Глава 4. Дейзи стояла под дождем и рассматривала жалкий домишко на Ласситер‑авеню, свою последнюю надежду

Дейзи стояла под дождем и рассматривала жалкий домишко на Ласситер‑авеню, свою последнюю надежду. Белая краска на нем облупилась, несколько тщедушных кустиков отчаянно нуждались в подрезке, заросший сорняками двор выглядел так, словно косилка не касалась его все лето, навес над передним крыльцом обвис. Сетка на входной двери с одной стороны оторвалась от рамы, а в одном окне змеилась огромная трещина. В качестве же плюса можно было отметить, что маленький задний дворик был обнесен забором. Дейзи попыталась найти еще что‑нибудь положительное, но тщетно. Вместе с тем это жилье было доступно.

– Дайте мне только отыскать ключ, и мы осмотрим все внутри, – проговорила владелица, миссис Фиппс, роясь в объемистой сумке через плечо. Миссис Фиппс была чуть меньше пяти футов ростом и почти столько же в обхвате. Волосы ее были уложены крупными белыми буклями (а может, они такими уродились) и выглядели как груда перистых облаков. Она пыхтела, пробираясь по разбитой тропинке, огибая полностью отсутствующий ее участок. – Тут нет никаких изысков, – предупредила она Дейзи, и та мысленно удивилась, что хозяйке вздумалось ее предостерегать. – Всего лишь гостиная, кухня, две спальни и ванная. Но мы с моим Э‑Би отлично подняли здесь на ноги двоих детей. А когда Э‑Би отошел в мир иной, дети купили мне трейлер, и мы поставили его позади дома моего старшего сына, чтобы кто‑то был рядом, если я заболею или что‑то еще понадобится. Избавляться от этого старого дома мне не захотелось. Он так долго служил нам верой и правдой. Да и деньги за его аренду будут не лишними.

Осевшие ступеньки еще больше подались под весом миссис Фиппс. Дейзи благоразумно держалась позади, готовая помочь, если домовладелица провалится сквозь пол. Но та без приключений добралась до двери и стала бороться с неподдающимся замком. Наконец ключ повернулся в замочной скважине, и миссис Фиппс испустила вздох удовлетворения.

– Вот и пришли. Я тут все убрала, после того как съехали последние жильцы, так что вам не нужно тревожиться насчет их мусора и того подобного.

Домик в самом деле оказался чистеньким, что Дейзи, ступив внутрь, отметила с облегчением. Конечно, воздух несколько припахивал затхлостью, но это был запах пустого, а не грязного дома.

Комнаты оказались маленькими, в кухне едва помещался небольшой столик и два стула, так что она с недоумением прикинула, как тесно было здесь семье из четырех человек. Линолеум на полу весь потрескался, но это легко исправить, прикрыв его ковриками. Ванная была совсем крошечной. Когда‑то чугунную ванну заменили на голубую фибергласовую плюс душевую кабинку, не слишком гармонировавшие с белым унитазом и раковиной. Из стены выступал небольшой водонагреватель.

Она молча прошлась еще раз по комнатам, пытаясь представить, как они будут выглядеть с занавесками, лампами и уютной мебелью. Если она снимет этот домик, ей придется покупать стеклопакеты, чтобы установить кондиционирование, половики, всякие кухонные приспособления и мебель в жилую комнату. Слава Богу, обстановка спальни у нее уже есть, но надо постараться купить все нужное по дешевке, чтобы сделать это жилище обитаемым, иначе понадобится примерно шесть тысяч долларов. Еще хорошо, что она жила не в той части страны, где стоимость жизни высока, а то ей пришлось бы потратить вдвое больше денег на то же самое. Деньги у нее были. Просто до сих пор она ни разу не тратила такую большую сумму. При одной мысли о таком расходе у нее начинало сосать под ложечкой.

Она могла потратить такие деньги или вернуться в материнский дом и жить в нем, и стареть, пока не умрет. В одиночестве.

– Согласна, – громко сказала она, и слова прозвучали странно и как бы отдаленно, словно произнес их кто‑то другой.

Пухлое лицо миссис Фиппс просветлело.

– Правда? Я не… ну, вы не кажетесь такой… Когда‑то это была хорошая добропорядочная улица, но соседние дома пришли в упадок и… – Она замолчала растерянно, не в силах скрыть удивления.

Дейзи могла ее понять. Еще неделю назад – Господи, да еще вчера! – она в страшном сне не вообразила бы, что будет жить здесь.

Она могла впасть в отчаяние, но жалкой она не была. Сложив руки, она приняла самый строгий библиотекарский вид.

– Крыльцо срочно нуждается в ремонте. Если хотите, я могу это сделать за вас, при условии, что вы примете этот расход в уплату части арендных денег.

Миссис Фиппс тоже скрестила руки на груди.

– Зачем мне это делать?

– Верно, вы лишитесь части наличных денег, но в долгосрочной перспективе останетесь в выигрыше, так как ваша собственность поднимется в цене и в следующий раз вы сможете поднять арендную плату. – Дейзи понятия не имела, сколько будет стоить починка, но плата по найму была всего сто двадцать долларов в месяц, так что, вполне возможно, миссис Фиппс придется несколько месяцев обходиться без всякой платы вообще.

– Не думаю, что смогу долго обходиться без этих дополнительных денег, – с сомнением проговорила миссис Фиппс.

Дейзи стала быстро соображать.

– А если это будет через раз? Тогда вы справитесь? Я оплачу ремонт сейчас, а затем не буду платить за аренду каждый второй месяц, пока не верну эти деньги. Или же вы оплатите ремонт и немного поднимете арендную плату.

Миссис Фиппс переступила с ноги на ногу.

– У меня нет такой суммы свободных денег, чтобы расшвыриваться ими направо и налево. Ладно, будь по‑вашему. Но я настаиваю, чтобы это было закреплено письменно. И еще я хочу получить плату за первый месяц, а уж потом мы начнем эту чересполосицу. И коммунальные услуги сюда не включаются.

Было бы странно ожидать, что за сто двадцать в месяц они будут включены. Дейзи широко улыбнулась, протянула руку владелице и объявила:

– Договорились. – И они пожали друг другу руки, скрепляя сделку.

– Несколько тесновато, – прокомментировала увиденное тетя Джо, когда тем же вечером они с матерью Дейзи посетили ее новое жилище.

– Вполне подходит, – ободряюще возразила Эвелин. – Разок покрасить, повесить приятные занавески, и все преобразится. Да и она же не собирается здесь жить слишком долго. Очень скоро она подыщет себе что‑нибудь особенное. Дейзи, милая, если у нас на чердаке есть что‑либо, что тебе захочется взять, бери не задумываясь. – Она еще раз обошла маленький домик. – А как, собственно, ты намерена его обставить? – поинтересовалась она с сомнением, словно не могла вообразить, будто хоть что‑то способно украсить это жилище.

– Чтобы здесь было удобно и уютно, – сообщила Дейзи. – Ничего другого тут не получится. Знаешь, что‑нибудь вроде пухлых кресел… с валяющимися на них афганцами.

– Хм… – заметила тетя Джо. – Единственный афганец, которого я видела, не станет на них лежать, если только его к ним не привязать покрепче. Глупейшая собака в мире.

И все хором засмеялись: чувство юмора тети Джо часто доходило до абсурда, но Дейзи и ее мать всегда получали от ее шуток большое удовольствие. Так и сейчас, представив вместо тканого шерстяного покрывала развалившуюся в кресле собаку, они испытали бурю восторга.

– Вообще‑то собака тебе точно понадобится, – внезапно произнесла Эвелин, оглядываясь вокруг. – Или решетки на окнах от грабителей и охранная система.

Решетки и охранная система обойдутся ей еще в тысячу. Расходы растут не по дням, а по часам.

– Я сейчас же начну искать собаку, – заявила Дейзи. В конце концов, с собакой ей будет не одиноко. Она никогда не жила одна, так что собака смягчит переход к новой жизни. Да и завести любимца будет приятно, ведь прошло уже восемь лет – Господи, как же долго! – с тех пор как последний любимец семьи умер от старости.

– Когда ты думаешь переехать? – полюбопытствовала тетя Джо.

– Не знаю. – Дейзи с сомнением оглянулась вокруг. – Надо еще подключить электричество и телефон, хотя это много времени не займет. Потом мне нужно купить все кухонные приспособления и доставить их сюда, приобрести мебель и коврики, повесить занавески. И покрасить. Обязательно.

Эвелин фыркнула:

– Хорошая домовладелица привела бы все в порядок и сделала ремонт сразу после отъезда предыдущих жильцов.

– Арендная плата сто двадцать в месяц, и покраска в это не входит.

– Я слышала, что Бак Лейтем берется за малярную работу по субботам и воскресеньям. Подрабатывает, – заметила тетя Джо. – Я позвоню ему сегодня и узнаю, чем он может помочь.

Денежки вприпрыжку убегали с банковского счета Дейзи.

– Я смогу и сама покрасить стены.

– Нет, не сможешь, – твердо сказала тетя Джо. – Ты будешь занята.

– Разумеется, но у меня все‑таки останется время…

– Нет, не останется.

– Тетя Джо имеет в виду, что мы все обдумали и решили, что тебе нужно повидать консультанта по моде и косметике.

Дейзи вытаращила глаза. Она едва сдержала смех.

– Где я, по‑вашему, найду такого? – Она сомневалась, что в штате хилсборского универмага есть нечто подобное. – И зачем мне нужен кто‑то, чтобы объяснить, как я хочу выглядеть? Я уже все обдумала: Уилма меня пострижет, может быть, подсветлит… потом я куплю что‑нибудь для макияжа…

Эвелин и Джоэлла согласно затрясли головами.

– Так не пойдет, – объявила тетя Джо.

– Что не пойдет?

– Дорогая, – вмешалась Эвелин, – если ты хочешь изменить себя, делай это по всем правилам. Конечно, ты можешь изменить прическу и начать пользоваться косметикой… Но тебе нужно приобрести стиль. Что‑то такое, что заставит людей оборачиваться и смотреть на тебя. А стиль не купишь в отделе «Красота и здоровье» аптеки или универмага.

– Но я и так собираюсь потратить много денег…

– Не надо беречь пенни и проигрывать фунты. Ты что, думаешь, генерал Эйзенхауэр смог бы высадиться в Нормандии, если сказал бы: «Подождите, мы тратим слишком много денег, давайте пошлем половину намеченных кораблей»? Все эти годы ты копила деньги, но что в них толку, если ими не пользоваться? Речь ведь не идет о том, чтобы растратить все до последнего.

Дейзи можно было убедить, но не задавить. Она на минуту задумалась над их предложением.

– Нет, сначала я хочу попробовать по‑своему. А затем, если меня это не удовлетворит, я найду консультанта.

Зная Дейзи всю ее жизнь, мать и тетушка поняли, что она приняла решение, и теперь ее с места не сдвинешь.

– Ладно. Только пока не позволяй Уилме делать что‑нибудь с твоими волосами, – предостерегла ее тетя Джо. – Урон может быть необратимым.

– Но Уилма и тебя причесывает, – возмутилась Дейзи.

– Лапушка, я не позволяю ей прикоснуться ко мне ни с какой химией. Я в этой парикмахерской такого навидалась, что у тебя бы кровь в жилах застыла.

Дейзи вдруг представила себя с зеленой паклей на голове и решила, что подождет договариваться с Уилмой о прическе. Может быть, ей стоит отправиться в один из больших городов и там заняться волосами… даже если потом потребуется ездить туда каждый месяц, чтобы поддерживать их вид. И больше денег. Уилма, возможно, плохо причесывала, но брала дешево.

– Помни о Нормандии, – пробормотала она.

– Вот именно, – удовлетворенно кивнула мать.

Дейзи была достаточно упрямой и на пути домой остановилась у аптеки и потратила невероятную сумму на маленький пакетик с декоративной косметикой. Тушь для ресниц, тени для век, румяна, контурный карандаш для губ и помада – все это ничего не весило – она даже не почувствовала тяжести пакетика, – но карман ее стал на двадцать пять долларов легче, а она купила не лучший товар. Да, этот ее проект становился бездонной бочкой. Кроме того, она потратила какое‑то время на изучение модных журналов и выбрала один, в котором давались подробные инструкции по нанесению макияжа. Удовлетворенно подумав, что каждый умеющий читать может этому выучиться, она направилась домой, вооруженная косметикой и руководством к действию.

– Что ты купила? – потребовала информации тетя Джо, едва Дейзи переступила порог.

– Только самое основное, – перечислила содержимое пакета Дейзи. – Мне не хочется сразу применять что‑то сложное, вроде подводки глаз… пока я не освоюсь со всей этой кучей. После ужина я попробую накраситься, и мы посмотрим, что из этого выйдет.

Поскольку это был день ее рождения, ужин состоял из ее любимых блюд: мясного рулета, пюре и зеленой фасоли. Однако она была слишком напряжена, чтобы отдать ему должное: так много всего случилось в этот день, что нервы ее были на взводе и не желали успокаиваться. После того как кухня была Убрана, ее мать и тетя Джо уселись перед телевизором смотреть «Колесо Фортуны», Дейзи поднялась наверх, чтобы создать себе храброе новое лицо.

Сначала она внимательно изучила журнал о красоте, проработала, как нужно наносить тени для глаз: самую бледную – под брови, средней яркости – на веки, и темную – в морщинку между ними. Звучало это очень просто. В качестве примера там были приведены диаграммы для глаз типа Одри Хепберн (глаза олененка). Дейзи открыла маленькую коробочку и воззрилась на четыре оттенка теней, все варианты коричневого. Но коричневый – такой скучный тон, наверное, ей стоило взять голубые, или зеленые, или даже лиловые. Впрочем, голубые тени вряд ли бы подошли к ее зеленому глазу, а если бы она купила зеленые, они не сочетались бы с голубым глазом. Как бы выглядели лиловые, она представить себе не могла, так что оставались только коричневые.

Она всю жизнь довольствовалась нудным коричневым.

Захватив свою сокровищницу, она перешла в ванную и выстроила коробочки и прочее в ряд на полочке перед зеркалом. Тени наносить нужно было крохотной палочкой с губочкой на конце. Она осторожно взяла ее из ложбинки и потерла о самую светлую из теней, затем провела ею под бровями, как было сказано в инструкции, после этого посмотрела в зеркало на результат. Что ж, его практически не было видно. Облегчение смешалось с разочарованием.

Ладно. Следующим шагом было нанесение теней средней яркости. В коробочке было два цвета, но она подумала, что сейчас не имеет значения, какой она выберет. Дейзи мазнула одной из средних теней по первому веку, потом второй – по второму… чтобы сравнить. После мгновенного критического осмотра она решила, что особой разницы не замечает. Впрочем, глаза стали выглядеть выразительнее, как‑то более дымчатыми. Ощущая нарастающее возбуждение, она провела самой темной тенью по морщинке над веком, но не рассчитала нужное количество теней, и в результате темная полоска выглядела как знаки какого‑то дикарского племени. Тени нужно сливать, чтобы они мягко переходили друг в друга. Так говорилось в журнале. Дейзи стала старательно сливать, стремясь растушевать темную краску наверх и вниз.

Да уж, теперь она больше походила на Клеопатру, чем на Одри Хепберн. Но все оказалось очень легко. Просто в следующий раз ей нужно будет полегче обращаться с этими темными тенями.

Затем настала очередь туши для ресниц. Согласно информации журнала, тушь для ресниц придает глазам выразительность. Дейзи с энтузиазмом покрутила палочкой внутри тубы и начала наносить тушь на ресницы.

Конечный результат выглядел так, словно два мохнатых паука приползли к ней на веки и там сдохли.

– О нет! – простонала она, с ужасом глядя в зеркало. Что она сделала не так? Ничего похожего на модели в журнале! Ее ресницы торчали толстыми колючими пиками, а когда она моргала, верхние и нижние ресницы слипались и не хотели разлипаться. После того как она во второй раз разделила их пальцами, она сочла за лучшее не моргать вовсе.

Но прекратить свои усилия теперь было бы просто трусостью. Нет, она доведет дело до конца. С румянами все не может оказаться так же плохо, как с тушью. Она провела маленькой кисточкой по яркому овальчику, затем осторожно – по щекам.

– Боже милостивый! – прошептала она, подозрительно разглядывая цветной овал. Как это получается, что на лице румяна выглядят гораздо темнее, чем в коробочке? Ее щеки казались сильно загорелыми, разве что загар никогда не бывает такого бешено‑розового цвета.

С мрачной решимостью она нанесла на лицо остальные свои покупки – обвела контурным карандашом губы и накрасилась помадой, но уже перестала понимать, смягчило это ситуацию или ухудшило. Одно было ясно: смотрелась она чудовищно, как какая‑то смесь клоуна на родео и персонажа фильма ужасов.

Ей, безусловно, требовалась помощь.

Безрадостно спустилась она по лестнице туда, где продолжало крутиться «Колесо Фортуны». Эвелин и Джо потрясенно смотрели на нее, вытаращив глаза и раскрыв рты. Они лишились дара речи.

– Господи! – наконец выпалила тетя Джо.

Щеки Дейзи вспыхнули огнем под слоем румян, сделав их еще ярче.

– Тут должен быть какой‑то фокус, – еле выговорила она.

– Не расстраивайся, – жалобным тоном произнесла мать, вставая с кресла, чтобы обнять бедную дочку. – Большинство молодых девушек учится этому методом проб и ошибок. Ты просто никогда этим не занималась.

– У меня нет времени на пробы и ошибки. Мне нужно это освоить немедленно.

– Поэтому мы и предложили найти консультанта. Подумай об этом, милая. Это самый быстрый способ.

– Бет может мне все показать, – озарило Дейзи. Ее младшая сестра не накладывала косметику ложками, но знала, как подчеркнуть свои достоинства. Кроме того, Бет не потребует за это платы.

– Не думаю, – мягко промолвила Эвелин.

Дейзи удивленно моргнула. Это оказалось большой ошибкой. Разлепив пальцами ресницы, она спросила:

– Почему?

Эвелин поколебалась, потом вздохнула:

– Милая, ты всегда была умницей, а Бет застолбила себе право быть хорошенькой. Я не думаю, что она легко перенесет, если ты попросишь ее помочь тебе стать красивой, оставаясь умной. Дело не в том, что ты некрасивая, – поторопилась добавить Эвелин, чтобы не ранить чувства Дейзи. – Ты интересная. Просто ты никогда не училась подавать себя, подчеркивать свои достоинства.

Мысль о том, что Бет может хоть чуточку ей завидовать, была настолько ей чуждой, что Дейзи не могла ее принять.

– Но у Бет всегда были хорошие отметки в школе. Она совсем не глупая. Она и умница, и красавица… так почему же ей не помочь мне?

– Бет не ощущает себя такой же умной, как ты. Она окончила школу, а ты – колледж.

– Но она же не пошла в колледж, потому что вышла замуж за школьного возлюбленного… когда ей было восемнадцать… и завела чудесную семью, – недоуменно возразила Дейзи. По правде говоря, ей всегда хотелось быть такой, как Бет. – Не пойти в колледж было ее выбором.

– Но ведь всегда задумываешься, правильно ли сделан выбор, – заметила тетя Джо, повторяя последние слова Дейзи. – Эвелин всего‑навсего хочет сказать, что ты не должна загонять Бет в такую ситуацию. Она не простит себе, отказав тебе, а если согласится помочь… это будет как носить шерсть летом: душит и кусается.

Значит, эта идея не проходит. К счастью, у Дейзи была еще одна.

– Полагаю, мне стоит отправиться в универмаг в Чаттануге или Хантсвилле. И пусть они там сделают мне макияж как надо.

– По правде говоря, – сказала тетя Джо, – мы подумали кое о ком, живущем прямо здесь, в Хилсборо.

– Здесь? – Дейзи недоуменно перебирала в памяти всех жителей городка, кто мог хотя бы отдаленно сойти за консультанта по красоте. – Кто? Кто‑то недавно переехавший к нам в город?

– Не совсем. – Тетя Джо откашлялась. – Мы думаем, что тебе мог бы помочь Тодд Лоуренс.

– Тодд Лоуренс? – вытаращилась на них Дейзи. – Тетя Джо, то, что человек – гей, вовсе не означает, что он может быть консультантом по макияжу и моде. Кроме того, я не уверена, что Тодд относится к «ним». Мне неудобно огорчать его таким вопросом… А если он не из «них»?

Тодд Лоуренс был на несколько лет старше ее, то есть ему было чуть за сорок, и он был человеком сдержанным, державшимся с большим достоинством. Он уехал из Хилсборо, когда ему было немногим больше двадцати, и, по словам обожавшей его матери, очень успешно продвинулся на Бродвее. Однако, коль скоро у него не было ни газетных вырезок, ни журнальных статей, в которых упоминалось бы его имя, возможно, лишь материнская любовь привела ее к мысли, что ему там сопутствовал успех. Тодд вернулся в Хилсборо спустя пятнадцать лет после отъезда, чтобы заботиться о матери в последние годы ее жизни, а после ее смерти продолжал тихо и одиноко жить в старом викторианском доме на окраине городка.

– О, он из «тех», – отозвалась Эвелин. – Ради всего святого! Он же открыл в Хантсвилле антикварный и дизайнерский магазин. Скажи, сколько добропорядочных мужчин знают, что собой представляет цвет «моув», то есть серо‑лиловый? А Тодд сказал мне на Пасху, что цвет «моув» мне очень к лицу. Помнишь это мое платье в том году? И сказал он это в присутствии нескольких людей. Нет, он точно из «них».

– Не знаю, – засомневалась тетя Джо. – Знание «моув» не такой уж хороший тест. Может ведь жена заставить мужчину выбирать краску для дома? Тогда он будет знать цвет «моув». А вот что будет настоящей проверкой, так это пюсовый цвет. Спроси Тодда насчет пюсового.

– Не могу я спрашивать его насчет пюсового!

– Ну, это лучше, чем в упор спросить его, не из «них» ли он. Не знаю, как иначе ты сможешь это выяснить.

Дейзи потерла лоб.

– Мы ушли в сторону. Даже если Тодд – гей…

– Он гей, – уверенно заявили сестры.

– Ладно, пусть так. Но это вовсе не означает, что он спец по макияжу!

– Он же работал на Бродвее, конечно, он спец. Участники всех этих шоу постоянно его приглашают, гей они или нет. Кроме того, я с ним уже договорилась по телефону, – сообщила Эвелин.

Дейзи застонала.

– Ну‑ну, не расстраивайся, – укорила ее мать. – Он был очень любезен и сказал, что, конечно, поможет тебе. Только позвони ему, когда будешь готова прийти.

– Я не смогу, – помотала головой Дейзи.

– Посмотри еще разок в зеркало, – посоветовала тетя Джо.

Дейзи неохотно повернула голову и взглянула в зеркало над камином с газовыми поленьями. Увиденное заставило ее содрогнуться, и она тут же сдалась без всяких угрызений совести.

– Я позвоню ему утром.

– Сделай это сейчас, – настойчиво предложила Эвелин.