Полубаночек и Шихта

Олег проснулся позже, чем обычно. Утро было потрясающе приятным! Таких чудесных пробуждений у него не было, наверное, с детства. Это то ощущение, когда понимаешь, что в мире еще столько интересного и вся жизнь впереди!

В подтверждение его слов в окно пробивались лучи солнца, ощупывая его спальню и оживляя по очереди все предметы.

«Вот оно, долгожданное!» Олег включил на музыкальном центре свой сборник самых энергичных песен, принял душ, облился холодной водой, с удовольствием пофырчал под ее потоком, помурлыкал песни и даже отжался раз тридцать от пола.

После этого он приготовил себе омлет с беконом и помидорками – свой любимый завтрак.

Сидя за столом, обзвонил всех, с кем нужно было обязательно поговорить. Оксана великолепно справилась с задачей и выслала ему на электронную почту все, что он просил. Олег набрал ее номер.

– Доброе утро, партнер!

– Привет, Олег! Ты в каком смысле?

– В смысле того, что пришли мне скан своего паспорта и ИНН, ты будешь моим партнером в некоммерческом партнерстве «Центр творческого развития» с долей в двадцать пять процентов.

– Bay! Спасибо! Я рада, что тебе все понравилось! Я очень старалась! И мне нравится этим заниматься! Правда. Это мое. Знаешь, чувствую себя как‑то больше и значимее.

– Знаю! Кстати, можешь меня поздравить. Я сдал повторный тест на ВИЧ и оказалось, что ВИЧ не существует!

– В смысле? У тебя его нет?

– Вообще нет! Это я тебе попозже расскажу. Да, а свои документы пришли лучше Валере, моему помощнику, я сейчас пришлю тебе CMC с его телефоном и «мылом».

– Хорошо! Пока! Спасибо за доверие!

– Это тебе спасибо, что могу доверять тебе!

Олег просмотрел почту дальше. Анна прислала ему необходимые списки мастеров и мастер‑классов. Написала, что картина Кеши уже высохла. Все остальные тоже сделали все, что надо. Олег был доволен.

Он позвонил маме, чтобы лишний раз сказать ей, что любит ее, она всплакнула в телефон. Не привыкла к таким выражениям чувств сына. Позвонив Полине Сергеевне, Олег справился, как Кеша, и попросил его к телефону.

– Привет, Олег! Как там моя картина? – как обычно, серьезно спросил Кеша.

– Сегодня привезу тебе ее, но тут же заберу, отдам после конкурса, договорились?

– Да, хорошо! Я буду тебя ждать.

Осталось сделать последний звонок. Звонок Кате. Его Олег умышленно оттягивал. Это был не страх, скорее детское желание съесть самое вкусненькое в последнюю очередь… Хотя нет, немного страшновато было тоже… Он не общался с ней уже более полугода. Он не знал, одна она или нет, хочет ли вспоминать о нем, но решил, что это не имеет никакого значения для него сейчас. Этот звонок нужен прежде всего ему. Если да, он попробует начать все сначала, если нет, тоже все сначала, жаль, что без нее.

Олег набрал номер. Какая‑то беззаботная мелодия играла вместо гудка. Лучше бы гудки. По ним можно хотя бы время мерить, а тут… как будто вечность проходит. Не взяла… «Извините, связь прервалась», – спокойно и деловито ответил голос оператора. «Как точно сказано!» – подумал Олег… Вопреки внутреннему настрою, стало грустно. «Господи, что же я так на ней зациклился! Ведь прошло, переболело! Она себе, наверное, давно уже другого нашла. Да пошла она…» Его мысли прервал звонок мобильника. «Перезванивает!» Олег выждал паузу секунд пять, вдохнул, выдохнул, успокоился, взял трубку.

– Катя, привет! Как я рад тебя слышать!

– Привет, Олег! Ты хочешь вернуть мне мои колготки? Можешь оставить их себе! – съязвила Катя.

– О! А ты до сих пор помнишь, что оставила у меня свои колготки?! Значит, у меня есть шанс!

– Какой шанс? О чем ты?

– Слушай, ты уже нашла себе мужчину своей мечты?

– Есть претенденты, а что?

– Значит, не нашла! Давай встретимся!

– Олег! Если у тебя давно не было секса, ничем не могу тебе помочь…

– Почему же, был недавно, но я не об этом…

– Ах, значит, был?! Ну, тогда катись к черту!

Катя повесила трубку. «Ага, ревнует! Ей не все равно! Значит, шанс все‑таки есть!» Олег снова набрал ее номер. Она почти сразу взяла трубку:

– Что еще? Ты похвастаться, что ли, звонишь? Напрасно! Я тоже даром время не теряю и на молнию не застегивалась! Если хочешь знать, ты не единственный мужчина, с которым мне было хорошо!

Олег вдруг понял, что не злится на нее совсем! Как он соскучился по этой ее эмоциональности и непосредственности. Она никогда не притворялась несчастной, чтобы вызвать его жалость. Она всегда вела себе так, что ему хотелось завоевать ее, покорить ее сердце, а не пожалеть и погладить… хотя и это было, но очень, очень редко. И в свое время она… честно с ним соскучилась. Он улыбнулся и сказал:

– Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился! Правда! Давай встретимся. Я хочу тебя увидеть.

Пауза. Олег прижал трубку посильнее к уху. Словно бы это помогло услышать ее мысли. «О чем она сейчас думает? Как назвать меня порезче или какую придумать причину, чтобы не встречаться…»

– Давай. А где?

Этот вопрос застал Олега врасплох. Он был настолько поглощен задачей решить все в принципе, что о деталях не подумал…

– Я тебе скажу позже. Перезвоню в пять и скажу, хорошо? Договорились?

– Ладно, – слегка удивленно промолвила Катя.

– До встречи!

– До встречи.

Сердце Олега забилось немого быстрее. Он еще никогда не приглашал девушку на второе первое свидание. «Надо придумать что‑то феерическое! И не важно, чем закончится наша встреча. Я хочу просто поблагодарить ее за все хорошее, что было между нами, и отпраздновать свое второе рождение».

Олег решил поразмыслить о предстоящей встрече в дороге. Он оделся и вышел на улицу. Солнце делало цветные наброски предстоящей весны. Ему пришлось слегка поморщиться от этих проб солнечного пера. Он вообще постоянно щурил глаза на солнце, хоть и любил его, как все, рожденные в СССР, любят дефицитные вещи. Воздух пах… Да неважно, чем он пах! Он имел запах! Все вокруг имело цвет и размер! Все двигалось, жило и каждую секунду говорило ему о том, что он видит, слышит, чувствует, живет! Олег шел к стоянке и улыбался. Он приветливо помахал рукой охраннику на стоянке и поздравил его с солнечным днем. Охранник улыбнулся и тоже помахал ему рукой.

Приветливое пикание сигнализации машины. Мягкое объятие кожаного кресла машины. Пока еще холодное, но это буквально на несколько секунд, пока не включится обогрев.

Олег выехал со стоянки и позвонил Анне, предупредив, что едет за картиной Кеши. Молодое солнце стояло низко и слепило глаза. Солнечные блики превращали привычные виды улиц в пейзажи импрессионистов. Васильевский остров встретил блеском трамвайных линий.

С трудом припарковав машину, Олег вышел из нее и направился в арт‑салон. Его ботинки разбивали белые витражи луж. Стекла‑льдинки хрустели под ногами.

На пороге его встретила Анна. Одетая в джинсы и блузку, она демонстрировала на себе очередной платок, расписанный ее руками.

– Привет, Олег! Рада тебя видеть! А еще больше рада твоему новому увлечению! Может, скажешь, что с тобой случилось? Ты что, влюбился?

– Да, Анна!

– И как ее зовут? – с любопытством осведомилась Анна.

– Жизнь! – с гордостью ответил Олег и вошел в салон.

– Ну, это не интересно! – надула губы Анна.

– Поверь! Это очень интересно! – понизив голос, заговорщически сообщил Олег, вешая пальто. – Ну, где наш шедевр?

Анна показала рукой на стоящий посередине артсалона мольберт. Олег, конечно, видел его, когда зашел, но не узнал Кешину работу. Она была красиво оформлена в рамочку и была похожа на картину какого‑то современного художника. Ярко‑оранжевые обои и светло‑зеленый подоконник комнаты, изображенной на картине, обрамляли прямоугольник окна, за которым виднелось ярко‑голубое небо. Несколько экзотических растений, множество игрушек на полу и маленький столик с шахматной доской, на которой старательно были прорисованы все клеточки, но не было фигур.

Олег присвистнул. Анна с торжествующим видом смотрела на реакцию Олега.

– Видишь, как многое меняет хорошо подобранная рамка! – вымолвила она.

– С ума сойти! – подтвердил Олег.

– Но это еще не все! – многозначительно сказала Анна и достала из зеркального шкафа работу Олега, также обрамленную в рамку.

– Вот уж не ожидал от себя такого! – воскликнул Олег, рассматривая теперь свой шедевр. Картину вполне можно было выдать за купленную. Но Кешина работа ему нравилась больше.

– Ну, что? Теперь, может, чайку? – спросила довольная Анна.

– Да, с удовольствием!

Олег присел на кожаный диванчик, стоящий возле низкого стеклянного стола. Анна начала хлопотать над чаем.

– Слушай, Ань! У меня тут такой вопрос к тебе есть. Можешь посоветовать еще какой‑нибудь мастер‑класс, куда можно было бы сходить с девушкой? Что‑то необычное?

– Ага! Все‑таки ты, видимо, влюбился не только в жизнь! – с улыбкой изрекла она, наливая чай в чашки.

– Все сложнее. Скорее, надо обновить отношения. Подвести черту под прошлым и начать с нуля.

– Тут без огня не обойтись! – улыбнувшись, заметила Анна.

– В смысле?

– В прямом! Рецепт такой: нужна температура больше тысячи градусов, превращение и магический ужин.

– Ань! Я, конечно, уже начал развивать свои творческие способности, но помилуй! Объясни, что ты имеешь в виду!

Анна рассказала Олегу про свою задумку. Он внимательно выслушал, добавил кое‑что от себя и остался очень доволен. Все действо логично делилось на две части, и вторую нужно было построить исходя из того, как пройдет первая. Можно было либо красиво подвести под прошлым черту и расстаться, либо начать все заново, написав яркую первую страницу нового романа.

– Естественно, как ты понимаешь, это эксклюзивное мероприятие. Это дорого стоит, – как бы извиняясь, сообщила Анна. – Очень высокая себестоимость и много задействованных лиц.

– Но оно того стоит! Я согласен!

– Вот и замечательно, попробую договориться на вечер!

Анна сделала звонок.

– Олег! Поздравляю! Все складывается как нельзя лучше! В семь часов вечера жду вас в Соляном переулке.

– Спасибо тебе, родное сердце!

Олег забрал Кешину и свою работы, тепло попрощался с Анной и вышел из галереи.

Он набрал номер Кешиной мамы и сообщил, что скоро приедет.

«Интересно, увидит ли Кеша, что у меня все изменилось в жизни?» Ему казалось, что Кеша очень тонко чувствует чужую боль и драму, хотя ничего и не говорит об этом. «Чудесный мальчик, очень хочется сделать его жизнь немного радостней».

Кеша с нетерпением ждал его. Даже трубку домофона снял он и он же открыл ему дверь, и даже вышел встречать на лестницу.

– Привет, Олег! – крикнул он и буквально выхватил картину из рук Олега. – Мама! Мама! Смотри, какую картину я нарисовал! – закричал он, оставив позади Олега.

Олег разулся, снял верхнюю одежду и вошел в комнату. Мама внимательно рассматривала произведение сына. Она улыбалась. Вместе с тем глаза ее слегка увлажнились. Кеша гордо стоял напротив своей картины. На его лице уже читался свет будущей улыбки. Осталось чуть‑чуть подождать.

– Спасибо вам, Олег! Кеша с утра мне все уши прожужжал про свою картину! Он очень ждал вас! Хотите пообедать с нами?

– Да, с удовольствием!

– Ну и хорошо, я пойду подогрею пока.

Полина Сергеевна вышла на кухню. Олег понял, что она боится заплакать при нем.

– Олег, спасибо! А ты еще куда‑нибудь меня отведешь?

– Обязательно! Обещаю! Ты знаешь, я даже хочу для тебя и таких же, как ты, ребят сделать специальный творческий центр!

– Таких же, как я? Или – как мы? – Кеша на секунду очень внимательно заглянул в глаза Олегу. Олег почувствовал его взгляд, как луч рентгена. Казалось, Кеша не может чего‑то понять. Что‑то не складывается в его голове.

– Олег! Давай сыграем в шахматы! – серьезно попросил он.

– Хорошо! Давай сыграем, только напоминай мне правила, если я что‑то забуду, хорошо?

– Годится.

Кеша подтащил журнальный столик, стул для Олега, а сам сел на край дивана.

– Дам тебе фору. Ходи белыми.

Олег, не долго думая, походил пешкой, что напротив коня. Кеша сделал ответный ход. Олег свой. Кеша свой. Олег ходил чисто механически, не думая. У него не было желания победить. Он просто хотел угодить Кеше. Ходов через семь Кеша «съел» его коня, потом ладью. Олег «съел» его пешку. Кеша продвигался вплотную к его королю, причем делал это по нескольким фронтам одновременно. Совсем скоро Олег обнаружил, что почти все его ходы обречены на потери, и он уже просто старался минимизировать их. Кеша «съедал» его фигуры одну за одной и со злостью убирал их с доски. После шаха Кеша заявил:

– Олег! Ты плохо играешь! Не потому что не умеешь! Ты не борешься за победу! – в его голосе чувствовались нотки обиды. Он почти плакал. Он встал и отвернулся к окну. – Так нельзя играть! Ты играешь, чтобы играть, а не чтобы выиграть! Ты делаешь ходы, которые ничего не значат для тебя! Мне это неприятно.

Олег опешил. Он хотел встать и успокоить Кешу, но тот повернулся к нему лицом. Вздохнул несколько раз и посмотрел на Олега. Вдруг лицо его просветлело, и он спокойно сказал:

– Я не буду заканчивать эту партию. Я никогда не играю, чтобы просто играть. Я всегда играю, чтобы выиграть. Ты так не делаешь. Если бы ты жил так же, как играешь, ты бы жил очень плохо. Но у тебя все в порядке, значит твоя игра сейчас – это просто ход. В твоей жизни что‑то произошло с момента нашей последней встречи, ведь так?

– Да. Откуда ты знаешь? – Олег был в шоке от таких взрослых рассуждений такого маленького мальчика. В его хрупком теле жил очень сильный дух.

– Ты пришел ко мне в первый раз другим. Над тобой висела как бы смертельная тяжесть, хоть ты этого и не показывал. Сейчас ее нет, хоть ты этого тоже не показываешь. Когда ты пришел – мы были одинаковы. Сейчас нет. Я чувствую, что на душе у тебя светло. Все остальное пропало для тебя. Большая радость – больше всех мелких дел и забот. Наша игра для тебя ничего не значит. Ты играл, просто чтобы угодить мне. Ты стараешься для меня. Ты приносишь мне радость, водишь в разные места, и это значит, что ты мой друг. Поэтому я не буду обижаться. Дай мне свою руку.

Кеша вытянул вперед свою руку. Олег пожал ее. Ему и вправду было немного неловко. Он словно хотел просить прощения за то, что их общая беда вдруг снова стала только Кешиной и тому придется нести ее дальше одному.

– Кеша, можно я тебе расскажу, что произошло?

– Ага, – сказал Кеша с интересом.

– Понимаешь, мне сначала поставили страшный диагноз. Я очень переживал по этому поводу. В это время я познакомился с тобой. А потом диагноз не подтвердился, и оказалось, что я здоров.

– Здорово! Везет тебе! Жаль, что у меня так не будет. У меня, наверное, скоро опять будет очередной курс химии. Опять строгая диета. Никаких шоколадок. Одни кашки и вареные овощи. Как я это ненавижу!

– Кеша! Ты знаешь, я хочу тебе сказать, что я всегда буду твоим другом, и ты всегда можешь на меня рассчитывать. К тому же не забывай, завтра конкурс! Я уверен, что ты в нем победишь! У тебя такая замечательная работа!

Кеша замялся на месте. Было видно, что он хочет что‑то сказать, но не решается.

– Ты что‑то хочешь сказать? – спросил Олег.

– А ты не обидишься?

– Нет.

– Пообещай мне!

– Обещаю! – Олег был заинтригован.

– Олег, давай по‑честному. Ведь конкурса никакого не будет и все уже решено! – выпалил Кеша, внимательно глядя в глаза Олегу.

– Почему ты так думаешь? – опешил Олег. – Да кто тебе сказал такое?

– Никто. Я сам все понял. Не забывай, что я хорошо играю в шахматы и все вижу наперед.

– Может, объяснишь?

– Легко! – Кеша гордо посмотрел на Олега. – Ты появился у нас как друг. Я понял это сразу. Я понял, что ты хочешь играть на моем поле и ни в коем случае не допустишь того, чтобы мы оказались по разные стороны шахматной доски. Кстати, наша игра в шахматы меня убедила в этом окончательно. Когда ты пришел к нам и говорил о конкурсе, я почему‑то сразу понял, что вопрос с ремонтом уже решен, так как ты хотел доставить мне радость, а победа в конкурсе – совсем не обязательно произошла бы. Ты шептался о чем‑то с мамой на кухне – это раз. Мама одобрила твое предложение – это два. Мама тоже играет на моем поле – это три. Она не позволила бы тебе допустить, чтобы я разочаровался. А так как конкурс не может зависеть от нее – значит, зависит от тебя. Я разговаривал с мамой, и она не готовила меня к плохому исходу, как это делает обычно, если не уверена, – это четыре. Конкурсы не проводят за один день – это пять.

Олег слушал внимательно логику этого маленького ребенка, но очень большого человека, и поражался ему все больше и больше. С каждым аргументом Кеши он кивал ему головой и улыбался.

– Кеша! Ты гроссмейстер! Я поражаюсь тебе и восхищаюсь тобой! Я абсолютно не обижаюсь на тебя! Надеюсь, ты тоже не будешь обижаться.

– А мне‑то что обижаться? Ты все это затеял, потому что ты мой друг, и ты хотел сделать, чтобы все было правильно и красиво. Мне это приятно. Что ж мне обижаться? Я же не маленький. Только маме я не буду говорить, что раскусил тебя, хорошо? Давай сделаем так, как будто это конкурс и все такое. Она очень впечатлительная. Будет переживать, если все пойдет не по плану… Вдруг она обидится на тебя, а я этого не хочу!

– Хорошо. Договорились. Это будет нашей маленькой тайной.

– А ты расскажешь мне про творческий центр? – с интересом спросил Кеша.

– Обязательно.

В комнату вошла Полина Сергеевна.

– Олег, Кеша! Идите кушать!

Кеша убрал шахматы и поставил на место столик и стул. Они прошли на кухню. В тарелках на столе дымился куриный бульон. На столе стояла миска с сухариками из белого хлеба. Кеша тут же бросил себе пригоршню сухариков. Олег тоже.

– Олег, вы сегодня заберете Кешину работу на конкурс? – спросила она.

– Да, конечно! А завтра уже будет известен результат.

– Ой! Мы с Кешей так волнуемся и ждем его!

– Мама, мама! А знаешь, что придумал Олег? – перебил маму Кеша.

– Нет. Не знаю.

– Он создает центр творческого развития для тех, кто тяжело болен. Я правильно говорю? – спросил Кеша у Олега.

– Да. И для детей из детских домов. Чтобы все они могли заниматься там бесплатно. Мне кажется – это будет полезно детям.

– Ой, да что вы, Олег! Какой вы молодец! Это так здорово! Надо будет позвонить знакомым мамочкам, у кого больные детки, обрадовать их. Я им рассказывала, как это здорово помогло Кеше, они тоже захотели… Но не все могут себе позволить…

– Теперь смогут. А что, это и вправду помогло Кеше?

– Вы знаете, да! У него улучшилось настроение. Аппетит пришел. Спать лучше стал, меньше нервничать. Я даже отменила кое‑какие лекарства. В общем, спасибо вам большое!

– Пожалуйста! Рад, что я на правильном пути! – Олег с удовольствием принялся есть бульон.

После обеда Олег забрал картину Кеши и пообещал завтра ее принести.

– Да вряд ли тебе ее вернут после конкурса! Обычно конкурсные работы не возвращают! Ну, а если уж я вдруг окажусь победителем, а тебе ее вернут, я тебе ее подарю.

Кеша подмигнул Олегу. Олег пожал его руку, попрощался с Полиной Сергеевной и вышел.

Он сел в машину. У него еще было время до встречи с Катей, и он решил заехать в офис. По дороге он вспоминал Кешу. У него в голове не укладывалось, как можно, прожив так мало лет, быть таким мудрым и прозорливым. Может, просто у него год за пять идет? Ведь он на себе узнал, как интенсивно проходят дни, когда уверен, что их осталось не так уж и много.

Олег позвонил Оксане.

– Оксана, привет! У тебя есть первое практическое задание. Нужно найти строительную компанию, которая хорошо сделает ремонт в комнате у мальчика, больного раком. Нужно, чтобы они просчитали стоимость с учетом только экологически безопасных материалов. Комната метров пятнадцать.

– Ух ты! У нас уже появились спонсоры?

– А ты как думала! – немного слукавил Олег. – Они появились еще до того, как мы решили, что будем создавать партнерство!

– Замечательно! Вечером не зайдешь проверить работу, пообщаться?

– Нет, Оксан. Я сегодня вечером встречаюсь со своей бывшей девушкой.

– Понятно. Удачи, – сказала слегка поникшим голосом Оксана и повесила трубку.

Только тут Олег понял, что, возможно, ее отношение к нему – не только деловое. Возможно, она уже начала строить какие‑то планы. Ведь у нее вроде бы нет мужчины. Блин, вот дурак, теперь она может расстроиться и не захочет с ним работать. Как он сразу этот момент не прояснил! «Лучше поздно». Олег снова набрал Оксану.

– Да, Олег, что еще? – официально спросила она.

– Слушай, Оксана. Я хочу тебе сказать одну важную вещь. Важную для меня. Не знаю, как для тебя. Я хочу сказать, что очень ценю нашу дружбу и деловые отношения с тобой. Ты очень привлекательна как женщина. Красивая. С искоркой. Но на этом этапе моей жизни ты мне важна как друг и партнер. Мне необходимо разобраться в отношениях, которые я уже строил несколько лет и… не закончил их.

– Олег! Я все прекрасно понимаю и готова работать с тобой на чисто деловой основе. Не скрою, ты интересен как мужчина и нравишься мне все больше и больше, но я тоже не вчера родилась и понимаю, что у такого емкого мужчины, как ты, наверняка уже есть или жена, или претендентка на эту роль. Можешь не переживать, я не стану плакать в рукав и кусать себе пятки. Спасибо, что предупредил, практически заранее. Можешь этот вопрос больше не поднимать.

– Спасибо за понимание, Оксана!

– Всегда пожалуйста!

«Отпустило. Отлегло. Как все‑таки правильно говорить правду и расставлять все точки. А иначе сейчас бы мучились оба…» – с удовлетворением отметил Олег.

Заехав в офис, он с радостью обнаружил, что все без него работает великолепно. Договоры подписываются, деньги платятся, новые клиенты появляются. Валера сообщил, что Артур и Ксения ведут переговоры с очередными иностранцами и очень много времени проводят вместе. Ксения похудела и стала чаще одевать юбку на работу. Вообще после конькового похода ребята стали более сплоченно работать и помогать друг другу.

Олег просмотрел отчеты, подписал необходимые бумаги и поблагодарил Валеру за то, что тот оправдывает его доверие. Валера был счастлив. Получив самостоятельность и право принимать решения, он перестал дергать Олега по пустякам, стал более уверенным и спокойным. Предварительный подсчет финансового состояния компании показывал, что в этом месяце они могут рассчитывать на хорошие бонусы, Валера уже подготовил список для премирования.

Выпив кофе и перекинувшись приветствиями со всеми, кто был в офисе, Олег вышел на улицу и набрал номер Кати.

– Да, Олег! – почему‑то радостно ответила она.

– Катя! Как и обещал, звоню и хочу сообщить тебе, что сегодня у нас будет необычная вечерняя программа. Сначала мы слегка перекусим, а потом сходим туда, где ты точно никогда не была.

– Интригует! Заезжай за мной в шесть!

– Куда?

– Куда, куда? На работу! Я все там же, – съязвила Катя.

– Отлично, договорились.

– А на какой ты будешь машине?

– На какой, на какой? На той же! – передразнил ее Олег.

– Пока!

– До встречи!

В шесть Олег стоял у офиса Кати на Левашовском проспекте. Это было тут же, на Петроградке, и раньше он частенько заходил за ней пешком, и они гуляли или по Песочной набережной или переходили через мостик на Крестовский остров, а оттуда – на Елагин. «Интересно, почему люди так много гуляют в начале знакомства и так мало – потом? Логического объяснения в этом нет. Но это как‑то глупо».

Он ждал ее в машине и слушал радио. Беззаботная трескотня ведущих напоминала ему о том, который час, где пробки, кто виноват и что делать. Все это, как обычно, катилось на волнах позитива и беспричинного счастья.

«Вот интересно, ведущий может не выйти в эфир оттого, что у него плохое настроение? Я вот ни разу не помню, чтобы кто‑то из ведущих начал нагонять тоску и негатив на слушателей. Может, у них есть «клятва Попова» – по аналогии с клятвой Гиппократа, в которой они клянутся не причинять зла невинным слушателям ни при каких обстоятельствах? Вот было бы забавно, если бы все люди в городе вдруг в один день тоже приняли такую клятву и начали общаться между собой, как радиоведущие». Олег живо представил себе, как встречаются двое рабочих на «Адмиралтейских верфях» и один говорит другому с широкой улыбкой: «Доброе утро, Петр! Я, Иван Николаев, желаю тебе великолепного дня, полного надежд и открытий! Пусть тебе целый день сопутствует удача во всех начинаниях!», а второй рабочий, также широко улыбаясь, отвечает ему: «Спасибо, спасибо тебе за теплые слова! Добрейшего утречка и тебе, Иван! В этот магический день, продолжительность которого составит шесть часов и одну минуту, что на целую минуту больше чем вчера, а это значит, что сегодня будет еще больше света и радости, я тоже, дорогой ты мой коллега по работе, хочу пожелать тебе ударного трудового дня и дивного вечера!»

Мысли Олега прервал звук открывающейся двери его машины.

«Вот и она!» Гибкая и графичная, в длинной черной юбке с глубоким разрезом и короткой белой норковой шубке, она скользнула в его машину. Салон сразу наполнился благоуханием ее духов, которые она всегда подбирала так гармонично к своему природному аромату, что казалось, что она и не душится вовсе, а просто прошлась по горным лугам, повалялась в цветущих фиалках, постояла у океанического побережья, а потом вот так, мгновенно, очутилась около него.

Ее маленькие ручки, от которых он был всегда без ума, придерживали черную лаковую сумочку с крокодиловыми узорами и металлической фурнитурой. Вздернутый носик был, как всегда, горделиво поднят, чувственные, но не полные, губы блестели практически натуральным цветом, а глубокие черные глаза, обрамленные тонкими бровями, с интересом изучали его.

– Привет, красавица! – тепло поздоровался Олег.

– А чего это ты такой любезный? В последний раз, когда мы виделись, ты мне кричал, что я всю твою кровушку выпила и твоим сердечком закусила! Ты что, много гематогена ел, снова кровушки накопил или сердечко отросло? – слегка со злостью спросила Катя.

– А ты все такая же… прямолинейная! Как винтовка! Можешь палить сколько угодно! Ровно половину этих выстрелов я наверняка заслужил! К тому же я больше не пользуюсь такими архаизмами, как кровь и плоть, я переместил свой бессмертный дух в гуманоидную форму жизни, и в моих жилах течет ртуть.

– Ты что, готовился?! – вдруг выпалила Катя и засмеялась.

– А то! – ответил Олег и тронулся с места.

– А куда мы едем?

– Ну, для начала перекусим.

Олег направил машину к ближайшему ресторанчику с японской кухней, который располагался в начале Большой Пушкарской.

– Ты еще не разлюбила суши?

– Нет, конечно! Ты что, думал, если мы разошлись, я должна была перекраситься, продать квартиру, постричься налысо, поменять свои пристрастия к кухне, записаться в общество анонимных ОЛЕГОголиков?

– Налысо? Прикольно. Мне кажется, у тебя красивая форма черепа! – проигнорировал тираду Кати Олег.

– Типа это был комплимент?

– А это уж зависит от тебя. Как ты захочешь!

– Слушай, ты какой‑то странный! Не орешь, не обижаешься! Не выходишь из себя! Если тебе на меня наплевать, зачем ты вообще приехал? – с истерическими нотками в голосе спросила Катя.

– Ага, то есть, если я не вышел из себя, то мне на тебя наплевать, а если ору, значит, нет? Так, что ли, получается?

– Да. Я так привыкла!

– Спасибо за честность!

– Пожалуйста! – успокоившись, сказала Катя. – Правда, скажи, зачем ты приехал. Я уже от тебя отвыкла. Уже начала присматриваться к другим мужчинам…

– А я как раз другой мужчина! Присмотрись ко мне!

– Ну, то, что ты другой, я уже поняла. Может, теперь объяснишь, что произошло? Чего тебя торкнуло? Полгода не звонил! – Катя раскрыла зеркальце и поправила прическу.

– Если я объясню, что произошло со мной, ты все равно не поймешь, почему я изменился.

– Ты думаешь, что я такая тупая? – с обидой в голосе произнесла Катя.

– К счастью, нет! Недостаток ума никогда не был твоим коньком!

– Тогда почему?

– Слушай, ты смотрела спектакль «День радио»?

– Нет.

– Тогда давай я тебе сейчас его расскажу! Там еще, правда, песни есть, но ничего, напою тебе как‑нибудь, что помню! Ты все поймешь!

– Ну, ты сравнил!

Они вышли из машины (Олег не забыл открыть ей дверь и подать руку) и прошли в суши‑бар. Официанты вежливо поздоровались с ними, одновременно показывая рукой на столик у окна. К спинкам его стульев были привязаны воздушные шарики с разноцветными ленточками, а посередине стеклянного стола стояло стеклянное ведро с тюльпанами (желтыми, красными, рябыми, белыми, оранжевыми) и бутылка игристого вина в серебристом ведре. На столе горели свечи, отбрасывая отблески на стеклянные и металлические поверхности. Екатерина застыла как вкопанная. Было видно, что она слегка обескуражена происходящим, но быстро оправилась, заулыбалась и прошла к столу. В динамиках заиграла ее любимая песня «Color of the night». Олег помог ей раздеться и усадил за стол. Через минуту официант принес ее любимый ролл и запеченные суши, а также ролл для Олега, открыл игристое и разлил его по бокалам, после чего удалился, широко улыбнувшись напоследок.

– Олег! Если ты хотел удивить меня, то тебе удалось! Ты помнишь даже мои любимые суши и роллы, мою любимую песню и цветы. Я тронута. – Голос Кати стал мягким и бархатистым, нотки железа расплавились в нем без остатка. Ее каштановые волосы поблескивали медью под светом свечей и ламп. Ее белая деловая блузка и жилеточка с небольшим вышитым вензельком смотрелись очень по‑деловому и в то же время сексуально. Она смотрела с легкой улыбкой. Олег с придыханием любовался ее глазами, ее волосами, ее руками. – Мне безумно приятно, но что у тебя за праздник?

– Я очень рад, что тебе нравится. Ну, во‑первых, у меня теперь каждый день – праздник, а во‑вторых, мы с тобой так бестолково разбежались, что я даже не успел тебя поблагодарить за все время, проведенное с тобой. – Олег поднял свой бокал. – Я хочу выпить за тебя! Я хочу поблагодарить тебя за все то время, которое ты подарила мне. За те прекрасные долгие вечера, когда мы гуляли с тобой по городу, целуясь под деревьями и прямо на улице. За ту безумную страсть, которая дарила мне величайшие часы блаженства. За твой запах, который всегда пьянил меня. За твою красоту, которую ты так искусно подчеркиваешь. За разговоры, в которых я находил себя. За молчание, которое я мог позволить себе, не стесняясь. За твою искренность. За твою эмоциональность и страсть. Спасибо тебе.

Прозвучал звон ударившихся бокалов. Сотни пузырьков оторвались от стенок их бокалов и взмыли к поверхности. Олегу показалось, что глаза Кати слегка увлажнились.

– Так ты пришел попрощаться? – подобрав наконец слова, вымолвила она, откинув назад волосы и приподняв свой носик.

– Я пришел поставить точку в наших прошлых отношениях и поблагодарить тебя за то лучшее, что в них было. Попросить у тебя прощения за то, что огорчало тебя и простить тебя за то, что было неприятно мне. А уж будет ли новая глава, зависит от нас обоих. Что касается меня, то я этого хочу. Хочу, потому что знаю: теперь в моей жизни гораздо большее зависит от меня, чем раньше. Я перестал быть игрушкой в руках собственных предрассудков, да и чужих тоже. Я отвечаю за свою жизнь и за все, что в ней происходит.

– А меня научишь? – вдруг с улыбкой спросила Катя.

– Давай ты будешь моим учителем. Мне кажется, ты стал таким уверенным и мудрым. Это так сексуально, что у меня мурашки по коже разбегаются. Если мне понравится, я, так уж и быть, подумаю, – кокетливо прошептала она.

– Невозможно научить. Возможно только научиться. Если ты готова периодически не быть собой, то рано или поздно ты поймешь, кто ты есть на самом деле.

– О, выходить из себя я люблю, ты же знаешь! – заявила Катя. Она была настроена шутливо, и Олег это понял. Ему еще много хотелось ей сказать, но он понял, что залпом море не выпьешь.

– Да, и еще я пришел и попрощаться тоже. Я тут собрался в одно путешествие, – Олег подбирал слова.

– В общем, я не знаю точно, когда оно начнется, и не знаю, когда оно закончится, не знаю, где я буду и что там будет. Возможно, оно окажется опасным. Сейчас, если честно, я уже не знаю толком, нужно ли оно мне, но деньги заплачены и обратного пути нет.

– Олег, что за бред ты несешь? Извини, но ты вроде юрист, а как же основные условия договора?

– Основное условие договора – что основные условия не определены.

– Видимо, я тебя очень давно не видела, и ты и вправду очень сильно изменился. А как же твой бизнес?

Кстати, я заметила, что ты перестал ходить в костюме. Ты же раньше практически спал в нем! Ты что, обанкротился и тебе нечем заняться? Объясни, что происходит! Тебя похищали инопланетяне и проводили над тобой опыты?

– Более наглядно было бы сказать, что я пережил клиническую смерть.

– Ты? Смерть? Когда? Что с тобой было? – Катя не на шутку взволновалась. – Говорят, у некоторых после нее слегка крышняк съезжает. Может, в этом все дело?

– Получилось случайно. А потом я понял, что случайностей не бывает… Тебе никогда не хотелось познать жизнь в ее первобытной сущности? Когда она не дается сама собой? Еда не лежит на полках, ее нужно найти, воду добыть, тепло заслужить? Не хотела познать край своих возможностей и зайти за него?

– Нет, Олежа, бог миловал, – сказала она, а потом, подумав, добавила: – Женщины, наверное, по‑другому устроены, они не создают блага цивилизации, они защищают их. У женщины трудно отнять то, что она уже имеет. Женщина не любит начинать с нуля. Мы более консервативны. Если бы этот мир принадлежал только мужчинам, он каждый год сносился бы и строился заново. Наше дело беречь то, что создаете вы, мужчины. Мы создаем только в том случае, если не научились беречь. Если я была бы мужчиной, наверное, сказала бы, что это круто.

Они с задумчивостью кушали роллы и суши, смотрели друг на друга, улыбались, думали о чем‑то своем. Олег подлил Кате еще шампанского.

– Слушай, Олег! А если бы я не поехала с тобой сегодня? Что бы ты со всем этим делал? – вдруг спросила Катя.

– Ну, во‑первых, я был уверен, что все получится… и, в общем‑то, этого достаточно. Хотя я попросил, что если мы не появимся до половины седьмого, весь этот заказ отдать первой вошедшей влюбленной парочке.

– Как романтично… Хорошо, что ты был уверен. Я‑то уж точно не была уверена. А теперь, после этой милой новости о том, что ты можешь пропасть в любую минуту неизвестно на сколько, опять не уверена, что правильно сделала, согласившись на встречу с тобой. Если тебе нужна жена декабриста, которая будет ждать своего героя и складывать в стопку неотправленные письма, то это точно не я!

– Ты сказала – жена? – широко улыбнувшись, уточнил Олег.

– Ну, ты же знаешь, это образное выражение! – немного смутилась Катя.

– А если бы я взял тебя с собой?

– Отдохнуть с тобой я, может, и хотела бы, но, правда, не на таких условиях, как собрался это делать ты, извини.

– Да. Я понял. Ладно, давай пока оставим разговоры о будущем. Вернемся ко дню сегодняшнему. Нам уже нужно выезжать.

– Куда? Разве это не вся программа на вечер?

– Нет. Программа еще впереди. Мы просто перекусили.

Олег и Катя вышли из помещения ресторанчика под завистливые взгляды официанток. Кате это явно нравилось.

Олег повел машину через Биржевой и Дворцовый мосты на Невский, через разворот ушел налево на канал Грибоедова, переехал через Фонтанку и без пяти семь они уже стояли у входа в Санкт‑Петербургскую государственную художественно‑промышленную академию имени Штиглица, или просто у «Мухи».

– Ты что, в студенты подался? – с удивлением спросила Катя. – Или к студенткам? Зачем мы здесь? Можешь объяснить наконец‑то? Это не театр, не кино.

– Если хочешь совсем честно, то я и сам не знаю конкретно, что тут будет, но уверен, что будет интересно.

– Ладно. Придется поверить тебе, в благодарность за чудесный ужин, – Катя чмокнула его в щеку.

«Вот как, оказывается, легко исправляются привычки», – подумал про себя Олег.

Подошла Анна. Олег познакомил их. Девушки с любопытством оценили друг друга.

– Аня, может, ты объяснишь, что нам предстоит делать здесь, в мекке дизайнеров?

– С удовольствием объясню, Катя! Олег заказал для вас мастер‑класс по стеклодувному ремеслу.

– Какому ремеслу? Да я даже шарики надувать не умею! – смеясь, проговорила Катя.

– Вот и пришло время научиться! – ответила Анна и повела их за собой.

Они прошли за Анной мимо будки со строгими охранницами, потом вышли куда‑то во двор, прошли через него и оказались у здания, земля возле которого была усыпана разноцветными стекляшками, а на металлических трубах висели разноцветные стеклянные колбы. В окно было видно, что на первом этаже работает кузница.

Они стали подниматься наверх, по лестнице, где пахло огнем и железом. Анна повела их на третий этаж, где располагался небольшой выставочный зал. Девушка по имени Наталья, назвавшись их гидом, провела их туда. От блеска стекла разных форм и цветов рябило в глазах. Цветы с тончайшими стебельками, огромные вазы причудливых форм и расцветок. Тончайшая посуда, насекомые и птицы – все было подвластно мастерам стеклодувного дела. Катя восхищенно смотрела и даже трогала некоторые из них.

После такой вдохновляющей экскурсии Наталья отвела их в мастерскую, где работали стеклодувы. Ими оказались мужчины, многим из которых было за сорок, а то и за пятьдесят лет. Человек восемь. Они сновали с поразительной сноровкой, держа на кончиках длинных трубок расплавленные шары из стекла.

Большую часть помещения занимали печи. В одной из них стекло варилось, в других, называемых «кукушками», как пояснила Наталья, проходил как раз разогрев стекольной массы и одновременно придание ей нужной формы.

Их познакомили с мастером по имени Николай. Николаю было около пятидесяти лет. Седовласый и поджарый, с широкой улыбкой и внимательными глазами, одетый в полосатую рубашку, он больше был похож на биржевого брокера из американских фильмов.

– Тут все просто! – пояснял весело он. – В большой печке варится стекло, в двух котлах. В одном – стекло прозрачное, в другом – цветное. Цвет меняется в зависимости от солей металлов, которые в него сыплют. Каждый день – цвет разный. Вот сегодня вам повезло попасть на медовый!

– А как эти металлы сыплют в стекло? – с искренним интересом спросила Катя.

– А очень просто! Вон – видите ящик с песком? – Николай указал на ящик, стоящий в углу мастерской. – Как думаете, для чего он?

– Пожары тушить, – предположил Олег.

Николай рассмеялся.

– Нет, это шихта – кварцевый песок с добавками, из которого стекло и делают! Вот Василий Степанович в начале своей смены, ночью, и колдует, добавляя туда разные химикаты. Но это очень тонкий процесс! Там много премудростей и профессиональных секретов.

– А как получаются разные пятнышки и полоски цветные внутри стекла? Я видела у вас на выставке! – снова поинтересовалась Катя.

– Один из способов я вам покажу, пойдемте за мной.

Николай подвел их к стеллажам, на которых лежали различные прутья из стекол, битое разноцветное стекло, маленькие стеклянные кружочки с «цветочками» внутри.

– Вот, выбирайте! – с гордостью произнес он, показывая на круглые металлические коробочки, в которых, как драгоценные самоцветы, блестели и переливались разными цветами осколки цветного стекла.

Катя выбрала красно‑оранжево‑желтую гамму.

– А это что такое? И как это делают? – спросила она, указав рукой на маленькие стеклянные шайбочки с цветами внутри.

– Это тоже для украшения! – ответил Николай и сыпанул горсть таких стеклышек в коробку с теми, что выбрала Катя. – Все очень просто. Сначала делают разноцветные стеклянные нити. Несколько стеклянных нитей спаивают между собой в одну, как провода, и окунают снова в стекло, уже другого цвета. Получается как изоляция в кабеле. Потом нарезают, как колбасу. Все просто. Кто первый?

– Можно, я? – спросила Катя, глядя на Олега.

– Конечно! – ответил Олег. Ему было приятно, что Катю так захватил этот процесс. Он и сам с удивлением и интересом смотрел на все это.

– Тогда вперед! А вы пока понаблюдайте! – сказал Николай, обращаясь к Олегу.

Он повел Катю к той части мастерской, где стояли печи. Она была отделена от другой части ступеньками и перилами и находилась ниже уровнем. Олег встал у перил. От печей веяло жаром. Отблески оранжевого пламени красиво освещали лицо Кати. Николай жестикулировал руками и что‑то объяснял Кате. Она кивнула. Он взял трубку и пошел к большой печи, где варилось стекло. На секунду засунул трубку в жерло печи, а точнее, в расплавленную стеклянную массу, быстро вытащил и уверенными шагами направился к «кукушке». Засунув трубку туда и вращая ее, он выдул небольшой пузырь величиной с теннисный мяч, затем присел на стул, стоящий у стены. Справа и слева от стула имелись металлические поручни, на которые он, присев на стул, положил свою трубку, взял в левую руку круглую форму из дерева в виде большой ложки и начал катать взад и вперед трубку правой рукой. Стеклянный пузырь на трубке, находясь в постоянном движении, шипя и дымясь, принимал нужную форму благодаря уверенным и ловким движениям Николая, подправляющего его этой богатырской ложкой. Катя с интересом смотрела на действия мастера.

Затем Николай снова подбежал к большой печи. Катя хвостиком устремилась за ним. Олег волновался, не заденут ли ее другие мастера, которые не прекращали свою работу, бегая вокруг нее, как факиры с огненными шарами, туда‑сюда. Дотронуться до такого шарика – все равно, что потрогать лаву.

Николай опустил свой шар уже в другой котел, затем, добежав с ним до коробочки со стеклышками, окунул его туда каждой стороной пузыря, после чего снова засунул его в «кукушку» и, вращая, дождался, пока стеклянные осколки растворятся. Затем он достал конец трубки из печки, поднял его вверх, подул еще немного, опустил вниз так, что пузырь начал вытягиваться в колбаску. Затем покрутил его в станке, подправив до нужной формы, слегка сплющил до формы вазы и показал почти готовое изделие Кате. Она кивнула, давая знать, что все видела и поняла.

Николай тем временем отнес трубку с вазочкой в третью печь, где, сделав пару надпилов, снял вазочку и положил в песок. Оказалось, что теперь она еще будет остывать полдня с постепенным понижением температуры, иначе растрескается.

Катя взяла трубку, которую протянул ей Николай, и прошествовала к печи. Процесс начался, конечно же, не без трудностей. Несколько раз стеклянный пузырь безжизненно обвисал с трубки после неудачного вращения в «кукушке», из‑за чего его приходилось окунать в ведро с водой, затем обколачивать трубку от оставшихся осколков стекла и начинать все сначала. Катя была упряма и упорно не хотела принимать помощь Николая. Ей все хотелось сделать самой. Оранжевое пламя из печи очень красиво освещало ее лицо. Олег залюбовался ею. Все‑таки живой огонь имеет магические свойства. Очередная попытка выдуть пузырь наконец‑то удалась, и Катя, радуясь как ребенок, окунала его в цветные стекляшки, неслась ко второму котлу, обратно к «кукушке»… Николай еле‑еле поспевал за ней. Прошло, наверное, около часа, когда каплевидная ваза с пестрыми размытыми крапинками на фоне медового стекла была отделена от железной пуповины и положена остывать вместе с другими «новорожденными» стекленышами.

– Уф‑ф! – только и смогла произнести Катерина, поднимаясь к Олегу. На ее лице было выражение полнейшего восторга.

Олег занял ее место. То, что со стороны казалось понятным, изнутри было сложным и филигранным. Секунда поспешности или промедления превращала будущий шедевр в бесформенную массу. Стекло диктовало свои правила, свой темп работы. Одно неправильное действие – и плачевный результат налицо. Стекло не дает второго шанса. С ним нет права на ошибку. Есть только «здесь и сейчас». Остальное – лирика.

То, что необходимо сделать, сначала называется полубаночек, после второго окунания – это уже называется баночка. Полубаночек задает основу, баночка – цвет и форму. Все вроде просто… С третьего раза Олегу удалось получить что‑то, похожее не вазу. Неказистое и грубоватое изделие казалось ему шедевром и вызывало чувство гордости. Николай отделил вазочку от трубки и тоже положил остывать.

Катя с видом знатока оценила труды Олега. Они поблагодарили Наталью и Анну за чудесную возможность прикоснуться к таинству и направились к машине.

– Вот уж ты вправду меня удивил! – сказала Катя уже в машине. – Причем как‑то странно удивил. Удивил меня мной. Я даже не думала, что смогу справиться с этим ремеслом, да еще и получить массу удовольствия от него. Спасибо тебе!

Олег вел машину к дому Кати. Он был в состоянии приятного возбуждения. Все, что было с ним сегодня, опять было впервые. Он снова удивлялся и учился чему‑то новому. Он был, как ребенок, научившийся еще что‑то делать в своей жизни. Он вдруг поймал себя на мысли, что жизнь ощущаешь по‑настоящему только тогда, когда чему‑то учишься и удивляешься. Когда все идет по‑накатанному – в этом нет жизни, есть лишь схема проживания.

Еще он вдруг почувствовал, что когда она рядом с ним, ему становится приятно и тепло. Даже если они ни о чем между собой не говорят. Это внутреннее спокойствие, когда ты не обязан ничего говорить и доказывать, он почувствовал впервые. У него не было цели во что бы то ни стало завоевать ее. Он уже это делал раньше. Теперь ему не хотелось форсировать события, а хотелось просто понять, смогут ли они быть вместе, не «заглушая» друг друга.

Она тоже молчала. На ее расслабленном и довольном лице отражался свет неоновых реклам и витринных окон города. Фонари освещали ее сверху через стеклянный люк машины. Олег искоса поглядывал на нее, пытаясь угадать малейшие оттенки ее эмоций.

А Катя думала о том, что же такое произошло с Олегом за последние полгода, что он так сильно изменился? Он стал старше… да нет, мудрее и спокойнее. Тот вызов, который он всегда бросал своим появлением везде и всегда и которым он изначально покорил ее, а потом утомил, куда‑то пропал. Было ощущение, что ему больше не нужно ничего никому доказывать, он все уже доказал себе. Было ощущение, что он знает какой‑то главный секрет этой жизни. Его открытость и эмоциональность вкупе с твердостью и спокойствием оказывали на нее странное влияние… Ей хотелось быть с ним и верить ему. Да, верить. Он был правдив во всем: и когда радовался как ребенок тому, что доставил ей удовольствие своей сегодняшней затеей, и когда молчал, не желая ничего говорить, и даже когда не цеплялся за нее как за последнюю надежду… и это заводило ее еще больше.

Вскоре они доехали до ее дома. Олег вышел из машины, открыл ее дверь и подал руку, твердую сильную руку. Она вышла.

– Спасибо, Олег! Мне понравился этот вечер. Признаться, это было несколько неожиданно. А когда я смогу… мы сможем забрать наши изделия? Мне не терпится использовать вазочку по назначению.

От Олега не ускользнуло то, что она сказала «мы сможем», «наши изделия», да и намек на вазочку тоже был понятен.

– Завтра сможешь забрать. А можем забрать вместе. Я рад, что тебе все понравилось. Я хотел тебя поблагодарить за все таким способом и рад, что у меня это получилось. А будет это запятой или точкой, теперь зависит от тебя. Я бы хотел начать с тобой все сначала, и сегодняшняя встреча укрепила мою уверенность в этом. Захочешь ли ты – решать тебе… Я не буду тебя торопить. Завтра позвони мне днем и скажи, что ты решила – забрать свою вазочку или забрать наши вазочки. Договорились?

Кате хотелось ответить ему немедленно, но женское кокетство не позволяло сделать этого.

– Хорошо. Я подумаю. Завтра позвоню.

– Вот и здорово! До завтра.

Олег поцеловал ее в щеку и направился к машине. Дорога к дому была приятной, а сон – волшебным.

Date: 2015-09-05; view: 303; Нарушение авторских прав