся макро­косму, человек — Вселенной, его органы — небесным светилам: серд­це — Солнцу, мозг — Луне, печень — Сатурну, почки — Юпитеру. Анало­гиями пронизаны и отношения между человеческими органами, расте­ниями и минералами, а растения и минералы соотносятся с небесными светилами. Из многовековой практики алхимии Парацельс использовал аналогию, когда ртуть соответствовала духу, соль — телу, сера — душе.

Поэтому принцип лечения от любого заболевания он разыскивал в при­роде. Он видел мир как сплетение и взаимосвязь различных возможностей.

Парацельс был учеником доверенного друга Агриппы аббата Тритгей-ма и еще в молодости познакомился с основными идеями французского ученого. Сходство между трудами Парацельса, которых было множество, и системой Агриппы очень велико. Из закона о подчинении низшего выс­шему и закона симпатии и антипатии Парацельс вывел два главных мето­да лечения — арканы и симпатические средства. Каждое вещество, по его мнению, действует лишь на отдельные, ограниченные области тела и не влияет на все тело вообще. Такие вещества называются арканумы. Истин­ная задача алхимии состоит в изготовлении арканумов, направленных на лечение болезней, а не на получение золота.

Так как однородные силы притягиваются, то болезнь может быть из­влечена тем, что масть ее материи переносится на другие тела: растения, животных и т.п. Герметическая медицина действует посредством субстан­ции после ее динамизирования астральными телами (имеется в виду упот^-ребление талисманов). Парацельс оставил после себя множество трудов, однако сам его дискурс и ткань его рассуждений отражали чуждый наше­му современнику образ мыслей, как например: «Сифилис нужно лечить мазью из ртути, а также употреблением внутрь этого металла, поскольку ртуть есть знак планеты Меркурий, который в свою очередь служит зна­ком рынка, а сифилис подхватывают на рынке»¹¹.

Рациональный смысл магии, в противоположность закрепившемуся за ней колдовскому истолкованию, можно обнаружить во взглядах Пико дела Мирандолы (1463—1494). Одаренный, владевший древними языками бога­тый флорентийский граф Пико обращал внимание своих современников на то, что магия связана с постижением действительных тайн природы. Именно поэтому она носит имя «magia naturalis» — естественная магия. В сочинении «Против астрологии» граф Пико протестовал против своеоб­разного астрологического детерминизма, который сковывал и парализо­вывал человеческую активность.

Заслугой и новшеством, внесенным Пико, является присоединение к магии и герметизму каббалы. Каббала сочетает теоретико-доктринальный и практике-магический аспекты. Она обнаруживает сходство с писаниями герметиков, халдейских оракулов, орфиков. Практико-магический аспект разрабатывается либо «в форме аутогипноза» для реализации внутренне­го созерцания, либо в форме, очень близкой к магии, основанной на власти сакрального еврейского языка и на получаемом от ангелов голо­се, а также на десяти именах власти и атрибутов Бога, так называемых «sefirot».

Доктрина «sefirot» представляет собой пространственную разверстку живительных сил Бога, этакий космологический контекст, состоящий из отношений между 10 сферами космоса. Это сферы семи планет, сферы неподвижных звезд и более высокие сферы. Доктрина основана на утон­ченной мистической интерпретации слов и букв еврейского алфавита. Са­мым сложным в каббалистической практике считался метод «gematria», основанный на числовых значениях, определенных каждой букве еврей-

ского алфавита, что порождало математическую систему крайней слож­ности. Выходило, что без непосредственного знакомства с еврейским язы­ком невозможно было овладеть каббалой. И Пико, помимо арабского и халдейского, изучает еврейский язык.

Отвлекаясь от фигуры гуманиста Возрождения Пико дела Мирандо-лы, заметим, что каббалу называют «Космическим проектом», планом Вселенной и человека. Считается, что в ней в зашифрованном виде запи­саны все возможные взаимосвязи. Древо Жизни — диаграмма, лежащая в основе каббалы, — состоит из 10 кругов, связанных между собой 22 путя­ми. Д. Форчун в книге «Мистическая каббала» пишет: «...Если вселенная является сознательным порождением ментальной активности Логоса, то Древо — это символическая интерпретация «скрытого материала» Боже­ственного сознания и тех процессов, посредством которых Вселенная возникла»¹². Названия сефир отражают определенные свойства Вселен­ной и конкретные духовные понятия. Первая система называется в кабба­ле «Порядок создания миров и сефирот», вторая— «Пути постижения пророчества и духа». Древо делится на четыре уровня:

- мир эманации, предшествующий всему сотворенному;

- мир творчества;

- мир воплощения;

- мир реальности.

Все четыре мира также имеют структуру дерева, и каждый в отдельно­сти тоже содержит по десять сефир, что составляет в сумме сорок.

Можно сказать, что речь идет о нисхождении духа в материю и о вос­хождении материи к духу. Ведь в духовном мире желание быть чем-то и есть действие. В каббале провозглашается, что, создав и представив в наше распоряжение миры, Создатель поставил этим задачу: достичь слияния с ним путем постепенного духовного развития и подъема. В каббале матери­ал изучается по цепочке от причины каждого явления к следствию.

Внутри каббалической модели макрокосма существует модель микро­косма, или человека. В ней также присутствуют десять сефирот — боже­ственных сфер, рассматриваемых как аналоги десяти священным членам и органам человеческого тела: Кетер — голова, Хокма и Бина— левое и правое полушария мозга, Хесед и Гебура — левая и правая рука, Тефе-рет — сердце, Нетцах и Ход — левая и правая нога, опоры жизни, Маль-хут — две ступни, основание бытия. Человек существует в четырех мирах, но может установить контроль за ними.

Можно прийти к выводу, что парадигма герметического мышления была весьма характерна для средних веков, несмотря на то, что данная эпоха вошла в официальную историю как ориентированная на теологию. Франческо Патрици (1529-1591) прославил себя тем, что свое восхище­ние герметической философией обрек в призыв к Папе ввести в препода­вание «Corpus Hermeticum» и даже преподавать его иезуитам. Конечно же, попытка навязать церкви Гермеса Трисмегиста была обречена на про­вал, но сам подобный факт говорит о многом. Линия изучения гермети­ческой философии не прерывалась, ее сведения, расширяющие границы и возможности разума, приветствоватась.

Известный философ-утопист Томмазо Кампанелла (1568—1639) извес­тен не только «Городом солнца», но и своей книгой «Об ощущении ве­щей и магии». Будучи уверенным, что «все наши действия возможны при условии действия неба», он весьма высоко ценил астрологию и считал ее вполне научным занятием.

Знаменитый немецкий астроном И.Кеплер (1571-1630) также очень увлекался астрологией, составлял гороскопы и всячески пропагандиро­вал идею взаимного влияния небесных светил. Эта весьма приемлемая для современной науки идея о взаимодействии планет, уходящая в гер-метизм и космологию античности, давала свои плоды в астрологических гороскопах многих эпох. Как сообщают исследователи, именно И. Кеплер ввел термин «инерция» для обозначения «лени» планет. В фигуре Кеплера сочетались характеристики ученого современного типа, который размыш­лял над законами космического механизма, и тяга к древним, основан­ным на пифагорейско-платоновском взгляде на мир знаниям и идеям. Идея относительной гармонии мира, которую могут воспринимать мудрецы с особо тонким слухом, привела Кеплера к созданию его знаменитого про­изведения «Гармония мира» (1619). В наследство современной науке это произведение оставило математически точную зависимость между време­нем обращения планет вокруг Солнца и их расстоянием от него (так на­зываемый третий закон Кеплера).

Два других известных закона гласят:

1) планеты движутся вокруг Солнца не по идеально круговым орби­там, как это представлялось Аристотелю, Птолемею, да и Копер­нику, а по эллиптическим;

2) в движении планет по орбитам вокруг Солнца установлена нерав-новестность¹³.

Однако, несмотря на все личные достижения Кеплера, учебник ко-перниканской астрономии, им опубликованный, был внесен в «Индекс запрещенных книг». Не следует забывать, что увлечение натуральной ма­гией происходило на фоне деятельности инквизиции, которая, ссылаясь на утверждения великого Фомы Аквинского о том, что дьявольская ма­гия возможна, истребляла последние остатки сект и вольнодумцев, об­виняя их как в ереси, так и в колдовстве. Когда с еретиками было покон­чено, продолжились процессы над ведьмами. Во Франции процессы о ведь­мах процветали до 1390 г., а в Германии они только начались с 1448 г. Чис­ло сожженных ведьм в Европе доходило до нескольких миллионов. Не из­бежали подобной участи и мужчины. «Создается впечатление, — делает вывод составитель Иллюстрированной истории суеверий доктор Лемаин, — что если какая-нибудь из участвующих сторон и бьша во власти дьявола, то, во всяком случае, не обвиненные ведьмы, а преподобные инквизито­ры»¹⁴. После Реформации гонения на ведьм осуществлялись в Дании, а столетием позже — в Швеции. Процессы о ведьмах прекратились в Дании около 1700 г., в Германии — в 1711 г., а в Австрии — в 1740 г.

И все же, несмотря на гонения и свирепствования инквизиции, труды, посвященные изучению магии, продолжали появляться. Так, в 1691-1693 гг. был опубликован самый большой труд о магии (в 4 томах) доктора тео-

логаи Бальтазара Беккера. Изданная ранее, в 1657г., «Магия универсаль­ная» Скотта оказалась на самом деле руководством по физике в примене­нии ее к волшебным фокусам. Гигантский труд Галлеса, состоящий из 17 томов (1784-1802),— «Магия или волшебные силы природы» — пред­ставлял собой пеструю смесь физики, химии, агрономии и поваренного искусства. В магии различались операции вообще (пойэзис, праксис), мо­литва и формула призвания (логос, клезис).

На фоне подобных изысканий одно за другим совершались великие на­учные открытия Галилея, Коперника, Гюйгенса, Ньютона, Изобретение печатного станка (который использовался в Китае за 500 лет до того), дало мощный рост светской культуре, развитию системы знания в целом. Тех­нические достижения, в частности в области кораблестроения и навига­ции, доказывали, что все происходящее в мире осуществляется на основе точных законов, а не под влиянием таинственных сверхъестественных сил. И вместе с тем наличие гравитации так и не получило своего удовлетвори­тельного объяснения. Нет и единой теории поля. А проблема возникнове­ния человеческого сознания и по сей день остается нерешенной.

ЛИТЕРА ТУРА

¹ Цит. по: Иллюстрированная история суеверий и волшебства от древности и до наших дней. Киев, 1993. С. 13.

² Реале Дж., Антисере Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 2. СПб., 1996. С, 31,36.

Date: 2015-09-17; view: 345; Нарушение авторских прав