Вместо заключения

Притча

На берегу реки жил старец. Он был настолько древний, что давно перестал считать свои годы. Дождливая осень сменяла знойное лето, знойное лето – цветущую весну, цветущая весна – снежную зиму, а снежная зима – дождливую осень, и все повторялось снова и снова. Солнце то всходило, то пряталось далеко-далеко за горизонт. Так было до и так будет после него.

К старцу часто приходили жители окрестных деревень, люди, видевшие в нем мудреца. Был ли он мудр на самом деле – неизвестно, но раз люди шли, значит, находили в нем то, чего не было у них. Родители говорили о нем детям, а дети, возмужав, своим детям, и тропинка к его лачуге никогда не зарастала.

Что вещал седобородый старец каждому – никто не знал. Все сказанное, во благо исполнения, держалось в большой тайне. Шло время и, судя по тому, что люди не теряли к нему интерес, он говорил правду.

Возможно, в присутствии мыслителя к людям приходило озарение, перед ними раскрывались тайны Мироздания, и они получали ответы на свои вопросы, а старцу только оставалось подтвердить увиденный ими путь к достижению заветных целей? А может, он рассказывал жаждущим перемен об известной лишь ему великой тайне смысла жизни?

Увы, об этом можно только гадать.

Но тот, кто поверил мудрецу, достиг своего, упорно двигаясь вперед и вперед, к намеченным рубежам.

А тот, кто не сделал ни единого шага к своей мечте, обвиняя во всем окружающий мир, так и остался ни с чем.

Исповедь «старой девы»

Прекрасное время, когда рядом ты

Сверкают нам звезды и радуют дни

Когда же не станет тебя у меня

То яркие краски разбавит вода

За время работы в своем брачном агентстве я привыкла к тому, что люди очень часто, прежде чем заполнить анкету, ведут долгий рассказ о своем прошлом.

У меня в офисе сидела Татьяна Николаевна, женщина сорока семи лет, ни разу не бывшая замужем, и вот решившаяся, наконец, прийти и попытать счастья, найти для себя спутника жизни. Выглядела она моложе своих лет, сумела сохранить стройность красивой фигуры и свежесть лица, почти не имеющего морщинок. Женщина имела высшее образование, хорошо оплачиваемую работу и однокомнатную квартиру в центре города. Татьяна Николаевна никак не могла собраться с мыслями и начать свою, видимо, невеселую историю личной жизни. Время было за полдень, и я начала догадываться, что рассказ будет длинный, печальный и продлится не один час, который выделялся мною для каждого клиента. Через десять минут тягостного молчания, я услышала первые слова. Они были сказанные с немалой горечью и болью в голосе.

– Выросла я в рабочей семье, воспитывалась в большой строгости и в уважении к старшему поколению. В восемнадцатилетнем возрасте поступила в технологический институт на специальность инженер-технолог пищевой промышленности в другом городе, так как у нас такого института не было, а мне всегда хотелось работать на большой кондитерской фабрике, где постоянно пахнет ванилью, фруктовыми эссенциями, шоколадом. В молодости была веселой, жизнерадостной, добродушной, открытой, верила в сказки о принцах и принцессах, которые обязательно заканчиваются свадьбой и сама ждала принца на белом коне.

На свою беду на втором курсе института я влюбилась в нашего декана дневного отделения Владимира Николаевича, мужчину тридцати девяти лет. Это был голубоглазый, высокий, с вьющимися светлыми волосами красавчик. Его лукавая улыбка, которая почти никогда не сходила с лица, всегда изумляла меня. Создавалось такое впечатление, что он забавляется, наблюдая за студентами, которым порой не под силу тянуть учебу в институте и ждет, когда они, наконец-то, осмыслят это и перестанут третировать себя и развлекать его.

К тому времени, как Владимир Николаевич приехал на работу в наш вуз по приглашению ректора, был разведен, а значит, являлся завидным женихом для молодых преподавательниц и лаборанток. Он стоял в очереди на получение отдельной квартиры, а пока проживал в нашем студенческом общежитии на первом этаже в служебных апартаментах. Так уж получалось, что свои предметы Владимир Николаевич должен был вести, начиная со второго и заканчивая пятым курсом, вплоть до самой защиты дипломной работы.

Почему-то, на первой же вступительной лекции, он обратил внимание на мою фамилию. Она ему очень понравилась.

– Румянцева Татьяна! Кто тут у нас обладатель такой красивой фамилии? – сказал он при перекличке, обводя глазами аудиторию.

Я сидела на первой парте и встала прямо перед ним. Взгляд его голубых бездонных глаз заглянул мне в саму душу и забрал у меня, молодой и не опытной девушки, покой не на один день. Сейчас этот факт может показаться нелепым, смешным, но тогда я постоянно думала о нем, часто ловила себя на мысли, что моя любовь к преподавателю, к тому же декану – полное безумие, но, тем не менее, ничего не могла с собой поделать. Моя подруга Светлана, жившая со мной в одной комнате, сочувствовала моему горю и советовала для моего же блага выбросить Владимира Николаевича из головы.

Во втором семестре консультации по курсовой работе с технологии заставили меня чаще видеться с Владимиром Николаевичем. При встрече со мной он всегда был корректен, сдержан, тактичен. Поведение его было безукоризненным, каким впрочем, и должно быть поведение порядочного преподавателя, к тому же декана.

Однажды теплым апрельским утром в субботу я поджидала автобус на остановке возле нашего общежития, о чем-то думала и не заметила, как рядом со мной остановился подошедший несколькими минутами позже Владимир Николаевич. Декан посмотрел на свои ручные часы и спросил, как долго жду автобус, и, пока я что-то неопределенное мямлила, пристально рассматривал меня. Не знаю, что он мог увидеть и прочитать на моем лице, но я точно помню как дрожали мои губы и не слушался язык.

Немного о чем-то подумав, Владимир Николаевич негромко сказал:

– Татьяна, зайди ко мне в понедельник в деканат, где-то в 17–00. Я буду тебя ждать.

Подъехавший автобус увез всех поджидавших транспорт студентов, кроме меня, так как я стояла на остановке и не могла сдвинуться с места. Кое-как пережив выходные дни и бессонные ночи, не говоря уже о практических занятиях по технологии, я мысленно, сотни раз представляла свой визит в деканат к любимому человеку.

Теперь мне кажется, что я совсем ничего не понимала в те юные годы, а просто себе бог знает, что напридумывала и поэтому страдала.

В понедельник, ровно в назначенное время я переступила порог так влекущей меня двери приемной деканата. Как глубоко было мое разочарование, когда в приемной я увидела сразу всех своих преподавателей. Никто не проявил ко мне никакого интереса, и я быстро выскочила из помещения. После окончания занятий страшно разочарованная и убитая горем, опустив голову и не обращая внимания на прохожих, я брела в сторону общежития и хныкала. Люди, довольные первым весенним теплом, прогуливались по аллеям города и весело общались между собой, а у меня на душе было хуже, чем студеной зимой: холод и мрак.

Услышав за спиной быстрые шаги, я невольно обернулась, и к своему изумлению увидела Владимира Николаевича. Он подошел ко мне и обычным спокойным голосом сказал:

– Я видел тебя в приемной, но сегодня все как будто сговорились прийти ко мне со своими проблемами. А вот после работы, поджидая тебя во дворе института, я проморгал, как ты вышла из здания и ушла.

Нам некуда было торопиться, нас никто нигде не ждал. Мы не спеша шли по аллее в направлении общежития и разговаривали в основном об учебе. Этот вечер для меня как-то сразу стал удивительно теплым и романтичным, превращаясь в нереальный, сказочный сон. Моя душа ликовала и пела, и пела она о любви. Мне не верилось, что это происходит именно со мной, что я иду с красивым элегантным мужчиной, о котором давно мечтала и этот мужчина никто иной как мой преподаватель. Чудеса, да и только.

Перед тем, как войти в здание, он остановился и, смотря мне прямо в глаза, сказал:

– Давай, в следующую субботу встретимся в центральном городском парке у памятника Пушкину в 19–00 и погуляем, так, чтобы нас мало кто мог видеть. Ты не возражаешь?

– Хорошо, – ответила я, не веря своему счастью.

Забежав к себе в комнату и, чувствуя, как громко стучит сердце, я крепко обняла подругу, расцеловала и обо всем рассказала. В тот вечер мы долго со Светланой обсуждали прошедший день, свидание с Владимиром Николаевичем и нам обоим казалось все это с области фантастики.

Неделя длилась очень медленно, изводя меня своей медлительностью и монотонностью до предела. Как минимум десять раз на день я задавала себе один и тот же вопрос:

– Почему Владимир Николаевич захотел именно со мной встречаться? Ведь он такой красивый, умный, элегантный, а я всего-навсего обычная смазливая студентка.

Субботним вечером ровно в 19–00 я подошла к назначенному месту – памятнику Александру Сергеевичу Пушкину и увидела стоящего там и поджидающего меня декана. Он представлял собой сплошное обаяние, а ведь мне хорошо было известно, как этот мужчина наводил страх не только на студентов, но и на весь педагогический коллектив института. Ходили разговоры, что у себя на родине он недавно разошелся с женой и поэтому приехал в этот город и устроился в наш институт, чтобы быть подальше от жены и даже случайно не встречаться с нею. Владимир Николаевич – обаятельный, интеллигентный, спортивного телосложения мужчина был мечтой любой женщины института, а он стоял, крутил головой по сторонам, поджидая именно меня, простую девчушку, еще студентку. Догадывался Владимир Николаевич или нет, что я сохну по нему уже почти год, я знать не могла, но, то, что он сам изъявил желания встречаться со мной, делало меня самой счастливой на свете.

Мы стали видеться почти каждый вечер и всегда подальше от людских глаз. Это было в глубине парка или на окраине города. О наших встречах никто не знал, только моя подруга, которой я полностью доверяла. На лекциях, когда я смотрела на Владимира Николаевича, то не верила, что встречаюсь с этим строгим, неприступным, как крепость, гордецом, а вечером, слушая его интересные, а порой и забавные истории из студенческой жизни, смеялась от всей души и совсем не заботилась о будущем.

Пришло время и первым пьянящим, кружащим голову поцелуям, и словам признаний. В его объятьях я забывала о предстоящей сессии, зачетах, экзаменах. Училась я хорошо и за сессию не беспокоилась, но меня стали волновать летние каникулы, а вернее сказать, расставание со своим любимым. До каникул предстояло еще одно, очень важное мероприятие – день его рождения, сорокалетний юбилей. Что могла подарить молодая студентка-девственница красавцу преподавателю? Только свою невинность. Но где? Добраться до его комнаты практически было невозможно, так как на первом этаже сидела дежурная, постоянно следившая за коридором, где находились служебные помещения и никого со студентов туда не пускала. Второй вход на его первый этаж был запасным, пожарным и располагался с торца здания. Эту дверь можно было открыть самому Владимиру Николаевичу, когда возникала необходимость вынести мусор из комнаты на улицу в мусорные баки.

Первый раз мы воспользовались этой дверью, хотя было очень рискованно, как раз в день его рождения. Когда я проходила к Владимиру Николаевичу, то молили бога, чтобы дежурной именно в это время не захотелось прогуляться коридором первого этажа. Раз в месяц мы этой дверью пользовались и в дальнейшем. А тогда в день его рождения все было впервые и очень романтично и загадочно. Время, к которому давно стремились наши сердца и тела, наступило. Мы растворялись и растворялись друг в друге и не могли досыта насладиться.

Было ли его чувство глубоким по отношению ко мне или его просто влекло к молодой красивой девушке и ничему не обязывающим встречам? Сейчас мне трудно говорить об этом, а тогда этот вопрос совершенно не волновал меня. Я была молода, впечатлительна и желала большой всепоглощающей любви. Разве в том моя вина, что полюбила не студента-однокурсника, а именно Владимира Николаевича, своего декана?

В наших с ним нередких разговорах почему-то часто всплывала тема предательства, и он мог часами напролет рассказывать о десятках исторических фактов измены. В его историях речь шла не только о женском предательстве, а о предательстве как таковом, который является самым низким человеческим поступком. С одной стороны я понимала, почему он затрагивает именно эту тему разговора. Мы оба ходили по лезвию ножа. Данное ему слово, что я никому и никогда не расскажу о наших отношениях, выполняла, хотя и знала, что от нас не все зависит. Нас могли случайно увидеть или выследить, и это обернулось бы для обоих большим позором. Меня могли исключить с института, а его уволить за аморальное поведение. Думаю, причина этих разговоров заключалась в когда-то пережитом предательстве, и кто бы это ни был друг или любимая женщина они оставили глубокий рубец на его ранимом сердце.

Летние каникулы начались неделю назад, а я все тянула с отъездом. Мне тяжело было расставаться с Владимиром Николаевичем, но оттягивать до бесконечности разлуку невозможно, меня ждали родители, друзья и летний отдых на море. Когда больше не было причин занимать комнату общежития, там готовились к ремонту, я села в ночной поезд и уехала в свой родной город.

Лето пролетело быстро. Встречи с подругами, вылазки на природу, пара недель, проведенных на Черном море и вот снова сборы в дорогу. При одной мысли о любимом человеке моя душа «уходила в пятки», а сердце тревожно сжималось от страха. Посмотрит ли Владимир Николаевич в мою сторону или все то романтическое и прекрасное, что было между нами, больше не повторится?

Первую неделю сентября я нигде не могла встретить Владимира Николаевича, а подойти поближе к деканату мне не давал уже другого рода панический страх. Что если он уже в нашем институте больше не работает? Только через десять дней, идя с подругой по коридору, я услышала за спиной знакомый, негромкий голос любимого мужчины. Информация предназначалась только для меня:

– Зайди ко мне в деканат, Татьяна. Ты мне нужна. – Увидев, что Светлана пошла вперед, Владимир Николаевич понизил голос и добавил: – Я буду ждать тебя, сколько бы ни понадобилось.

Я не обернулась, ни грамма не сомневаясь, что это был действительно он, мужчина моей мечты! После окончания занятий, я не побежала, а полетела к деканату в надежде, что в приемной никого нет. Первая встреча после долгой разлуки лишила нас напрочь способности здраво мыслить, его страстные поцелуи перешли в более смелые действия. Лежа на полу посреди кабинета, подстелив под себя только политическую карту мира, мы отдались во власть всепоглощающей страсти. Я любовалась находящимся рядом со мной Владимиром Николаевичем: гордостью и умом, силой и честью нашего института, а с другой стороны – обыкновенным красивым мужчиной и наслаждалась нашей первой встречей после долгой утомительной разлуки. Время приближалось к полуночи, когда мы осознали, что приемная давно закрыта, и по коридорам института уже бродит сторож. Мы выбрались во двор через окно кабинета Владимира Николаевича, к счастью находящегося на первом этаже, и пошли к общежитию, где каждого ждала своя унылая комната.

Учебный год начался, как и полагается, с лекций, лабораторных работ, практических занятий и наша жизнь двух влюбленных – студентки и преподавателя – закрутилась в общем водовороте событий. Во время зимней сессии в день сдачи экзамена по технологии, я, как и все студенты нашей группы, стояла под дверью аудитории, дочитывала последние лекции и удивлялась строгости Владимира Николаевича. Каждый второй выходил с двойкой. Моя подруга Светлана завалила экзамен и горько за ужином плакала, заглядывая мне в глаза и мысленно прося о помощи. Все студенты знали, что пересдать экзамен декану можно при условии, если выучишь наизусть весь учебник, а это практически невозможно сделать за такой короткий период времени. Надо было выручать подругу, и я на свой страх и риск обратилась к Владимиру Николаевичу, но моя просьба, была отклонена, чему я ни чуточки не удивилась. Даже мне, его любовнице, простите меня за непристойное словечко, необходимо было сдавать экзамен честно, по знаниям. Владимир Николаевич, принципиальный и последовательный в вопросах преподавания, ставить оценку за красивые глазки никому не собирался, и даже тот факт, что подруга знает о наших отношениях, не мог на него повлиять.

Весна на третьем курсе института порадовала нас ранним долгожданным теплом и сухой погодой. Поздними вечерами можно было часами бродить по аллеям городских парков или по набережной возле реки без опасения встретить общих знакомых. Редкие встречи в комнате или в деканате, где мы позволяли себе больше, чем поцелуи служили наградой за нашу любовь. Бывали случаи, когда, не дождавшись Владимира Николаевича в назначенное время, я уныло брела домой, понимая, что он не имел возможности предупредить меня об отмене свидания. Ему, как декану института приходилось уезжать в командировку на два-три дня, но первое что он делал по приезду – находил меня в коридорах института и тихонечко сообщал:

– Я уже приехал, некоторые остались еще на один день, а я спешил к тебе, как дурачок, летел. Поверь, очень скучал и мечтал о встрече. Прибегай ко мне в конце рабочего дня в кабинет, есть разговор.

И опять на политической карте мира мы своими телами изучали географию земного шара.

Время бежало, четвертый курс сменил третий, а затем пришла пора и пятому, последнему. Понимая, что моя учеба в институте не может длиться вечно, я почему-то не задумывалась, что будет дальше, не строила никаких планов на счет Владимира Николаевича. На роль мужа он казался мне не досягаемым, а в другой роли я видеть его не желала. Возможно, повзрослела, а, возможно, поумнела. Правда, где-то в глубине души, закрадывалась мысль, что если Владимир Николаевич докажет, что я ему жизненно необходима, мне быть его женой.

Пятый курс – большая ответственность и мы, студенты, это понимали. Засев за дипломную работу, я часто перелистывала листки календаря и пересчитывала дни к защите дипломной работы, все отчетливее себе представляя, что разлука не за горами, и на этот раз она будет, быстрее всего, не временной, а на всю жизнь.

Наступил день защиты дипломной работы. Многие наши студенты радовались завершению учебы, окончанию бесконечной вереницы экзаменов и зачетов, одну меня даже пятерка по дипломной работе не смогла утешить. Не поднимал настроение и цветущий благоуханный май. На выпускном вечере в ресторане «Триумф» мы сидели друг против друга, но я боялись даже на него смотреть. Мы умудрились протанцевать один медленный танец, потом нас растянули в разные стороны. Он был объектом внимания молодых преподавательниц, которые весь вечер пытались его заинтересовать, что сильно раздражало меня, а я своих однокурсников, многие из которых мечтали о дружбе со мной.

«На следующий день дневной поезд увезет меня навсегда из этого милого города. Придет ли Владимир Николаевич проводить меня или нет»? – думала я, сидя за праздничным столом и делая вид, что мне совсем безразличен красавчик-декан напротив.

За час до отправления моего поезда на перроне вокзала собрались многие сокурсники, у них тоже были дневные поезда, и там царило настоящее веселье. Все радовались возвращению домой с долгожданными институтскими дипломами, только одной мне диплом действовал на нервы, он разлучал меня с любимым. За полчаса до прибытия поезда появился Владимир Николаевич. Бывший наш декан со всеми поздоровался и отозвал меня в сторону.

– Танюшка, я привык к тебе и не смогу без тебя. Если тебя не пугает двадцатилетняя разница в возрасте, выходи за меня замуж.

Не могу сказать, что я обрадовалась его признанию. Возможно, оно прозвучали с большим опозданием, а возможно сказалась бессонная ночь, головная боль после огромного количества выпитого шампанского или еще какая-то не существенная девичья причуда.

Я побоялась заглянуть в его бездонные голубые глаза и, потупив взгляд, ответила:

– Дело не в разнице лет, я всегда в душе останусь робкой студенткой, с благоговением смотрящей на тебя, своего строго бескомпромиссного преподавателя. Мы разного уровня люди и за четыре года наших встреч ты не попытался доказать обратное.

– Я это предчувствовал, – грустно сказал Владимир Николаевич, развернулся и ушел с перрона.

У меня не было время его догонять, да и чтобы я сказала своим строгим родителям.

Татьяна Николаевна так и не написала ни единого слова в анкете, вместо букв на листке появились крупные капли слез. Она оплакивала свое прошлое, далеко ушедшее прошлое, но ничуть не забытое.

– Извините, Наталья Ивановна, воспоминания нахлынули. Можно я приду к вам завтра с утра?

– Приходите, и мы продолжим разговор.

На следующее утро, подходя к офису, я увидела поджидающую меня Татьяну Николаевну. Женщина была в другом платье, которое еще больше подчеркивало ее красивую фигуру.

«И это в сорок семь лет, а какой красавицей она была в двадцать?» – промелькнуло в моей голове.

Пышные вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы молодили женщину, этому способствовала и естественная свежесть лица. Профессионально подобранная и, по всей видимости, дорогая косметика делала свое дело, она подчеркивала красоту крупных карих глаз и пышность губ.

Мы зашли в офис, на этот раз я анкету не подала, так как чувствовало мое сердце, что еще многое хочет рассказать Татьяна Николаевна прежде, чем понадобится ей бумага и ручка. Только поделившись воспоминаниями и простив всех виновных в ее бедах, она будет готова к переменам в своей жизни.

– На чем я вчера остановилась? Ах, да. – Она извиняющим взглядом посмотрела на меня. – Так уж, наверное, должно было случиться, что тем же летом, через месяц после расставания, приехавший в командировку в наш город Владимир Николаевич не застал меня на работе. Я отдыхала в Крыму. Больше мы с ним не виделись.

По направлению я попала на один из хлебозаводов города, где не спешила заводить знакомств. Да и родители, волнуясь за меня, предпочитали, чтобы в вечернее время я находилась дома, а не где-то в центре города на танцульках.

В тот период открывались мелкие частные пекарни и небольшие кондитерские цеха. Как-то меня, двадцатипятилетнюю девушку, и мою коллегу, Нину Ивановну, управление завода послало на совместную, с контролирующими органами города, проверку. Собрали нас в субботу в 9.00 в одном из кабинетов государственной торговой инспекции. Представителей со всех приглашенных организаций набралось более тридцать человек. При формировании групп я попала под начало высокого интересного, сорокалетнего мужчины, проводящего это мероприятие. Как выяснилось позже, он занимал приличную должность в управлении внутренних дел и звали его Виктором Андреевичем. На протяжении всей проверки он не сводил с меня глаз, и видно было, что происходящее вокруг событие меньше всего интересовали его. К концу обследования небольшого частного предприятия, когда осталось только подписать акт о результатах проверки, Виктор Андреевич попросил меня зайти на следующий день к нему на работу и рассказал, как найти его кабинет. О причине приглашения я сразу догадалась и сильно занервничала.

«Почему мне опять попался мужчина, с которым будет трудно отстаивать свою точку зрения?»

Утром, зайдя в кабинет Виктора Андреевича, я услышала слова признания в любви с первого взгляда. Что можно было ответить этому красавцу в погонах? Да он и не ждал ответа. Виктор Андреевич был человеком властным, характерным, самолюбивым, но ко мне относился хорошо. Первое время мы встречались, как школьники, только общались, чтобы хорошо узнать друг друга и больше ничего. Он не торопил со встречами в интимной обстановке, хотел, чтобы я к нему привыкла и, наверное, полюбила. Виктору Андреевичу нравилось во мне все – веселый уступчивый характер, частый заразительный смех, умение модно и со вкусом одеваться, длинные каштановые волосы, губы бантиком и карие выразительные глаза. Особое восхищение было отдано фигуре, какую, как он выражался, еще надо поискать.

За долгие десять лет наших отношений я всегда чувствовала себя защищенной, необходимой и, что там скрывать, любимой. Мне было с ним легко и уютно, я не боялась жизни в любых ее проявлениях, так как знала, что Виктор Андреевич всегда поможет, выручит, защитит.

А теперь признаюсь я вам, что было одно обстоятельство, которое отравляло мою жизнь – его супружество. Человеком он был не свободным, и в семье его держали, по собственным признаниям, только две любимые дочери.

Наши периодические встречи назначал Виктор Андреевич, заранее выбирая место и время. Мы часто с его друзьями выезжали на природу, причем в любое время года. Мужчины любили побаловаться хорошим шашлыком, ухой, юшкой из баранины. Когда собирались большие компании, некоторые из мужчин хвастались своими подругами, считая их самыми лучшими, но мой друг никогда не выставлял меня напоказ, тем не менее, я знала, что Виктор Андреевич мной гордится и по-своему любит. Бывало, разозлившись на прихотливых девиц, он ставил меня им в пример:

– Вы слышали, чтобы когда-нибудь Татьяна капризничала: буду, не буду, хочу, не хочу. С жиру, сучки, беситесь!

Меня всегда забавляло, что женщины его боялись, даже мои подруги удивлялись, как я нахожу с ним общий язык. Припоминаю случай, когда один из его сослуживцев стал оказывать мне знаки внимания. Таким разъяренным и злым, как в тот вечер, я Виктора Андреевича никогда больше не видела, как и не видела больше того сослуживца.

В летнее время, когда Виктор Андреевич не мог взять отпуск и отдохнуть со мной возле моря, он отправлял меня одну, вручая путевку в хороший пансионат, и обязательно договаривался о том, чтобы меня отвезли туда, а затем забрали обратно. На протяжении этих долгих лет Виктор Андреевич поспособствовал тому, чтобы мне, как молодому специалисту, предоставили отдельную однокомнатную квартиру в центре города, и помог продвинуться по служебной лестнице. С его помощью я стала начальником огромного кондитерского цеха.

Я скучала по нему, когда долго не видела. При желании просто услышать его голос, напомнить о себе, я набирала номер его служебного телефона, и, помолчав несколько секунд в трубку, клала ее. Он догадывался, что это я и сразу перезванивал. Порой Виктор Андреевич уезжал по делам службы или на отдых с семьей, и я начинала сильно тосковать. Как все одинокие люди, общаясь в основном на работе, я перестала любить выходные и праздничные дни. Редкие встречи с подругами, такими, как и я, невезучие в личной жизни, не скрашивали общей картины одиночества.

Я стала ловить себя на мысли, что в этом человеке заключается вся моя жизнь, что без него чувствую себя маленьким брошенным ребенком, до которого никому нет дела. Конечно, я понимала, что так нельзя поступать со своей жизнью, когда радость, счастье и даже настроение зависят лишь от одного человека, да еще чужого мужа, но ничего не могла с собой поделать. Бывали случаи, что обещанная им встреча не могла состояться. Это были самые тяжелые испытания для меня. Я начинала плакать, жалеть себя, ничего не хотела делать, кроме одного: узнать, когда снова увижусь с ним. Неизвестная перспектива нашей новой встречи расстраивала меня, намного больше, чем само несостоявшееся свидание. В тот период не ладилась работа ни дома, ни на службе, все валилось из рук.

Я порой казалась себе заводной куклой, которая в присутствии хозяина исправно работала, но стоило ему отлучится, и она ломалась без всякой на то причины. О починке куклы не могло быть и речи, ну вот появлялся хозяин, и скверная игрушка снова работала, как часики, не требуя никакого ремонта.

Моя подруга Светлана, к тому времени имевшая двоих мальчуганов, советовала родить от Виктора Андреевича и этим навсегда привязать его к себе, но, будучи принципиальной в отношении сохранности чужой семи, я отказалась от такого скверного поступка и завела лишь кошку Машку, чтобы вечерами перед сном было с кем общаться. Зная всегда, что в семье Виктора Андреевича давно не ладиться, я все равно уважала его жену, родившей ему двух дочерей. При своей порядочности, а возможно это была совсем не порядочность, а трусливость, я не претендовала на роль супруги Виктора Андреевича, а просто хотела обычной взаимности от человека, которого любила. Со временем меня стали посещать недобрые мысли о безнадежности наших отношений и появилась навязчивая идея найти себе свободного, не связанного узами брака, мужчину, выйти замуж и родить детей. Поводом к таким размышлениям послужило мое наступившее на пятки тридцати пятилетие. Своими мыслями я поделилась с Виктором Андреевичем и была искренне изумлена, когда он, немного помолчав, сказал:

– Родишь сына – женюсь.

Меня почему-то обидела такая постановка вопроса. Как я, ничейная жена, должна рожать и, причем сына? А вдруг это будет дочь?

Я сама пошла на разрыв отношений, удивляясь себе, что еще недавно было время, когда не могла прожить без Виктора Андреевича ни единого дня. Мы расстались. К тому времени наши чувства, возможно, порядком остыли, а возможно, каждый был настолько упрям, что отстаивал только свою точку зрения, слышал только себя и не хотел ни в чем уступать другому.

Через полтора года после разрыва с Виктором Андреевичем моя лучшая подруга Светлана принесла ошеломляющую новость, что за это время он развелся, женился, и у него родилась дочь. Это известие застало меня врасплох и надолго лишило душевного спокойствия. Где-то в глубине души я надеялась, что он, все-таки одумается, придет, извиниться, скажет, что был не прав, предложит руку и сердце, и … заживем мы с ним долго и счастливо.

Крупные слезы побежали по щекам Татьяны Николаевны, она промокала их носовым платочком, часто шмыгая носом и тяжело вздыхая.

– Почему так случилось, Наталья Ивановна, что я потратила десять лет жизни на Виктора Андреевича, была все это время ему верной и преданной подругой, а он в итоге предпочел другую женщину? Что в ней такого, чего нет у меня?

Сразу трудно было ответить на такой сложный вопрос и, ожидая продолжения ее печальной повести, я предпочла промолчать.

– Молчите? Не знаете? Я тоже не знаю.

Татьяна Николаевна постепенно успокоилась, привела себя в порядок и извинилась за свой эмоциональный всплеск, но продолжить разговор не могла. Видя переживания своей клиентки, мне стало чисто по-человечески ее жаль, и я по-доброму спросила:

– Татьяна Николаевна, вам было тридцать пять лет, когда вы расстались с Виктором Андреевичем, а сейчас сорок семь. У вас было достаточно времени, чтобы устроить свою личную жизнь. Почему не случилось?

И тут она снова заплакала и так безутешно, так горько, что мое бедное сердце от сочувствия к ней тоскливо заныло.

– Я решила жить одна, не пытаясь ничего менять в своей жизни, – собравшись с силами, наконец-то продолжила разговор Татьяна Николаевна. – Летом с подругой съездила в Крым. Я люблю Крым за его многообразную удивительную природу: за теплое море, горные вершины и синеву безоблачного неба, а еще за беззаботность людей, которые приезжают туда отдохнуть. Они умеют оставить все свои дела дома и как малые дети резвятся, радуются знойному солнцу, пенящей морской воде и изобилию вечерних, ярких красок.

Осенью я сделала в квартире ремонт и поменяла мебель. Потом подошел со своими праздничными подарками и рабочей суетой Новый год, который я всегда встречала с коллегами по работе. Мне нравилась моя работа. Невзирая на то, что начальство узнало о моем разрыве с Виктором Андреевичем, я осталась трудиться начальником кондитерского производства, где всегда было место творческим фантазиям. Спрос на нашу продукцию перед новогодними праздниками сильно возрастал, и дел на работе прибавлялось, тем более, что наше предприятие старалось порадовать покупателей новыми видами продукции, поэтому я засиживалась допоздна.

Наступила весна. Она принялась дарить свои первые теплые деньки всему миру, в том числе и мне. Солнце стало понемногу растапливать лед в моей застывшей душе, и я все чаще и чаще начала задумываться над тем, как у меня мало причин радоваться жизни. Не скрою, мне, как любой женщине, хотелось тепла и любви, тем более что я своих лет совсем не ощущала. Я по-прежнему, чувствовала себя молоденькой наивной девчонкой, у которой еще вся жизнь впереди и верила в принца на белом коне.

Однажды апрельским полднем я вышла в обеденный перерыв в магазин и с удовольствием отметила, какой на улице прекрасный весенний день. Только такой пригожий день способен по-настоящему отогреть любую обделенную душу. Я подставила лицо солнцу, погрелась в его ласковых теплых лучах, и мне захотелось иного тепла.

Как по заказу меня догнал высокий симпатичный мужчина моих лет и, улыбаясь, сказал:

– Такая красивая женщина и гуляет по городу одна.

Я объяснила, что выскочила из работы на пять минут в магазин и что мне необходимо возвращаться. Валентин Александрович, так звали мужчину, настоял на том, чтобы проводить меня и всю дорогу развлекал своей веселой болтовней. Возле проходной он назначил свидание, и мы расстались. Два года одиночества, проведенных после разрыва с Виктором Андреевичем, с каких-то пор стали тяготить меня, и я обрадовалась новому знакомству. Моя душа жаждала перемен, простых человеческих радостей, и конечно любви. Вскоре мечты о настоящей любви завели меня слишком далеко, и знакомство с Валентином Александровичем я приняла с большим воодушевлением и с надеждой на долгожданное личное счастье, но, как оказалось позднее, напрасно.

Валентин Александрович, имеющий небольшой бизнес, оказался человеком свободолюбивым, несерьезным по отношению к женщинам, и превыше всего ценящий свою независимость. После многочисленных вечерних прогулок в парке Валентин Александрович пригласил к себе домой на чашечку чая, и я согласилась. К тому времени я привыкла к этому независимому, веселому, энергичному мужчине, он мне даже многим нравился и, зная истинную причину приглашения, я осознанно пошла на сближение. В то же вечер при расставании Валентин Александрович сказал фразу, запомнившуюся мне на всю жизнь:

– Не делай на меня ставку, малышка, я не та лошадь, которая придет первой.

Я очень болезненно восприняла слова своего нового друга, но и не порвала завязавшихся с ним отношений. Крылатая фраза «лучше быть одной, чем с кем попало» давно не грели мое одинокое сердце.

Валентин Александрович то появлялся, то исчезал из моей жизни, никогда ничего не обещая и не планируя. Я не помню ни единого знака внимания в свой адрес, даже копеечных цветов в летнее время он мне не подарил. Мужчина вел себя как самовлюбленный актер на сцене, наслаждаясь своей, как ему казалось, талантливой игрой. В июне я поехала с такой же одинокой подругой, как сама, Людмилой отдыхать на Черное море, Валентин Александрович обещал подъехать на своей машине, но мы его так и не дождались.

Долгое время я не могла понять причину его странного поведения, пока он не раскрыл передо мной свою душу. Причиной скверного отношения к женщинам был неудачный брак, когда жена, которую он очень любил и боготворил, ушла к другому мужчине. Все же я всегда восхищалась его отношением к сыновьям. Бывшая супруга, выйдя замуж за мужчину моложе себя, оставила детей на попечение своей престарелой матери, и уехала жить в другой город, заботясь только о себе. Валентин Александрович, искренне любя своих детей, никогда не оставлял их без своего внимания, заботился о них на протяжения всего периода детства, вплоть, до совершеннолетия, затем помог получить высшее образование и трудоустроить.

После развода Валентин Александрович был обижен на всех женщин сразу. Веселый и беззаботный он мог легко понравиться любой женщине, но долгие годы жил один, не решаясь вновь создать семью. Мы с ним были больше друзья, чем любовники, но каждая женщина хочет иметь мужа, хочет постоянных, а не периодических отношений. Мне пришлось ему объяснить, что наши взгляды на важные жизненные вопросы расходятся. Я не теряю надежды в свои сорок два года обзавестись семьей и хочу от него определенности и постоянства. Он долго думал, решался, но ничего серьезного не предпринял, и нам пришлось расстаться.

Сначала я думала, что такие люди как Валентин Александрович никогда больше не женятся, один раз обжегшись, они никому не смогут доверять. Мы стали просто приятелями, и по сей день хорошие приятели, изредка встречаемся в кафе за чашечкой чая, когда он нуждается в общении со мной, в моих советах, а порой и в нравоучениях. Хотите, верьте, хотите – нет, но Валентин Александрович сейчас женат. У него прекрасная жена, красивая, молодая, интеллигентная, и он счел нужным познакомить меня с ней. Чудеса, да и только.

Опять я осталась одна. Конечно, я понимала, что в мои годы трудно устроить личную жизнь, но с другой стороны верила – в любом возрасте люди разводятся, знакомятся, женятся. Пережив дождливую осень и почти такую же зиму, я с нетерпением ждала новую весну, которая всегда преподносила мне царские подарки.

Однажды мартовским вечером я поджидала в кафе свою подружку, но Людмила почему-то задерживалась. Заказав еще одну чашку зеленого чая, я без особого оптимизма смотрела в окно в надежде вот-вот увидеть ее.

– Можно возле вас присесть? Все столики заняты, я буквально на пять минут, выпью кофе и уйду, – сказал подошедший ко мне интересный, высокий, явно моложе меня, мужчина. На вид он был опрятный, интеллигентный, доброжелательный, и я не смогла ему отказать в такой мелочи.

– Да, пожалуйста.

– Спасибо.

Он присел на стул, отпил глоток, другой ароматного кофе и спросил:

– Я вижу, вы кого-то ждете?

– Подругу, – призналась я. – Она очевидно на работе задерживается. У нее такое часто бывает.

– Меня зовут Виталий. Мне нравится заходить в это кафе. Оно чистенькое, уютное и есть зал для не курящих. – Он заулыбался, видимо хотел мне понравиться, и, оголив свои белоснежные зубы, добавил: – Я не курю.

Я немного смутилась. Меня никогда не интересовали мужчины моложе моих лет, но я не хотела показаться невоспитанной деревенщиной или голодной злючкой и тоже представилась:

– Татьяна Николаевна. Я сюда тоже иногда захожу со своими подругами.

– Почему с подругами? Такая интересная женщина и одна? Признаюсь – вы мой идеал женщины: шатенка с карими глазами. У вас есть все то, что мне нравится: и рост и фигура и улыбка.

– Вы не можете видеть ни мой рост, ни мою фигуру.

– Ошибаетесь, Танечка. Можно, я вас так буду называть? Не хотите встретиться? Я свободный человек, врач. Ищу жену. Был неудачно женат, но вот уже девять лет один, детей нет. Может, подойдем друг другу? Дайте свой номер телефона. Я вам непременно позвоню, – на полном серьезе сказал симпатяга.

– Сколько вам лет Виталий? На вид вы моложе меня.

– Мне нравятся женщины чуть старше. Они мудрее и серьезнее юных девиц. Подумаешь, у нас с вами разница в два, три года. Месяц назад мне исполнилось тридцать три, ну а вам, надо полагать, максимум тридцать семь. Я угадал?

– Да, – не знаю зачем, солгала я, хотя через четыре месяца мне исполнялось сорок три.

– Так вы даете мне свой номер? Вижу, вошла молодая женщина и идет к нашему столику, видимо это и есть ваша подруга, – занервничал Виталий.

– Даже не знаю, что ответить. Если вас не подведет память, то звоните.

Я назвала номер своего домашнего телефона, не сильно надеясь, что он его запомнит.

Подошла Людмила и Виталий, поздоровавшись с нею, сразу ушел. Подружка тут же с любопытством спросила:

– Симпатичный. Сколько ему лет?

– Ой, не спрашивай. В мамы гожусь.

Мы посмеялись, так как Виталий поднял нам настроение, заказали чай, пирожные и сидели, никуда не торопясь, очень долго. С подружками я могу общаться до бесконечности. Видимо сказывалось частое затворничество и желание выговориться родственной душе.

За окнами продолжал хозяйничать первый весенний месяц – холодный, ветреный, зябкий, но подающий надежды на долгожданное тепло, на обязательное звонкое пение птиц, благоуханное цветение садов и, конечно, изобилие цветов. На улицах продавались подснежники – первые цветы для влюбленных. Весна, любимая пора года, была для меня источником жизненной энергии и приподнятого настроения. Она выводила меня из зимней спячки, придавала силы, обновляла мысли, вселяя новую надежду. С приходом весны ко мне возвращалась вера в возможность счастливых перемен, в радость самого бытия, в легкость исполнения любого желания. Казалось, стоит только захотеть и все исполнится.

Из головы не выходил черноволосый красавец, случайно встретившийся в кафе. Ему, как я ни сопротивлялась, удалось встревожить мою дремлющую душу и посеять в ней ненужное томление. Через три дня я запретила себе думать о Виталии, и все пошло своим чередом: любимая работа, встречи с подругами в выходные дни или в вечернюю пору, чтение женских романов, которые заканчиваются всегда счастливо, обнадеживающе, пробуждая интерес к жизни.

В одну из пятниц я прибежала домой раньше, чем обычно. Мне необходимо было дочитать очередную захватывающую историю о красивой яркой любви, чтобы в понедельник вернуть книгу подруге. Услышав телефонный звонок, я поворчала, что не стоит, мол, беспокоить меня на таком интересном эпизоде, но все же поднялась, подошла к телефону и недовольно сняла трубку.

– Алло!

– Добрый вечер, это Виталий! Не ожидали? Может, пойдем, погуляем? Сегодня поистине чудесная погода, больше похожа на апрельскую. Весна, по всей вероятности, спешит закрепить свои права.

– Не поняла? Вы хотите встретиться со мной именно сегодня? Вообще-то, я не ждала вашего звонка, и у меня свои планы, – сказала я в трубку и чуть не проглотила язык за такую поспешность. Вторая, более мудрая мысль, заставила меня мило добавить: – Хотя, в принципе, можно и погулять. Вечер и вправду чудесный.

Мы договорились о встрече через пару часов, которые я собралась потратить на сборы, но я была готова через десять минут, а все остальное время просто промаялась. Как выяснилось позже, мы оба жили на центральной улице города. Гуляя по парку, я действительно радовалась дивному, теплому вечеру, и возможности пройтись с красивым молодым мужчиной под ручку. Его рассказ о неудачном браке, постоянных изменах жены не удивил меня. Почему сразу же промелькнула мысль, что я уже это где-то слышала. Тем не менее, я поверила Виталию и была счастлива, что встретила, наконец-то, свободного интересного мужчину, разочарованного прошлым, но желающего строить будущее. В зимние вечера, когда за окном темно и холодно и на душе точно также, а ты все один и один, то, кажется, что это длится целую вечность, и тогда в твоей голове поселяется нехорошая мысль, что так будет всегда. И вдруг такая встреча. Она, естественно, голову вскружит.

Виталий много говорил о своем ужасном одиночестве, медленно грызущем его тонкую восприимчивую душу и о желании в скором будущем обзавестись семьей. У меня сразу возник вопрос, почему такой видный, образованный, молодой, имеющий отдельное жилье мужчина до сих пор один? Может в нем что-то не так? Но немного пораскинув умом, я отбросила невеселые мысли в сторону и успокоилась. Чему тут удивляться, сколько в мире одиноких людей, в их числе и я!

Прогуливаясь долго по парку, мы немного продрогли, и Виталий предложил зайти к нему на чашечку горячего чая. Я отказалась и даже возмутилась. Он что меня считает за гулену? После его извинения мы продолжили прогулку, но постепенно я, в самом деле, сильно замерзла, начала подумывать о том, что чашка горячего чая совсем не помешает, и сама предложила Виталию:

– Если хотите, то зайдемте ко мне на чашечку чая. Но только чая! Я надеюсь на вашу порядочность.

Мы зашли в магазин, купили пирожных, фруктов и пошли ко мне домой. Это чаепитие затянулось до утра. Мы, двое одиноких людей, понравившиеся друг другу, соскучившиеся по ласке и теплоте, долго не размышляли о приличиях и правилах хорошего тона. Когда тебе за сорок и ты давно одна, то начинаешь дорожить каждой подобной минутой общения, надеясь, что все в этом мире не случайно, неспроста, и во благо тебя. Я не собиралась упираться, строить из себя недотрогу, мне понравился этот мужчина еще там, в кафе, и меня как будто какой-то волной бросило к нему в объятия. В такие минуты, когда клетки мозга, ответственные за твое поведение, полностью отключаются, а гормоны, заглушая здравый смысл, призывают к действию, то справиться с собой становится практически невозможно. Я не задумывалась о завтрашнем дне и вообще будет ли у нас с ним это завтра?

Он уснул, а я до утра не смогла сомкнуть глаз. Меня одолевали мысли, и они до такой степени были противоречивые, что я сама себе поражалась. Ожидая рассвета, я сто раз себя казнила и сколько же раз оправдала. Все же один вопрос был задан мною не менее тысячу раз. Зачем я это сделала? Зачем? Ведь мы такие разные и по характеру, и по возрасту, и по взглядам на жизнь. Не спорю, есть одно очень важное обстоятельство, что сблизило нас, это страх одиночества, а в остальном… Дуреха, я дуреха!

Вдруг я вспомнила его невеселое повествование, и у меня отлегло от сердца. Зачем накручивать себя на пустом месте? Его рассказ об отсутствии человека, который смог бы его полюбить и понять, напоминал мою собственную историю. Не было у меня в жизни человека, который назвал бы своей женой, женушкой, супругой. Сколько пройдет времени, пока я услышу такие слова в свой адрес, кто знает? И услышу ли вообще? Я смотрела на красивое лицо спящего мужчины, и чем дольше я это делала, тем меньше жалела о случившемся. Ох, мысли, наши мысли! В какой-то момент я даже стала благодарна Виталию за эту ночь. Он посетил мою обитель, согрел мою исстрадавшуюся душу, обласкал мое истосковавшееся тело, порадовал мою одинокое сердце.

В 7–00 позвонил будильник, и Виталий, быстро собравшись, выбежал из квартиры, не забыв у порога крикнуть:

– Я обязательно позвоню!

Через полчаса я тоже ушла на работу. Ночной мир сказок, фантазий и, естественно сомнений, сменила суета рабочего дня. Меня окружал реальный мир, и необходимо было, позаботится о своем душевном равновесии. Никто из подчиненных не должен знать моих тревог, огорчений и сердечных переживаний. Для всех их ты удачливая, современная, довольная жизнью молодая женщина. И кому, какое дело, что ты потеряла этой ночью покой, сон и даже голову?

За первой неделей пробежала вторая, а у меня перед глазами стояла каждая деталь нашей встречи с Виталием, я слышала каждое его слово, помнила каждое движение, жест. Через два месяца мне исполнится сорок три года, а я все такая же, как в восемнадцать лет, глупая и наивная. Запрет не думать о Виталии помогал ровно на пять минут, а затем мои быстрокрылые мысли снова возвращались к черноволосому красавцу с ласковым приятным голосом и обворожительной улыбкой. Ровно через двадцать один дней он позвонил, извинялся за то, что пропал, так как был занят. Свое длительное отсутствие Виталий объяснил тем, что работая в больнице хирургом, ему пришлось подменить заболевшего коллегу. А почему нет? С каждым такое случается, и я поверила.

– Да ничего страшного, я сама была очень занята, некогда было о тебе вспоминать, – соврала я ему, не подавая вида, что обрадовалась его звонку.

Татьяна Николаевна помолчала, а затем грустно сказала:

– Согласитесь со мной, Наталья Ивановна, что все мужчины законченные эгоисты. Мы тут сохнем по ним, места себе не находим, а они ленятся даже позвонить и просто, обнадежив, спросить: «Как ты там? Как твои дела? Очень занят, освобожусь, увидимся».

Виталий предложил встретиться в тот же день, говорил, что очень скучал, но не звонил, так как не знал, когда освободится, и поэтому не хотел зря тревожить. На свидании я держалась стойким оловянным солдатиком, много шутила, смеялась, вела себя беззаботной, как и полагается уверенной в свои чары женщине. Мы не заметили, как опять оказались у моего подъезда. Слова были лишними, мы оба знали, чего хотим. Страсть управляла нами, подталкивала друг к другу, и мы молча поднялись на мой третий этаж. В тот вечер мы не спешили, посмотрели интересный фильм, выпили по две чашки чая с молоком и пирожными, а затем закрылись в душевой кабинке и вместе приняли душ.

Ровно в полночь на белоснежной постели начался сказочный танец земной и, в тоже время, волшебной любви. Потеряв над собой контроль, мы отдались безудержной тяге и обоюдному влечению. Все наше недавнее приличие отступило перед силой инстинкта и напором страстей. Поутру, когда одурманивающее и опьяняющее состояние уходит, ты не всегда можешь объяснить свои ночные действия, но впечатления от этой дивной сказки любви порой сохраняются на всю жизнь.

За два месяца, что мы встречались, я похудела, помолодела, сделала модную стрижку, обновила часть гардероба и стала посещать фитнес-клуб. Что ни говорите, а стимул для женщины – великое дело.

Ушла весна, а за ней ушел и Виталий. Возможно, я могла бы удержать возле себя этого красавца. Но зачем? Вспоминалось только хорошее, трепетное, волнующее. Тот заряд бодрости, который я получила от него, поддерживал меня в форме почти полгода. Я осталась благодарна этому непостоянному человеку уже за одно то, что он был в моей жизни. Только благодаря ему я вновь почувствовала себя молодой, игривой, порой безрассудной. Меня мало интересовало время, отведенное на наши встречи, и тот час, когда этому времени было суждено закончиться. Главное, что это время было у меня, оно не обошло меня стороной, и я в нем была счастлива.

Свой день рождения я встретила одна, сделала себе подарок, отправившись отдыхать на Черное море. По приезду оттуда меня ждал сюрприз: оказывается, меня разыскивал Валентин Александрович. Он хотел возобновить наши отношения, но теперь мое сердце принадлежало другому мужчине. Осень в том году была на удивление теплой и не удручающей. Затяжных утомительных дождей практически не было, что давало возможность меньше впадать в меланхолию. Вскоре подошел очередной Новый год, со своими подарками и весельем, способный расплавить на время стужу любого одинокого сердца. В предпраздничные дни родной коллектив не давал скучать своей подготовкой к торжественному мероприятию, да, что там говорить, в только праздничные дни есть возможность посетить любимых подруг, таких же свободных и не обремененных детьми, как сама, попеть песни, повеселиться, побаловаться сладким.

В рождественский вечер меня ждал королевский подарок, телефонный звонок от Виталия.

– Привет, Татьяна! Это Виталий! С Новым годом! Как дела? – сказал он так, как будто мы с ним только вчера расстались.

– Хорошо. Что случилось, почему звонишь? – спокойно спросила я.

– Соскучился. Я пару раз к тебе забегал, но тебя не было дома, – честно сообщил он.

– Мог бы и найти, если бы захотел, ведь знаешь, где работаю, – тем же спокойным тоном ответила я.

– Не кори, не ругай, бесполезно. Очень хочу тебя видеть, сегодня такой праздник. Я именно сегодня позвонил, в надежде, чтобы ты меня не простишь, – признался он.

– Хорошо, приходи.

Что можно ответить человеку, которого до сих пор любишь? Наказать его, значит наказать себя. А зачем это делать? Жгучее, неуправляемое желание пронизало меня. Мое тело…. Ах, сколько раз оно предавало меня, требуя наслаждения и ласки! Но так устроен мир женщин. Томится каждая клеточка организма, отяжелевшая, как свинец, стремящая к освобождению, которое может дать только мужчина.

Это был рождественский вечер для двоих. Все радовало мое сердце: свечи, музыка, мускатное шампанское, слова признания в любви, мальчишеские клятвы и, конечно, безумная ночь. Зиму мы провели вместе, но меня не покидала мысль, что Виталий исчезнет из моей жизни так же быстро, как исчезает снег при первых весенних лучах солнца. На этот раз Виталий ушел тридцать первого марта, утром перед уходом он поцеловал меня в щечку и нежно сказал:

– До вечера, счастливого тебе дня, любимая!

Когда вечером Виталий не пришел и не позвонил, я знала, что это надолго или уже навсегда. Располагая его домашним адресом и номерами рабочего и домашнего телефонов, я и не собиралась его разыскивать. Насильно мил не будешь, но я дала себе слово больше никогда не впускать Виталия в свою жизнь. Мне нет никакого дела до этого изменчивого красавца, и я впредь не буду считать его самым большим счастьем в своей жизни, у меня скоро будет другое, настоящее.

«В этом году мне сорок четыре года, а я еще ни разу не была замужем, теперь у меня будут только законные отношения. Хватит быть послушной подругой, безропотной любовницей, домашней сиделкой, входить в положение каждого вруна. Только законный брак! Если в ближайшее время не я найду себе мужа, то я его вообще никогда не найду» – давала я себе установку на год вперед, мечтая к сорока пяти годам определиться.

Так уж случилось, что полтора года одиночества, заставили меня самой пытаться отыскать свое бабье счастья. Подруга посоветовала написать объявление в газету в рубрику «Знакомства». Я какое-то время колебалась, потом решилась. Сколько можно слоняться одной в пустой квартире или завидовать счастью влюбленных пар, прогуливающихся под моими окнами? Впереди предстояла долгая зима, только от одной мысли о которой начинала леденеть моя озябшая душа.

На мое поданное объявление о знакомстве с мужчиной с целью создания семьи отозвалось четыре человека. В трех письмах были только номера телефонов, четвертое письмо было достаточно объемным, и давало ответы на многие интересующие меня вопросы. Хозяин этого письма, Алексей Васильевич, мужчина пятидесяти лет, был психологом по образованию, увлекающийся народной медициной. Разведенный, аккуратный, пунктуальный, имеющий однокомнатную квартиру после евроремонта, любящий чистоту и уют обладатель всех этих положительных характеристик мечтал лишь о законных отношениях. Он писал, что очень одинок и хочет иметь в одном лице и надежного друга и любящую супругу, которую будет на руках носить. Написанная в письме информация была слишком хороша, чтобы быть правдой, но я не усомнилась в ней и очень обрадовалась. У этого незнакомца было все то, что нужно для счастья любой женщине и вдруг этот мужчина – долгожданный подарок, предназначенный именно мне?

В этот же день я позвонила и назначила ему встречу. Я тщательно привела себя в порядок. Отражение в зеркале подтвердило, что усилия и время, потраченные мной на подготовку к свиданию не были напрасны, и я окрыленная отправилась в центр. Подходя к месту встречи, я стала волноваться, но увидев себя в витринах магазинов, немного успокоилась. Оттуда смотрела на меня красивая, интересная, уверенная в себе женщина, а не обиженная жизнью невзрачная, серенькая особа, которою я была еще два часа назад. Возле кинотеатра «Родина» большинство людей назначают свои свидания, здесь и мы договорились встретиться. Я подошла ровно в 18–00 и увидела стоящего возле колонны мужчину с красными розами в руках. Невысокого роста, спортивного телосложения, одетый в модное теплое пальто и добротные сапоги он сразу произвел на меня впечатление. По всей видимости, мужчина заботится о своей внешности и здоровье. Появившаяся улыбка на его лице свидетельствовала о том, что он увидел во мне самое ценное и дорогое, что ему приходилось видеть за последние годы жизни.

Вечер был морозным и ветреным, календарь показывал девятнадцатое декабря, день Святого Николая. Мы зашли в ближайший ресторан, там был свободным лишь один столик, как будто оставленный специально для нас и сделали заказ. Вскоре нам принесли фрукты, вино, мороженое. Я очень хотела понравиться Алексею Васильевичу и немного волновалась за свой, к тому времени слегка набранный, лишний вес. Вскоре наш непринужденный разговор немного раскрепостил, добавил уверенности, и я стала наслаждаться хорошим вином и приятной музыкой.

Слушая неторопливую речь Алексея Васильевича, я смотрела на него и думала, что у него есть все, что необходимо мне: он немного старше, имеет жилье, не пьет, не курит, ведет здоровый образ жизни и истосковался по женскому теплу. Теперь я верю, что он свою будущую жену будет непременно носить на руках. Я глядела на него и не верила, что моим одиноким вечерам, грустным мыслям и холодной сиротливой постели пришел конец. Неужели я буду, как многие другие женщины, любима и желанна, обо мне будут заботиться, мною станут дорожить, и, в конце концов, исполнится моя сокровенная мечта, я услышу в свой адрес заветное слово – жена? Законный муж будет баловать меня постоянным вниманием, цветами, подарками, а я буду делиться с ним своими радостями и горестями, буду приносить ему кофе в постель и готовить сытные завтраки. Неужели будет и у меня, как у многих женщин, семейное счастье?

Стрелки настенных часов показывали одиннадцать часов вечера, ресторан закрывался, и нам надо было расставаться. Алексей Васильевич предложил поехать к нему домой, он смотрел на меня так, как будто от этого зависела вся его последующая жизнь.

– Я считаю, что это будет неправильным решением. Мы ведь едва знакомы, – негромко запротестовала я. – Давайте, в другой раз.

– Ну, пожалуйста, не отказывайте мне, Очень вас, Танечка, прошу, – так же тихо попросил с мольбой в голосе Алексей Васильевич.

Его жилье после ремонта мне очень понравилось. Чистая, ухоженная, с новой мебелью квартира была такой, такой я себе ее и представляла. Алексей Васильевич оказался обходительным, внимательным, душевным человеком и, к тому же, любвеобильным мужчиной. Утром Алексей Васильевич предложил переехать к нему жить.

– Не хочу никаких экспериментом в сорок пять лет, к тебе я смогу переехать только в качестве жены и никак иначе.

Мы стали встречаться, видеться чуть ли не каждый день, который всегда заканчивался у него в постели. Поутру я выскакивала из квартиры Алексея Васильевича ровно в 7–30, так как мне необходимо было забежать домой переодеться, покормить кошку и успеть на работу.

Вечером 31 декабря, на тринадцатый день наших отношений, за праздничным столом того же ресторана, где мы провели свой первый вечер, в присутствии моих и его друзей он одел мне на правую руку обручальное кольцо и во всеуслышание объявил о том, что намерен жениться. Дату регистрации в ЗАГСе Алексей Васильевич обещал сообщить позднее. Я не верила своему счастью. Неужели моя сокровенная мечта скоро сбудется?

На праздничном вечере друзья со сцены объявили о нашей помолвке. Нас приветствовал весь зал. Будучи на седьмом небе от счастья, я продолжала изумляться! Затем заиграли вальс только для обрученных, то есть для нас. Мы танцевали грациозно, слажено, чарующе. Одним словом, начало отношений подавало большие надежды на будущее.

Как-то зимним вечером он ни с того ни с сего разоткровенничался:

– Я тысячу раз спрашивал себя, почему живу один, ведь я весь такой положительный, не пью, при жилье, при деньгах и все один? Почему у меня не так, как у других? Я ездил в Киев, ходил по святым местам и долго молился, прося у господа хорошую жену. Я знаю: ты мне послана свыше. Прошу тебя, не оставляй меня никогда, слышишь, никогда!

За последующие два месяца мы лучше узнали друг друга, каждый поведал о себе, о своих предыдущих неудачных попытках устроить личную жизнь. Алексей Васильевич много рассказывал о своих трех дочерях, которых очень любил и за которыми скучал. Рассказ о том, что у меня был до него мужчина, я имела в виду Виталия, вызвал большой скандал. Оказалось, что Алексей Васильевич очень ревнив и, что удивительно, ревновал к прошлому! К моему огромному огорчению вскоре стало ясно, что у нас с ним не все так хорошо, как казалось поначалу. Он вспыльчив, ревнив, недоверчив. Он часто и густо меняет свои принятые решения.

Сама по себе, я очень ранимая, обидчивая и мнительная и от его нескончаемых упреков не раз горько плакала. Однажды, чтобы загладить свою вину Алексей Васильевич предложил отпраздновать 8 марта в Египте. Это предложение меня немного успокоило и обрадовало. Может, не стоит принимать всерьез его нередкие вспышки ревности и излишнюю придирчивость?

Мы стали собираться в дорогу. Отдых на Красном море удался на славу. Для всех мы были мужем и женой. Теплое море, шикарный номер в гостинице с видом на море, экзотическая кухня, изобилие субтропических фруктов сделали отдых незабываемым. Мы посетили достопримечательности Египта и его столицы Каира. Только ради величественных древних пирамид стоит побывать в этой стране! Алексей Васильевич постоянно проявлял заботу обо мне, следил, чтобы не устала, не обгорела, не потерялась. Правда, ревновал к каждому столбу.

Неделя пролетела быстро. В те дни я, как никогда, несмотря на мелкие огорчения, чувствовала себя счастливой возле мужчины, подарившего мне прекрасный праздник 8 марта на Красном море. Мы прилетели домой из жаркого лета в раннюю, холодную весну и потом долго вспоминали те беззаботные солнечные деньки и теплое ласковое море. Каждого ждала работа, квартира и, как тогда мне казалось, будущий брак.

Весна тем хороша, что вокруг оживает, обновляется природа, а рядом с ней и человек. Мы много бродили по ближайшему к его дому парку, радовались весне, ждали тепла, строили планы на совместную жизнь, но, как ни прискорбно, дата регистрации брака так и не была названа Алексеем Васильевичем, а значит мной не услышана. Предостаточно узнав его и определив все его положительные и отрицательные стороны, я поняла, что он далеко не простой человек. За одни поступки хотелось любить, за другие сразу возненавидеть, с чем-то можно было мириться, а с чем трудно, почти невозможно ужиться.

Все же я тогда со всей ответственностью могла сказать:

– Да, я люблю этого слабого духом человека, я хочу быть его женой, хочу быть с ним в радости и в горе, в бедности и богатстве, пока смерть не разлучит нас.

Если раньше мне хотелось быть чей-то женой, то сейчас я представляла себя только женой Алексея Васильевича. Но, увы, со временем я поняла, что он боялся брака, точно так же, как меня потерять. Что для него окажется сильнее – страх перед новым браком или страх остаться одному? Большой вопрос и ответ на этот вопрос должно было дать время.

Искренними ли были его слова, сказанные однажды спонтанно, сейчас трудно судить, но я их никогда не забуду.

– Мне крупно повезло. Ты самая лучшая женщина в моей жизни! Даже не верится, что со мной рядом такая красивая и мудрая женщина. Я боюсь тебя потерять.

Слова словами, а мне хотелось определенности и ясности. Сколько можно ждать с моря погоды? Так можно прождать всю жизнь и ничего не дождаться.

В первые дни лета утром за завтраком я очень серьезно сказала Алексею Васильевичу:

– Или мы поженимся в сентябре или я ухожу из твоей жизни, чего бы мне этого не стоило.

Лето на то оно и лето, чтобы погреться в лучах яркого жаркого солнца, насладиться теплыми безветренными вечерами, вдоволь поплавать, понырять в водных просторах нашего края, позволить себе при вылазке на природу шашлычок, уху, печеную картошку, вытащенную из углей небольшого костра. Каждое воскресенье мы проводили или у реки или у моря, а по вечерам собирали лекарственные травы подальше от черты города. Я была очень благодарна Алексею Васильевичу, что он оказался таким же легким на подъем, как и я, энергичным, задорным, предпочитающим живую природу, активный отдых, а не диван и телевизор.

Однажды, когда мы зашли после пляжа в мою квартиру покормить кошку, я услышала телефонный звонок и, подняв трубку, растерялась. Это был Виталий.

– Давай встретимся. Я готов упасть к твоим ногам и сделать тебе предложение.

– Извините, я перезвоню вам, – ответила я и бросила трубку.

Алексей Васильевич по выражению моего лица догадался, что это необычный звонок, и воскресный вечер был полностью испорчен. Закончился он моими слезами и его продолжительными нравоучениями:

– Ты поступила очень скверно. Зачем ты ему должна звонить? Почему ты ему сразу не сказала, что ты замужняя женщина, чужая жена, и чтобы он тебя больше не беспокоил?

На следующий день после работы мы встретились с Виталием. Я смотрела на него, как на совершенно чужого человека, меня уже не волновали ни его красота, ни его молодость, ни его образованность, ни хорошие манеры, ни сладкие обещания о перспективах нашего совместного счастливого будущего. Он клялся, а я ухмылялась. Он обижался, а я веселилась. Все в этой жизни нужно делать своевременно. Дорога ложка к обеду.

Календарь показывал первые дни сентября, а на улице стояла летняя жара, похоже, бездельница осень совсем к нам не торопилась. Издавна повелось – осень по

Date: 2015-09-19; view: 253; Нарушение авторских прав