Основные концепции личности

ЛИЧНОСТЬ В ОБЩЕНИИ

В последнее время растет интерес к вопросам человеческого поведения и поискам смысла человеческого существования. Руко­водители изучают, как работать с починенными, родители посе­щают курсы по воспитанию детей, супруги учатся общаться друг с другом и «грамотно ссориться», преподаватели изучают, как помочь справиться с эмоциональными волнениями и чувством растерян­ности своим студентам и учащимся других учебных заведений.

Наряду с интересом к материальному благосостоянию и к бизне­су многие люди стремятся помочь себе и понять, что значит быть че­ловеком. Стремятся разобраться в своем поведении, развить веру в себя, свои силы. Осознать неосознанные стороны личности, сосредоточиться, прежде всего, на том, что происходит с ними в наши дни.

Когда психологи обращаются к изучению личности, то, пожа­луй, первое, с чем они сталкиваются, это многообразие свойств и их проявлений в ее поведении. Интересы и мотивы, склонности и способности, характер и темперамент, идеалы, ценностные ориента­ции, волевые, эмоциональные и интеллектуальные особенности, со­отношение сознательного и несознательного (подсознательного) и многое другое — вот далеко не полный перечень характеристик, с которыми приходится иметь дело, если мы пытаемся нарисовать психологический портрет личности.

Обладая многообразием свойств, личность вместе с тем пред­ставляет собой единое целое. Отсюда вытекают две взаимосвязан­ные задачи: во-первых, понять все множество свойств личности как систему, выделив в ней то, что принято называть системообразую­щим фактором (или свойством); во-вторых, раскрыть объективные основания этой системы. Это главные проблемы общей психоло­гии.

В рамках прикладного курса «Психология делового общения» мы лишь напомним суть наиболее известных теорий структуры личности.

Пожалуй, самой популярной за пределами психологии явля­ется концепция человека, разработанная Зигмундом Фрейдом. Она заметно повлияла на западную литературу, искусство, медицину, астрономию. В 1923 году 3. Фрейд опубликовал работу «Я и Оно». Выдающийся психолог рассматривает организацию психической жизни в виде модели, имеющей своими компонентами различные психические инстанции, обозначенные терминами: «Оно» (ид), «Я» (эго) и «Сверх-Я» (супер-эго).

Под Оно (ид) понималась наиболее примитивная инстанция, которая охватывает все прирожденное, генетически первичное, унаследованное людьми от животных, подчиненное принципу удо­вольствия и ничего не знающее ни о реальности, ни об обществе. Она изначально иррациональна и аморальна. Ее требованиям должна удовлетворять инстанция «Я» (эго).

Эго следует принципу реальности, вырабатывая ряд механиз­мов, позволяющих адаптироваться к среде, справляться с ее требо­ваниями. Эго — посредник между стимулами, идущими как из этой среды, так и из глубин организма, с одной стороны, и ответными двигательными реакциями — с другой. К функциям эго относится самосохранение организма, запечатление опыта внешних воздей­ствий в памяти, избегание угрожающих влияний, контроль над требованиями инстинктов, исходящих от ид.

При желании дать графическое изображение можно прибавить, что «Я» не целиком охватывает «Оно», а накрывает его лишь по­стольку, поскольку система бессознательного образует его поверх­ность, то есть, расположено по отношению к нему примерно так, как зародышевый диск расположен в яйце. «Я» и «Оно» не разде­лены ровной границей, и с последним «Я» сливаются внизу. Одна­ко вытесненное также сливается с «Оно». Вытесненное благодаря сопротивлениям вытеснения резко обособлено только от «Я», с по­мощью «Оно» ему открывается возможность соединиться с «Я».

Г. Гродден утверждал, что то, что мы называем своим «Я», в жизни проявляется преимущественно пассивно, что нас, по его выражению, «изживают» неизвестные и неподвластные нам силы. Все мы испытывали такие впечатления, хотя они и не овладевали нами настолько, чтобы исключить все остальное, и Фрейд заяв­лял, что взглядам Гроддена следует отвести надлежащее место в науке.

Особое значение Фрейд придавал «Сверх-Я» (супер-эго), ко­торое служит источником моральных и религиозных чувств, конт­ролирующим и наказующим агентом. Если ид предопределен ге­нетически, а «Я» — продукт индивидуального опыта, то супер-эго — продукт влияний, исходящих от других людей, с которыми мы общаемся в течение жизни. Оно возникает в раннем детстве (свя­зано, согласно Фрейду, с комплексом Эдипа) и остается практичес­ки неизменным в последующие годы. «Сверх-Я» образуется благо­даря механизму идентификации ребенка с отцом, который служит Для него моделью. Если «Я» (эго) примет решение или совершит Действие в угоду «Оно» (ид), но в противовес «Сверх-Я» (супер-эго), то «Оно» испытывает наказание в виде укоров совести, чувства Вины. Поскольку «Сверх-Я» черпает энергию от ид, постольку «Сверх-Я» часто действует жестко, даже садистки. От напряжений, Испытываемых под давлением различных сил, «Я» (эго) спасается с помощью специальных «защитных механизмов» — вытеснения, рационализации и др. Вытеснение означает непроизвольное устранение из сознания чувств, мыслей и стремлений к действию. Перемещаясь в область бессознательного, они продолжают мотивировать поведение, оказывать на него давление, переживаются в bi чувства тревожности.

Большое функциональное значение «Я» выражается в том, что в нормальных условиях ему предоставляется власть над побуждением к движению. По отношению к «Оно» «Я» подобно всаднику, который должен обуздать превосходящую силу лошади, с той только разницей, что всадник пытается совершить это собственными силами. «Я» же — силами заимствованными. Это сравнение может быть продолжено. Как всаднику, если он не хочет расстаться с лошадью, часто остается вести ее туда, куда ей хочется, так и «Я» пре­вращает обыкновенную волю «Оно» в действие, как будто бы это было его собственной волей.

Выделенные Фрейдом понятия «сознательное» и "бессознательное » помогают нам воздействовать на поведение личности. При умелом использовании знаний о бессознательном можно выявить, а впоследствии и воздействовать на личность с девиантным поведением. Это является одной из важнейших задач в деятельности руководителя.

Ученик 3. Фрейда Карл Юнг продолжил исследование психики человека. Его труды включают глубоко разработанную теорию структуры и динамики психическо-сознательного и бессознательного, обстоятельную теорию психических типов и, что еще вал нее, детальное описание универсальных и психических образов, берущих свое начало в глубинных пластах бессознательной психики. Юнг называл эти бессознательные образы архетипами коллективного бессознательного.

Юнг разработал свою психотерапевтическую теорию, метод и технику. Центральным понятием его психотерапии является «индивидуация». Оно используется Юнгом в несколько ином значе­нии, нежели в средневековой теологии. Речь идет о движении от фрагментарности к целостности души, о переходе от «Я», центра сознания, к «Самости» как центру всей психической системы. Такое; движение начинается, как правило, во второй половине жизни.

Идея психической энергии, саморегуляции, компенсации тес­но связана в аналитической психологии с классификацией «пси­хологических типов». Различаются несколько таких типов. Они относятся к врожденной разнице в темпераменте, интегральном сочетании устойчивых психодинамических свойств, проявляющихся в деятельности, которые заставляют индивидов воспринимать и реагировать специфическим образом. Прежде всего, следует разли­чать два устойчивых типа: экстраверт и интроверт.

Экстраверт характеризуется врожденной тенденцией направ­лять свою психическую энергию, или либидо, вовне, связывая но­сителя энергии свнешним миром. Этот тип естественно и спон­танно проявляет интерес и уделяет внимание объекту — другим людям, предметам, внешним манерам и благоустройству. Экстра­верт ощущает себя наилучшим образом («в своей тарелке»), когда имеет дело с внешней средой, взаимодействует с другими людьми, и делается беспокойным и даже больным, оказываясь в одиноче­стве, монотонной однообразной среде. Поддерживая слабую связь с субъективным внутренним миром, экстраверт будет остерегаться встречи с ним, будет стремиться недооценить, умалить и даже опо­рочить любые субъективные запросы как эгоистические.

Интроверт же характеризуется тенденцией своего либидо уст­ремляться вовнутрь, непременно связывая психическую энергию со своим внутренним миром мысли, фантазии или чувства. Такой тип уделяет значительный интерес и внимание субъекту, а именно его внутренним реакциям и образам. Наиболее успешно интроверт взаимодействует сам с собой и в то время, когда он освобожден от обязанности приспосабливаться к внешним обстоятельствам. Ин­троверт любит свою компанию, свой «тесный мирок» и немедлен­но замыкается в больших группах.

Любой реальный человек несет в себе обе тенденции, но обыч­но одна развита несколько больше, нежели другая.

Экстраверсия и интроверсия — всего лишь две из многих осо­бенностей человеческого поведения. В дополнение к ним Юнг выделял четыре функциональных типа, четыре основные психо­логические функции: мышление, чувство, ощущения, интуиция. Функции ощущения и интуиции являются иррациональными — внешним и внутренним восприятием, независимым от каких-либо оценок.

В свою очередь, рациональные и иррациональные функции действуют взаимоисключающим образом. Все четыре функции представлены двумя парами противоположностей: мышление — чувство, ощущение — интуиция.

Хотя каждый индивид потенциально располагает всеми че­тырьмя функциями, на поверку одна из них обычно оказывается наиболее развитой, нежели остальные. Ее называют ведущей. Функция же, которая развита меньше остальных, как правило, пребывает в бессознательном состоянии и оказывается подчиненной.

Зачастую еще одна функция может быть достаточно развита, приближаясь по степени активности к ведущей функции. Очевидно, что она представлена другой парой противоположностей. Это функция вспомогательная. В соответствии с ведущей функцией мы будем иметь четыре функциональных типа личности: мыслительный, чувственный, сенсорный, интуитивный.

Мыслительный тип в большей степени соответствует мужчинам.Его ментальная жизнь сводится к созданию интеллектуальных формул и последующей подгонке наличного жизненного опыта под эти формулы. В той степени, в какой этот тип идентифицирует себя с мыслительными процессами и не осознает в себе наличия других функций, а попросту подавляет их, его мышление носит автократический характер, интеллектуальные же формулы оказываются своего рода прокрустовым ложем, постоянно сковывающим целостное проявление жизни. В данном случае чувство оказывается функцией подчиненной, следовательно, чувственные оценки субъекта неизбежно пребывают в пренебрежительном запустении. Человеческие взаимоотношения сохраняются и поддерживаются лишь до тех пор, пока они служат и следуют управляющим интеллектуальным формулам, во всех иных случаях они легко прино­сятся в жертву.

Чувственный тип, соответственно, больше распространен у женщин. Утверждение и развитие межличностных взаимодействий и отношений партнерства являются здесь главной целью. Чувствительность и отзывчивость к нуждам других являются показательной чертой, основным качеством этого типа личности. Самое большое удовлетворение здесь встречает переживание эмоционального контакта с другими людьми. В своем крайнем проявлении этот функциональный тип может вызывать неприязнь своим чрезмерным интересом, нездоровым любопытством по поводу личных дел других.О таких людях часто говорят: «Вечно он суется не в свои дела».

Поскольку в данном случае мышление оказывается функцией подчиненной, то и способность к абстрактному безличному суж­дению у таких людей подвергается известному сомнению. Мыш­ление как таковое принимается лишь в той степени (или до той поры), в какой (или пока),оно обслуживает интересы чувственных взаимоотношений. Носами взаимоотношения, как правило, очень неустойчивы, противоречивы, оценки постоянно колеблются, занимают крайние позиции. Мышление же служит стабилизирую­щим фактором.

Сенсорный (ощущающий) тип характеризуется приспособлен­ностью к обычной сиюминутной реальности, к «здесь и сейчас».

Он охотно довольствуется жизнью в ее простейших незамыслова­тых проявлениях, бесхитростных формах, без каких-либо тонко­стей, сложного размышления или туманного воображения. Ощу­щающий тип выглядит устойчивым и земным, реальным и настоящим в смысле готовности «жить» в данную минуту, но одно­временно он выглядит довольно глупым. Глубинное зрение и во­ображение, способное приглушать это заземленное состояние, — продукты интуиции, выступающей в нашем случае как функция подчиненная. Ощущающий тип фактически подавляет все интуи­тивные проявления как нереалистические фантазии и таким образом и внутренней неуклюжести, инертности.

Интуитивный тип мотивируется главным образом постоянным потоком новых сведений и предчувствий, проистекающих от его внутреннего активного восприятия. Все новое и возможное, непо­нятное и другое, отличающееся является для него приманкой. Ин­туиция есть некое свидетельство о прошлом и будущем вещей. Эта функция позволяет видеть круглые углы: живя в четырех стенах и выполняя рутинную работу, к интуиции прибегают редко, но она очень нужна, скажем, при охоте в тайге на медведя. Интуитивный тип чаще видит слабые связи между вещами, которые для других кажутся несвязанными и чуждыми. Его разум работает скачкооб­разно и быстро, трудно проследить его действие. Если попросить его действовать более медленно, он может раздражаться и посчи­тать своих собеседников тугодумами и тупицами. Ощущение как психическое свойство у него подчинено и подавлено. В реальной жизни такой человек зачастую остается непонятым окружающи­ми, и его прозрения, если они оказываются конструктивными, дол­жны терпеливо разрабатываться другими людьми.

Обычно развитие вспомогательной функции смягчает и мо­дифицирует остроту проявления описанных выше характеристик. Но и это еще не все, поскольку согласно установленному типу каж­дая из функций может быть ориентирована либо интровертно, либо экстравертно. В результате мы имеем восемь возможных типов, впе­чатляющеописанных в шестом томе собрания сочинений К.Г. Юнга «Психологические типы».

В идеале индивид должен полноценно владеть всеми четырь­мя функциями (в расширенном виде — восемью) с тем, чтобы давать соответствующий адекватный ответ на любые жизненные запросы. К сожалению, в действительности это недостижимо, хотя и остается желанной целью, идеалом, определяя, таким образом, одна из главных задач аналитической психотерапии: привести к созна­нию данное положение вещей и помочь в развитии подчиненных, угнетаемых, неразвитых функций, чтобы достичь психической целостности.

Выдающийся психолог XX века Эрик Берн полагал, что каждый человек имеет свой жизненный сценарий, модель которого' намечается в ранние детские годы. В соответствии со своим жизненным сценарием люди играют в различные игры, которыми за­полнена в основном вся жизнь человечества.

По Берну, структура личности так же трехкомпонентна, как и у Фрейда. Термином «Я» («Эго») он обозначает личность. Каждое «Я» может проявляться в каждый момент времени в одном из трех состояний, которые Э. Берн назвал: «Ребенок», «Взрослый», «Родитель». «Ребенок» — это источник спонтанных, архаичных, неконтролируемых импульсов. «Родитель» — педант, «голова», знающий, как надо себя вести, и склонный к поучениям. «Взрослый» — своего рода счетная машина, взвешивающая баланс «хочу» и «надо». В любом человеке эти «трое» живут одновременно, хотя и проявляются в каждый момент поодиночке (рис. 22).

Эти три состояния «Я» определяются следующим образом:

— состояние Я-Родителя содержит установки и поведение, пе­ренятые извне, в первую очередь от родителей. Внешне они часто выражаются в предупреждениях, критическом и за­ботливом поведении по отношению к другим. Внутренне они переживаются как старые родительские назидания, которые продолжают влиять на нашего внутреннего ребенка;

— состояние Я-Взрослого не зависит от возраста личности. Оно ориентировано на восприятие текущей реальности и
на получение объективной информации, является органи­зованным, хорошо приспособленным, находчивым и дей­ствует, изучая реальность, оценивая свои возможности и спокойно рассчитывая;

— состояние Я-Ребенка содержит все побуждения, которые возникают у ребенка естественным образом. Оно также содержит запись ранних детских переживаний, реакций и позиций в отношении себя и других, выражается как «старое» поведение детства.

Когда вы действуете, чувствуете, думаете подобно тому, как это делали ваши родители, вы находитесь в состоянии Я-Родителя.

Когда вы имеете дело с текущей реальностью, даете фактам собственную опенку, вы находитесь в состоянии Я-Взрослого.

Когда вы видите себя подобно тому, как вы делали это в дет­стве, вы находитесь в состоянии Я-Ребенка.

Люди, находясь в каждом состоянии «Я», могут по-разному чувствовать, обонять, осязать, говорить, слушать, смотреть и вести себя. Каждое состояние «Я» имеет свою собственную программу. Некоторые люди находятся в конкретном состоянии «Я» чаще, чем другие. Например, те, которые находятся чаще в состоянии Роди­теля, видят мир глазами своих родителей. В этом случае их способ­ности воспринимать этот мир снижены или искажены.

После рождения ребенка его восприятие сосредоточено налич­ных потребностях и комфорте. Младенец стремится избегать болезненных ощущений и реагирует на уровне чувств. Почти срази же появляется уникальное состояние Я-Ребенка. Далее развивается состояние Я-Родителя. Часто оно впервые наблюдается, когда маленький ребенок играет в родителей, подражая их поведению. Одни родители бывают огорчены, увидев себя со стороны в игре ребенка, других же, наоборот, это радует. Состояние Я-Взрослого развивается по мере того, как ребенок старается осмыслить окружающий мир и начинает понимать, что людьми можно манипулировать. Ребенок может спросить: «Почему я должен есть, когда мне не хочется и я не голоден?», или же может симулировать боль животе, когда ему не хочется есть.

Э. Берн обнаружил, что люди ведут себя предопределенным образом, поступая так, как будто они читают театральный сценарий. Эти н ной теории, названной трансакционным анализом.

Трансакции — единица общения. Люди, находясь в одной группе, неизбежно заговорят друг с другом или иным путем покажу, свою осведомленность о присутствии друг друга. Это называется трансакционным стимулом. Человек, к которому обращен трансакционный стимул, в ответ что-то скажет или сделает. Это называется трансакционной реакцией.

Как правило, трансакции следуют друг за другом в определен ной последовательности. Эта последовательность не является случайной, а планируется обществом, реальной ситуацией или личностными особенностями.

Трансакционный анализ — это рациональный метод понимания поведения, основанный на заключении, что каждый человек может научиться доверять себе, думать за себя, принимать за себя решения и открыто выражать свои чувства. Его принципы могут применяться на работе, дома, с соседями — везде, где люди имеют; дело с людьми. Берн говорит, что важной целью трансакционного анализа является установление «возможно более открытых и поде­ленных взаимодействий между эмоциональными и интеллектуаль­ными компонентами личности. Когда это происходит, личность способна использовать как свои эмоции, так и свой интеллект, а не только одно за счет другого».

Трансакционный анализ содержит четыре вида анализа:

— Структурный анализ — анализ отдельной личности.

— Анализ трансакций — анализ того, как поступают люди и
что говорят друг другу.

— Анализ игр — анализ открытых трансакций, ведущих к рас­плате.

— Анализ сценария — анализ индивидуального жизненного
сценария, которому люди невольно следуют.

Структурный анализ является единым методом ответа на воп­росы: «Кто Я?», «Почему Я поступаю именно так?», «Как Я приоб­рел эти качества?». Этот метод анализа мыслей, чувств и поведе­ния человека, основанный на изучении состояния его собственного «Я».

Представьте себе мать, громко ругающую своего ребенка. Ее лицо нахмурено, голос резок, а рука высоко занесена над головой. Вдруг звонит телефон, и она слышит голос подруги. Поза матери, тон ее голоса и выражение лица начинают меняться. Недавно на­пряженная рука спокойно опускается (рис. 23).

Пересекающиеся трансакции (рис. 24) — это ситуация, когда два человека стоят, свирепо глядя друг на друга, поворачиваются спиной друг к другу, не хотят продолжать разговор или приведены в замешательство тем, что только что испытали пересекающуюся трансакцию. Пересекающаяся трансакция возникает в тех случа­ях, когда на стимул дается неожиданная реакция. Активизируется неподходящее состояние «Я», и коммуникации пересекаются. С этого момента люди стремятся удалиться, отвернуться друг от друга или изменить направление разговора. Если муж нечетко отвечает своей жене: «Ну, как, ты думаешь, я себя чувствую?», то он, вероятно, тем самым отталкивает ее от себя. Пересекающиеся трансак­ции — частые источники неприятностей, возникающих между людьми: между родителями и детьми, между мужем и женой, меж­ду руководителями и подчиненными, между преподавателями и студентами. Человек, начинающий трансакцию и ожидающий от­вет, не получает его. Он чувствует, что ему перечат, и часто испы­тывает чувство пренебрежения и непонимания. Трансакции могут быть прямыми и косвенными, откровенными и разбавленными, интенсивными или вялыми. Косвенные трансакции являются трех­сторонними. Один человек говорит с другим, надеясь повлиять на третьего, который их слышит. Например, мужчина может быть слиш­ком робким, чтобы сказать прямо своему начальнику то, что он хо­чет, и говорит это сотруднику, надеясь, что начальник получит сообщение.

Разбавленные трансакции часто носят полувраждебный отте­нок. Сообщения скрывают в форме подшучивания. Например, один студент может сказать другому: «Эй, гений, когда ты собираешься закончить чтение этой книги? Я тоже хочу прочитать ее». Тот мо­жет бросить ему книгу со словами: «Вот она, ротозей, лови ее, если можешь!»

Вялые трансакции являются поверхностными, небрежными и отличаются отсутствием глубоких чувств. Так происходит, напри­мер, когда жена говорит мужу: «Хотела бы я знать, мы выберем сегодня время поужинать вместе?», а он отвечает: «Мне все равно, дорогая. Как ты скажешь, дорогая».

При здоровых отношениях между людьми трансакции явля­ются прямыми и откровенными, и в случае необходимости — ин­тенсивными. Эти трансакции являются дополнительными и сво­бодными от скрытых мотивов.

Скрытые трансакции являются наиболее сложными. Они от­личаются от дополнительных и пересекающихся тем, что имеют более двух состояний «Я», так как скрытое сообщение маскирует­ся в них под социально-приемлимой трансакцией. Реакция улыб­ки на вид человеческого несчастья является трансакцией висели­цы. Например, в случае, когда учитель насмехается над «тупостью» ученика, мать смеется над своим упавшим ребенком, отец с сияю­щей улыбкой следит, как опасно рискует его сын. Трансакции виселицы, подобно другим трансакциям со скрытыми мотивами, широко распространены среди проигравших.

Скрытые трансакции требуют одновременного участия более чем двух состояний «Я». Именно эта категория служит основой для игр.

В двойной скрытой трансакции участвуют четыре состояния «Я». Она часто присутствует при флирте. Офицер: «Не хотите ли посмотреть конюшни?» Девушка: «Ах, я с детства обожаю конюш­ни». На рис. 25 (б) видно, что на социальном уровне происходит разговор о конюшнях между Взрослыми, в то время как на психологическом уровне это разговор Ребенка с Ребенком (заигрывание). На поверхности инициатива принадлежит Взрослому, но исход большинства подобных игр на самом деле предопределяет Ребе­нок, так что участников игры может ждать сюрприз.

Таким образом, трансакции классифицируют на дополнитель­ные и пересекающиеся, на простые и открытые, а последние — на угловые и двойные.

Люди играют в психологические игры, как в бридж, шашки, шахматы. Чтобы играть, игроки должны знать правила игры. При этом, если вступающий в игру собирается играть в бридж, в то вре­мя как остальные собираются играть в покер, ему вряд ли удастся хорошо сыграть с ними. Все игры имеют начало, заданные прави­ла и вносимую плату. Психологические игры, кроме этого, имеют еще и скрытую цель, и в них играют не для удовольствия (хотя не­которые игроки в покер тоже не для удовольствия играют). Э. Берн определяет психологическую игру как часто повторяемую после­довательность трансакций со скрытым мотивом, имеющую внеш­нее разумное обоснование, или более кратко, как серию трансак­ций с уловкой. Чтобы последовательность трансакций образовала пару, необходимо наличие трех аспектов:

— непрерывная последовательность дополнительных трансакций, благовидных на социальном уровне;

— скрытая трансакция, являющаяся сообщением источником в основе игры;

— ожидаемая расплата, которая завершает игру и является ее настоящей целью.

Игры препятствуют честным, откровенным и открытым отно­шениям между игроками. Несмотря на это люди, играют в психо­логические игры, потому что они заполняют время, привлекают внимание, поддерживают прежнее мнение о себе и других и, нако­нец, превращаются в их судьбу.

Игры имеют две основные характеристики:

— скрытые мотивы;

— наличие выигрыша.

Процедуры бывают успешными, ритуал — эффективным, а времяпровождение — выгодным. Но все они по своей сути чисто­сердечны (не содержат «задней мысли»). Они могут содержать эле­мент соревнования, но не конфликта, а их исход может быть нео­жиданным, но никогда — драматичным. Игры, напротив, могут быть нечестными и нередко характеризуются драматичным, а не просто захватывающим исходом.

Необходимо разграничить игры с ранее не обсуждавшимся типом социального действия, а именно с операцией.

Операцией называют простую трансакцию, или набор трансак­ций, предпринятых с некоторой заранее сформулированной целью. Например, если человек честно просит, чтобы его утешили, и по­лучает утешение, то это операция. Если кто-либо просит, чтобы его утешили, и, получив утешение, каким-то образом обращает его против утешителя, то это игра. Следовательно, внешне игра вы­глядит как набор операций. Если же в результате игры один из уча­стников получает «вознаграждение», то становится ясно, что в ряде случаев операции следует считать маневрами, а просьбы — неиск­ренними, так как они были лишь ходами в игре.

Не следует заблуждаться относительно значения слова «игра». Игра совсем не обязательно предполагает удовольствие или весе­лье. Так же, как сегодня спортсмены всерьез играют в футбол, боль­шинство игроков нельзя обвинить в отсутствии серьезного отно­шения к играм.

Наиболее зловещей игрой является, конечно, война.

Игры имеют тягу к повторению. Люди обнаруживают, что го­ворят те же слова с теми же интонациями, меняются только место и время. Повторение игры может восприниматься как ощущение, что это происходило раньше. Люди играют в игры различной степени напряженности от социально приемлемого уровня до убийственного (самоубийственного) уровня. Э. Берн различает: игры первой степени, которые приемлемы в обществе;

— игры второй степени, которые не всегда наносят непопра­вимый ущерб, но некоторые игроки будут, скорее всего, скрывать это от посторонних;

— игры третьей степени, в которые играют раз и навсегда и которые заканчиваются в кабинете врача, в зале суда или в морге.

Игры индивидуально программируются. Их исполняют из со­стояния Я-Родителя, когда повторяют игры родителей. Их испол­няют из состояния Я-Взрослого, когда они сознательно рассчита­ны. Их исполняют из состояния Я-Ребенка, если основаны на ранних жизненных переживаниях, которые ребенок принял о себе самом и других в детстве. Приняв психологическую позицию, лич­ность старается укрепить ее, чтобы сохранить свое восприятие окружающего мира. Она становится ее жизненной позицией, с кото­рой играют в игры и осуществляют жизненный сценарий. Чем резче выражена патология, тем сильнее потребность в подкреплении сво­ей психологической позиции. Этот процесс можно изобразить сле­дующим образом:

Переживания — > Решение -- Психологические позиции —»Сце­нарии, подкрепляющие поведение.

Анализ сценария можно кратко определить как жизненный план, удивительно напоминающий драматический спектакль, ко­торый личность вынуждена играть. Сценарий зависит от ранних решений и позиций, принятых в детстве. Он находится в состоя­нии Я-Ребенка и «записывается» через трансакции, происходящие между родителями и ребенком.

Каждая личность имеет психологический сценарий и живет в культуре, которая также имеет свои сценарии.

Психологический сценарий содержит программу исполнения индивидуальной жизненной драмы. Он берет свои корни из предписаний, принятых ребенком от родителей, которые могут быть конструктивными, деструктивными или непродуктивными, и из психологических позиций, которые ребенок, в конечном счете, принимает относительно себя и других.

Позиции принимаются относительно людей в целом или отно­сительно каждого пола в отдельности. В зависимости от того, на­сколько сценарные сообщения не соответствуют реальным возмож­ностям ребенка и отрицают его желание быть, они могут приводить к развитию патологии.

Патология имеет различные степени, резко мешающие лич­ности использовать свои способности, вплоть до сильной, когда человек становится нелепой карикатурой на свое настоящее «Я».

Анализируя теорию личности Эрика Берна, обнаруживаем, что связь с фрейдовской триадой («Я», «Оно» и «Сверх-Я») неоспори­ма. Главное различие заключается в том, что «Ребенок» в челове­ческой душе не сводился у Берна к бессознательным влечениям.Это не изначальная, биологическая по своей природе сила («Оно» у Фрейда). Ребенок есть результат множества взаимодействий, на­чиная с раннего возраста, поэтому он сам уже в определенном смыс­ле является социальным продуктом.

Изменилась у Э. Берна (по сравнению с фрейдовской) и трак­товка других компонентов структуры «Я». Однако преемственность сохранилась, потому идеи Э. Берна можно безошибочно отнести к психоаналитической, фрейдовской традиции в психологии.