За пределами корпорации

Такие во многом незамечаемые изменения заставляют нас снова задуматься и о самих функциях фирмы. Если в мозаичной системе многие дополнительные преимущества извлекаются из отношений, значит, ценность того, что фирма производит, и отчасти ее соб­ственная ценность — результат ее постоянно меняющейся позиции в сверхсимволической экономике.

Бухгалтеры и менеджеры, которые пытаются количественно оценить дополнительную ценность и приписать ее определенным дочерним компаниям или прибыльным центрам, делают произ­вольные, часто весьма субъективные суждения, так как традици­онная бухгалтерия обычно игнорирует значимость «организацион­ного капитала» и всех сложных, постоянно меняющихся отношений, которые создает ценность. Учет категорий, подобных «доброй воле», только грубо и неадекватно отражает значимость таких оценок. Теоретики менеджмента с опозданием начинают говорить об «орга­низационном капитале». Но есть еще и то, что можно назвать «по­зиционным капиталом» — стратегическое местоположение фирмы в общей сети мозаик и метамозаик. В любой отрасли промышлен­ности решающая позиция в одной из систем, производящих мате­риальные ценности, — это деньги в банке, а значит — и власть в кармане. Быть замороженным или вытолкнутым на периферию может означать катастрофу.

Все это наводит на мысль, что крупная корпорация или ком­пания уже не обязательно является центральной институцией для производства материального благосостояния в капиталистическом мире и развитой экономике вообще. Мы видим именно отделение большой корпорации от ключевых материальных процессов созда­ния изобилия. Их осуществляет мелкий и средний бизнес или суб­корпорации, называемые прибыльными центрами. При таком объе­ме всесторонней работы, которую они выполняют, функции высшего менеджмента в крупной корпорации имеют все меньше отношения к обеспечению производства и больше отношения к установке генеральных стратегических линий, организации и уче­ту капитала; судебным спорам и лоббированию и замене инфор­мацией всех других факторов производства. Это делегирование,

или передача вовне многих функций крупной корпорации — ког­да-то центральной производственной институции в экономике, — имеет исторический прецедент. Промышленная революция отня­ла множество функций у традиционной семьи — другой ключевой институции общества. Образование ушло в школы, забота о стари­ках перешла к государству, работа была передана на фабрику и так далее. Сегодня, поскольку многие ее функции могут выполняться мелкими единицами, вооруженными высокомощной информаци­онной технологией, у крупной фирмы отбираются некоторые тра­диционные основания ее существования. После промышленной революции семья не исчезла. Но она стала меньше, взяла на себя более ограниченную ответственность и потеряла значительную часть своей власти по сравнению с другими институциями в обществе.

То же происходит с крупной корпорацией, когда мы уходим из эры «фабричных труб», где доминировал Бробдингнегский бизнес.

Короче говоря, даже когда крупные корпорации расширяют­ся, значение корпорации как институции уменьшается. Еще слиш­ком рано кому-нибудь из нас в полной мере понять мозаики вла­сти, они сейчас быстро принимают форму и долгосрочное предназначение корпорации. Но определенно одно: представле­ние, что крошечная горстка гигантских компаний будет домини­ровать в завтрашней экономике, — это карикатура на реальность, комикс.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: