О чистоте и стерильности

Мы знаем, что в Исламе очень важную роль играет чистота, в хадисе даже говорится, что "чистота это половина веры". С другой стороны, ученые предостерегают людей от нездоровой зацикленности на чистоте, стремления к абсолютной чистоте и постоянных сомнений из-за ее отсутствия. Думаю, всех мусульман когда-либо посещали сомнения в их ритуальной чистоте для совершения обрядовой молитвы, но большинство после какого-то короткого размышления приходит к выводу, есть она или нет. Это психически здоровые люди. Но есть и такие, которые не могут отогнать от себя эти мысли, постоянно переделывают омовения и намазы, сомневаются в них и т.д. Это люди не совсем здоровые или совсем нездоровые, искушаемые шайтаном и обуреваемые джиннами.

Это относится ко многим вещам. Мусульманин должен стремиться иметь определенность и ясность во всем, что касается его, что для него действительно важно. Но есть люди, у которых это стремление приобретает явно нездоровый характер, в результате чего вместо определенности они получают ее отсутствие, а вместо ясности - постоянные сомнения. С другой стороны, не менее опасна и другая крайность - самонадеянность и небрежность, когда у человека есть определенность, но она ни на чем кроме его пренебрежения к тем или иным вопросам не основана. Вот почему нужен баланс, золотая середина, стремление к которой является методом (манхаджем) из основ нашей религии.

Когда мы говорим о национальной идентичности в Исламе среди русских мусульман, этот вопрос очень часто делит людей не только на идейных сторонников и противников ее сохранения, но и на тех, кто может и не может определиться в этом вопросе. Или, точнее, я бы сказал, хочет и не хочет, потому что вопрос упирается именно в волевые способности человека, его сознательный выбор.

Я думаю, что никогда не забуду, как в 1999 году, когда еще участвовал в русском национальном движении, я обсуждал вопрос национального самосознания с одним парнем. Типичный русак, косая сажень в плечах, светлые волосы, глаза, хрестоматийно славянская внешность - он стоит передо мной, человеком с не самой русской внешностью, убеждающим его в необходимости национального самосознания, и рассуждает: "А откуда я знаю, может, в XVIII веке у меня был предок-татарин?" Таких людей я встречал еще не раз на своем пути, думаю, как и многие другие - это люди, которые не хотят иметь определенности в вопросе своей национальной принадлежности не потому, что не могут, а потому, что сами не хотят, что им так удобно, это сознательно выбранная ими позиция. Напротив, немало людей, которые имея явно нерусские четвертинки или половинки или даже имея меньшую часть русской крови, с нерусскими внешностями и фамилиями, четко определяют себя русскими, потому что это их сознательный выбор, это определение своего места в жизни. И я всегда говорю, что в строительстве русско-исламской национальной общности мы скорее готовы опереться на вторых, но никогда на первых, какими бы чистокровными русаками они ни были.

С другой стороны, недопустима и небрежность в вопросах, имеющих принципиальное значение. В этой же ситуации, если человек, самоопределяется как русский, имея при этом не совсем русское происхождение, фамилию, внешность, он должен понимать, что он не должен умножать эту неясность в своей семье и среди своих потомков. Нашей религии чужд расизм, мы не можем запретить смешанные браки, это право каждого мусульманина. Но если, например, русский женится на негритянке или азиатке, его потомкам придется несколько поколений восстанавливать в своем роду расовый тип, характерный для их народа, а если они вместо этого в каждом поколении будут делать то же самое, что и этот их предок, о русском роде в таком случае можно будет забыть. То есть, человек не может выбирать национальность своих предков, но своим выбором в этом вопросе он может повлиять на определение национальности его потомков.

Поэтому чистота рядов гораздо важнее чистоты крови и во многом обеспечивает ее в будущем, тогда как последняя, если она не закреплена самосознанием, обречена остаться в прошлом.

Тем не менее, и чистота рядов вещь важная, но не абсолютная. Оставим в стороне национальный фактор, ведь на примере сообщества русских мусульман мы видели, что при наличии антагонистических идейных разногласий, никакая национальная общность единства не спасает. НОРМ была одной из немногих организаций, где на первом этапе русские мусульмане, относящие себя к суннитам, пытались объединиться в одних рядах с русскими шиитами. Стало ясно, что это категорически невозможно, потому что по сути это две разные религии.

Дальше - больше, в ходе своей эволюции русское исламское движение от очень размытого "суннизма" значительно сузило свою религиозную платформу - это ашаритская или матуридитская школа вероубеждения и четыре общепризнанных суннитских мазхаба с ведущей ролью маликитского как своего рода нациеобразующего (по крайней мере, на данном этапе это так). Определенность, чистота рядов достигнута и на этой основе можно продолжать движение дальше.

Тем не менее, мы бы никогда не смогли строить национальное движение русских мусульман, если бы вели себя как стерильное догматическое общество, как нам предлагали некоторые инквизиторы, которые покинули нас из-за отсутствия этой стерильности. Таких людей сегодня немало не только в России, но и во всем мире - в условиях, когда на позиции ашаритов и матуридитов наступают явные оппоненты (те же салафиты) или людей уводят в свой куфр рафидиты, они предпочитают раздувать второстепенные разногласия с себе подобными, выставляя их в качестве первостепенных и доходя в этом вплоть до обвинений в неверии и непримиримой вражды, как, например, это делают деобандийцы и барельвийцы.

Это все группировки догматиков и надо четко понять, что с таким подходом строить национальное сообщество невозможно. Это два разных принципа. Очень важные вещи об этом написал итальянский маликитский шейх и факих, живущий в Йоханесбурге, Али аль-Адани в своей статье-манифесте "Четырнадцатое племя", где он рассуждает о том, что белые мусульмане на Западе должны выйти из своего разрозненного состояния людей без роду, без племени, растасканных по таким вот клубам, и начать формировать свои племенные сообщества и кланы:

"Милосердие, рахма, лежит в основе матки, рахим. Таким образом, название материнской утробы производно от Имени Аллаха. Материнская утроба теплая изаботливая. Она ласковая. Она милосердная. Мать искренне любит всех своих детей. Она заботится о них. Она питает, защищает и помогает им сквозь огонь и воду.

Идеологическая утроба холодна. Идеологическая связь и принадлежность, которую она вдохновляет, колеблется между фригидностью и фактическойжестокостью. Коммунизм может быть столь же жестоким, как духовные идеологии догматических клубов, которые словно грибницы распространились сегодня среди Западных Мусульман. Их позитивная роль заключается в том, что они представляют собой элемент социального заземления в противоположностьабсолютной разрозненности. Однако они имеют тенденцию отрывать своих адептов от семей их происхождения и разрывать их племенные связи. В идеале,они полностью изолируют их от родовых структур, в результате чего эти адепты остаются без дома и семьи, которые им заменяют клуб, его глава, близкие помощники и их деятельность.

Племя, в большинстве случаев, решительно протянет свою руку поддержки блудным сыновьям, которые ранее обратились против него и ценностей, которые в нем воплощаются. Асабийя (групповая связь), основанная на идеологии, беспощадна. Если вы дистанцируетесь от нее, она быстро отрекается от вас иотвергает всякую связь с вами. Боевики Кастро охотились за такими отступниками за рубежом, в то время как идеологические группы предают вас смертичерез внутреннее равнодушие и остракизм.

Каждая идеология, будь то социалистическая или духовная, будет изначально враждебна твердому ядру семьи. Каждая идеология (в том числе светскоегосударство, со своей институциональной безличностью) является идеалистической и нечувствительной к фитре. Натуральное племя защитит вас от разорения и покроет своими одеждами в трудный момент, как многозначительно заметил Ибн Азрак, оно вмешается и поможет".

И вывод, к который он делает из этого в конце своей статьи:

"...Опасность для нас, более того, яд, исходит от поисков интеллектуальной стерильности, учитывая нашу (европейцев) предрасположенность к абстрактному мышлению. Самое ценное противоядие от этого - спуститься на землю, обрести свою родную сверх-утробу и произвести от нее коренные исламские племена;меньше говорить на языке Матуридии или Накшбандии и больше об объединении через родные языки".

Очень важно понять, что это противоядие, которое дает исламский ученый от яда, поразившего в первую очередь новых мусульман. Важно понимать, что это пишет исламский ученый, который сам твердо придерживается определенного вероубеждения (ашаритской акыды), мазхаба (маликитского) и, если видит какие-то отклонения от Шариата, четко критикует их. Если понять его слова вне этого контекста, то можно зайди очень далеко, придти в откровенное язычество, когда убеждения вообще неважны, а важно только кровное родство. Но это не так - сам этот ученый в той же самой статье говорит, что кланы западных мусульман должны объединяться на убеждениях ахль-сунна валь-джамаа и, желательно, иметь один мазхаб, когда это возможно.

То есть, ясность, чистота рядов должны быть. Но он говорит, что нельзя ее превращать в стремление к стерильности, на котором основаны эти холодные, идеологические клубы догматиков, в которых отсутствует теплота, и которые стремятся отрывать своих адептов от их родовых корней, видя в них конкурентов, ослабляющих идеологическую приверженность.

Этому можно поучиться у турок, которых история после пяти веков Османского халифата, когда в итоге от них все отказались, научила солидарности друг с другом на национальной основе. В исламском пространстве Турции существует много джамаатов и тарикатов и между ними имеют место и конкуренция, и критика в своей среде. Но при этом существует неформальное национальное единство и неписанные правила, касающиеся единства турок. И даже такие догматически непримиримые джамааты как "Исмаил Ага", когда речь идет о своих, проявляют значительную гибкость, декларируя свое почтение к джамаатам Назима Кипруси или Саида Нурси, к которым есть более, чем достаточно догматических претензий. И даже Ататюрка, безбожие (куфр) которого почти ни у кого не вызывает сомнений, многие практикующие турецкие мусульмане умудряются защищать, и в турецкой среде даже среди его противников, понимающих, кто он, это не становится причиной для антагонизма и взаимных обвинений в неверии.

Это происходит от того самого чувства родства, о котором пишет выше шейх Аддани. Но, тем не менее, эта терпимость небезгранична. Она не будет распространяться на джамааты турок, но алавитов, шиитов или других явных еретиков. Все таки у нее есть конвенциональные, пусть и широкие, но рамки, без которых это единство превратится во всеядность.

Мы, русские мусульмане, должны выработать такой же подход. Да, у нас есть определенная линия, суннитского ислама, ахлю-сунна валь-джамаа. Мы признаем калам, мы признаем мазхабы, мы признаем суфизм. Но это не значит, что мы должны отталкивать тех, кто не хочет быть в тарикате или тех, кто не готов пока выбрать себе определенный мазхаб или не хочет углубляться в тонкости схоластического богословия. Если они не отрицают всего этого, не противопоставляют этому себя, не настраивают против этого людей, они могут быть с нами, если в основе относят себя к суннитам.

Не должно быть крайности догматической стерильности. Но, с другой стороны, не должно быть и крайности небрежности. Простые люди не обязаны быть учеными и ученые или стремящиеся к знанию не должны мерить простых людей меркой ученых, должны проявлять к ним милосердие, разъяснять вещи, которые те могут не знать. Но и простые люди не должны злоупотреблять этим и должны понимать, что бывают случаи, когда незнание закона не освобождает от ответственности за его неисполнение. Базовые положения, запреты и предписания Ислама обязан знать каждый мусульманин, стремиться к этому с того момента, как принял Ислам - это его главная обязанность, предшествующая даже намазу.

Поэтому я предостерегаю две стороны от крайностей. Ученых людей нашего племени и стремящихся к знанию - от черствости, мертвящего догматизма и стерильного подхода с завышенными требованиям к простым людям. Простых людей (амми) как от того, чтобы брать на себя функции ученых и вторгаться в сферы ученых, так и от небрежения своими обязанностями в Исламе, пренебрежения к исламским знаниям и их носителям.

Нам нужен баланс, это ключ к успеху нашего дела.