Больше книг Вы можете скачать на сайте - FB2books.pw 4 page

Все уставились на большое отверстие, откашливаясь от столетней пыли, которая вырвалась, потревоженная за столько лет ударом кувалды.

Когда облачко пыли рассеялось, взгляду открылся проход, темный и жуткий, с установленными на уровне глаз факелами. Проход уходил в обе стороны так далеко, что было невозможно разглядеть, куда он ведет.

Корделия подняла одну из оставленных ими для освещения свечей и поднесла пламя к ближайшему факелу. Зашипев, факел вспыхнул, и оранжевый огонь осветил проход мерцающим светом. Одна часть прохода уходила в сторону большой спальни, другая – в сторону кухни, но в любом из направлений мог быть скрытый поворот, ведущий в неизвестную комнату. Кроме прикрепленных к стене факелов, здесь ничего не было.

– Идем? – спросил Уилл, заходя в проход.

– Только если я смогу идти с фонариком, – заявила Элеонора. – Мне кажется, факелы ненадежны.

Корделия передала фонарик сестре, и они одновременно вошли в таинственный проход.

– В какую сторону? – спросила она.

Элеонора настаивала на считалочке эники-бэники, чтобы решить, куда им идти.

Уилл снял со стены факел и стал поджигать другие. Каждый зажженный факел все ярче освещал проход, отчего страх Элеоноры растворялся. Оглянувшись назад и посмотрев на пройденный путь, она сказала:

– Похоже на Гензеля и Гретель с хлебными крошками.

– А разве их не склевывали птицы? – спросил Брендан.

– Тс-с-с, – шикнула Корделия брату, но Элеонора уже успела его стукнуть так, что его волосы оказались в опасной близости с пламенем. У первого поворота коридор расширился в небольшую комнату в восемь футов. У стены стоял бледный книжный шкафчик, но вместо того, чтобы немедленно изучить содержимое его полок, Корделия в ужасе отпрянула.

– Он сделан из костей! – испуганно сказала она.

И в самом деле, всмотревшись повнимательнее, можно было обнаружить, что шкаф сконструирован из человеческих костей, извивающаяся система использовала вместо ножек узловатые бедренные кости, а полки заменяли голени, отчего книги стояли неровно. Брендан присмотрелся и постучал по шкафчику.

– Да это просто дерево.

Корделия снова всмотрелась в устройство и материал шкафа – он был сделан из белых коряг, скрепленных латунными винтами. Пляшущие отблески пламени факелов создали эффект оптического обмана. Смутившись, Корделия пробормотала:

– Простите.

– А что это за книги? – спросил Уилл. – Очередные халтурные романа Кристоффа? Этот эгоист был плодовитым писателем.

– Эти книги выглядят иначе.

Корделия сняла с полки одну из них в износившемся кожаном переплете и раскрыла, отыскивая заглавие книги, написанной, как оказалось, на французском языке. Изображение на титульном листе представляло собой ксилографическую гравюру Адама и Евы в саду Эдема, с тем лишь различием, что из разделенной на четыре части головы Адама изливались мозги, а из груди Евы росла иссохшая скукоженная третья нога. Корделия вздрогнула от увиденного ужаса и перевернула страницу, за которой обнаружился череп с четырьмя зияющими чернотой глазницами, а на следующей – розовощекий младенец с чахлыми ластами вместо рук…

– Фу-у-у-у! Похоже на медицинское пособие по аномалиям, – сказала она, захлопнув книгу и ставя ее на прежнее место.

– Круто! Дай мне посмотреть! – воскликнул Брендан, но как только он открыл том и взглянул на гравюры, то немедленно изменил свое мнение: – Совсем не так круто.

Уилл взял с полки другую книгу, которая на первый взгляд казалась испанской энциклопедией, но заголовки поражали воображение.

– «Жертвоприношение человека», – прочел Уилл, показывая Корделии и Брендану изображение в книге, на котором ацтекский жрец в роуче с красивыми перьями, имеющими вид короны, вырывал сердца из груди испуганных жертв.

Уилл держал книгу подальше от Элеоноры, опасаясь испугать ее картинками.

– Этот чувак Кристофф был больным на всю голову, – сказал Брендан, раскрывая книгу под названием «Боги Пеганы», написанную на английском языке, что было редкостью для здешнего собрания. – «Раньше, чем воцарились боги на Олимпе, и даже раньше, чем Аллах стал Аллахом, Мана-Йуд-Сушаи уже окончил свои труды и предался отдыху».

– Бог суши? О чем это? – удивилась Элеонора.

– Это редкая книга Лорда Дансейни – сборник новелл о сотворении божеств, – сказала Корделия. – Можно мне взглянуть?

Брендан отдал книгу сестре и взял другую под названием «Благоухающий сад». Корделия с большим любопытством стала листать «Богов Пеганы», прежде чем перейти к осмотру остальных экземпляров на полках. Было очень непросто определять тематику книг, так как написаны они были на самых разных языках мира – французском, арабском, немецком, – иллюстрации и гравюры давали понять, что перед ними сборники трудов по принятию родов у коренных народностей, собиранию трав, зельеварению, колдовству и демонологии, полные изображений кричащий духов и адского огня. Книги даже пахли дурно – ветхие пожелтевшие страницы и старинные чернила смешивались в гнилостный резкий запах.

– Пахнет гниющей плотью, – заметила Корделия.

– О, – удивился Уилл, – и когда это ты нюхала разлагающуюся плоть?

– Ну, на самом деле никогда… но я… хм… Я читаю много детективов, в которых говорится, что гниющая плоть пахнет как мясо, пролежавшее пять месяцев, или красный окунь, оставленный надолго на солнце, – призналась Корделия.

– Гниющая плоть пахнет совсем не так, как эти книги, – сказал Уилл. – Поверьте мне, однажды почувствовав этот запах, запомнишь его навсегда.

Корделия не стала расспрашивать Уилла о том, где ему довелось столкнуться с этим запахом, и хотя об этом не говорилось в прочитанном ею романе, она догадалась, что для войны такой опыт естественен, и принялась просматривать книгу с заголовком «Апокрифы бестиария». Она захлопнула том, насмотревшись на изображения человеческих мучений – мужчина, привязанный к дыбе и разрываемый на части, новорожденные, отбираемые у матерей заросшими шерстью чудовищами, окруженные морем трупов, пирующие вампиры. Корделия поняла, что сюжетов для ночных кошмаров ей хватит минимум на неделю. Все это время Элеонора спокойно смотрела в проход, ее совсем не беспокоило содержание книг, она тревожилась из-за того, что находилось в доме.

– Давайте пойдем дальше, – сказала Корделия, выхватывая из рук брата «Благоухающий сад».

– Эй! Я только добрался до главы «Ритуальные рисунки на телах женщин, приносимых в жертву».

– Ты же ненавидишь читать.

– Только не о таком!

– Нам нужно идти дальше и узнать, куда ведет коридор. От этих книг у меня мурашки по коже.

Они продолжили идти по таинственному коридору, поджигая висящие на стене факелы. Проход искривлялся то в одну сторону, то в другую, но никакого ответвления на своем пути они не встретили до тех пор, пока не набрели на ржавую металлическую дверь, врезанную в стену слева от них. Дверь выглядела серьезным препятствием, и они уже забеспокоились, что ни за что не смогут ее открыть, когда заметили, что она слегка приоткрыта. Брендан прервал всеобщее замешательство.

– Как-то слишком просто, – сказал Брендан. – Кто хочет пойти первым?

Повисла тишина.

– Уилл?

– Почему я?

– Ты старше всех.

– Не так уж сильно.

– Но у тебя есть пистолет, – аргументировала Элеонора.

– Какой толк от оружия, если меня могут атаковать духи?

– Мы доверились тебе, – резюмировала Корделия.

Уилл не мог ничего выдумать в противовес этому. Держа свой «Уэбли», наготове, он медленно стал открывать дверь…

– Винный погреб! Вот кто мои духи!

Погреб был в два раза больше маленькой комнатки с книжным шкафом. На стенах висели факелы, точно такие же, как и в коридоре, а в самом погребе находились несколько стоек, уставленных бесчисленным количеством бутылок вина. Уилл немедленно принялся изучать полки.

– Тысяча восемьсот восемьдесят девятый! Очень славный год! – с улыбкой объявил Уилл, взяв бутылку.

– Поставь ее на место, – сказала Элеонора. – А здесь нет какой-нибудь газировки?

– В винных погребах не держат газированных напитков, – ответил Уилл. – А там нет штопора?

– Она права, Уилл. Поставь ее на место, – согласилась с сестрой Корделия. – Почему бы вам с Бреном не продолжить исследовать коридор, пока мы с Элеонорой осмотримся здесь?

– Исследовать на предмет чего?

– Воды! – не сдержавшись, крикнула Элеонора. – Вино не годится!

– Ладно, – сказал Уилл.

Прежде чем выйти в коридор, Брендан предупредил сестер, чтобы они были начеку.

– Будьте осторожны, не закройте сами себя здесь. Похоже, эта комната запирается изнутри.

Он указал на металлический засов, проходящий через всю ширину двери.

– Спасибо, Брен, – поблагодарила брата Корделия и, включив фонарь, стала осматривать погреб вместе с Элеонорой.

Фонарь осветил великолепное убранство погреба в античном стиле. Старинное зеркало с трещинами, припорошенными пылью, стояло среди открывшейся взгляду роскоши.

– Наверняка жена Денвера Кристоффа проводила здесь очень много времени, – сказала Элеонора, оглядев пространства погреба. – Это похоже на комнату для девочек.

– Я думаю, Денвер был просто тщеславным, как и большинство писателей, – объяснила Корделия. – Наверное, он сидел тут и обрезал бороду или напомаживал усы, прежде чем отправиться в город с нашим прапрапрадедом и устроить землетрясение.

Чтобы подкрепить свои высказывания доказательством, она открыла один из ящиков туалетного столика и достала ржавую бритву.

– Видишь? Очевидно для такого человека.

– То есть… он тоже наносил макияж? – спросила Элеонора, поднимая бархатный мешочек с пудрой.

– А вот это действительно странно. Не думаю, что во времена Кристоффа мужчины продолжали пудрить лица.

Элеонора выдвинула еще один ящик, в котором оказались банка с кремом, картонная книжечка со спичками и старое пожелтевшее от времени фото, которое она передала старшей сестре. Корделия изучила фото и взглянула на оборотную сторону, где была надпись: «Хранители Знания, 1912. Богемский клуб».

На фото были изображены люди, стоящие в богато украшенном зале на широкой винтовой лестнице с высеченными из камня горгульями вместо перил. Все были облачены в черные мантии с напудренными париками в фут высотой на голове.

– Это клуб, о котором писал в дневнике Рузерфорд Уолкер! – воскликнула Корделия.

– А это Хранители Знания, о них он тоже упоминал, – добавила Элеонора.

– Какое нелепое представление о моде. Я просто хочу сказать, что парики были ретро даже в тысяча девятьсот двенадцатом году! – Корделия стала рассматривать лица на фотографии, на которой было около сорока мужчин. – Вот! Денвер Кристофф.

Она указала на мужчину с суровым выражением лица и идеально уложенной бородой, точно такое же выражение у него было на фотографиях, что висели на стене второго этажа. Взгляд Денвера пронизывал Корделию, словно был устремлен куда-то в пространство тех ужасов, которые им довелось только что увидеть.

– Видишь нашего прадеда где-нибудь? – спросила Элеонора.

– Не уверена. Попробуй найти кого-нибудь, похожего на нашего отца, – предложила Корделия, но как они ни вглядывались в лица, никто не подходил, а через некоторое время все лица слились в одно и у них замельтешило перед глазами.

– Бесполезно! Ненавижу это! – воскликнула Элеонора, схватив фотографию, чтобы разорвать, но была остановлена Корделией.

– Нелл, не надо. Это еще одна часть головоломки. Мы не можем позволить эмоциям управлять нами. Подумай. Денвер Кристофф и Рузерфорд Уолкер были друзьями в тысяча девятьсот шестом году, но ко времени, когда был сделан этот снимок, Уолкера не видно рядом с ним. Что могло произойти между ними?

Пока Корделия с Элеонорой размышляли над поставленным вопросом, Брендан и Уилл набрели на еще одну дверь, сделанную на этот раз не из металла, а из дерева, которое сгнило. Уилл снял один факел со стены и зажег его, огонь заиграл причудливыми образами на стене.

– На этот раз ты идешь первым, – предложил Уилл.

– Только если дашь мне свой револьвер, – ответил Брендан.

– Хорошая попытка. Я прикрою тебя.

Брендан в волнении подошел к двери и повернул ручку, дверь не поддалась.

– Ох, – вздохнул Брендан. – Думаю, она открывается в другую сторону.

Он открыл дверь и с диким воплем рухнул на пол, а сверху на него упал скелет. Уилл едва не выстрелил от неожиданности, но быстро осознал, что никакой угрозы эта груда клацающих костей, покрывших Брендана, не представляет. Брендан в ужасе выполз из-под скелета.

– Что это… что…

За дверью оказался шкаф, единственной вещью внутри которого был скелет с костями, скрепленными винтами и клеем. Теперь он, распластавшись, лежал на полу, как будто именно здесь скелет поскользнулся и упал. Неожиданный обитатель шкафа улыбался Брендану своей жуткой вечной улыбкой. Над левой глазницей скелета была отметина.

– Успокойся, – сказал Уилл, подняв скелет за череп, отчего кости тихо закачались. – Похоже, это старый образец для медицинских целей. Ты когда-нибудь слышал о скелетах в шкафу?

– Не смешно, – ответил Брендан. – Раньше это был живой человек.

Пожав плечами, Уилл пихнул скелет обратно в шкаф, когда к ним подбежали встревоженные криком брата Корделия и Элеонора.

– Скажи им, что мы увидели паука или что-то в этом роде, – прошептал Брендан. – Если Элеонора увидит скелет, ей понадобится двадцать лет психотерапии, не меньше.

– Что случилось? – спросила Корделия.

– Не беспокойтесь. Брендан открыл этот шкаф, а внутри оказался паук.

– Большой? – стала уточнять Элеонора.

– Громадный, – уверял Брендан. – Возможно, тарантул.

– Тарантул? – воскликнула Элеонора. – Я никогда не видела настоящего живого тарантула.

Она юркнула к двери так, что ни Брендан, ни Уилл не успели ее остановить.

И все повторилось снова, скелет выпал прямо на Элеонору, покрыв ее, будто кладбищенское костяное одеяло. Элеонора взвизгнула и попыталась сбросить с себя этот кошмар, но беспорядочные фаланги, кости и зубы накрепко вцепились ей в волосы и одежду. Она встряхнула скелет, надеясь таким образом освободиться от его хватки, но чем больше она двигалась и вертелась, тем сильнее запутывалась. На мгновение показалось, что это какой-то жутковатый номер из цирка «Дю Солей», когда наконец Элеонора, крича и размахивая руками, побежала по коридору, тщетно стараясь избавиться от скелета…

– Вернись! – крикнул ей вслед Брендан, но Элеонора не послушалась, она была слишком напугана. Она продолжала бежать без остановки, пока Корделия с братом и Уиллом не нагнали ее у книжного шкафа, как будто сделанного из человеческих костей.

– Нелл! Прекрати двигаться! Ты запутаешься еще больше! – объяснила Корделия.

– Он живой! – визжала Элеонора. – Он пытается меня задушить!

– Ты просто выдумываешь, – ответила Корделия, вставая на колени, как всегда делала миссис Уолкер, чтобы успокоить младшую дочь. – Успокойся. Все будет хорошо.

Корделия стала медленно снимать спутавшийся на Элеоноре скелет: сперва она отцепила скрепленные пальцы, а затем распутала руки и ноги. В два счета неожиданная вешалка из шкафа превратилась в небольшую груду костей, покоящихся на полу прохода.

– Он оставил следы от своих костей на моей одежде, видите? – сказала Элеонора, прерывисто дыша. По ее лицу текли слезы.

– Вижу, – ответила Корделия, послюнявив палец, она оттерла придуманные Элеонорой пятна с ее одежды. – Теперь все чисто, видишь?

– И кое-что здесь… – добавила Элеонора, вынимая совсем не выдуманный зуб из-за уха и передавая его Корделии.

– Фу, – сказал Брендан, наблюдая за происходящим вместе с Уиллом.

Корделия отбросила зуб и обняла Элеонору, жестом попросив пилота убрать останки подальше. Уилл поднял скелет и унес его, позабыв о валяющемся зубе.

– Прости, Нелл, – извинялся Брендан, приобнимая сестру. – Я выдумал историю с тарантулом, чтобы ты не увидела этой штуки.

– Миллион тарантулов не так страшен, как скелет мертвеца! – ответила Элеонора. – С этого момента всегда говори мне правду, я достаточно взрослая, чтобы понимать.

Брендан кивнул и взял сестру за руку, а Корделия за другую… Несколько минут спустя трое Уолкеров вышли из пробитого в стене прохода в таинственный коридор в обычную часть Дома Кристоффа, если в этом доме хоть что-нибудь могло считаться обыкновенным. Погасив факелы, за ними вернулся и Уилл.

– Ты закрыл шкаф? – спросила Элеонора.

– К сожалению, там нет замка, но скелет никуда не денется. Он такой же неподвижный, как дверной гвоздь.

– В этом доме? Я бы не рассчитывал здесь на это, – заметил Брендан.

– Именно поэтому сегодня ночью я буду спать с вами, ребята, – объявила Элеонора.

– Да, пора ложиться спать, – сказала Корделия. – Сегодня был долгий день.

– И мне так хочется пить, – пожаловалась Элеонора. – Мне тяжело даже говорить об этом, потому что мои губы сохнут еще сильнее. Будто мое тело постепенно высыхает, начиная с кожи и заканчивая внутренностями.

– Элеонора права, – согласился Уилл. – Нам нужно что-нибудь выпить, иначе мы погибнем от обезвоживания. У нас еще остался этот растаявший лед?

Корделия ответила кивком.

– И очевидно, что единственное, где могла остаться вода… Как насчет уборной?

– Ужасно, – сказал Брендан. – Я сделаю вид, что ты не говорила этого.

– В туалете все еще есть свежая вода? – спросил Уилл.

– Эй, какая свежая вода?! Это вода из туалета! – ответил Брендан.

– Лучше, чем морская вода, – продолжил Уилл. – И вы только-только переехали сюда? Значит, туалетом еще не пользовались.

Уилл направился в туалет, расположенный на первом этаже.

– Вы идете?

Уолкеры последовали за Уиллом. Разумеется, никто еще не успел воспользоваться этим туалетом, и Уилл смело опустил руку и зачерпнул воды. Сделав глоток, он сказал:

– Хорошо, – а выпив еще немного, добавил: – Вкус родниковой воды.

Рот Брендана наполнился слюной от наблюдаемой картины, но ему все еще невыносимо было думать о самой идее – пить из унитаза.

– Я не могу, – сказал он. – Хотя меня невыносимо мучает жажда, я не могу пить из унитаза.

– Просто представь, что это чаша с пуншем, – предложил Уилл.

– Но я не мочусь в чашу с пуншем, – ответил Брендан.

– А как насчет этого? – сказала Корделия, снимая крышку с бачка, внутри которого была кристально чистая вода. – Кажется, пить отсюда значительно проще.

– Согласна, – сказала Элеонора, сделав глубокий вдох, и стала пить из бачка.

Корделия присоединилась к сестре, последним не выдержал Брендан… В какой-то момент все Уолкеры пили воду из бачка так, словно это была единственная вода во всем доме, что на самом деле было правдой. Еще никогда Брендану не доводилось пить такую воду. Казалось, она приносила ему исцеление, протекая через горло внутрь, и очень быстро его живот наполнился, и Брендан ощутил сонливость.

– Этого должно хватить, чтобы пережить ночь, – объявил Уилл. – Завтра исследуем коридоры на предмет свежей пресной воды… и еды, какие бы консервы ни оставались в затопленном подвале.

– Мы будем чистить зубы перед сном? – спросила Элеонора.

– Конечно, нет, – сказала Корделия.

Элеонора покачалась на мысках, и они все вместе отправились в спальню, сопровождаемые плеском волн, доносившимся из окон. В сравнении с прошлой ночью условия стали значительно хуже. Вместо прежних спальных мест им предстояло уместиться на одном громадном матрасе, который еще необходимо было вытащить из окна. Остальные, очевидно, выпали через то же злополучное окно, когда гигант стукнул дом. По крайней мере других матрасов нигде не было. Им удалось с трудом расположиться на единственном имевшемся, хотя он и был внушительных размеров, почувствовав себя селедками в бочке. Брендан с Уиллом легли по краям, а сестры заняли середину.

– Надеюсь, завтра я буду ночевать в лучших условиях, – заметил Брендан.

– Почему? – удивилась Элеонора.

– Потому что на полу битое стекло, эй? А что, если я упаду с кровати? И проснусь с кусочками стекла, торчащими из моего лица!

– Ты такой ребенок! – стала дразнить брата Элеонора.

– И слабак, – добавила Корделия.

– И хитроумный изворотливый лис! – присоединился, смеясь, Уилл.

– Я вас ненавижу, – ответил Брендан, зевая.

Пока все хихикали, укладываясь поудобнее, Брендан вслушался в ночную тишину и посмотрел в окно на луну… он внезапно понял, что в этом доме, несмотря на необходимость пить воду из туалета, у него есть дружная семья и добрый друг. Снаружи безразлично висела луна, и раскачивались волны холодного океана. Невозмутимо и безучастно ко всему, что с ними происходит.

– Беру свои слова обратно, – сказал Брендан. – Я вас не ненавижу. Я бы не смог оказаться запертым в дрейфующем доме с кем-либо еще.

Элеонора, держа старшую сестру за руку, начала засыпать первой. Когда Брендан закрыл глаза, то услышал, что Уилл шепчется с Корделией.

– То, как ты заботилась о сестре, было очень трогательно. Это напомнило, как заботились обо мне… мой старший брат Эдгар.

– Я напоминаю тебе твоего брата? – обиженно спросила Корделия.

– Нет, нет, ты намного красивее! – исправился Уилл. – Эдгар замечательный парень, но ему не хватает благообразности.

Брендан открыл глаза и скривил гримасу.

«Спорим, эти двое в хороших отношениях…» – подумал он, осторожно переворачиваясь на бок так, чтобы ни при каких обстоятельствах не упасть на осколки.

Он вслушивался в тихое полуночное перешептывание сестры с Уиллом, пока они не заснули и до него не стало доноситься их ровное дыхание. А вот он уснуть никак не мог…

Брендан очень устал, его тело было покрыто синяками и ныло, словно он отыграл три матча подряд в лакросс. Разные мелочи не давали ему уснуть: сильные удары волн, бьющихся о стены дома, рыбы, выпрыгивающие из воды (или это были какие-то другие существа, гораздо хуже рыб?), непрерывное шипение, исходящее от стен дома. Он боялся спускаться на первый этаж, поэтому оставался в постели в полусонном состоянии, ворочаясь с боку на бок на том крошечном месте матраса, которое ему полагалось. И вдруг он услышал, как кто-то вошел в комнату.

Брендан немедленно закрыл глаза покрепче.

«Это просто воображение играет со мной. Если я долго буду держать глаза закрытыми, это все исчезнет», – уговаривал он себя.

Обычно он играл в такую игру сам с собой, когда был младше. Он представлял, что индусский бог Шива-разрушитель стоит в его комнате у кровати и готов лишить его жизни, если он испугается настолько, что откроет глаза. Брендан прочел о Шиве в энциклопедии, и откровенно говоря, именно поэтому он перестал читать энциклопедии вообще.

Звуки шагов стали приближаться, и, чтобы это ни было, оно пристукивало и клацало при ходьбе. Брендан лежал не шелохнувшись в полном оцепенении от ужаса.

«Не смотреть, не смотреть, – внушал он себе, стараясь взять под контроль разум, но вдруг подумал: – Ты должен посмотреть, если не хочешь быть убитым?»

Он моментально открыл глаза и увидел, что над ним стоит жуткий скелет из шкафа в тайном коридоре.

Скелет пристально вглядывался в Брендана, несмотря на то что в его пустых глазницах не было глаз, а над левым по-прежнему виднелась отметина. Лицевые кости проскрипели, когда скелет попытался улыбнуться, обнажив челюсть с отсутствующим зубом. Затем скелет медленно поднял руку, поднес палец к тому месту, где раньше находились губы, и тихо произнес:

– Тс-с-с-с-с-с-с-с.

Брендан предпочитал считать себя мужественным человеком, но когда он увидел скелет, склонившийся над ним, то смог выдавить из себя только охи и ахи, что не соответствовало образу ни одного стойкого мужчины. Его прерывистое испуганное дыхание больше походило на звуки человека, только что съевшего порядочную порцию острых чипсов «Dorito».

Скелет развернул кисть руки ладонью к Брендану и начал тянуться к его шее. Брендан попытался увернуться, но все его мышцы стали желеобразными и не слушались его, тогда он решил закричать, но у него перехватило дыхание и недоставало воздуха для того, чтобы крикнуть. Он знал, что рука приблизится и пальцы вопьются в его шею перед тем, как начать душить его…

Но вместо этого скелет коснулся костяной рукой его подбородка и поднял ее вверх, показывая на потолок, другой же рукой скелет указал в сторону лестницы, ведущей на чердак.

Брендан изо всех сил отпихнул от себя скелет и закричал как никогда еще не кричал в своей жизни. Его крик напоминал вопль громадного буйвола, в которого врезался бульдозер.

– Брен! Да что с тобой такое? – застонала Корделия.

Брендан растерянно моргал глазами – скелет исчез. Его лоб покрылся испариной, он судорожно трогал себя за лицо и грудь, стараясь убедиться, что это не сон.

– Не может быть, – сказал он. – Серьезно? Всего лишь сон?

– Видимо, – буркнула Корделия, переворачиваясь на живот. – Если это не была твоя практическая отработка пожарной тревоги.

– Ребята, будьте добрее. Ему приснился кошмар! – сказала Элеонора. – Ты как, в порядке, Брен?

– Думаю, да… Простите, что разбудил вас…

– Скорее всего, ты разбудил рыбу, – заворчал Уилл.

– А что тебе приснилось? – спросила Элеонора. – Что ты тонешь?

– Нет… – качая головой, ответил Брендан. – Я не спал, а скелет из того шкафа в коридоре… я его видел. У него недоставало одного зуба, а над глазом была та же отметина… он стоял прямо здесь.

– Так и знала, что эта штука – настоящее зло, – сказала Элеонора.

– Прекрати, Брен, – оборвала брата Корделия. – Ты пугаешь нашу сестру, и всем остальным нужно поспать! Оставь свои сны при себе.

– Да я не спал! И я уверен, что скелет до сих пор в комнате…

– Где?

Все оглядели спальню, но никаких признаков присутствия скелета не обнаружилось.

– Помнишь, как было в прошлом месяце? – спросила Брендана Корделия. – Ты мечтал об этом старом мультике с Микки-Маусом и начал плакать: «Мамочка! Мамочка!»

– Ладно, какая разница, – сказал Брендан, взглянув на Уилла. – Вы спите, а я позабочусь об остальном.

Корделия с Уиллом что-то пробормотали в ответ и немедленно улеглись спать, но Элеонора протянула руку брату:

– Я верю тебе.

Брендан сжал пальцы Элеоноры в знак благодарности, а вскоре и она мирно заснула, держа его за руку, и ее дыхание было спокойным и ровным. Когда Брендан удостоверился, что сестра спит, он аккуратно выпустил руку Элеоноры, а сам выскользнул из постели.

Брендан взял фонарь, тихо, на цыпочках подкрался к противоположной стороне кровати, где спал Уилл, и осторожно потянулся к кобуре. На этот раз он не собирался оказаться безоружным в момент опасности. Брендан помнил предупреждение Уилла об ответственности и серьезном отношении к револьверу и, так как с гранатой он оплошал, то на этот раз он решил быть более осторожным. Сейчас перед ним стоял вопрос не нарушения правил, а самозащиты и выживания.

Брендан предельно аккуратно извлек «Уэбли» из кобуры, чтобы ни в коем случае не разбудить владельца. Затем он вышел из спальни и стал спускаться вниз по спиралевидной лестнице, освещая себе путь фонариком и держа наготове револьвер в дрожащей руке, мысленно он перебирал все факты, связанные с астрономом Галилео Галилеем.

Галилео был самым любимым историческим персонажем Брендана. Когда он был взят под стражу инквизицией за утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, как считалось в те времена, он отрекся от своего убеждения, виновато наклонив голову, но затем сказал себе под нос: «А все-таки она вертится!»

Позже ученые пришли к выводу, что Галилей не произносил эту фразу, ставшую крылатой, это не более чем легенда, но Брендан не обращал на это внимания. Галилей был слишком умен, храбр и мужественен, чтобы просто пойти на поводу у кучки жаждущих власти людей и отказаться от своих открытий. Иногда Брендан воображал, каково это находиться в комнате, где полно людей, верящих в нелепые идеи и знающих, что ты прав. Теперь, идя в одиночку по Дому Кристоффа к входу в таинственный коридор, подвергнутый насмешкам сестры и Уилла, он размышлял:

«Они могут говорить все, что угодно, но скелет двигался! И он показал мне что-то очень важное… Это что-то находится на чердаке».

На этот раз идти по таинственному коридору было легче, все-таки он уже бывал здесь, и это придавало ему уверенности. Брендан подошел к шкафу, куда Уилл бросил скелет, и открыл дверь, нацелив револьвер. Его палец нервно подрагивал на курке, и он с трудом мог совладать с весом оружия.

– Выходи с поднятыми руками!

Скелет рухнул к ногам Брендана.

– И что это такое было? – спросил Брендан, тыча револьвер в груду костей. – Почему ты хочешь идти на чердак?

Скелет бездвижно лежал на полу в полной тишине.

– Это был какой-то знак? Какая-то подсказка?

Скелет никак не отзывался.

– Отлично. Попробуем по-другому.

Он взвалил скелет себе на плечо и понес его обратно по коридору, кости впивались, постукивали и пощипывали кожу Брендана. Он остановился, когда заметил, что на полу что-то блеснуло – зуб, который Элеонора вытащила из своих волос за ухом.

– Тебе это еще понадобится, – сказал Брендан, подняв зуб с пола и положив его в карман.

Он заметил, что разговор с костлявым пассажиром успокаивает его и не дает бояться.

– Я знал, что я видел тебя не во сне, Скерет, поэтому я понял, что это было видение. И я подумал, если это было видение, значит, ты хотел мне что-то сообщить. А вдруг ты скелет той летучей мыши с чердака… и, может, если я тебя отнесу на чердак, ты оживешь. Может, это особая сила, которой обладает дом в этом измерении. А может, ты – Денвер Кристофф, или Рузерворд Уолкер, или кто-нибудь еще, кто сможет помочь нам выбраться отсюда!