Рикальд громко застонал и, запустив свои пальцы в волосы Ленарда, несильно сжал их на затылке, прижимая к себе, словно боясь, что Ленард передумает и уйдет

Ленард все сильнее чувствовал напряжение в паху, но приступать к более активным действиям не торопился.

- Послушай, - хрипло проговорил он, оторвавшись от Рики и приподнявшись на руках, заглянул в раскрасневшееся лицо паренька. - У тебя уже был кто-то?

В мыслях сразу всплыл образ Этеля, но Ленард постарался прогнать его как можно быстрее. Он верил своему любовнику и знал, что врать тот ему не станет. А Этель говорил, что с Рикой не спал. Но... но ведь мог быть кто-то другой...

- У тебя уже были мужчины? - волна раздражения ураганом пронеслась по телу. Откуда взялась ревность? Ему ведь по большому счету все равно, трахал его кто-то до этого или нет. И спросил он единственно для того, чтобы не причинить мальчишке лишней, ненужной боли. - Отвечай! Рикальд, тебя уже трахали?

- Нет... - прошептал Рика, испугавшись такого напора. - Нет! - выкрикнул он, видя, что Ленард не верит ему. Да и с чего ему доверять, если он видел все это время, как Этель тискает его, зажимая по углам. Он бесится, потому что ревнует любовника. Но ведь... - Ленард, Этель не трогал меня! Мы только целовались и больше ничего! Я правду говорю, мы с ним не... а когда я узнал о вас, я начал избегать его... я не встану между вами. Он никогда не узнает о том, что тут происходит.

- Я знаю, что с Этелем ты не был. - Сухо отозвался Ленард. - Я спрашиваю о других мужчинах.

- Других? - Рика прыснул, но сердце его зашлось от щемящей тоски. - Ты что, не слушал? Я нафиг никому не сдался, ни парням, ни девчонкам, ни родителям. А у Этеля только и сработала, что жалость. Он просто пожалел меня, - тяжелый всхлип, - как и ты, собственно. Нет, меня никто не трахал. Я, по-видимому, не заслужил даже этого.

Он уткнулся лбом в плечо Ленарда, скомкав ткань кофты на его спине. Его руки подрагивали от напряжения. - Ну что ты, Ленард, не медли... Тебе ведь все равно... Это ни к чему не обязывает... Просто сделай это и мы все забудем... Я и ты, мы забудем... - шептал он в исступлении, вымаливая для себя эту такую желанную милость.