Никомахова этика. 1(I). Итак, при наличии добродетели двух [видов], как мыслительной, так

Аристотель

КНИГА ВТОРАЯ (В)

1(I). Итак, при наличии добродетели двух [видов], как мыслительной, так

и нравственной, мыслительная возникает и возрастает преимущественно

благодаря обучению и именно поэтому нуждается в долгом упражнении, а

нравственная (ethike) рождается привычкой (ex ethoys), откуда и получила

название: от этос при небольшом изменении [буквы].

Отсюда ясно, что ни одна из нравственных добродетелей не врождена нам

по природе, ибо все природное не может приучаться (ethidzein) к чему бы то

ни было. Так, например, камень, который по природе падает вниз, не приучишь

подниматься вверх, приучай его, подбрасывая вверх хоть тысячу раз; а огонь

не [приучится двигаться] вниз, и ничто другое, имея по природе некий [образ

существования], не приучится к другому.

Следовательно, добродетели существуют в нас не от природы и не вопреки

природе, но приобрести их для нас естественно, а благодаря приучению (dia

toy ethoys) мы в них совершенствуемся.

Далее, [все] то, чем мы обладаем по природе, мы получаем сначала [как]

возможность (dynameis), а затем осуществляем в действительности (tas

energeias apodidomen). Это поясняет пример с чувствами. Ведь не от частого

вглядывания и вслушивания мы получаем чувства [зрения и слуха], а совсем

наоборот: имея чувства, мы ими воспользовались, а не то что воспользовавшись

- обрели. А вот добродетель мы обретаем, прежде [что-нибудь] осуществив

(energesantes), так же как и в других искусствах. Ибо [если] нечто следует

делать, пройдя обучение, [то] учимся мы, делая это; например, строя дома,

становятся зодчими, а играя на кифаре - кифаристами. Именно так, совершая

правые [поступки], мы делаемся правосудными, [поступая] благоразумно -

благоразумными, [действуя] мужественно - мужественными.

Доказывается это и тем, что происходит в государстве, ведь

законодатели, приучая [к законам] граждан, делают их добродетельными, ибо

таково желание всякого законодателя; а кто не преуспевает [в приучении] - не

достигает цели, и в этом отличие одного государственного устройства от

другого, а именно добродетельного от дурного.

Далее, всякая добродетель и возникает и уничтожается, так же как

искусство, из одного и того же и благодаря одному и тому же. Играя на

кифаре, становятся и добрыми (agathoi) и худыми (kakoi) кифаристами, и

соответственно - (добрыми и худыми] зодчими и всеми другими мастерами, ибо,

хорошо строя дома, станут добрыми зодчими, а строя худо - худыми. Будь это

не так, не было бы нужды в обучении, а все так бы и рождались добрыми или

худыми (мастерами].

Так обстоит дело и с добродетелями, ведь, совершая поступки при

взаимном обмене между людьми (prattontes ta en tois synallagmasi), одни из

нас становятся людьми правосудными, а другие неправосудными; совершая же

поступки среди опасностей и приучаясь к страху или к отваге, одни становятся

мужественными, а другие - трусливыми. То же относится и к влечению, и к

гневу: одни становятся благоразумными и ровными, другие - распущенными и

гневливыми, потому что ведут себя по-разному. Короче говоря, [повторение]

одинаковых поступков порождает [соответствующие нравственные] устои

(hexeis).

Потому-то нужно определить качества деятельностей: в соответствии с их

различиями различаются и устои. Так что вовсе не мало, а очень много,

пожалуй даже все, зависит от того, к чему именно приучаться с самого

детства.

1. Как Аристотель определяет этос, что представляет собой «привычка»?

2. Изменяется ли этос и каким образом?

3. Раскройте отношения этоса и морали.