Глава 16. В небесах отгорели зарницы, И в сердцах утихает гроза

"В небесах отгорели зарницы,
И в сердцах утихает гроза.
Не забыть нам любимые лица,
Не забыть нам родные глаза..."
(А. Градский, "Как молоды мы были")

Посреди грязной закопченой комнаты с тяжелыми бархатными портьерами и мрачно хмурившимися портретами стоял высокий человек с ледяным, словно вылепленным из воска лицом, на котором лихорадочно блестели красные глаза-щелки.
- Прошу вас, мой Лорд, пощадите ее...
- Северус, перестань немедленно. Ты зря только злишь меня.
- Мой Лорд, но ведь вам нужен только ребенок... Пощадите ее, пожалуйста...
Лорд Волан-де-Морт равнодушно смотрел на скорчившуюся у его ног фигуру Снегга.
- Просто ответь мне на один вопрос, Северус. Почему эта паршивая грязнокровка так дорога тебе? Есть ведь множество других женщин, притом чистокровных и более достойных тебя. Твои просьбы бесполезны. Я не вижу нужды убивать ее, но и оставлять в живых тоже.
- Мой Лорд, умоляю...
- Довольно, - отрезал Волан-де-Морт, взмахнув волшебной палочкой, и рыдания Снегга мгновенно стихли. - Ты зря отнял у меня время. И тебе придется основательно потрудиться, чтобы снова заслужить мое расположение. Круцио!
Снегг изо всех сил боролся с собой, чтобы не закричать от адской боли. Спустя несколько бесконечно долгих мгновений Волан-де-Морт наконец отвел от слуги волшебную палочку, мрачно ухмыльнулся и покинул холл, и Снегг остался наедине с собой. Слезы стекали по его крючковатому носу, в голове стоял лишь один образ: лежащая на полу Лили без признаков жизни, глаза ее остекленели, кожа заледенела... Борясь со сковывающим сердце отчаянием, Снегг поднялся на ноги. Он не мог этого допустить, не мог допустить, чтобы она погибла... Ненависть к самому себе разъедала его словно кислота. Оставался только один выход. Все к тому и шло... Только ОН мог спасти ее, человек, против которого до недавних пор сражался он сам...
Снегг пулей выскочил из дома и трансгрессировал.

***
- Джеймс, послушай. Это крайне важно.
- Нет, Альбус. Мы отошли от дел. По крайней мере, до того, пока Гарри не повзрослеет. Так что ничем не могу помочь, простите.
- Это как раз касается вашего сына, Джеймс. Выслушай меня.
До Хэллоуина оставалось чуть меньше месяца.
- При чем здесь наш сын? Что случилось?
- Вчера ночью ко мне обратился один из последователей Темного Лорда с сообщением, что он собирается найти вас и убить вашего ребенка.
- Что? - воскликнул потрясенный Джеймс. - Что вы такое несете, Дамблдор? Зачем Волан-де-Морту убивать нашего сына? И кто это у нас такой добрый Пожиратель смерти?
- Это неважно. Дело в том, что это было предсказано. То, что родится человек, способный противостоять Волан-де-Морту. И родится он на исходе седьмого месяца, родится у тех, кто трижды бросал вызов Темному Лорду.
- Но, - задохнулся Джеймс, вспомнив, что Гарри родился в половине двенадцатого ночи тридцать первого июля, то есть буквально в прямом смысле на исходе месяца, - это же бред, абсурд какой-то...
Дамблдор вздохнул и рассказал ему о пророчестве Сивиллы Трелони. Джеймс зарычал:
- Да я собственноручно прикончу этого ублюдка, который побежал к нему с доносом! Он пожалеет, что вообще родился на свет!
- Успокойся, Джеймс. С сегодняшнего дня этот человек стал нашим агентом.
Если все предыдущие слова Дамблдора вызвали в Джеймсе горячую волну возмущения и ужаса, то последние явно поставили в тупик. Он открыл рот, но так ничего и не смог выдавить. Дамблдор тем временем продолжил:
- Насколько мне известно, Волан-де-Морт велел Руквуду предоставить ему информацию обо всех мальчиках, родившихся в конце июля этого года. Под условия пророчества также попадает сын Долгопупсов Невилл.
- И почему он решил, что речь идет о Гарри? Почему Мерлин, будь он трижды проклят, взвалил это ужасное бремя на нашего ребенка? Ребенка, поймите! Как он может противостоять Волан-де-Морту, Дамблдор? - Джеймс был на грани истерики.
- Я не знаю. Впрочем, у меня есть кое-какие догадки. Прошу тебя, Джеймс, преподнеси Лили это так, чтобы она не волновалась. А пока вам стоит задуматься об убежище понадежнее.
- Благодарю, но я своим убежищем, как вы выразились, доволен.
- А вот я нет, - мягко осадил его Дамблдор. - Я подыщу для вас подходящий дом. Если хочешь, то прямо здесь, в Годриковой Впадине. Но мы сделаем так, что Волан-де-Морт не сможет найти вас, даже если сунет нос, вернее, то, что от него осталось, в окно вашего нового дома.
- Каким это образом?
- Мы защитим вас Заклятием Доверия. Я сам могу стать Хранителем Тайны...
- Нет, - твердо заявил Джеймс. - Хранителем в таком случае будет Сириус Блэк и никто другой.
- Ты уверен, мой мальчик?
- Абсолютно. Я доверяю Сириусу, как себе.
- Как скажешь. Но у меня есть еще более неприятное известие. Недавно мне стало известно, что один из ваших друзей переметнулся на сторону врага. Итак, можете начинать готовиться к переезду. Только прошу, постарайся не нервировать Лили. И ни в коем случае не выходите из дома. Ни под каким видом.
Джеймс замер, точно оглушенный. Друг переметнулся во вражеский стан? Сидеть преспокойно в убежище, когда остальные рискуют жизнью? Какие еще "приятные" новости принес ему Дамблдор?
- Подумай о Лили и Гарри, мальчик мой. Серьезно подумай.
- У меня есть мантия-невидимка, - вдруг решился Джеймс. - От родителей досталась. Семейная реликвия, передается в семье из поколения в поколение. Вот.
С этими словами он вытащил из комода серебристое одеяние. При виде мантии в глазах Дамблдора на мгновение зажегся хищный огонек, но старый волшебник справился с собой.
- Любопытно, - пробормотал он, касаясь странной на ощупь ткани, которая словно текла сквозь его пальцы. - Вот значит как именно тебе удавались всевозможные проказы в школе... Редчайшая, уникальнейшая вешь. А что если...
Дамблдор решительно посмотрел на Джеймса.
- Ты не мог бы одолжить мне ее? На время. Я хочу изучить эту вещь. Возможно, если нам удастся воспроизвести нечто подобное, это значительно улучшит наше положение.
Джеймс недовольно кивнул. Отказать Дамблдору он не мог, а тот, видимо, решил всеми доступными способами удержать его дома. В безопасности. От одного этого слова сводило скулы.
- Спасибо, мальчик мой. И помни, что ваша судьба исключительно в ваших руках. Увы, мы далеко не Повелители Смерти, - с горькой иронией закончил Дамблдор и с негромким хлопком покинул дом Поттеров. Джеймс смотрел на то место, где совсем недавно сидел старый волшебник, обхватив голову руками и думая о том, хватит ли у него сил пережить еще хоть одну плохую новость.

***
Проклятая война. За что им все это? Почему именно ИХ ребенок?
Лили кусала губы и пыталась успокоиться. Только что ей снился яркий сон, словно реальность. Это был даже не сон, а скорее кошмар, реалистичный до жути. Сначала ей снились различные воспоминания, в том числе и тот кошмарный день, когда Джеймс, страшно бледный и серьезный как никогда, сообщил ей ужасные новости. Жизнь их сына прямо поставлена под удар. До рождения Гарри еще хоть как-то можно было жить спокойно, но сидеть дома и не знать, вернется ли домой самый родной и любимый человек, было просто невыносимо. Видя состояние жены, Джеймс добровольно, хоть и скрепя сердце, отказался от крупных сражений. Но теперь, когда ему вдвойне было чем рисковать и ради чего стоило жить, он всерьез подумывал уйти из Ордена Феникса навсегда. Но при этом сидеть в безопасности и знать, что твои друзья рискуют... Тогда он не Джеймс Поттер. Так и разрывался он между двух огней, мучившись бессилием...
Лили очень надеялась, что хоть немного веселья для мужа, на которое она так рассчитывала, не помешает. В последнее время он был сам не свой, а ей так хотелось увидеть его ореховые глаза снова блестящими и озорными, какими они становились во время очередной шалости Мародеров. Почему бы не помочь ему и не навестить больного отца одновременно?
- Джеймс, просыпайся! Мне нужна твоя помощь!
- Что такое? - сонно спросил он, не в силах разлепить глаза.
- Я собираюсь навестить отца. Ему стало еще хуже. Боюсь, что долго он не протянет, - голос Лили сорвался.
Джеймс наконец оторвал голову от подушки. Без очков перед ним все расплывалось, но он смутно видел, как Лили носится по комнате.
- Лили, это очень опасно! Что нам велел Дамблдор? Без крайней нужды из дома не выходить...
- Я же не на прогулку собираюсь! - огрызнулась она. - Просто навещу отца в больнице. Дезиллюминационные чары защитят меня. От тебя же требуется только присмотреть за Гарри. В девять часов он проснется. Сразу же поменяй ему пеленки, а еще лучше, искупай. Затем накорми, кашу я приготовила, она на столе, только слегка разогрей. Часов в двенадцать... Джеймс, ты меня вообще слушаешь?
Но Джеймс уже снова откинулся на подушку и захрапел. Лили в бешенстве подскочила к нему:
- Предупреждаю тебя, Поттер, если ты сейчас же не проснешься, то очень сильно об этом пожалеешь! Ну же, считаю до трех. Раз... два...
Но Джеймс слышал ее сквозь сон, поэтому ничего не предпринял. Окончательно выйдя из себя, Лили закричала:
- Три! Агуаменти!
Струя ледяной воды мгновенно окатила Джеймса. Тот с очумевшим видом сел на постели и затряс головой. С мокрых волос во все стороны полетели капли.
- Мерлиновы кальсоны, Лили, нельзя же так резко!
- Я уже битый час пытаюсь тебя разбудить! Ты хоть слышал, что я тебе говорила?
Джеймс кивнул с кислым видом.
- Слышал, не волнуйся. Но я же совсем не знаю, что нужно делать! Ты мне список что ли напиши...
Взвыв от бессилия, Лили схватила пергаментный лист и принялась что-то торопливо записывать. Затем она сунула его Джеймсу, чмокнула его в щеку и сказала:
- Я постараюсь недолго. Обещаю, что буду осторожной. Не скучайте здесь без меня.
Джеймс не успел ничего ответить, поскольку Лили уже трансгрессировала. Он вытащил волшебную палочку, высушил себя с ее помощью, и вдруг из соседней комнаты раздался требовательный плач. Ругая весь свет, Джеймс поспешил в детскую. Гарри уже проснулся и требовал, чтобы его накормили. Личико малыша было искажено недовольной гримасой. Джеймс неловко подхватил годовалого сына на руки и поспешил с ним на кухню, но внезапно почувствовал, что пеленки на том мокрые. Через двадцать минут он оставил неумелые попытки перепеленать его и выхватил из кармана Сквозное зеркало.
- Сириус Блэк! - рявкнул он на всю комнату.
В зеркале показалось заспанное лицо Сириуса, который ошалело протирал глаза.
- Разорви меня горгулья, Сохатый, ты в своем уме? Ты знаешь, который час?
- Бродяга, выручай! Я тут пропадаю! - крикнул он, отчего Сириус мгновенно проснулся.
- Что случилось? Неужели... он нашел вас? - испугался Блэк.
- Попридержи своих гиппогрифов, не дай Мерлин! Тут у меня проблема другого характера. Скоро свихнусь, выручай!
- Да что там у тебя случилось?
- Не справляюсь с Гарри. Лили умчалась в больницу к отцу, оставила инструкции, да только от них никакого толку, - словно в подтверждение этих слов раздался детский плач. Сириус исчез в зеркале, а через мгновение уже забежал в детскую. Склонившись над крестником, Блэк покачал головой.
- Ох, ну и папаша. Не может сыну пеленки поменять, - осуждающе заметил он. - Привет, Гарри, - подмигнул он малышу, который продолжал плакать. - Сейчас мы это исправим... Сохатый, уйди, ты только мешаешь...
- Я мешаю? - громко возмутился Джеймс. Сириусу тем временем удалось наконец кое-как сменить подгузник, и Джеймс почувствовал себя безруким. - Ладно, пошли на кухню. Там каша...
- Каша? - фыркнул Блэк. - Кошмар...
- А ты предлагаешь шоколадными лягушками его накормить? - огрызнулся Джеймс, схватил Гарри на руки и ринулся вниз по лестнице. Сириус поспешил следом. С трудом усадив сына на высокий детский стульчик, Джеймс схватил тарелку с чем-то, отдаленно напоминавшем манную кашу. Малыш все время отворачивался, не позволяя отцу сунуть ему в рот ложку с детским питанием. Джеймс начал выходить из себя.
- Смотри, как папа кушает, - он отправил ложку с кашей себе в рот и чуть не подавился. С трудом проглотив противную склизкую кашу, Джеймс снова зачерпнул ложку и поднес ее ко рту сына. Гарри снова увернулся и захныкал. Сириус отобрал у друга ложку и принялся водить ею по воздуху, приговаривая:
- Итак, на поле Гарри Поттер, в его руках квоффл, он подлетает к вражеским кольцам и...
Изловчившись, Сириус сунул в раскрывшийся ротик малыша ложку, полную каши. Гарри проглотил ее и довольно захлопал в ладоши, требуя продолжения.
- Гол! Счет десять - ноль в пользу Гриффиндора! - довольно объявил Сириус, продолжая изображать из ложки метлу. Джеймс мрачно наблюдал за ними.
- Бродяга, что ты делаешь в Ордене Феникса? Тебя все ясли мира с руками оторвут, - хмыкнул он.
Гарри доел кашу и принялся хлопать крошечными ладошками по столу. Джеймс отшвырнул пустую тарелку и взял его на руки. Гарри схватил его за нос обеими ручками и принялся довольно агукать. Сириус устало опустился на стул.
- Сохатый, выпить чего не найдется? - спросил он. - Утро выдалось тяжелое...
Джеймс бросил на него испепеляющий взгляд.
- Лили задушит меня своими руками, если узнает, что я тебя пьяного к Гарри подпустил! Пошли, будем играться с ним, - удрученно сказал он.
Два часа спустя Джеймс вышел в туалет, затем вернулся в гостиную и обнаружил, что Гарри ползает по полу и время от времени начинает недовольно лопотать, Сириус в образе собаки свернулся в клубочек на полу и крепко спал, а пушистая сиамская кошка Лиза, которую Поттерам подарила на годовщину свадьбы прославленная соседка Батильда Бэгшот, недовольно шипела на Блэка из своей корзины. Больше всего на свете Джеймсу хотелось сейчас последовать его примеру и тоже уснуть, но он растолкал друга, который недовольно залаял, но Гарри уже полз к крестному. Обхватив его маленькими ручками, он принялся дергать того за шерсть. Блэк недовольно поскуливал от боли, но играться с малышом ему явно нравилось. Джеймс ощутил укол ревности, поэтому оттащил сына от Сириуса и принялся играть с ним в прятки.
Лили вернулась ближе к восьми часам вечера, как раз когда Джеймс, Сириус и Гарри покончили с ужином. Она застала всю компанию посреди гостиной. Блэк вальяжно развалился на диване и что-то жевал, а Гарри довольно восседал на спине большого оленя и держался за его рога. Джеймс прикрыл глаза. В чувство его привел только грозный окрик жены:
- Что это здесь происходит?
Заметив маму, Гарри слез со спины отца и пополз к ней, требовательно протягивая ручки. Лили взяла его на руки и гневно сверкала глазами в сторону потупившегося мужа, который снова принял человеческий облик. Сириус соскочил с дивана и ухмыльнулся:
- Привет, Лили. А мы тут, понимаешь, развлекаемся маленько.
- Я вижу, - холодно отозвалась она. Гарри улыбался и теребил ее растрепавшиеся волосы. - Почему это мой ребенок мокрый, а, Джеймс?
- Вот черт, - выругался тот, - я и не заметил...
- Ты был так увлечен игрой? Да, мальчики, помощники из вас никакие, - она стремительно развернулась и зашагала в детскую. Сириус недовольно закричал:
- Это почему еще? Между прочим, у меня с каждым разом все лучше получалось менять пеленки!
- Как отец? - поинтересовался Джеймс.
Лили вернулась в гостиную, села в кресло и усадила мальчика себе на колени.
- Плохо, - буркнула она, опустив голову. - Врачи говорят, что ему осталась максимум неделя.
Голос ее задрожал и умолк. Джеймс присел рядом с ней и сжал ее руку. Сириус решил, что свою задачу на сегодня он выполнил, поэтому спешно распрощался и трансгрессировал. Лили уткнулась лицом в грудь Джеймса. Гарри, хохотавший и хлопавший в ладошки до этого, почувствовал состояние мамы и затих у нее на руках, свернувшись калачиком. Вскоре они отнесли его в кроватку, а сами отправились к себе в спальню.
- Милая, я понимаю, как тебе тяжело, - прошептал Джеймс, - но прошу тебя, не покидай дом больше. Это очень опасно. Я страшно переживал.
- Надеюсь, хоть вам было весело? - удрученно поинтересовалась она.
- Не то слово, - фыркнул Джеймс. - Еще один такой денек, и я добровольно сдам себя в больницу святого Мунго.
- Эх ты, - осуждающе произнесла она, - это же твой сын!
- Знаю, родная, но он у нас такой активный, что я за ним едва успевал, - скорчил притворно-жалостливую мину Джеймс, но тут же улыбнулся, заметив лицо жены.
Лили расхохоталась, на мгновение забыв грустные мысли.
- Ну точно как ты в детстве. Не так ли?
Джеймс довольно зарделся. Его сын был похож на него не только внешне, что не могло не быть причиной для гордости.

***
Сириус торопливо завел мотор своего мотоцикла. В канун Хэллоуина ему удалось наконец починить его, и он собирался навестить Хвоста в честь праздника, а заодно и проверить, как он. Но когда Блэк оказался в убежище Петтигрю, то не нашел его там. И никаких следов борьбы. Почуяв неладное, он сразу же отправился к Поттерам. Мотоцикл с громким шумом летел сквозь дождь. Крупные капли застилали глаза, но Блэк вытащил палочку и крикнул:
- Импервиус!
Вокруг мотоцикла образовалась невидимая защита от дождя. Сириус свернул влево, и перед ним открылся вид на Годрикову Впадину. Мягко приземлившись, уже по дороге Сириус поехал к коттеджу Лили и Джеймса. Но еще издали он заметил, что что-то было не так. Коттедж выглядел странно деформированным, а когда Сириус подъехал ближе, сердце его словно остановилось. Правая сторона верхнего этажа полностью отсутствовала. Дом выглядел необитаемым и даже обветшавшим. Не в силах поверить своим глазам, Сириус толкнул висевшую на одной петле входную дверь и сделал неуверенный шаг вперед. Шестое чувство подсказывало ему, что произошло нечто ужасное, непоправимое. Ужас сжимал ему горло. Все внутренности точно заледенели. Перед глазами заплясали разноцветные огни, а легким стало не хватать воздуха. Внезапно нога Блэка наткнулась на что-то мягкое. Он нагнулся, волшебной палочкой освещая полуразрушенную прихожую. Крик ужаса застрял в его горле. Перед ним лежал Джеймс, глаза которого были широко распахнутыми и словно остекленевшими. Отбросив волшебную палочку, Сириус упал на колени рядом с ним и схватился за голову:
- Сохатый... нет... СОХАТЫЙ! Джеймс, нет, ты же не умер, не погиб... нет... ДЖЕЙМС!
Горячие слезы полились по лицу Сириуса, пока он вглядывался в тепло-карие, но пустые глаза друга. Адская боль рвала его душу на части, он схватил Джеймса за плечи и принялся трясти его. Голова того безжизненно моталась, очки слетели с носа, но Сириус не замечал этого. Внутри него словно что-то умерло вместе с Джеймсом. Всхлипывая, он то и дело повторял его имя, но внезапно в мозгу словно что-то вспыхнуло. Лили и Гарри. Нет... они не могли тоже... Сириус никак не мог заставить себя даже подумать слово "погибли". Внезапно откуда-то сверху раздался голос Хагрида:
- Сириус Блэк! Какого Мерлина ты здесь делаешь?
Сириус поднял на великана глаза, полные боли.
- Хагрид... нет, они не могли... Где Лили и Гарри?
Из глаз Хагрида тоже полились слезы.
- Они... Сириус... Лили... она тоже...
Голос его сорвался, он вытащил из недр своей куртки огромный носовой платок и шумно высморкался. Отпустив Джеймса, Сириус бросился наверх по шаткой лестнице. Хагрид схватил его за отворот мантии и оттащил подальше от внезапно начавшей рушиться стены.
- Сириус, ей уже не поможешь! - рыдал Хагрид. Сириус словно не слышал его, он словно провалился в давящую пустоту. - Жди здесь, я пока вытащу из развалин Гарри...
До Сириуса не сразу дошел смысл сказанных Хагридом слов. Он сел на полу, обхватив голову руками. Их больше нет... Джеймс, Лили и Гарри ушли из этого мира... навсегда. Как он мог допустить этого? Он во всем виноват, как он мог добровольно отдать их на верную смерть?.. Нет... он отказывался поверить в это... ему хотелось лишь проснуться и сразу же забыть об этом кошмарном сне...
Хагрид спустился с лестницы, держа в руках маленький сверток из одеял, который слабо шевелился.
- Гарри... - пробормотал Хагрид, - выжил.
Сириус мгновенно вскочил на ноги, подбежал к великану и вытянул шею, чтобы убедиться в том, что глаза его не обманывали. Внутри одеял действительно лежал маленький мальчик с испуганными заплаканными зелеными глазами, а на лбу у него кровоточил странного вида порез, напоминавший разряд молнии. Сириус протянул дрожащую руку и коснулся щеки крестника.
- Но... как? Волан-де-Морт убил Лили и Джеймса... - при имени Волан-де-Морта Хагрид подскочил до самого потолка, а сердце Сириуса чуть не разорвалось от мысли, что его лучших друзей, его настоящей семьи больше нет, - а Гарри не смог? Или не стал? Откуда у него эта рана?
- Я не знаю, Сириус, - плечи Хагрида снова затряслись. - Дамблдор сказал, что Сам-Знаешь-Кто пытался убить мальчика, но не смог! Гарри выжил, а Сам-Знаешь-Кто исчез. Испарился, словно его и не было никогда! Гарри Поттер, маленький беззащитный мальчик, сумел остановить самого опасного колдуна в мире...
Сириус, вглядывавшийся в зеленые глаза Гарри, глаза Лили, почувствовал, как его собственные снова наполнились слезами. Он спрятал лицо в ладонях и завыл, словно раненая собака. При мысли, что сын его лучшего друга остался жив, несчастливый узел в его груди немного ослаб, но...
- Хагрид, - заговорил он дрожащим голосом. - Отдай мне Гарри. Я его крестный отец, Лили и Джеймс назначили меня его опекуном, если с ними что-то случится. Я позабочусь о мальчике. Выращу его как родного сына...
- Не могу, Сириус, - прошептал Хагрид, вытирая слезы. - Дамблдор велел привезти мальчика к его тетке, сестре Лили...
- Что? - тупо спросил Блэк. - Дамблдор хочет отдать Гарри Петунье? Да Петунья ненавидит Лили! Неужели он не понимает, что Гарри будут там совершенно не рады?
- Не знаю, но я действую по его приказу, Сириус. Но как же так вышло, а? Кто их выдал? - снова зарыдал лесничий.
Сириус ничего не сказал. Внезапно словно откуда-то сверху на него обрушилась истина, словно притопнувшая нога тролля. Он знал, что ему делать дальше. Впереди он видел лишь месть. Бездушный предатель, которого они с Джеймсом и Римусом считали лучшим другом, ответит за все. Больше ничего для Сириуса не имело значения. Только его собственное правосудие. Он повернулся к Хагриду, который так и стоял посреди прихожей возле тела Джеймса Поттера и его маленьким сыном на руках.
- Хорошо. Можешь взять мой мотоцикл, Хагрид. Он летающий... и он мне больше не понадобится.
- Спасибо тебе, Сириус. Не горюй, - хрипло пробормотал великан. - Лили и Джеймс ушли, но Гарри остался с нами. Однажды вы с ним снова встретитесь. А пока спрячься и не высовывайся. Хотя Сам-Знаешь-Кто и исчез, его эти Пожиратели все еще на свободе. Шут их знает, чего они там затеяли.
Сириус ничего не ответил ему, только приблизился к Гарри и прошептал:
- Мы еще увидимся, Гарри. Совсем скоро.
Выйдя на извилистую, мокрую от дождя дорогу, Сириус уставился в небо. Дождь закончился, тучи исчезли, и в небе висела полная луна в окружении множества звезд. С неба на него смотрело созвездие Большого Пса, а самая его яркая звезда словно подмигнула своему тезке. На лице Сириуса не отражалось никаких эмоций. Им овладело странное холодное возбуждение - предвестник мести.
- Сохатый, Лунатик... простите меня, - прошептал он и с громким хлопком трансгрессировал. Раздался рев ожившего мотора мотоцикла, где-то в ночи завыла собака, и вскоре все стихло.

***
- Нет! - Римус закрыл лицо руками и упал на пол. По всему телу пробежала дрожь, глаза наполнились слезами, которые он и не потрудился вытереть. В столь плачевном состоянии нашла его мать, изрядно перепугавшаяся за сына. Но Римус ничего не замечал вокруг себя. Как жить дальше? Как? Джеймс, Лили, Питер погибли, а Сириус - подумать только, Сириус Блэк! - оказался хуже, чем предатель... Этого просто не могло быть. Римус снова и снова вчитывался в строки, написанные летящим косым почерком Альбуса Дамблдора. Сомнений нет, это не глупый розыгрыш, а истиная правда, поскольку вся страна гуляла и праздновала окончание войны. Но мир для Римуса Люпина больше никогда не наступит. Люди, заменившие ему семью, братьев... их больше нет в этом мире! Зачем тогда жизнь оставила на земле его? Неужели ей так нравится над ним издеваться?!
Римус поднялся с пола и решительно вышел из своей комнаты. Он должен, он обязан узнать, почему Сириус сделал это.

***
Зал суда был наполнен волшебниками и волшебницами Визенгамота, мракоборцами, журналистами и просто всеми, кто пришел засвидетельствовать момент кары. В кресле посреди зала съежилась одинокая фигура, скованная цепями. Римус вглядывался в безжизненное лицо некогда своего лучшего друга, но Сириус не замечал ничего и никого вокруг. Словно не его судьбу сейчас решал весь волшебный мир. Римус уже пожалел, что решил прийти сюда. Он стремительно покинул зал суда. Прочь отсюда, где не будет ничего, кроме пустоты и одиночества...
- Сириус Орион Блэк. Вы приговорены к пожизненному заключению в Азкабан за пособничество Тому-Кого-Нельзя-Называть, за убийство волшебника Питера Петтигрю и двенадцати неизвестных маглов. Вам понятен приговор? Впрочем, неважно. Уведите его с глаз моих, пусть он сгниет в этой проклятой тюрьме! - брызгая слюной, шипел Бартемиус Крауч.
Сириус тупо смотрел перед собой. Он не мог думать. В нем не осталось ничего живого. Перед глазами роились тошнотворные картины: Петтигрю с фальшивыми слезами на глазах укоряет его в измене, затем отрезает себе палец, устраивает взрыв и скрывается в канализации в компании таких же грязных крыс, как и он сам... Появление мракоборцев, внезапно напавшая истерика, обвинение, никаких попыток оправдаться (да и зачем?!), суд, дементоры, камера Азкабана... Безглазые демоны ничего не могут ему сделать, поскольку питаться им нечем, все счастливые воспоминания умерли вместе с Джеймсом, Лили, Мэри...
- Вот мы и встретились, дорогой кузен, - раздался холодный насмешливый голос.
Сириус в изнемождении поднял голову и уставился в темные глаза Беллатрисы Лестрейндж, которая с мрачным удовлетворением смотрела на него из-за двери его камеры. Ее держали два дементора, высасывающие из нее силы, позади нее маячили физиономии братьев Лестрейндж, и еще одна, принадлежавшая совсем молодому парню, на вид лет восемнадцати, пустыми глазами смотревшему пред собой. Беллатриса тем временем хрипло заговорила снова:
- Блэк... этим все сказано... тебе на роду было написано стать одним из нас, Сириус.
- Рад, что ты наконец-то оказалась в действительно достойном тебя месте, - безжизненно прошелестел он. - Однажды я тебя собственноручно прикончу, Белла.
- Это ты так думаешь, - с презрением процедила она, уводимая дементорами. Сириус перевернулся на своей грязной койке и уставился в потолок. "И все-таки я невиновен. По крайней мере в том, в чем меня обвинили. Но зато я повинен в других грехах. Сохатый, Лунатик... простите меня..."
Эти слова он повторял каждую ночь. Они, а также мысль о том, что где-то живет его маленький крестник, почти родной племянник, придавала ему сил. Снова появились дементоры, снова пытки и боль... но он вытерпит. Ради Гарри Джеймса Поттера он вытерпит все.

Эпилог

Друзья, в отличие от остального текста данная часть фанфика была написана в этом году к тридцатой годовщине смерти Лили и Джеймса Поттеров. Помним, любим, скорбим...

Годрикова Впадина встретила их мелким противным дождиком. Дорога отыскалась без труда, он ведь часто здесь бывал. Гарри протянул дрожащую руку и толкнул калитку деревенского кладбища. Перед ними открылся печальный, но почему-то умиротворяющий вид на сотни рядов и белоснежных надгробий. Совсем скоро он снова окажется в непосредственной близости от них... Джинни сжала его руку, приободряя. Черноволосый мальчик устремился меж гробниц, и время от времени раздавались его нетерпеливые реплики:
- Пап, ну где же они? Кажется, вон там... А, нет, не они... Вот!
Джеймс остановился возле мраморного камня и шепотом прочитал написанное. Рядом с ним остановился его младший брат, так похожий на их дедушку, но с бабушкиными глазами. Трехлетняя девочка, сидевшая на руках отца, подалась вперед. Гарри опустил дочь на землю рядом с сыновьями, а сам остановился позади них. Странное чувство завладело им. То была тоска, смешанная с радостью, что он снова с ними...
- Последний же враг истребится - смерть, - по слогам прочитал Альбус и повернулся к родителям. - Что это значит?
- Жизнь после смерти, - дрогнувшим голосом отозвался Гарри. Неугомонный Джеймс тем временем изучал другую могилу, находившуюся практически рядом с могилой Лили и Джеймса Поттеров-старших.
- Пап, ты не говорил, что здесь похоронены и твои дедушка с бабушкой, - он кивнул на надгробие, на котором значились имена Доры и Карлуса Поттеров.
- Я не знал этого, сынок, - просто ответил Гарри, который раньше действительно почему-то не замечал еще одну могилу близких.
Ветер, внезапно прилетевший на кладбище, растрепал его непослушные волосы. Гарри машинально пригладил их, а затем сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил из него небольшую фотографию, которая изображала счастливую семью. Черноволосый мужчина в очках держал на руках годовалого малыша, так похожего на него самого, но главное различие заключалось в глазах, глазах, доставшихся ребенку от матери. Счастливая улыбающаяся женщина с длинными рыжими волосами и пронзительными зелеными глазами прижимала к губам крохотную ладошку своего сына. Сердце Гарри сжалось. Он опустил фотографию на надгробие, пробормотал заклятие Вечного приклеивания, чтобы снимок не унесло ветром и выпрямился. Глаза за очками странно защипало. Джинни вытерла набежавшие слезы и прошептала, обращаясь к Лили и Джеймсу, которые ее уже никак не могли услышать:
- Спасибо вам... за него.
Она положила голову на плечо мужу. Маленькая рыжеволосая Лили прижалась к Альбусу, и тот обнял ее. Джеймс изучал другие надгробия, словно хотел отыскать здесь еще родственников. Поттеры стояли перед местом последнего упокоения Лили и Джеймса и ничего не говорили. В этом году исполнилось ровно тридцать лет с той роковой ночи... Затем, не сговариваясь, Поттеры медленно развернулись и направились к выходу. Гарри шел, понурив голову. Каждый год на Хэллоуин он неизменно навещал могилы родителей, но в этот раз Джинни попросила взять их с собой...
По прошествии многих лет фотография мирно улыбающихся Лили, Джеймса и Гарри так и осталась лежать на могиле, нетронутая временем. И дело было вовсе не в обычной магии. Магия куда более сильная, чем заклятие Вечного приклеивания, удерживала ее на гробнице. То была любовь. Любовь Джеймса и Лили друг к другу и их общему продолжению, которая всегда жила в сердце Мальчика, Который Выжил Дважды...

Любовь, которая всегда будет жить и в наших сердцах тоже.
Вера, что все это время они были, есть и будут рядом с нами.
Надежда, что на самом деле ничего еще не кончено. А пока все-таки...

КОНЕЦ