За неделю до описанных выше событий 11 page

Ник нежно гладил ее волосы, прижимая ее к себе все сильнее.

- Никогда не пойму. Но я хочу, чтобы ты была счастлива, если это твой выбор - я его уважаю. Прощай, Лина.

- Прощай, Ник.

Мужчина осторожно коснулся губами ее лба, и в этот момент произошло нечто невероятное. В голове у девушки, словно что-то взорвалось… «В моем сердце всегда есть место для тебя»… «Я люблю тебя, я так безумно тебя люблю»… «Не останавливайся, пожалуйста»… Сплетенные в страстной схватке тела на широкой постели, образ так ярко вспыхнул в ее сознании, как будто это происходит прямо сейчас.

Ник бросил на нее прощальный взгляд и исчез, а Лина так и осталась стоять, пораженная, оглушенная ошеломляюще острыми воспоминаниями. Затем она медленно опустилась на пол и закрыла лицо руками: «Все это правда! Я изменила ему! Влад имеет полное право меня ненавидеть! Я заслужила! Каждое его слово – это справедливая кара! Что же я наделала?! Я исчезну, уеду, больше никогда не сделаю ему больно. Как я могла позволить себе… как?!»

Много месяцев, долгими мучительными часами Влад прокручивал эту сцену в голове, но все не заканчивалось именно так, а точнее – никак. Он не испытал триумфа, о котором мечтал, Лина повела себя совсем иначе, чем он ожидал. Не было гнева, равнодушия, притворства. Влад мечтал, что она будет умолять его о прощении или оправдываться, но ничего этого не произошло. Лина была потрясена, безумно ему рада, ее глаза светились безграничной любовью. Он так хорошо помнил этот нежный взгляд. А ее слова: «любимый… родной», неужели это все игра? Ложь? Такие чувства разве могут быть притворством? Сколько боли и тоски в ее взгляде… Он сжал челюсти.

«Конечно, наглая и лицемерная игра!» - Лина избрала с ним свою излюбленную тактику, которая его обезоруживала и лишала воли. Только мертвый мог устоять перед этим прекрасным существом, шепчущим горячие слова любви.

«Любовь»… Он болезненно поморщился. Слишком горькое слово для него.

«Лгунья, умелая актриса! О чем они говорят? О чем договариваются за моей спиной? Я уже не тот дурак, который млел, когда ее нежные губы касались кожи».

Сочные… сладкие… податливые. Когда Лина силой сжала его в объятиях, ее тело дрожало, а его рубашка намокла от ее слез. Соленых и горьких, как сама жизнь. В эту минуту он готов был забыть обо всем. Простить, махнуть рукой на месяцы одиночества и добровольного плена. Но самолюбие взяло верх. Он пока не решил, как вести себя с ней дальше, не определил для себя окончательно – хочет ли принять ее обратно, сможет ли снова открыть свое сердце. Только одно Влад понял с обжигающей ясностью – он все еще ее любит, как сумасшедший, как безумец, и хочет с такой силой, что все остальные желания меркнут. Страсть к этой коварной изменнице, обжигающая, сумасбродная, вернулась с еще большей силой. От одной мысли о ее теле, о том наслаждении, которое только она могла ему подарить, он терял голову. Ее губы. Как же он по ним истосковался, с каким жадным наслаждением он их целовал. Не смог устоять.

Николас уехал, Влад слышал, как яростно взвизгнули покрышки его автомобиля. Но Лина все еще здесь, он напрягся, прислушиваясь к тишине, воцарившейся в доме. Вот она идет к себе в комнату, закрывает за собой дверь… но что это? Она плачет? Рыдает навзрыд, как маленький ребенок… Его сердце сжалось с такой силой, что стало больно в груди. Ему непреодолимо захотелось броситься к ней. Туда, в ее спальню, упасть перед ней на колени, вцепиться в ее ноги и не отпускать, никогда не отпускать от себя. Но он крепко сжал челюсти и кулаки - так сильно, что побелели костяшки пальцев. Бесконечно тянулись минуты, а ее горький плач резал его сердце на части. Влад слышал, как она собирает вещи, ткань шуршит в ее руках, что-то падает на пол. Внезапно безумная мысль кольнула его как кинжалом: «А что если она уезжает за Ником? Может, таков их план: уехать по отдельности? Может, они боятся меня, боятся, что я устрою скандал?»

Он рванул в ее спальню: «Нет! Так просто ты не уйдешь! Я не отпущу тебя к нему!»

Влад с грохотом распахнул дверь в спальню, девушка повернулась к нему и выронила вещи из рук. По ее щекам по-прежнему катятся слезы.

- Убегаешь? С ним?! – голос Влада оглушительно зазвучал в тишине дома.

Лина молча, подняла одежду и поспешно запихнула ее в чемодан.

- Ты просил меня уехать…

- Я передумал! Ты останешься здесь!

Мужчина захлопнул за собой дверь и прислонился к ней спиной, отрезая ей все пути к отступлению.

- Зачем ты мучаешь меня, Влад! Дай мне уйти, пожалуйста!

- Присядь, мы еще не закончили!

- Я постою.

Ревность вновь ослепила мужчину с новой силой, теперь ему казалось, что его обманули еще раз.

- Где он ждет тебя? Вы договорились? Вот почему ты просила меня оставить вас наедине? Думаешь, я идиот? Так вот, моя милая, моя непокорная и неверная возлюбленная, я никуда тебя не отпущу! Если будет нужно – посажу под замок!

- Зачем я нужна тебе? – простонала Лина, и он вздрогнул от боли в ее голосе. – Ты хочешь продолжать меня мучить, сводить с ума, наказывать? Я больше не вынесу страданий - просто отпусти!

Но он закрыл дверь на замок и сунул ключ в карман. «Не отпущу, не сейчас, не сегодня… НИКОГДА!»

- Что ты задумал? – на ее лице мелькнул страх, и он возненавидел себя за это, но уже не мог остановиться.

- Ничего особенного, просто хочу напоследок взять то, что ты мне обещала. Ты ведь не откажешь мне в таком подарке? Кстати, я отпустил Лилю… Мне причитается награда, не так ли?

Лина смотрела на него, как на безумца.

- Ты не посмеешь сделать это именно сейчас, против моей воли! – простонала она.

- Против твоей воли? Помнится, когда-то ты умоляла меня об этом.

Лина попятилась назад, выражение безграничного отчаянья застыло на ее лице.

- Только не сейчас, Влад! Не так! Не смей – я закричу!

Ярость прокатилась в нем вулканической магмой, ослепила, обожгла. Он не отпустит ее просто так, он поставит на ней свою печать, слишком долго он мечтал об этом.

- Конечно, закричишь! Но позже!

Влад тяжелой поступью пошел к ней, распаляясь все больше от ее сопротивления, Лина отступила назад к стене, прижала руки к груди. Ни дать, ни взять Ангел, только с распутной душой. Сейчас он уничтожит этот святой образ, нет больше сил терпеть! Она принадлежит ему, и он напомнит ей об этом. Вырежет в ее памяти каждое воспоминание об их близости навсегда стирая всех тех, других, из прошлой жизни, где его не было рядом.

Девушка словно окаменела, не в силах двинуться с места, но, как только он приблизился, отшатнулась от него, хотела бежать к двери, но он молниеносно привлек ее к себе, встряхнув, как тряпичную куклу.

- Нет! – Лина уперлась руками ему в грудь, неужели она не понимает, что сопротивляться сейчас просто бесполезно?!

- Нет?! – прорычал Влад. – А я говорю – да!

- Отпусти меня, пожалуйста.

Но он уже ее не слышал, резким движением разорвал платье до пояса. Одной рукой, удерживал ее за талию, а другой требовательно сжал ее грудь, такую полную и упругую. Провел ладонью по соску, который мгновенно напрягся от ласки. Лина замерла, перестала сопротивляться.

- Ты с ума меня сводишь, – прохрипел он, – я больше не могу ждать, ты самая прекрасная из всех женщин, которых я когда-либо видел. И я желаю получить тебя прямо сейчас…

Девушка вновь попыталась вырваться, но он сжал ее как в тисках.

- Тссс, спокойно, милая, я лишь хочу приласкать тебя.

Он наклонил голову и обхватил тугой камушек соска губами, нежно провел по нему языком. Радостно почувствовал, как она выгнула спину навстречу его ласке, тогда он, оторвавшись от ее груди, жадно нашел желанные губы. Лина тихо застонала, ответила на его поцелуй с такой дикой и безудержной страстью, что у него потемнело в глазах. Эта девушка умела его удивлять, сейчас Влад просто поражен силе ее чувственного поцелуя. От нетерпения она вцепилась в его волосы, не давая ему прервать поцелуй и его захлестнуло безумное, первобытное желание. Он прижал ее к стене, оторвался от ее губ, но Лина резко притянула его к себе за воротник, жадно, алчно впилась в его рот. Ее руки дернули ворот рубашки с такой силой, что пуговицы с грохотом покатились по полу. Ее горячие ладони скользнули по его обнаженной груди, спине. Пальцы девушки дерзко дернули ремень на его брюках. Влад снова отстранился, посмотрел ей глаза и почувствовал, как падает с огромной высоты в бездну, пучину страсти. Ее зрачки расширились, взгляд кажется безумным, влажные губы приоткрыты. Лина опять его поцеловала, вызывая сладкую дрожь в изголодавшемся по ней мужчине. Влад почувствовал во рту привкус крови, ее нежная губа разбилась о его клыки, а он даже не заметил, как они появились. Оба тяжело дышали.

- Ты с ума сошла, – прохрипел он ей в губы.

- Я хочу тебя, я так дико хочу тебя.

Он застонал, поднял девушку вверх, подхватив под коленями, сдернул с нее трусики и с криком вонзился в ее тело. Лина обхватила его бедра ногами, позволяя проникнуть как можно глубже, отдаваясь с каким то надрывным безумием. Комната сотряслась от громких стонов, шумного дыхания и ее криков наслаждения.

Влад двигался в ней мощно, беспощадно, совершенно не задумываясь о том, что ее голая спина больно трется о стену. Страсть и ревность, жестокое чувство собственника, наконец получившего обратно то, что ему принадлежало. Он уже ничего не видел, сумасшедшая волна удовольствия, властное желание владеть ею безраздельно лишило его разума. Подхватив девушку под ягодицы, Влад пронес ее через комнату и опрокинул на ковер, посмотрел в глаза, затуманенные страстью, полузакрытые в экстазе и снова резко вошел в податливую, горячую плоть. Ее ногти скользили по шелку рубашки, затем она дернула ткань наверх, жадно приникая ладонями к обнаженной коже, оставляя на ней кровавые следы. Внезапно Лина замерла, а потом выгнулась под ним и громко застонала. Он жадно смотрел на извивающееся под ним тело, вздрагивающее от сладких судорог экстаза. Влад поднял ее за талию, прижимая к себе, давая успокоиться после яркой вспышки.

- Посмотри на меня! – попросил он, придерживая ее раскрасневшееся личико за подбородок. Прекрасные зеленые глаза открылись - в них плескалась любовь. Безграничная, как океан. Или ему кажется? Неужели сейчас она тоже претворятся? Как можно лгать в такую минуту?

- Ты испортила мне удовольствие взять тебя силой. Так яростно сопротивлялась и так неистово отдалась, можно подумать у тебя не было мужчины долгие месяцы.

- Ты в этом сомневался? – спросила Лина и страстно на него посмотрела.

Но Влад ей не ответил, вновь поцеловал припухшие красные губы, зализывая маленькую ранку.

- Моя строптивая кошечка, как же я хотел тебя все это время.

Он с наслаждением зарылся лицом в ее волосы. До чего же она ослепительно прекрасна. Влад чувствовал, как ноет его тело от неудовлетворенного желания, но не торопился получить такую желанную разрядку, он лег рядом, чтобы немного успокоиться. Привлек ее к себе на грудь, Лина оплела его руками, положила голову ему на плечо. Влад посмотрел на ее ногу, согнутую в колене, на нежной коже остались багровые следы от его пальцев. Он нежно провел по ней рукой.

- Я вел себя, как животное, ты вся в синяках. Тебе больно?

Лина отрицательно покачала головой.

- Нет, я так сильно тебя желала, что не чувствовала боли.

Ответила она, стыдливо прикрыв глаза, но эта откровенность заставила его вновь побледнеть от страсти. Влад наклонился и нежно поцеловал ее в губы, словно боясь спугнуть прекрасное мгновение.

- Я хочу видеть тебя всю! Сними эти тряпки.

Послушно и вместе с тем робко она стянула с себя одежду и легла на спину, закрыв глаза.

- Я уже не такая, как раньше, ты сказал, что я больше тебе не нравлюсь.

Влад с трепетом и вожделением осматривал великолепное обнаженное тело, как свои владения.

- Кто сказал тебе, что ты мне не нравишься?

Он ловко перевернулся на спину, увлекая ее на себя.

Лина смотрела на любимого и не верила, что это происходит наяву. Она жадно пожирала его взглядом, каждую черточку, его глаза, губы. Наконец-то выражение жестокости на его лице исчезло, от него больше не веет ледяным холодом. На долго ли эта перемена? В глубине его черных глаз по-прежнему притаились боль и недоверие.

Теперь это снова тот Влад, которого она знала раньше. Лина прижалась губами к шраму, и он вздрогнул, но не оттолкнул, а тихо прошептал:

- Я тебя ужасаю этим уродством?

И ее сердце болезненно сжалось. Как же он, наверное, страдал, мучился, скрывая лицо… Он ее не ужасал, даже наоборот, как ни странно, но этот шрам придавал ему загадочности, мужественности.

- Нет, ты похож на пирата.

Ее губы коснулись его шеи, осторожно сползли к груди. Его кожа такая гладкая, шелковистая, а запах тела кружит ей голову словно в крутом водовороте. Как долго она не могла привыкнуть засыпать без него. Хранила его вещи, прижималась к ним лицом, залитым слезами. Но об этом он не знал, а она ни за что не признается теперь, да и зачем? Он все равно не поверит. Зачем снова ревниво привлек ее к себе? Это их последняя ночь вместе, так он сказал, когда вошел к ней в комнату. Пусть! Теперь у нее останутся сладкие воспоминания.

Лина покрыла поцелуями его грудь, плоский живот. Влад застонал, а потом задохнулся и вскрикнул, когда почувствовал теплый, влажный рот, сомкнувшийся на горячей, пульсирующей плоти. Он хотел ее отстранить, пораженный дерзкой лаской.

- Что ты делаешь? – хрипло спросил он, пытаясь оттянуть ее за волосы, но девушка не прекратила изощренную пытку, и он отдался сладкому плену ее губ.

Вскоре Лина почувствовала, что он больше не может терпеть, Влад потянул ее к себе, хотел подмять, как всегда, властно придавить своим весом, но не успел. Лина оседлала его, как норовистого жеребца, впервые осмелившись управлять им. Крик восторга сорвался с его губ, он обхватил ее тонкую талию большими ладонями, и начал насаживать на себя, не спуская глаз с прекрасной «наездницы». Ее полная грудь колыхалась в такт движению бедер, волосы разметались и упали на лицо, с полуоткрытых губ срываются стоны. Лина чувствовала, как ураган наслаждения вновь накрывает ее с головой, ослепляя, порабощая своей разрушительной силой. Только с ним это было так прекрасно. Она создана для него, только его ласки дарят ей рай на земле. Обессилев, рухнула ему на грудь, и только теперь позволила перевернуть на спину, свое ослабевшее после яркого взрыва, тело. Она услышала его хриплый стон, почувствовала яростные толчки, ощутила, как он сотрясается от оглушительного экстаза, заполняя ее всю без остатка.

Влад с наслаждением прижал к себе Лину, словно боясь, что она исчезнет, растворится как сон. После этой ослепительной вспышки страсти, он постепенно оттаивал, ее голос очаровывал, обволакивал его.

- Скажи мне правду, Ангел, ты все еще меня любишь?

Спросил он тихо и замер в ожидании ответа.

- Ты спрашиваешь, люблю ли я тебя? Запомни никого и никогда я не любила, и не буду любить, так как тебя.

- Я не могу тебе больше верить, Лина. Очень хочу, но не могу. Я мечтаю про все забыть, но это так трудно.

Девушка приподнялась и посмотрела на него умоляющим взглядом.

- Неужели то, что сейчас было между нами, не убедило тебя в моей любви?

Влад усмехнулся, и Лина вновь почувствовала, как от него веет холодом:

- Ты о сексе? Ну, гнев и ревность - самая зажигательная смесь для страсти, вполне естественно, что мы поддались порыву. Надеюсь, ты не строишь по этому поводу иллюзий. Ничего не меняется, Лина. Нас просто по-прежнему физически тянет друг к другу. Здоровая реакция, ты не считаешь?

Она с недоверием и болью посмотрела ему в глаза?

- Неужели для тебя все это просто физиология? Тогда зачем ты спросил, люблю ли я тебя?

- Хотел услышать твой ответ.

- Потешить свое королевское самолюбие?

- Возможно.

Влад встал и, застегнув брюки, снял рубашку, отбросил в сторону.

- К чертям ушла вещица от «Версаче». Никогда раньше не замечал в тебе этого огня. Ты была на высоте. Спасибо, даже забыл, как ты хороша в постели.

Щеки Лины вспыхнули, кровь бросилась ей в лицо. Он уходит, вот так все банально и просто, показал ей, насколько она слаба перед ним, и теперь снова ему не интересна. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать от обиды, только что ее просто использовали, как вещь, как кусок мяса.

- Ты уходишь?

Он бросил на нее удивленный взгляд.

- Конечно, у меня много неотложных дел. Ты ведь не думаешь, что я буду сторожить тебя в этом доме? Здесь и без меня охраны хватает. Но, возможно, я заскочу к тебе, когда появится время.

Девушка до боли сжала руки в кулаки, глотая слезы. Вот какую участь он для нее приготовил. Он хочет, чтобы она оставалась здесь в роли его любовницы.

- Как ты жесток! Зачем ты так со мной? Неужели в тебе больше нет ничего человеческого?

Он усмехнулся:

- Какой наивный вопрос, по-моему, ты забыла, кто я есть на самом деле. Я – вампир, Лина. Не жди от меня безропотного преклонения, как от тех бесхребетных щенков, которые высунув языки, бегают за тобой в надежде получить подачку.

- Тебе весело, когда ты делаешь мне больно?! Откуда в тебе эта злоба? Ты больше не Влад, ты – Макабру, а его я никогда не любила.

- Лина, любила ли ты кого-то еще, кроме себя, хоть когда-нибудь? Думаешь, если бы я дал нам шанс - мы были бы счастливы снова? Я никогда не смогу тебя простить. Впрочем, это трудно сделать и сейчас, и через столетие. Ты все разрушила своими руками.

- Тогда зачем ты не позволяешь мне уйти?! Отпусти меня.

- Нет! – грозно сказал Влад. – Считай, что ты в плену у Макабру!

С этими словами он покинул ее комнату.

Глава

Фэй нежно провела пальчиками по лепесткам подснежников. Вот и пришла весна. Все оживает, возрождается заново, тянется к солнышку. Казалось, нужно радоваться жизни, больше нет нужды прятаться и скрываться, а люди, привычно шагающие по талому снегу, жмурятся от яркого апрельского солнца. В этом году зима задержалась, но последние холода, наконец, уступили место нежному, самому первому теплу. Все встало на свои места, но разве она может радоваться жизни дальше? Смотреть на женщин с колясками, на влюбленных, сладко целующихся, не замечающих рутины жизни. Она женщина, навеки закованная в тело ребенка. Разве это справедливо? Разве хотела она, чтобы в обмен на ее силу, боги отобрали у нее самые главные радости жизни? Самуил старался ее развеселить, и теперь ее дом походил на маленький зоопарк, в котором прыгало бесчисленное количество зверюшек. Недавно он принес ей маленькую обезьянку. Фэй, конечно, очень любит своих питомцев, но с каждым днем черная тоска гложет ее маленькое сердечко. Она хочет жить, быть любимой, качать на руках ребенка. Своего малыша, а не кормить морковкой больного кролика.

Она пошла на кухню, маленькую и уютную, с любовью обставленную ею и Самуилом, поставила чайник. Скоро у нее появится гость, с которым ей предстоит долгая и трудная беседа. А вот и машина затормозила у подъезда, Влад, как всегда, небрежно бросит ее открытой. В дверь позвонили, и девушка улыбнулась, поставила кролика на пол и пошла открывать.

- Рада тебя видеть, Влад!

Она бросилась ему на шею, и он, как всегда, закружил ее в воздухе.

- Ну, разве так обращаются с пожилыми дамами, перевалившими за пятую сотню лет?

Влад поставил ее на пол и прошел на кухню, чувствуя запах свежего кофе.

- Уже заварила, знаешь, довольно приятно иметь тетушку ведьму.

Фэй поставила на стол дымящуюся чашку и села рядом, прижав к себе перепуганного кролика, дрожащего всем телом. Он чувствовал рядом страшного зверя, хищника и боялся, пригнув ушки к пушистой спинке.

- Я приехал…

- Знаю зачем …

- Я запутался, Фэй. Что мне делать? Скажи мне ты, почему мне так больно? Я хочу выкинуть ее из своей жизни и не могу. Я мучаю нас обоих. Я дошел до той грани, переступив через которую упаду в бездну.

Девушка взяла его руки в свои.

- Посмотри на меня, Влад. Посмотри мне в глаза, я все вижу, от меня трудно что-то скрыть. Ты готов услышать правду? Возможно, она будет уродливой и неприглядной. Правду о тебе.

Влад сжал тоненькие пальчики.

- Фэй, ты последняя, кто хотел бы причинить мне боль. Я верю тебе.

- Тогда молчи и не перебивай меня, я скажу тебе все, а ты сам будешь решать, что делать со своей жизнью дальше.

Ты когда-нибудь видел отчаянье способное убить? Я видела. Лина любит тебя, я давно уже не видела такой яркий и ослепительный огонь в человеке. Поверь, я достаточно повидала за свою долгую, бесконечную жизнь. Она любит тебя так сильно, так безумно, что порой мне казалось, что человеческое сердце не может выдержать подобные чувства. Когда ты бросил ее, она превратилась в тень, когда она узнала о твоей смерти, то перестала жить, дышать. Больше всего мы боялись ее реакции, и не напрасно. Для Лины все померкло, Влад, она умерла, она покончила с собой на заснеженной скамейке в городском парке, порезала вены. Когда мы с Ником нашли ее, последние капли жизни уходили из ее тела. Она не смогла жить дальше без тебя. Я никогда не видела такого горя, такой самоотверженности. Мы вытащили ее с того света, Николас отдал ей свою кровь, от отчаянья, от безумного желания не дать ей уйти. Вот как Лина стала вамдарком, это была ее вторая жизнь. Если бы мы тогда не успели, ее бы не было в живых. Неужели ты и теперь можешь сомневаться в ее любви? Ты не представляешь, с каким упрямством она решила мстить за тебя, призвать к ответу убийц, только это давало ей силы жить дальше. Она отважная, смелая, преданная. Для меня она дороже сестры, если хочешь знать, дороже всех вас вместе взятых. Я знаю, какую боль ты причиняешь ей сейчас, как мучишь ее своей ревностью и не отпускаешь, словно собака на сене. Но ты не смеешь ее упрекать! Она святая – она Ангел, сошедший на землю чтобы спасти твою грешную душу, сколько еще страданий выпадет на ее долю, прежде чем ты поймешь это? Влад, если ты позволишь Лине уйти, это будет самая большая ошибка в твоей жизни.

- Я не знал… она ничего мне не сказала… А как же… Ник? Скажи мне Фэй, они…

Фэй смотрела на его бледное лицо, на глаза растерянные, печальные, полные боли и страдания. Пусть эта ложь будет первой и последней в ее жизни. Бог простит ей такую малость, а если не простит, то она уже наказана.

- Между ними никогда ничего не было. Ничего, что имело бы для нее значение, такое огромное, как ты. Магда обманула тебя. Фотографии - жалкая фикция, и сделаны они были, когда Николас принес бесчувственную девушку к себе домой. Если бы ревность так не ослепляла тебя, ты бы внимательней рассмотрел снимки, Влад. Для Лины никого не существует, никого, кроме тебя, никогда и никто не будет любить тебя так самоотверженно. Ты должен упасть ей в ноги и молить о прощении. Каждый день Лина оплакивала тебя, каждую ночь я слышала рыдания, доносившиеся из ее комнаты, они разрывали мне сердце, но разве можно утешить того, у кого забрали последнюю надежду. Идем, я кое-что покажу тебе.

Фэй взяла пораженного племянника за руку и повела за собой в комнату Лины. Распахнула дверь, и он застыл на пороге, не веря своим глазам. Повсюду его фотографии и свечи. Словно множество зеркал, отражающих его самого. Маленький музей их короткого счастья. Фэй подвела его к постели и отбросила подушку.

- Узнаешь?

Его рубашка, в которой Лина весело бегала по дому в тот последний раз, когда он остался у нее на ночь. Влад сгреб материю дрожащей рукой и поднес к лицу. Запах ее тела, перемешался с его собственным. С ароматом ее слез.

- Когда-то я спросила у Лины, зачем ей хранить эту рубашку, если можно постирать и спрятать со всеми остальными твоими вещами. Она печально посмотрела на меня и ответила: «Она сохранила запах его тела, я не могу уснуть без Влада, Фэй. Мне снятся кошмары, только так я могу спать спокойно, когда он рядом».

Глаза Фэй наполнились слезами:

- Как она страдала, бедная девочка, сколько еще мучений выпадет на ее долю из-за тебя. Ты – бесчувственный эгоист! Ты жалеешь лишь себя и видишь то, что хочешь видеть. Если ты обидел ее, я придушу тебя собственными руками.

Влад, пошатнувшись, сел на кушетку, обхватил голову руками. Фэй смотрела на него глазами полными жалости, он сам себя накажет. Такой, как он, спросит с себя строже, чем с других. Он выглядел обессиленным, несчастным, словно побитая собака. Она чувствовала его внутреннюю борьбу, вот ломаются холодные ледяные глыбы, которыми он себя окружил.

- Можешь пристрелить меня прямо сейчас – я не просто ее обидел, я превратил ее жизнь в ад. А она… она ни разу меня ни в чем не упрекнула. Слова не сказала, ни разу не возразила. Она говорила, что любит, а я смеялся ей в лицо.

- Потому что ты глупец. Вы оба дураки, убиваете такую любовь, такое великое и прекрасное чувство, я бы все на свете отдала хоть за маленькую часть того счастья, что выпало вам.

Внезапно он поднял на колдунью взгляд, и она с удивлением заметила странный блеск в его глазах…

- Нет! Даже не смей просить меня об этом… Я не стану этого делать!

Влад умоляюще посмотрел на нее, протянул к ней руки.

- Ты понимаешь, на что сейчас хочешь пойти?!

- Я отлично все понимаю, она это заслужила, если бы я мог подарить ей свою жизнь – я бы это сделал. Фэй, почему ты раньше мне не сказала? До того, как я обрушил на Лину шквал своей ненависти?

- Ты тогда был не готов слушать! Сейчас самое время, когда ты сам пришел ко мне за советом. Но ты понимаешь последствия?! Ты понимаешь, от чего ты сейчас отказываешься?

- Ради нее, я готов на все. Если это поможет мне искупить вину, то пусть будет так.

- Ты - безумец! – но Фэй уже знала, что не сможет ему отказать, она исполнит его дикую просьбу, хоть и не имеет права больше прибегать к такому серьезному колдовству.

Лина вышла из кабинета Влада, бросив прощальный взгляд на его фотографию на столе и на записку, которую оставила для него. Горечь сожаления и разочарования затопила ее. Вот и кончилось все, нет больше пути назад. Она уйдет из его жизни, никогда она не согласится быть для него просто мимолетной бабочкой в полыхающем пламени его жизни. Она сгорела в пламени его любви добровольно и не жалела ни о чем. Жизнь подарила ей обжигающее счастье, а за него нужно платить. Лина сохранит в памяти только хорошее, она забудет ту боль, что он ей причинил, ведь счастья было несравненно больше. Но остаться с ним она не может и не станет. Ей пора бежать из этого дома, как можно дальше от него, спасаться от боли и страданий. Он прав между ними пропасть. Лина вспомнила слова, которые написала в записке, оставленной на столе.

«Я ухожу, не ищи меня… когда-то ты написал мне, то же самое. Отпусти меня, Влад, дай достойно уйти и жить дальше. Без тебя. Ты был прав, я виновата, я так виновата перед тобой, что нет мне никаких оправданий. Моя вина в том, что я слишком любила тебя. Надеюсь, ты простишь меня за это».

Вот и сожжены все мосты, нет дороги обратно. Анна проведет ее подземными лабиринтами, и поможет замести следы. Она уедет. Куда? Пока еще не решила. Лина спустилась в подвал, сердце гулко билось, моментами ей хотелось бежать обратно и, словно преданная собачка, ждать его, когда он вернется и приласкает ее или отшвырнет в сторону. Нет, она не сможет так жить дальше, после той огромной любви, что была между ними, она больше не согласится на жалкие крохи.

Тяжелая дверь подвала с трудом поддалась и противно заскрипела. Анна помогла Лине подвинуть тяжелый засов на следующей. Девушка посветила фонарем в темный коридор.

- Лиля вернулась домой, – прошептала девушка. – Все это время она сидела в дальней комнате, и никто не запер ее в подвале.

- Тебе не нужно помогать мне, Анечка, если кто-то узнает, у вас снова будут неприятности, он придет в ярость, когда поймет, что я сбежала.

- Мама велела никому не говорить, но я скажу тебе… Осторожно тут ступенька… Так вот ты не поверишь, сегодня утром нам принесли письмо, кто-то положил огромнейшую сумму на наш счет в банке. Завтра мы улетаем в Германию, там моему брату сделают операцию. Немецкий врач сам звонил нам, уже сегодня его заинтересовал наш случай. Так что я тоже сбегу из этого проклятого места.

Анна не видела, как грустная улыбка проскользнула по губам ее спутницы.

«Влад, ты все такой же, великодушный, добрый. Напрасно ты пытался убедить меня в обратном. Только ко мне ты жесток, но я заслужила».

- Вот, мы пришли. Держи, это ключи от нашей машины, я поставила ее сразу при выходе из тоннеля. Она, конечно, старенькая, но домчит тебя до аэропорта, я заправила полный бак. Береги тебя бог, Лина. Я знаю, он не отвернется от тебя в трудную минуту, как и от нас. С ними произошло чудо, и с тобой тоже произойдет.

«Нет, такого чуда со мной не произойдет, потому что тот единственный, который может сделать меня счастливой, кроме ненависти и презрения, ничего мне больше дать не может и не хочет».

Лина попрощалась с Аней и поспешила вперед, навстречу неизвестности.

Машина мчится по пустой дороге, мелкий дождь моросит в ветровое стекло. Вот и кончилось все. Нелепо и быстро. Пусть Влад простит ей всю ту боль, что она ему причинила. Но она просто любила его. Как могла. Как умела. Возможно, у нее не получилось сделать его счастливым, но она так страстно этого хотела. Все время без него, все те дни, когда боль утраты ни на минуту не оставляла ее окровавленную душу, она продолжала его любить. Нет, время не лечит и не затягивает раны. Прочь из этой страны, навсегда… на край света. Куда глаза глядят, может быть, когда-нибудь ей удастся его забыть. «Жалкий самообман, ты не сможешь, каждая секунда наполнена только им, тебе никогда не справится с этим. Ты можешь сбежать от него, но сможешь ли ты сбежать от себя?»

Date: 2015-09-05; view: 276; Нарушение авторских прав