Национальный расцвет капиталистического духа

Глава десятая РАЗЛИЧНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ

Возникновение и развитие капиталистического духа есть общее явле­ние для всех европейских и американских народов, составляющих исто­рию Нового времени. Мы имели достаточно свидетельств этому: приме­ры, на которых я в предыдущем изложении пытался изобразить генезис этого духа, заимствовались из истории всех стран. И пролегающий на глазах у всех ход событий подтверждает ведь эту всеобщность развития.

Существуют, конечно, все-таки различия в ходе расцвета современно­го хозяйственного образа мыслей; различия прежде всего по разным эпо­хам капиталистического развития. Здесь будут прежде всего прослежены национальные различия, и сперва мы именно представим себе, в чем эти различия могут заключаться:

1) различным может быть момент времени, в который нация (народ или как-нибудь иначе отграниченная группа; характер отграничения здесь значения не имеет, ибо я в последующем буду разграничивать глав­ным образом великие исторические нации как группы, подлежащие в отдельности рассмотрению) бывает захвачена потоком капиталистичес­кого развития, момент, в который начинается генезис буржуа;

2) различной может быть продолжительность времени, в течение кото­рого капиталистический дух владеет нацией; таким образом, получается различие в продолжительности времени капиталистического развития;

3) различной может быть степень интенсивности капиталистического духа: мера напряжения предпринимательского духа и инстинкта нажи­вы, мера мещанской добродетели и отчетности;

4) различной может быть экстенсивность капиталистического духа: распространение его по различным социальным слоям народа;

5) различным может быть соотношение и сочетание отдельных состав­ных частей капиталистического духа (предпринимательский дух - ме­щанский дух - различные формы проявления предпринимательского духа и т.д.);

6) различной может быть сила развития и продолжительность развития этих отдельных составных частей; развитие может у всех иметь равно­мерный ход или у каждой составной части особенный.

Легко можно сообразить, какое чрезвычайное разнообразие может проявить общее развитие буржуазной природы в отдельных странах при наличии бесчисленных комбинаций перечисленных возможностей. Важ­нейшее различие национального развития, однако, следующее: сильно или слабо развит капитализм в данной стране; доходят ли все составные

[104]

части или отдельные - и какие - до полного расцвета; начинается ли развитие рано или поздно; является ли оно преходящим, перемежаю­щимся или длительным.

Как эти различные возможности стали теперь в отдельных странах действительностью, какое своеобразие проявляет в них вследствие этого история капиталистического духа, это должен показать последующий (и, несомненно, весьма несовершенный) эскиз.

Глава одиннадцатая РАЗВИТИЕ В ОТДЕЛЬНЫХ СТРАНАХ

Италия

Италия, пожалуй, та страна, где капиталистический дух расцветает раньше всего. Он находит, начиная с XIII столетия, в верхнеитальянских торговых республиках такое распространение, которое уже в XIV столе­тии делает его массовым явлением. Несомненно, однако, что в течение средних веков он достиг там уже такой высоты интенсивного развития, как нигде более. Я ведь имел возможность черпать свидетельства для этого раннего времени в чрезвычайном изобилии из итальянских источ­ников.

Особенно те душевные черты, которые я в совокупности назвал ме­щанским духом, мы находим раньше всего развитыми в итальянских городах, и опять-таки сильнее всего в тосканских.

О различном направлении развития предпринимательского духа в этих и других итальянских городах, в особенности в обоих крупных при­морских городах - Венеции и Генуе, я тоже уже говорил. Я хотел бы, однако, еще раз сильно подчеркнуть, что сильнейший толчок к развитию буржуазной природы прежде всего дала Флоренция: здесь уже в XVI сто­летии, как мы могли установить, господствовало лихорадочное (являет­ся искушение сказать: американское) стремление к наживе; здесь все круги общества одушевляла доведенная до любви привязанность к делу. Флоренция - это "то самое государство, к которому умирающие отцы обращались в завещаниях с просьбой оштрафовать их сыновей на 1000 золотых гульденов, если они не будут заниматься никаким регулярным промыслом" (179); здесь специфически коммерческое деловое поведение, как мы также смогли установить, нашло свое первое основательное раз­витие; здесь впервые проповедовались и культивировались мещанские добродетели такими людьми, как Альберта; здесь впервые развилась до полного расцвета отчетность в изложении Фибоначчио и Пачиуоли: здесь впервые, чтобы упомянуть еще и об этом, достиг богатейшего развития статистический подход к вещам: Буркгардт сравнивает статистическую запись одного флорентийца от 1442 г. с одной венецианской статистичес­кой, происходящей почти от того же времени, и полагает: эта последняя

[105]

показывает, конечно, гораздо большие владения, наживу и сферу дейст­вий; "однако кто не признает во флорентийской записи более высокого духа?". Он говорит в связи с этим "о прирожденном таланте флорентий­цев к учету всей внешней природы".

Этому капиталистическому великолепию наступает, однако, довольно быстрый конец. Правда, счетный дух и дух экономии остаются теми же самыми; больше того, они в течение XVI и XVII столетий, как мы это мог­ли усмотреть у писателей того времени, еще далее развиваются. Но пред­принимательский дух ослабает. Мы совершенно ясно можем проследить, как в Южной Италии уже с конца XV столетия, а в остальных частях стра­ны с XVI столетия радость от наживы и деловое трудолюбие уступают место спокойному, полусеньориальному, полурантьерскому образу жизни.

Водномюжииитальянском городке (Ла-Кава) жалуются еще до 1500 г.: богатство города вошло в поговорку, пока там жили только каменщики и суконщики; теперь же, когда вместо принадлежностей каменщиков и ткацких станков видишь только шпоры, стремена и золоченые пояса, когда каждый стремится стать доктором прав или медицины, нотариу­сом, офицером или рыцарем, пришла горькая нищета (180).

Во Флоренции подобное же развитие в направлении феодализации, или, как это называли, "гиспанизации", жизни, "основными элементами которой были презрение к работе и жажда дворянских титулов", начина­ется при Козимо, первом великом герцоге: его благодарили за то, что он привлекает молодых людей, которые презирали теперь торговлю и про­мыслы, к рыцарству в свой орден св. Стефана. Как раз во Флоренции проявляется всеобщее стремление богатых к рыцарскому достоинству, которого жаждали прежде всего потому, что оно одно давало право на участие в турнирах. А турниры переживали как раз снова во Флоренции сильный, хотя и запоздалый расцвет. Приспособили себе - чисто по-ме­щански — менее опасную форму турнира, которой и предавались со страстью, не отдавая себе отчета, какую карикатуру представляло это смешение мещанства и феодализма. Уже первые Медичи принимаются за турниры "с истинной страстью, точно желая показать, они не дворяне, частные люди, но окружающее их приятное общество стоит наравне с любым двором" (181).

И в остальных верхнеитальянских городах, начиная с XVI столетия, возникает подобное же развитие. Если идеалом разбогатевшего буржуа становился рыцарь, то люди среднего достатка стремились к спокойной жизни рантье, если возможно, то в вилле: "una vita temperata", "uno stato pacifico"⁶¹ восхвалялись как истинные ценности. Это тон, на который, например, настроены все те многочисленные сочинения по сельскому хозяйству, с некоторыми выдержками (182) из которых мы уже ознако­мились.

[106]