ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Глава двадцать девятая ВЗГЛЯД НАЗАД И ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

Глава двадцать девятая ВЗГЛЯД НАЗАД И ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

Я могу себе представить, что впечатление, которое эта книга оказы­вает на многих читателей, если они проштудировали ее до сих пор, яв­ляется мучительным. Множество нового материала, множество новых точек зрения и постановок вопросов, согласно которым этот материал был обработан, должно вначале создавать чувство беспокойства и нео­бычности, всегда мучительное. Мы всегда становимся непонятливыми при разборе научных проблем, когда нам кажется, что мы как бы теряем почву под ногами, а это бывает с нами всегда, когда у нас отнимают, лишают ценности удобную формулу, в которую мы вложили многообра­зие явлений. Тогда нам сначала кажется, что мы потонем в материалс-пока мы опять не почувствуем где-нибудь почву под ногами или не нау чимся плавать.

С формулами, объясняющими чувство и генезис капиталистического духа, эта книга, правда, основательно расправилась. Не говоря уже о тех упрощающих ходячих словах, которые в социалистической литературе заполняют главу о "буржуа", - и такие остроумные гипотезы, как например, Макса Вебера, не могут быть оставлены в силе. И так как я сам не могу поставить никаких формул на место прежних, то многие с чувст­вом неудовлетворенности отложат в сторону эту книгу.

Что же, разве книга лишается вследствие этого ценности? Один ост­роумный человек сказал: только такая книга хороша, содержание кото­рой можно выразить в одном предложении. Этого я, правда, не могу. Илг разве только предложение будет гласить: проблема капиталистического духа, его природы, его возникновения необыкновенно сложна, бесконеч­но сложнее, чем считали до сих пор, чем думал я сам.

Но несмотря на то что результат этих исследований может состоять только в углублении понимания проблематического характера нашей темы, я все же хотел бы в этих последних строках сам еще чем-нибудь способствовать уничтожению или по крайней мере ослаблению того состояния беспокойства и неудовлетворенности, в которое я, быть может, поверг читателя. Не тем, правда, что дам ему простую формулу

[270]

которая освободит его от дальнейшего изучения, но тем все же, что набросаю род схематической картины, с помощью которой он, быть может, легче разберется в массе материала.

Что в особенности способно вызывать чувство неудовлетворенности -это множественность причин, которые я сделал ответственными за возникновение капиталистического духа. На это мне указывалось глу­боко понимающими критиками уже в отношении моих прежних исследо­ваний. Но я хочу попытаться установить как бы иерархию причин, т.е. не ограничиваться простым перечислением многочисленных причин, кото­рые все участвовали в образовании известного исторического явления, но указать, в каком отношении главенства и подчиненности причины взаимно находятся.

Мне представляется, однако, совершенно безнадежным начинанием предпринимать это упорядочение путем сведения всех действующих причин к одной основной причине, causa causans131. Что подобное начи­нание, например, в духе материалистического понимания истории (в его закоснелом применении) при современном состоянии нашего знания является невозможным, это я пытался показать в ходе настоящего изложения по разным случаям, опираясь на факты. Противопоставить строго экономическому каузальному объяснению какое-нибудь иное единое истолкование я чувствую себя не в состоянии, так что для удов­летворения своей потребности в иерархическом упорядочении многооб­разных отдельных причин я должен ограничиться сведением совокуп­ности действующих условий в единое целое исторического процесса, в котором, правда, некоторые из приведенных причин являются в отноше­нии главенства и подчиненности, другие, напротив, в отношении сочи­ненности. Эти сочиненные причины составляют то, что можно также обозначить как "случайные" события, которые, однако, были не менее необходимы для наступления общего результата, чем необходимые, т.е. с необходимостью вытекающие из данных предпосылок.

Картина природы и происхождения буржуа получается тогда сле­дующая.

Основу всего развития, которую мы должны рассматривать как раз и навсегда данную и в конечном счете определяющую все. содержание процесса в его своеобразии, составляет единственная в своем роде по задаткам своих отдельных членов и по своему составу группа народов, которая создала европейскую культуру со времени падения Римской империи. В этих народах мы находим с самого их появления две мощные движущие силы: жажду золота и предпринимательский дух, которые быстро соединяются вместе. Из этого соединения на родине возникают могучие организации хозяйственной и иной природы, возникает прежде всего и современное государство и с ним важное средство поощрения ка­питалистического духа: "еретичество", предпосылкой которого, однако, является еще одна основная особенность европейской народной души -ее сильная религиозная потребность.

Те же движущие силы побуждают народы к завоеваниям и предприя­тиям и на чужбине: здесь им открываются неожиданные богатые залежи

[271]

cблагородных металлов, вновь оживляющие их предпринимательский дух и их жажду золота; здесь возникают колонии, которые, в свою очередь, становятся рассадниками капиталистического духа.

Если предпринимательский дух проявлял вначале свое действие преимущественно в среде господ и принял благодаря этому насильствен­ный оттенок, то со временем в более широких народных слоях распрост­раняется стремление другим путем при помощи хозяйственных пред­приятий добывать деньги: без применения насилия, мирным путем дого­воров. И здесь возникает понимание того, что в этом начинании большую службу может сослужить проявление духа экономии, духа, сберегающего и ведущего счет.

Если это мещанское торгашество, пытавшееся пробиваться посредст­вом охарактеризованного мирного способа, со временем постепенно получило значение у всех народов, то были некоторые племена, в кото­рых общий дух с самого начала достиг быстрого и исключительного развития. Эти племена - этруски, фризы и евреи, влияние которых усиливается в своем значении тем более, чем более душевная структура капиталистического предпринимателя видоизменяется в направлении мещанского торговца.

Если в начальный период развития различные течения идут рядом, то в дальнейшем его ходе они соединяются: в капиталистическом предпри­нимателе сливаются герой, торговец и мещанин. Поток, однако, чем более стекает в долину, тем более принимает окраску мещанского тор­говца, героическое исчезает все более. Этому способствовал ряд причин: развитие профессионального войска; авторитет нравственных сил, в особенности религии, которые культивируют как раз мирного мещанина, и-не в последнем счете - скрещение крови, давшее преобладание торгашеской крови. В общем, тот простой факт, что героизм присущ лишь немногим и что установление, развивающееся до всеобщности, с необхо­димостью должно строиться на присущих массе инстинктах и спо­собностях.

Развитие капиталистического духа идет теперь далее своим путем, в котором мы ясно можем различить два этапа: до конца приблизительно XVIII столетия и с тех пор до настоящего времени. В первую эпоху, охватывающую период раннего капитализма, капиталистический дух носит существенно связанный характер, во вторую - существенно сво­бодный. Связан он был нравами и нравственностью, которой учили главным образом христианские исповедания.

В направленном на получение прибыли капиталистическом предприя­тии заключены имманентные его природе тенденции развития безгра­ничной и беспощадной наживы. Поводом к развитию этих тенденций послужили главным образом следующие обстоятельства.

1. Рожденная из глубины германо-романского духа наука о природе, сделавшая возможной современную технику.

2. Созданная еврейским духом биржа. Только соединения современ­ной техники с современной биржей дало внешние формы, в которых могло осуществиться стремление к безграничности капиталистической наживы.

[272]

Сильную поддержку нашел этот процесс эмансипации: 3. В том влиянии, которое с XVII столетия еврейство начинает оказы­вать на европейскую хозяйственную жизнь. Оно влекло благодаря своим задаткам к безграничному и беспредельному проявлению стремления к наживе и в этом стремлении находило не препятствие, но поддержку со стороны своей религии. Евреи при возникновении современного капита­лизма действовали в качестве каталитического элемента.

4. Путы, наложенные на капиталистический дух в раннюю эпоху его развития нравами и нравственностью, были ослаблены благодаря ослаб­лению религиозного чувства у христианских народов и

5. были окончательно сорваны разрывом всех связей на чужбине, куда эмиграция и переселения привели как раз наиболее способных хозяйст­вующих субъектов. Итак, капитализм рос и рос.

----------------------------------------------

Теперь великан, свободный от оков, в безумии несется по всем стра­нам, низвергая все становящееся на его пути. Что принесет будующее?

Кто держится того мнения, что великан-капитализм разрушает приро­ду и людей, будет надеяться, что его скуют и вновь вернут в те рамки, из которых он вырвался. И тут думали вернуть его к разуму этическими убеждениями. Мне кажется, что подобные попытки потерпят жалкий крах. Он, разорвавший железные цепи древнейших религий, без сомне­ния, не даст себя связать шелковыми нитями веймарско-кенигсбергско-го учения о мудрости. Единственное, что можно сделать, пока сила великана не сломлена, — это принимать меры предосторожности для обеспечения жизни и имущества. Ставить пожарные ведра в форме рабочего законодательства, законов о защите родины и т.п. и поручить обслуживание их хорошо организованной команде, чтобы она тушила пожар, который бросают в огражденные хижины нашей культуры.

Но будет ли его безумство продолжаться вечно? Не устанет ли он в беге? Я думаю, что так будет. Я думаю, что в природе самого капита­листического духа заложена тенденция, стремящаяся разлагать и уби­вать его изнутри. Мы сами в различных местах нашего пути уже встреча­лись с такими крушениями капиталистического духа: в XVI в. - в Герма­нии и Италии, в XVII в. - в Голландии и Франции, в XIX столетии (в наше время) - в Англии. Если даже этим коллапсам и содействовали отчасти особые условия - на добрую долю эти перемены причинила имманентная всякому капиталистическому духу тенденция, которую мы должны представлять себе действующей дальше и в будущем. Что всегда сокру­шало предпринимательский дух, без которого не может существовать дух капиталистический, - это измельчение в сытое рантьерство или усвоение сеньориальных замашек. Буржуа испытывает ожирение по мере того, как богатеет и привыкает к использованию своего богатства в форме ренты, а в то же время привыкает предаваться роскоши и вести жизнь сельского джентельмена. Неужели эти силы, которые мы так часто

[273]

видели за работой, будут бездействовать в будущем? Это было бы странным.

Но в наше время еще и с другой стороны отрезывается нить жизни капиталистическому духу благодаря усиливающейся бюрократизации наших предприятий. То, что еще оставляет рантье, отнимает бюрократ. Ибо в правильном бюрократическом гигантском производстве, в котором механизирован не только экономический рационализм, но и предприни­мательский дух, для капиталистического духа не остается более места.

Но вероятно, он подвергнется нападению и с третьей стороны: с про­грессом "культуры" цифра рождения и, в конце концов, также и избыток рождений убывают с роковой необходимостью. Против этого не сущест­вует зелья. Никакая Lex Papia Рорраса¹³², никакой национальный или религиозный энтузиазм, никакие драмы с тенденцией не могут удержать этого процесса. А с уменьшением избытка рождений капитализму не хва­тит дыхания, ибо только бешеный рост населения в последние сто лет дал ему возможность вырасти до такого величия и могущества.

Что будет тогда, когда капиталистический дух, в конце концов, лишится своей теперешней энергии, нас здесь совершенно не касается. Быть может, великана тогда, когда он ослепнет, выдрессируют, чтобы тащить демократическую культурную тачку. А может быть, это и будут сумерки богов. Золото будет возвращено Рейну. Кто знает?