Приоритеты Японии до 2020 года

Япония сохранит значимую, но не первостепенную роль в формирующемся региональном порядке, а ее внешняя политика будет все больше определяться целями и задачами реализации Вашингтоном «стратегии восстановления баланса». Неспособность и нежелание Японии стремиться к лидерству в Восточной Азии определяется тремя группами факторов.

Прежде всего, уже в течение последних трех лет страна находится в достаточно тяжелой экономической ситуации, усугубляемой общемировой рецессией, что увеличивает негативные факторы для экспортоориентированной экономики Японии. По данным ОЭСР, валовая сумма госдолга Токио по состоянию на декабрь 2014 года составила 230 % от ВВП, оптимистичный прогноз роста экономики в 2015 году – 0,7 %, для выхода страны из рецессии правительство Синдзо Абэ приняло самый большой за историю бюджет в 812 млрд долларов, тем самым еще больше увеличив его несбалансированность. Однако экономическая стагнация в Японии продолжится – и Токио будет в большей мере сконцентрирован на экономических проблемах, а не на внешнеполитической повестке.

Другим сдерживающим внешнеполитическую активность Японии фактором является ее международное окружение. В принятой впервые в декабре 2013 года стратегии национальной безопасности Токио предельно четко сформулировал свои внешнеполитические приоритеты: содействие усилению региональной стабильности и безопасности за счет укрепления военного союза с США, укрепления двусторонних отношений с КНР и РК и за счет укрепления отношений с другими региональными и внерегиональными игроками. Очевидное противоречие, содержащееся в первом и втором приоритетах, сокращает для Японии пространство для политического маневра.

Наибольшей стабильностью отличаются отношения Японии с США. В апреле 2014 года состоялся визит Барака Обамы в Японию, в ходе которого президент США выразил поддержку Японии в вопросе ее военной реформы, заявил о намерении сторон интенсифицировать свое сотрудничество в сфере обеспечения морской безопасности в регионе и о поддержке Японии в ее территориальном споре с КНР относительно принадлежности архипелага Сэнкаку (Дяоюйдао), указав, что на эту территорию распространяется действие американо-японского союзного договора (примечательно, что договор не распространяется на Южные Курилы).

Несколько раньше министр обороны США Чак Хейгл в ходе своей поездки в Японию подтвердил приверженность США оборонять Японию и заявил о планах по передовому развертыванию у берегов Японии двух эсминцев, оснащенных системой ПРО «Иджис». США, таким образом, ясно дали понять о значимости Японии как одной из несущих опор «возвращения» в Азию. С другой стороны, этот факт, равно как и декларируемая в Стратегии национальной безопасности приверженность укреплению американо-японского союза, позволяет утверждать – любые выводы о грядущей «ремилитаризации» Японии и росте ее самостоятельности в военно-политических вопросах как минимум преждевременны: в среднесрочной перспективе американо-японское сотрудничество в вопросах безопасности будет нарастать. Очевидно, именно в этом свете следует рассматривать и стремление правительства Абэ осуществить военную реформу, и рост военного бюджета страны – Вашингтон заинтересован в том, чтобы его ключевой восточноазиатский союзник взял на себя большую, чем сейчас, часть бремени по исполнению своих союзнических обязательств. В «осуществлении законного права на самооборону» заинтересована и Япония, но естественным ограничителем здесь выступает желание Токио укреплять диалог и сотрудничество с Пекином и Сеулом – при том, что и тот и другой, установив достаточно высокий уровень сотрудничества по обширному перечню вопросов, создали ситуацию, когда их двусторонние отношения оказываются намного лучше, чем отношения каждого из них с Токио.

Прорывов на китайском или южнокорейском направлении Токио ожидать не приходится. Несмотря на то что укрепление связей с Пекином (а не соперничество с ним) было одним из приоритетов японской внешней политики с 1970‑х годов (так, Япония была первым государством, отменившим санкции против Китая и нормализовавшим с ним отношения после событий на площади Тяньаньмэнь 1989 года, оказала Пекину содействие во вступлении в АТЭС, а позже – и в ВТО), добиться этого Токио не удалось. Одновременно с этим способность и возможность страны влиять на более активную политику КНР в регионе сократились, и в определенном смысле Япония оказывается загнанной в ловушку двух негативных вариантов стратегии: оказать США максимальное содействие в сдерживании КНР (при том, что реализация такой стратегии крайне затруднительна, тогда как издержки ее осуществления, очевидно, весьма велики) или продолжать малоуспешные попытки вовлечь Пекин в максимально развернутый диалог. В случае с Сеулом Япония находится в аналогичной ситуации – Республика Корея негативно относится к идеям сдерживания Китая и будет стремиться ограничить любые такие попытки. При этом трагедия отношений народов двух стран в военные годы до сих пор является эффективным ограничителем развития партнерства двух стран, который не удается преодолеть даже при посреднических усилиях США.

Больших успехов можно ожидать от партнерства Японии с государствами АСЕАН, имеющими территориальные споры с Китаем (в первую очередь Вьетнамом и Филиппинами), а также с внерегиональными игроками – Австралией, стремящейся усилить свое влияние в АТР, и Индией. Это можно назвать стратегией «непрямого коллективного сдерживания» КНР, целью которого является не реализация собственных амбиций, а лишь нейтрализация угроз, с которыми, по мнению Токио, будет сопряжено более активное поведение КНР в Восточной Азии.

Стратегией Японии в АТР в среднесрочной перспективе станет, таким образом, сочетание трех элементов: укрепления военного союза с США как главного гаранта национальной безопасности в случае конфликта с КНДР или КНР, ограниченно успешных попыток расширить диалог с Китаем в рамках тактики «сдерживания-вовлечения» и с Республикой Корея – в контексте укрепления «хаба безопасности» в АТР и, наконец, наращивания взаимодействия с малыми государствами региона и внерегиональными игроками для «балансирования» Китая. Излишняя, но необратимая опора на США в реализации своих внешнеполитических задач в Восточной Азии будет способствовать дальнейшей маргинализации Японии как восточноазиатской державы в политическом смысле, а экономические проблемы на фоне экономических успехов Сеула и Пекина не позволят ей в среднесрочной перспективе восстановить статус ключевой экономической державы региона. Справедливости ради следует отметить, что Токио и не подает сигналов о наличии у него таких амбиций.

* * *

Ситуация в Северо-Восточной Азии до 2020 года будет развиваться под воздействием двух ключевых тенденций: нарастания китайско-американской конкуренции, не приводящей к конфликту или конфронтации двух держав, и консолидации Китаем регионального порядка безопасности («концепция азиатской безопасности») и экономического порядка (стратегия «пояса и дороги»). Стабильность развития региона будет укрепляться за счет того, что в свой конкуренции за лидерство две державы будут сталкиваться с тремя видами ограничений: это самоограничение, ограничения, создаваемые ими друг другу, и ограничения, которые будут на них налагать государства, образующие региональную «среду» и с подозрением относящиеся к лидерским устремлениям обеих стран. Китай и США будут стремиться по возможности избегать действий, которые могут «оттолкнуть» от них государства региона. Региональные конфликты (территориальные споры, тайваньский конфликт и конфликт на Корейском полуострове) также не смогут повлиять на общее состояние региональной безопасности, поскольку сохранившаяся в регионе система «динамической стабильности» имеет достаточный запас прочности для того, чтобы амортизировать его конфликтный потенциал, а укрепление и расширение (в первую очередь с участием Китая) сети институтов поддержания безопасности создает дополнительные гарантии его устойчивого развития.

Складывающаяся в АТР ситуация не дает России уникальных конкурентных преимуществ для укрепления своих позиций в регионе, однако серьезное осложнение отношений с государствами Запада неизбежно заставит Москву уделять больше внимания своим отношениям с государствами Восточной Азии.

Несмотря на традиционно дружественный и «стратегический» характер взаимодействия с КНР, отношения Москвы и Пекина во многих областях стагнируют. Китай, по сути, заинтересован в том, чтобы Россия и конфликт на юго-востоке Украины продолжали оставаться главным фокусом внимания США и отвлекали их внимание и ресурсы от Восточной Азии, и будет оказывать своему стратегическому партнеру стабильное, но ограниченное международное содействие, не присоединяясь к санкциям, но и не высказывая поддержку действиям России.

Одновременно с этим продолжится рост проникновения в Россию «дешевых» китайских кредитов – по аналогии с другими государствами стратегической периферии. Китай будет продолжать вкладывать средства в российскую транспортную инфраструктуру и, вероятно, промышленность, максимально используя потребности России в санкционном импортозамещении для освоения новых ниш российского рынка.

Также можно прогнозировать рост недекларируемых противоречий Пекина и Москвы в Центральной Азии, где соревнование интеграционных проектов будет набирать остроту. Москве следует сделать ставку на диверсификации своих политических и торговых партнеров в АТР, расширяя взаимодействие с государствами АСЕАН, заинтересованными в расширении числа значимых партнеров для балансирования влияния КНР.

АТР может также предоставить не обремененную политическими противоречиями площадку для перезапуска диалога с Вашингтоном, что будет весьма своевременно в контексте грядущих в США в 2016 году президентских выборов.

АТР, таким образом, останется для России значимой экономической и политической площадкой, которая позволит эффективно противодействовать попыткам ее международной изоляции, но больше сохранит для Москвы роль «запасного аэродрома», подтвердив ее статус европейской великой державы с жизненными интересами в Азии. Для обеспечения стратегических «прорывов» на азиатском направлении у Москвы нет ни достаточных ресурсов, ни готовых плацдармов – рациональной политикой в таких условиях станет сосредоточение усилий на ограниченном круге задач, решение которых может дать плоды уже в среднесрочной перспективе (расширение партнерства с КНР в сфере высоких технологий, углубление торгового и политического сотрудничества с государствами АСЕАН, нормализация отношений с Японией – последнее будет наиболее сложной задачей из-за фактора США).

Date: 2015-09-05; view: 712; Нарушение авторских прав