Глава третья. «Если бы какой-нибудь космический скиталец вдруг очутился на планете, где повсюду бегают гигантские уродливые чудовища

«Если бы какой-нибудь космический скиталец вдруг очутился на планете, где повсюду бегают гигантские уродливые чудовища, люто жаждущие убить, сожрать или совокупиться друг с другом, сопровождая это рёвом, по громкости не уступающему шуму небольшого звездолёта, он подумал бы, что попал в ад», - записывая эти размышления, я наблюдал, как возле меня громадное животное справляло нужду поистине космических масштабов. Будь она не такой твёрдой, получилось бы маленькое озеро. И таких животных кругом – сотни тысяч. Мне ещё повезло, что несчастное создание не довело своё дело до конца: мимо пробегала хищная рептилия, от топота которой я подпрыгивал на высоту в половину своего роста, и перекусила длинную шею своей жертвы.

Кто же создал этот райский уголок? «Чёрная дыра мира»!

Но наблюдать подобные картины и постоянно вдыхать аромат бурой скверны, да гнилого мяса – ещё не самое отвратительное. Самое отвратительное – осознавать, что все эти безмозглые чудовища – твои родственники. Представляете? Целая планета твоих огромных дебильных братьев.

Пусть читатель простит мне мои откровенно мерзкие наблюдения, я лишь пытаюсь в полной мере передать атмосферу, в которой очутился. На протяжении всех этих долгих миллионов лет меня мучил вопрос, где же здесь божественный промысел?

- УЖ НЕ СОМНЕВАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ ВО МНЕ, РЕХУА? – спросил в этот момент Он. Эх, ничего от Него не утаишь.

- Нет, ни в коей мере… - обречённо ответил я.

- МОЖЕТ БЫТЬ, ТЫ ЛУЧШЕ МЕНЯ ЗНАЕШЬ, КАКОВ МОЙ ПРОМЫСЕЛ?

- Нет, нет… Откуда мне это знать?

- ТЫ ГОВОРИШЬ ТАК, СЛОВНО ОПРАВДЫВАЕШЬСЯ ПЕРЕДО МНОЙ И БОИШЬСЯ СКАЗАТЬ ЧТО-НИБУДЬ, ЧТО РАССЕРДИЛО БЫ МЕНЯ. ДАВАЙ, СКАЖИ ВСЛУХ! СКАЖИ ВСЛУХ ВСЁ, ЧТО ДУМАЕШЬ ОБО МНЕ!

Я молчал.

- ЗНАЕШЬ, ПОЧЕМУ ТЫ БОИШЬСЯ? ПОТОМУ ЧТО Я – ЭТО, ВСЁ ЧТО ТЫ ВИДИШЬ ВОКРУГ. И ДАЖЕ ВСЁ ТО, ЧЕГО ТЫ НЕ ВИДИШЬ. Я – ЭТО ТЫ! И ТЫ БОИШЬСЯ ОТЧИТАТЬ САМОГО СЕБЯ! ТЫ БОИШЬСЯ ЗАДАВАТЬ САМОМУ СЕБЕ НЕУДОБНЫЕ ВОПРОСЫ!

«Ну ты огребаешь!» - вырвалось у меня в его… или свой адрес (он запутал мой и без того запутанный ход мыслей). Немного остыв, я поймал себя на мысли, что вопрос-то у меня всего один:

- Что здесь происходит? – после короткой паузы уточнив. – Почему мы?.. Почему я?!

- ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ НРАВИТСЯ? УВОЛЬСЯ И УЛЕТИ ДОМОЙ.

- Чем я буду зарабатывать на жизнь? Вряд ли меня возьмут ещё куда-нибудь.

- ХОЧЕШЬ, Я ПОМОГУ ТЕБЕ С ТРУДОУСТРОЙСТВОМ? БУДЕШЬ РАБОТАТЬ В «ЦЕНТРЕ ВСЕЛЕННОЙ» И ПРАВИТЬ ЦЕЛОЙ ГАЛАКТИКОЙ. ХОЧЕШЬ?

Предложение было весьма заманчивое. Любой разумный рептилоид на моём месте согласился бы, не раздумывая. Но что-то меня останавливало. Быть может то, что меня нельзя было причислить к разумным рептилоидам. А может быть, и что-то ещё.

- ВИДИШЬ? НЕ ТОЛЬКО ЭТО ДЕРЖИТ ТЕБЯ ЗДЕСЬ. ЗАДАВАЙ ЭТИ ВОПРОСЫ СЕБЕ, А НЕ МНЕ: «ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ? ПОЧЕМУ Я С НИМИ?» ТЫ ВЕДЬ ЗНАЕШЬ ОТВЕТЫ НА НИХ. ТВОЁ ЛОГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ НЕ МОЖЕТ ОБЪЯСНИТЬ, КАКУЮ РОЛЬ ТЫ ИГРАЕШЬ В СОЗДАНИИ МИРА ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ТЫ НЕ ДАЛЕШЬ ВСЕГО ТОГО, ЧТО ДЕЛАЮТ ДРУГИЕ. НО ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ТВОЯ РОЛЬ – ПОСЛЕДНЯЯ. Я ВЕДЬ ТОЖЕ ОБХОЖУСЬ БЕЗ ФОРМУЛ, РАСЧЁТОВ, ГРАФИКОВ, ЧЕРТЕЖЕЙ И ХИТРОУМНЫХ МЕХАНИЗМОВ. НЕКОТОРЫЕ ДАЖЕ ПОЛАГАЮТ, ЧТО Я БЕЗДЕЛЬНИЧАЮ, А МНОГИЕ И ВОВСЕ СЧИТАЮТ, ЧТО МЕНЯ НЕТ. ВСЁ ДЕЛО В ТОМ, ЧТО МЕНЯ НЕТ, КАК ЛИЧНОСТИ, Я РЕАЛИЗУЮ СЕБЯ В ПРОЦЕССАХ. ТЫ СЛЫШИШЬ МОЙ ГОЛОС, НО НЕ ВИДИШЬ, С КЕМ РАЗГОВАРИВАЕШЬ. ЭТО ВЕДЬ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО МЕНЯ НЕТ.

Бог дал мне немного времени, дабы я усвоил услышанное, затем сказал напоследок:

- ПОДУМАЙ ЕЩЁ РАЗ, ДЛЯ ЧЕГО ТЫ ЗДЕСЬ. ХВАТИТ УЖЕ ПРОСИТЬ МЕНЯ УТЕШАТЬ ТЕБЯ.

Я сидел на поваленном дереве на окраине леса на холме, глядя на живописный закат, с дневником и стилусом, которым черкал символы на металлических скрижалях. Отложив письменные принадлежности в сторону, я протёр рукавом своего синего мундира запылившийся орден «За победу над врагом рептилоидов», висевший у меня на груди, и вгляделся в звезду, именуемую Солнце, заходящую за горизонт.

Всё-таки он прав.

Эти беседы с Богом очень расслабляют. Я даже завидую тем, кому он не отвечает: в глубине души они продолжают надеяться на свои собственные силы, а не уповать на чью-то волю. Чего не скажешь обо мне: я совсем раскис, испытывая поистине божественную жалость к самому себе. Но, многократно проворачивая в голове услышанное тем вечером, через пару тысяч лет я взял себя в руки.

Как и раса кальмаров, на Землю заслали своих представителей инсектоиды. Это очень живучие, неприхотливые и плодовитые твари. Благодаря этим качествам и небольшим размерам они заполонили всю планету. Количество особей в сотни, а то и тысячи раз превосходило количество рептилий. И это при отсутствии финансирования…

Но существовала одна проблема, которую ещё никому не удавалось решить – на Земле не развивалась разумная жизнь. Складывалось впечатление, что это такое волшебное место, где ум в принципе существовать не может. Это подметил и Кукулькан, сделав мрачный прогноз для будущих жителей Земли: даже если они обретут разум, он не принесёт им счастья, он не станет движущей силой прогресса их цивилизации. Напротив, он станет причиной постоянных страданий.

Когда я говорил о небольших размерах насекомых (насекомые - примитивная форма инсектоидов), я имел ввиду относительные размеры – размеры по сравнению с рептилиями. На самом деле эти твари большие и доставляют много неудобств. Только представьте: размах крыльев стрекозы равен расстоянию между кончиками пальцев рук, вытянутых в разные стороны. И вот такие вертолёты с грохотом проносятся мимо тебя. Да и ладно, если б они просто проносились. Они останавливаются, зависают в воздухе и начинают тебя изучать, вдыхая запахи трахеями и глядя своими огромными фасеточными глазами, ещё более устрашающими, чем узко-зрачковые глаза хищных рептилий.

Скотный двор, а не планета.

Когда совсем стемнело, я взошёл на нашу станцию, расположенную на поверхности Земли. Кукулькан, Иблис и Мардук, как всегда, работали не покладая рук, остальные делали вид, что работают, и только Иштар, подобно мне, откровенно бездельничала, развалившись в кресле и подпиливая когти. Ко мне не было претензий потому, что я недалёк умом, работаю за еду и не рассчитываю на карьерный рост. А «победив» Ктулху я решил очень большую проблему, что на долгое время обеспечило мне благосклонность со стороны коллег.

Однажды я случайно зашёл в лифт вместе с Ану. Это был первый раз за всю жизнь, когда я встретился с ним один на один в столь тесном пространстве. Сердце моё забилось. Меня давно преследовала мысль, что менеджмент недоволен моей производительностью, посему я тщательно избегал встреч с его представителями. К величайшему удивлению, он протянул мне руку, дабы поздороваться, спросил, как у меня дела. Я был ошеломлён, ибо ожидал каких-нибудь неудобных вопросов, ответы на которые яро демонстрировали бы мою безграничную глупость.

Что могу сказать, дуракам везёт.

Но даже встреча с генеральным директором меня не так волновала, как встреча с прекрасной Эрешкигаль. Я начинал вести себя как-то неестественно, опасаясь совершить что-либо, что испортило бы её мнение обо мне. В такие моменты я вёл бурную работу над собой.

Как вы думаете, что в коллективной работе может быть хуже дурака? Активный дурак! Т.е. такой дурак, каким был я в присутствии Эрешкигаль.

Я зашёл на небольшую кухню, дабы разогреть свою скромную пищу и, будучи настоящим адептом нездорового образа жизни, немного подкрепиться перед сном. За миллионы лет я так и не научился пользоваться сверхвысокочастотной печью, и хрючево, которое и без того воняло подозрительно безбожно, сгорело и стало вонять ещё больше. Передо мной стоял весьма сложный выбор: давиться им, но остаться сытым, либо же выбросить и остаться голодным. Наверное, в иной ситуации я предпочёл бы хоть чем-то, но поужинать. Тогда же в моей голове роилось много философских мыслей, и есть как-то не очень хотелось, посему я решил избавиться от испорченной еды. А поскольку зловоние стояло поистине ужасное, то лучшим способом это сделать было выбросить огарки в иллюминатор.

Как только я это сделал, на кухню зашла Эрешкигаль.

- Привет! – радостно и дружелюбно поздоровалась она.

- Привет…

- Фу, как воняет! Наверное, Мадрук снова распылил в вентиляционной шахте средство против гигантских тараканов.

- Да… наверное…

Потом мы ещё долго о чём-то беседовали. Я не помню потому, что пребывание вместе с моей пассией в столь ограниченном пространстве вызвало сильнейшей стресс. Вместе с тем в моей голове пульсировала мысль: «Это твой шанс! Это твой шанс!» Мысль пульсировала всё сильнее и сильнее. Я зажмурил глаза, дабы её (в смысле, мысль) не слышать, но она не унималась.

-… и вот я такая говорю…

- Послушай! – с вопиющей наглостью перебил я Эрешкигаль, которая очень увлеклась своим монологом. Не сомневаюсь, что история была просто захватывающая, но я не мог больше терпеть. – Что ты делаешь завтра вечером?

Она захихикала.

- А ты никак хочешь провести вечер со мной?

Каким-то чудом догадавшись, что вопрос был риторический, я хладнокровно молчал.

- Когда с Земли исчезнут все гигантские рептилии, обязательно проведу вечер с тобой. Ахахаха! – Заявила она, наивно полагая, что такого никогда не случится.

Видя моё расстройство, она ласково добавила:

- Не пойми меня неправильно, ты хороший друг, но у нас очень много работы.

«Значит, когда исчезнут гигантские рептилии» - думал я. – «Что ж, будь по-твоему».

И я взялся за ружьё.

Нет, не через тысячи лет. Даже не через сотни. Я взялся за ружье молниеносно - уже следующим утром, и на рассвете отправился на охоту.

Я безжалостно отстреливал своих «родственников», не щадя лазерного заряда своей винтовки. Во мне кипела ненависть. «Друг!» - почему-то из её уст это звучало крайне унизительно. Даже если бы меня назвал другом какой-нибудь гуманоид, я бы, наверное, не так сердился.

В конце дня я забрался на вершину горы и оглянулся. Вся видимая территория – от горизонта до горизонта была усеяна тушами несчастных животных. Я испытывал благостное злорадство и приятную усталость.

Возвращаясь на станцию, я обнаружил, как с наружной стороны Иблис и Кукулькан склонились над чем-то и внимательно присматривались. Не придав этому особого значения, я, довольный, проделанной работой, отправился спать, поставив винтовку на зарядку и с нетерпением ожидая наступления завтрашнего дня.

Он прошёл так же, как и предыдущий. Его отличало лишь то, что когда я вернулся, Иблис созвал всех на срочное собрание.

Коллеги, - вещал он. – Вчера мы с Кукульканом обнаружили вблизи станции в куче подгоревшей питательной органики обуглившиеся кошачьи… Как бы это выразиться… Продукты жизнедеятельности!

- Ах! Воскликнула Иштар и потеряла сознание.

- Не может быть! – воскликнул Ану. – Сюда добрались и кошачьи разведчики!

- Я уже видел мелких млекопитающих на этой планете! – воскликнул Набу.

«Откуда? И почему обуглившиеся?» - думал я. Но как только вспомнил позавчерашний вечер и свою неудачную попытку разогреть ужин, все вопросы моментально отпали. Вот почему еда так странно пахла.

Пока весь коллектив увлечённо дискуссировал, я незаметно удалился из конференц-зала, взвёл ружьё и стал бродить по станции, время от времени выкрикивая: «Барсик! Вылезай! Я знаю, что ты здесь!»

Когда его наглая морда наконец-то показалась из-за дивана в гостиной, я не раздумывая, нажал на спусковой крючок, но ружьё к тому времени разрядилось и дало осечку. Тогда я снял сапог и бросил в него. Барсик подскочил метра на три, растопырив все четыре конечности и куда-то умчался.

Поправляя портянку и надевая сапог, я очень жалел о содеянном. Ежедневные массовые убийства сделал меня нервным и кровожадным.

А Барсик и впредь воровал мою еду, только гадил теперь не в тот же контейнер, из которого ел, а в мои сапоги, дабы никто не обнаружил его присутствия. Не думал, что кошкам свойственно гадить в обувь тех, кто их кормит.

В ближайшие четыреста тысяч лет мне было некогда думать о моём старом друге, я был очень увлечён истреблением крупных рептилий. Полмиллиона лет – срок небольшой не только по меркам планеты, но и по меркам истории этих несчастных животных, подвергшихся истреблению.

Наверное, когда-нибудь в будущем жители Земли откопают их кости и будут гадать, как погибла раса существ, которая обрела господство на планете. Они будут искать причины катастрофы в каком-нибудь природном катаклизме: падении астероида, многочисленных землетрясениях и извержениях вулканов.

Наверное, многие, кто услышит о том, что рептилии вымерли внезапно, будут представлять, что они исчезли в одночасье. И строить в своём воображении картины, например, как ударная волна от астероида уводит землю из-под их лап.

На самом же деле, их всех убил я из своей винтовки. За четыреста тысяч лет.

Зачем? Чтобы объект моих воздыханий, наконец, обратил на меня внимание.