Глава 2. – На твоем банковском счете достаточно денег, должно хватить на все время, пока меня не будет

– На твоем банковском счете достаточно денег, должно хватить на все время, пока меня не будет. Но если тебе понадобится больше, позвони Доминик в офис, и она организует перевод. Я попросил Салливана, чтобы он за тобой присматривал, пусть навещает хотя бы два раза в неделю.

Динна удивилась:

– Ты просил его за мной присматривать? Но зачем?

Салливан был американским партнером Марка‑Эдуарда и одним из немногих американцев, которые ему действительно нравились.

– Потому что я должен быть уверен, что у тебя все хорошо, что ты счастлива и у тебя есть все, что нужно.

– Спасибо, но, по‑моему, обременять этим Джима неразумно.

– Ерунда, ему это будет приятно. Покажи ему свои последние картины, пригласи его на обед. Я доверяю Джиму.

Марк посмотрел на жену с улыбкой, и она улыбнулась в ответ.

– Мне ты тоже можешь доверять.

За восемнадцать лет брака Динна никогда не изменяла Марку и не собиралась начинать это сейчас.

– Я и так доверяю. Обещаю звонить так часто, как только смогу. Ты знаешь, где меня искать; если возникнет что‑нибудь срочное, просто позвони. Если меня не будет на месте, мне передадут, и я перезвоню при первой же возможности.

Динна молча кивнула и тихо вздохнула. В салоне «ягуара» повисло молчание. Марк повернулся к жене, и на мгновение в его глазах промелькнула тревога.

– Динна, ты правда не против остаться одна? Динна встретилась с ним взглядом и кивнула:

– Конечно, ничего со мной не случится. Но я буду ужасно по тебе скучать.

Марк снова перевел взгляд на дорогу.

– Время пролетит незаметно. Но если ты передумаешь, то всегда можешь приехать к маме и Пилар на мыс Антиб. – Он снова улыбнулся Динне. – Хотя сомневаюсь, что ты приедешь.

Динна ответила улыбкой на его улыбку.

– Не приеду.

– Tétue, va. Ну и упрямая же ты. Возможно, за это я тебя и люблю.

– Вот как? А я‑то все спрашивала себя – за что? Динна посмотрела на красивый профиль мужа, и в ее глазах вспыхнули насмешливые огоньки.

– Береги себя, не работай слишком уж много. Однако оба понимали, что это совершенно бесполезное предостережение. Марк улыбнулся с нежностью.

– Ладно, не буду.

– Будешь.

– Буду.

– И будешь наслаждаться каждой минутой своей работы. – Это тоже была чистая правда. – Надеюсь, дело Салко решится в твою пользу.

– Непременно, в этом можешь даже не сомневаться.

– Марк‑Эдуард Дюра, вам кто‑нибудь уже говорил сегодня, что вы возмутительно самонадеянны?

– Только один человек: женщина, которую я люблю.

Подъехав к аэропорту, Марк свернул на боковую дорогу, сбавил скорость и дотянулся до руки Динны. Она нежно сжала его пальцы в своих. Этот жест напомнил ей о прошлой ночи, о единении их тел и душ, которое в последнее время стало таким редким. Она бережно хранила это воспоминание. «Ma Diane».

– Я люблю тебя, Марк. – Динна поднесла его руку к губам и нежно поцеловала кончики пальцев. – Жаль, что у нас мало времени.

– Мне тоже жаль. Но когда‑нибудь оно у нас будет.

«Да, но когда?» Динна осторожно положила руку Марка обратно на сиденье, но продолжала слегка сжимать его пальцы.

– Кстати, когда ты вернешься, мы могли бы поехать куда‑нибудь вдвоем? В отпуск.

Динна наблюдала за мужем широко распахнутыми глазами, в этом было что‑то по‑детски трогательное. Она по‑прежнему его желала, хотела быть с ним, принадлежать ему. После стольких лет брака она не охладела к мужу. Иногда Динна сама удивлялась, что она все еще так сильно любит Марка.

– Куда бы ты хотела поехать?

– Все равно куда, лишь бы мы были вместе. «И только вдвоем».

Марк‑Эдуард затормозил у терминала, повернулся к Динне и молча посмотрел на нее долгим взглядом. На какое‑то мгновение Динне показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление.

– Мы обязательно это сделаем. Сразу же, как только я вернусь. – Он помолчал и, казалось, затаил дыхание. – Динна, я...

Динна ждала, но Марк так и не закончил фразу. Он положил руки ей на плечи и крепко обнял. Руки Динны сами собой обняли его. Она зажмурилась. Марк даже не представлял себе, как он ей нужен. По ее лицу медленно потекли слезы. Почувствовав, что она дрожит, Марк отстранил Динну от себя и с удивлением посмотрел ей в лицо.

– Tu pleurs? Ты плачешь?

– Un реи. Немножко.

Марк улыбнулся: Динна давно не отвечала ему по‑французски.

– Жалко, что тебе нужно ехать. Если бы ты мог остаться... Если бы он мог остаться, они смогли бы какое‑то время пожить вдвоем, без Пилар.

– Мне бы тоже этого хотелось.

Но оба понимали, что Марк говорит неправду. Он вынул ключи из замка зажигания, открыл дверцу и знаком подозвал носильщика.

Динна шла рядом с Марком, погруженная в свои мысли. Они дошли до зала ожидания первого класса, где Марк обычно ждал посадки на самолет. Динна села в кресло рядом с мужем и улыбнулась ему, но он уже стал другим, мысленно он уже улетел, интимный момент в салоне «ягуара» был почти забыт. Марк проверил какие‑то бумаги в дипломате и посмотрел на часы. У него было еще десять минут в запасе, но, казалось, ему вдруг захотелось поскорее уйти.

– Ну, мы ничего не забыли обсудить в машине? Ты не хочешь передать что‑нибудь Пилар?

– Передай ей, что я ее люблю. Ты к ней заедешь перед поездкой в Афины?

– Нет, но сегодня вечером я ей позвоню.

– И мне тоже позвонишь?

Динна посмотрела на гигантские часы на стене, секундная стрелка неумолимо отсчитывала время.

– И тебе тоже. Ты сегодня никуда не собираешься?

– Нет, мне нужно закончить кое‑какую работу в студии.

– Тебе нужно заняться чем‑нибудь интересным, чтобы не чувствовать себя одинокой.

«Я не буду чувствовать себя одинокой. Я привыкла». И снова Динна не произнесла свои мысли вслух.

– У меня все будет отлично.

Она закинула ногу на ногу и посмотрела на свои колени. Сегодня на ней были новое шелковое платье цвета лаванды и лиловые серьги с нефритами в обрамлении мелких бриллиантов, которые Марк привез ей из Гонконга. Но Марк ничего не замечал, его мысли были заняты другим.

– Динна?

– Что?

– Динна...

– Да?

Динна подняла голову и увидела, что Марк с дипломатом в руке уже стоит. В его глазах светилась хорошо знакомая ей победная улыбка. Мысленно он уже вступил в бой, он был снова далек от нее, снова свободен.

– Тебе пора? Так скоро?

Марк кивнул. Динна тоже встала. Когда она сидела, а он стоял, его внушительные размеры подавляли Динну, она чувствовала себя Дюймовочкой, но рядом с ним она смотрелась идеально. Они вообще были поразительно красивой парой, и так было всегда. Даже мадам Дюра, его мать с ледяными глазами, и та однажды это признала. Один раз.

– Тебе не обязательно провожать меня до выхода. Марк, казалось, уже отдалился от нее.

– Не обязательно, но мне бы этого хотелось. Ты против?

– Конечно, нет.

Марк придержал для нее дверь, они вышли из зала ожидания первого класса в суету терминала и тут же оказались окруженными со всех сторон армией путешественников с чемоданами, пакетами, гитарами. К выходу на посадку они пришли раньше времени. Марк посмотрел на Динну и сказал с улыбкой:

– Я тебе позвоню вечером.

– Я тебя люблю.

Марк не ответил, но наклонился и поцеловал ее в лоб. Потом выпрямился и зашагал к переходу, ведущему в самолет. Динна провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду, потом медленно повернулась и пошла обратно. «Я тебя люблю». В ее мозгу эхом отдавались ее собственные слова. Но Марк не ответил, мыслями он был уже не с ней.

Динна села в машину, со вздохом повернула ключ зажигания и поехала домой.

Она быстро поднялась наверх, чтобы переодеться, и, погруженная в свои мысли, весь день провела в студии. Рассеянно делая наброски, Динна вышла на террасу подышать свежим воздухом, когда в дверь студии негромко постучали и в комнату несмело вошла Маргарет. Динна удивилась.

– Миссис Дюра, я... прошу прощения...

Маргарет знала, что Динна очень не любит, когда ее беспокоят в студии, но иногда у нее просто не оставалось выбора. Динна обычно отключала в студии телефон.

– Что‑нибудь случилось?

Она стояла посреди комнаты с несколько отрешенным видом, ее волосы были распущены по плечам, руки – в карманах джинсов.

– Нет, просто к вам приехал мистер Салливан.

– Джим? – удивилась Динна.

Потом она вспомнила: Марк‑Эдуард предупредил, что Джим будет ее навещать. Динна отметила про себя, что Джим времени зря не теряет, впрочем, он всегда выполнял указания своего партнера с большим рвением.

– Я сейчас спущусь.

Маргарет кивнула. Она сделала все правильно: Динна определенно не хотела бы, чтобы Джим поднялся в ее студию. Маргарет проводила Джима в Зеленую гостиную и предложила чашку чаю, от которой гость с улыбкой отказался. Он был абсолютно не похож на Марка‑Эдуарда, они являли собой полную противоположность друг другу. Маргарет всегда относилась к Джиму с симпатией. У этого американца были несколько грубоватые черты и легкий, добродушный нрав, а глаза всегда таили обещание открытой ирландской улыбки.

Когда Динна вошла в гостиную, Джим стоял у окна и смотрел на туман, поднимающийся над заливом. Казалось, чья‑то невидимая рука тянет за веревочку огромные клубы белой ваты, которые проплывают между пролетами моста и зависают в воздухе над яхтами.

– Здравствуйте, Джим.

– Добрый день, мадам.

Джим отвесил легкий поклон и сделал движение, как бы собираясь поцеловать ей руку. Но Динна со смехом отмахнулась и подставила ему щеку, которую он и поцеловал без церемоний.

– Признаться, это мне и самому больше нравится, а то искусство целовать руку я так и не освоил в совершенстве. Никогда не могу понять, собирается ли женщина пожать мне руку или ждет, что я эту руку поцелую. Пару раз мне чуть нос не сломали – те, кто как раз собирался здороваться за руку.

Динна рассмеялась и села.

– Вам нужно попросить Марка, пусть даст вам несколько уроков. У него по этой части талант, уж не знаю, потому ли, что он француз, или у него просто хорошо развита интуиция. Выпьете что‑нибудь?

– С удовольствием. – Джим понизил голос до заговорщического шепота. – Маргарет, кажется, считает, что мне следовало выпить чаю.

– Какой кошмар.

Динна снова рассмеялась. Она подошла к отделанному инкрустацией бару и под ободрительным взглядом Джима достала два стакана и бутылку шотландского виски.

– Динна, вы пьете?

Джим спросил это небрежно, но он явно был удивлен. Он никогда не видел, чтобы Динна пила виски. Возможно, у Марка‑Эдуарда все‑таки были веские причины попросить его навещать жену. Но Динна замотала головой.

– Я собираюсь налить себе воды со льдом. А вы встревожились?

Передавая Джиму стакан, она посмотрела на него с насмешливым интересом.

– Немного.

– Не беспокойтесь, я еще не пристрастилась к выпивке от одиночества. – В глазах Динны появилось тоскливое выражение. Она отпила из стакана и аккуратно поставила его на мраморный столик. – Но это лето обещает быть ужасно длинным.

Она вздохнула, посмотрела на Джима и улыбнулась. Он похлопал ее по руке.

– Я знаю. Может быть, мы с вами как‑нибудь сходим в кино?

– Джим, вы очень славный, но неужели у вас нет занятий поинтереснее?

Динна знала наверняка, что есть. Четыре года назад Джим развелся и сейчас жил с моделью, которая несколько месяцев назад переехала из Нью‑Йорка. Джиму нравились женщины такого типа, а они обожали его. Высокий, красивый, атлетического сложения, с голубыми глазами ирландца и черными как вороново крыло волосами, едва тронутыми сединой, Джим действительно во всех отношениях был полной противоположностью Марку‑Эдуарду. Там, где Марк был формальным, Джим был непринужденным; Марк придерживался европейских манер, а Джим был стопроцентным американцем, при этом на удивление непритязательным, опять же в отличие от Марка‑Эдуарда, который почти не скрывал своего снобизма. Динну удивляло, что Марк выбрал своим партнером именно Джима, однако это был очень мудрый выбор. Они с Джимом прекрасно дополняли друг друга, каждый был своего рода светилом, но сияли они по‑разному и двигались по совершенно разным орбитам. В светской жизни Дюра очень редко пересекались с Джимом. У Джима была другая жизнь, вполне насыщенная, и своя коллекция моделей, которая сейчас сократилась до одной женщины, вероятно, до поры до времени – Джим никогда не оставался надолго с одной и той же женщиной.

– Чем вы сейчас занимаетесь? Джим улыбнулся:

– Как обычно – работаю, играю. А вы?

– Как обычно, занимаюсь всякой ерундой в своей студии. Динна, по обыкновению, принижала свои занятия живописью.

– А как насчет лета? У вас есть какие‑то планы?

– Пока нет, но будут. Возможно, я съезжу в друзьям в Санта‑Барбару или еще куда‑нибудь.

– Боже!

Джим состроил такую гримасу, что Динна расхохоталась.

– Что в этом плохого?

– Чтобы получить удовольствие от такого отдыха, вам надо быть восьмидесятилетней дамой. Почему бы вам не поехать в Беверли‑Хиллз? Притворитесь, что вы кинозвезда, ходите на ленч в «Поло‑лонж» и делайте вид, что принимаете вызовы на пейджер.

Динна снова рассмеялась:

– А что, вы именно так развлекаетесь?

– Конечно. Каждый уик‑энд. – Джим усмехнулся, поставил на стол пустой стакан и посмотрел на часы. – Ладно, не важно. Я запросто могу устроить это для вас в любое время, но сейчас, – закончил он с явным сожалением, – мне нужно бежать.

– Спасибо, что зашли. Признаться, я чувствовала себя немного не в своей тарелке. Так странно, что нет ни Марка, ни Пилар.

Джим кивнул, вдруг посерьезнев. Ему было знакомо это чувство – он сам испытывал то же некоторое время после того, как его жена и двое детей уехали от него. Тогда ему казалось, что он сойдет с ума от одной только тишины в доме.

– Я вам позвоню.

– Хорошо. И вот еще что, Джим... – Динна посмотрела на него долгим взглядом. – Спасибо.

На прощание Джим взлохматил ее длинные темные волосы и поцеловал в лоб. Садясь в свой черный «порше», он помахал Динне рукой с мыслью, что Марк, наверное, сумасшедший.

Динна Дюра была единственной женщиной, про которую Джим мог сказать, что готов отдать почти все ради того, чтобы ее заполучить. Он, конечно, был не настолько глуп, чтобы играть с огнем таким манером, но это не мешало ему считать Дюра сумасшедшим. Может, Марк даже не замечает, как красива его жена? Или замечает? С этими мыслями Джим уехал. Динна вошла в дом и бесшумно закрыла за собой дверь.

Она посмотрела на часы, думая о том, скоро ли позвонит Марк. Он обещал позвонить вечером. Со стороны Джима Салливана было очень любезно навестить ее.

Но Марк так и не позвонил, зато утром пришла телеграмма: «Вылетаю в Афины. Для звонка время неподходящее. Все в порядке. У Пилар все хорошо. Марк».

Кратко и исключительно по делу. Но почему он не позвонил? «Для звонка время неподходящее», – еще раз перечитала Динна. Неподходящее время...

Динна перечитала телеграмму несколько раз и в конце концов выучила ее наизусть. Она все еще стояла с телеграммой в руках, когда зазвонил телефон.

– Динна?

Бодрый голос Ким Хаутон вывел ее из задумчивости. Ким жила всего в нескольких кварталах от Дюра, но ее жизнь разительно отличалась от жизни Динны. Дважды разведенная, Ким была свободной, жизнерадостной и отличалась независимым характером. Когда‑то она вместе с Динной училась в школе искусств, но в искусстве она никогда особенно не блистала и теперь работала в рекламном бизнесе, где была главной творческой силой. Ну а для Динны Ким была самой близкой подругой.

– Привет, Ким, что у тебя новенького?

– Не много. Я была в Лос‑Анджелесе, умасливала одного нового клиента. Понимаешь, этот гад только начал работать и уже просит окончательный расчет, а заказ числится за мной. – Ким упомянула название национальной сети отелей, для которой она проводила рекламную кампанию. – Может, встретимся за ленчем?

– Не могу, я занята.

– Чем же, интересно? – скептически поинтересовалась Ким.

Она всегда чувствовала, когда подруга говорила неправду.

– Я уже обещала принять участие в благотворительном ленче. Мне нужно идти.

– Да брось ты. Направь свою благотворительность на меня. Мне нужен твой совет, и вообще я в депрессии.

Динна рассмеялась. У Кимберли Хаутон никогда не бывало депрессии. Даже разводы не ввергали ее в депрессию. Обычно она быстро приходила в себя и перемещалась на более тучные пастбища. На это у нее уходило не больше недели.

– Ну давай же, посиди со мной в кафе. Мне нужна передышка, мне просто необходимо вырваться отсюда.

– Мне тоже, – сказала Динна.

Она оглядела бархатно‑шелковое великолепие своей спальни, пытаясь избавиться от ощущения подавленности. Забывшись на минуту, она допустила слабину в голосе.

– Что это значит? – тут же спросила Ким.

– Это значит, что Марк в отъезде. Пилар уехала два дня назад, а он только вчера.

– Боже, неужели ты этим не наслаждаешься? Тебе не часто выпадает такая передышка, когда они оба уезжают. На твоем месте я бы бегала по гостиной голышом и созвала бы в гости всех друзей.

– Пока я буду голышом или потом, когда оденусь? – со смехом уточнила Динна, перебрасывая ноги через подлокотник кресла.

– Все равно когда. Послушай, раз так, ленч отменяется, предлагаю пообедать вместе.

– Предложение принято. Тогда днем я смогу еще немного поработать в студии.

– А.я думала, что ты собираешься на благотворительный ленч. – Динна отчетливо представила усмешку Ким. – Я тебя подловила.

– Иди к черту.

– Спасибо. Значит, обедаем в семь в «Трейдер Вике».

– Встретимся прямо там.

– До скорого.

Вешая трубку, Динна улыбалась. «Спасибо Ким, умеет она поднять настроение».

– Ты потрясающе выглядишь. Новое платье?

Увидев Динну, подходившую к столику, Кимберли поставила стакан. Две женщины улыбнулись друг другу, обменявшись взглядом закадычных подруг. Динна и в самом деле была хороша в белом кашемировом платье. В меру облегающее, платье подчеркивало все достоинства фигуры и оттеняло ее темные волосы и большие зеленые глаза.

– Ты тоже неплохо выглядишь.

У Ким была фигура того типа, который обычно нравится мужчинам, – щедрая на округлости, полная обещания. Ее голубые глаза поражали живостью, а улыбка ослепляла каждого, кто ее видел. Ким вот уже двадцать лет носила одну и ту же прическу, коротко подстригая свои вьющиеся светлые волосы. Она не обладала ошеломляющей элегантностью Динны, но умела одеваться, а ее теплота была поистине неотразима. Ким всегда выглядела так, словно хотела сразить наповал с десяток мужчин, и обычно ей это удавалось. Если не десятерых, то одного‑двух уж точно. В этот вечер на Ким были синий бархатный брючный костюм и красная шелковая блузка, расстегнутая так низко, что в вырезе проглядывали пышные груди, в ложбинке между которыми, соблазнительно покачиваясь на тонкой золотой цепочке, сверкала бриллиантовая подвеска. Деталь, приковывавшая взгляд, – как будто в этой уловке была необходимость.

Динна села за стол, заказала себе напиток и бросила норковое манто на свободный стул. Ким даже не взглянула на мех, она выросла среди всего этого, и ее не интересовали ни меха, ни деньги, для нее важнее всего были независимость и возможность хорошо провести время. Она всегда старалась, чтобы у нее было вдоволь и того, и другого.

– Ну, что новенького? Наслаждаешься свободой?

– Более или менее. Знаешь, это первый случай, когда мне оказалось трудновато привыкнуть к свободе.

Динна вздохнула и сделала глоток из бокала.

– Ты меня удивляешь. Марк столько разъезжает, я думала, ты уже давно к этому привыкла. Да и вообще, небольшая доза независимости пойдет тебе на пользу.

– Наверное. Но его не будет целых три месяца. Мне кажется, это целая вечность.

– Три месяца? – Голос Ким вдруг утратил искристую живость, освежавшую, словно шампанское, в глазах возник вопрос. – Как это вышло?

– У него крупное дело, из‑за которого ему придется часто ездить из Парижа в Афины и обратно. Летать в перерывах домой не имеет смысла.

– А взять тебя с собой? Это тоже не имеет смысла?

– Очевидно, нет.

– Что это значит? Ты его спрашивала?

Ким допрашивала Динну прямо как заботливая мамаша. Динна улыбнулась:

– Можно сказать, что спрашивала. Марк будет очень занят делами, и если я поеду с ним, то кончится тем, что мне придется торчать с мадам Дюра.

Ким была уже наслышана от подруги о тяжелом характере матери Марка‑Эдуарда.

– Паршивый вариант.

– Вот именно, хотя Марку я ответила немного в других выражениях. Так что, voila, этим летом я осталась сама по себе.

– И всего через два дня возненавидела свое положение. Верно я говорю? – Ким сама ответила на свой вопрос: – Верно. А почему бы тебе не поехать куда‑нибудь?

– Куда?

– Господи, Динна, да куда угодно. Я уверена, что Марк не стал бы возражать.

– Может быть, и не стал бы, но мне не хочется путешествовать в одиночку.

Динне никогда не приходилось путешествовать одной, сначала она ездила с отцом, потом с Пилар и Марком.

– Да и куда я поеду? Джим Салливан сказал, что в Санта‑Барбаре мне будет скучно.

Динна сказала это с таким жалобным видом, что Ким засмеялась.

– Салливан прав. Бедная богатая девочка! Я завтра собираюсь в Кармел, может, поедешь со мной? Мне нужно в выходные встретиться с одним клиентом, а ты можешь поехать за компанию.

– Ким, это глупо, я буду тебе мешать.

Однако предложение показалось Динне заманчивым. Она много лет не была в Кармеле, да и ехать туда недалеко, всего пару часов.

– Чем ты можешь мне помешать? У меня же с этим парнем не любовное свидание, это чисто деловая встреча. А мне с тобой будет веселее. Ехать одной – такая тоска.

– Ты не долго бываешь одна, – со смехом заметила Динна.

Под ее многозначительным взглядом Ким тоже засмеялась:

– Эй, поосторожнее с моей репутацией! – Все еще улыбаясь, она склонила голову набок. – Серьезно, поехали? Я была бы рада.

– Посмотрим.

– Нет, не посмотрим. Ты едешь со мной. Решено? Решено.

– Кимберли...

Динна невольно рассмеялась. Ким подытожила с победной улыбкой:

– Я заеду за тобой в половине шестого.