Перспективы развития ситуации на Корейском полуострове

Тяжелой останется ситуация вокруг конфликта на Корейском полуострове – не в последнюю очередь ввиду его комплексной природы. По сути, конфликт на Корейском полуострове представляет собой систему из трех конфликтов: это «конфликт национального объединения» – процесс конфронтационного и кооперационного взаимодействия двух Корей в вопросе воссоединения страны, конфликт вокруг безъядерного статуса Корейского полуострова, затрагивающий непосредственные интересы безопасности как минимум шести государств (Российской Федерации, КНДР, США, КНР, Японии и Республики Корея), а также лежащий в его основе конфликт между КНДР и Соединенными Штатами Америки относительно предоставления Пхеньяну гарантий безопасности. Каждый из этих конфликтов не имеет на сегодняшний день реальных перспектив разрешения. Объединение Корейского полуострова в условиях колоссальной разницы потенциалов Севера и Юга возможно лишь по восточногерманскому сценарию, что не может устроить Пхеньян и Пекин. Очевидно, не готов Ким Чен Ын и добровольно отказаться от ядерной программы КНДР, ставшей для Пхеньяна военным синонимом суверенитета. При том что международные санкции в условиях, когда КНР делает все, чтобы соблюдать их только по форме, не могут дать значимого положительного эффекта – и, скорее, стимулируют КНДР к продолжению ядерного шантажа. Наконец, стратегию «возвращения» в Азию и, в частности, усилия Вашингтона по укреплению военных договоров с Сеулом и Токио в КНДР воспринимают как непосредственную угрозу своей безопасности, что фактически выхолащивает смысл диалога с США. Маловероятна и эволюция тоталитарного режима в Пхеньяне – как и проведение им значимых экономических реформ: регулярное (примерно раз в 3–4 года) объявление Пхеньяном «широкомасштабных» реформ, подобных китайским, не влечет конкретных шагов. Ключевым фактором устойчивости автаркического режима КНДР являются его отношения с Китаем.

В последние годы обозначилась тенденция последовательного дистанцирования КНР от конфликта на Корейском полуострове. Вопреки прогнозам и ожиданиям западных аналитиков, Китай не произвел значимой ревизии своей политики в отношении КНДР после осуществления Пхеньяном третьего испытания ядерного устройства в феврале 2013 года, хотя и поддержал принятие Совбезом ООН новых санкций в отношении КНДР и ввел ограничения на финансовые операции Пхеньяна на своей территории. «Триадой» приоритетов китайской политики на Корейском полуострове являются «недопущение войны, недопущение нестабильности, денуклеаризация» (бу чжань, бу луань, ухэ) – именно в такой последовательности. Несмотря на то что отношения между двумя странами в последние годы оставались достаточно натянутыми, в среднесрочной перспективе в Пекине по-прежнему заинтересованы в сохранении полуострова разделенным, а северокорейского режима – устойчивым.

Принципы «недопущения войны» и «денуклеаризации» для китайского руководства означают оказание на КНДР смягчающего воздействия с тем, чтобы лишить США и их союзников в Азии предлога для наращивания своего военного присутствия и развертывания в регионе ПРО ТВД. Это неизбежно сократит и без того ограниченный сдерживающий потенциал ядерных сил КНР.

Безусловно, ядерная программа КНДР вызывает раздражение и обеспокоенность в Пекине: в ходе своих визитов в США в июне 2013 года и в Южную Корею в июле 2014 года Си Цзиньпин открыто призывал КНДР встать на путь денуклеаризации, а авторитетные китайские аналитики назвали произведенные Пхеньяном ядерные испытания непосредственной угрозой интересам Китая. Но Пекин осознает ограниченность своего влияния на политику Пхеньяна – и уже описанные вероятные негативные последствия для безопасности на полуострове, которые могут вызвать жесткие международные санкции, и реакция на них КНДР. Гораздо большим, чем денуклеаризация полуострова, значением для Китая обладает задача сохранения стабильности северокорейского режима при всех его минусах. Во-первых, Пекин беспокоит стратегия «смены режимов», активно применяемая США по всему миру, и он не намерен стать свидетелем ее реализации непосредственно у своих границ. Во-вторых, власти КНР опасаются размеров гуманитарной катастрофы, которая произойдет в случае коллапса обладающего ядерными взрывными устройствами северокорейского государства и неизбежного периода нестабильности на Корейском полуострове. Наконец, в‑третьих, усилия Си Цзиньпина по укреплению легитимности КПК повышают политическую ценность сохранения в КНДР «братского» коммунистического режима как доказательства устойчивости такой государственной модели. И напротив: падение режима в Пхеньяне может побудить китайское общество к более активному требованию политических реформ в самом Китае, что не входит в планы руководства КНР.

Нельзя не отметить, что поддержка склонного к автаркии и ядерному шантажу тоталитарного режима наносит ущерб новому имиджу Китая как «ответственной великой державы», поэтому, поддерживая Пхеньян и стараясь не допустить на него излишнего давления извне, КНР стремится к его модернизации и побуждает Ким Чен Ына к проведению в стране реформ путем создания совместных экономических зон. Летом 2012 года Китай учредил фонд для инвестирования в КНДР объемом в 500 млн долларов, а также реализует на границе с КНДР масштабные инфраструктурные проекты, призванные еще больше втянуть Пхеньян в экономическую орбиту КНР. Можно предположить, что, стимулируя в КНДР реформы, которые сделают страну более похожей на южного соседа, руководство КНР не исключает в долгосрочной перспективе объединения двух Корей (формально поддержка идеи «мирного и самостоятельного» объединения полуострова является традиционной внешнеполитической мантрой Пекина уже более 50 лет), при условии, что объединенная Корея будет дружественно или как минимум нейтрально настроена по отношению к Пекину. Объединение Кореи послужило бы хорошей моделью для решения тайваньской проблемы, а появление на границе нового крупного экономически развитого игрока придаст еще большую динамику экономическому развитию КНР.

Наконец, с геополитической точки зрения единое корейское государство станет естественным ограничителем и балансиром влияния Японии в Восточной Азии. Кроме того, реализация такого сценария позволит уменьшить напряженность конкуренции Китая и США в регионе, создав исключительно важный прецедент их успешного сотрудничества в области безопасности. В среднесрочной перспективе, однако же, такой сценарий не просматривается – в ближайшие пять лет на полуострове, вероятнее всего, сохранится статус-кво, при котором международному сообществу придется смириться с де-факто ядерным Пхеньяном. Пекин продолжит дистанцироваться от одиозного союзника при наращивании взаимодействия с Республикой Корея, продолжит безуспешные попытки побудить Пхеньян стать на путь «реформ и открытости» и, несмотря на свое недовольство самовольным партнером, будет поддерживать стабильность северокорейского режима.