Раздел II. Постижение культуры: многообразие подходов и методологий

Форма диалога, которую мы выбрали для представления здесь трех подходов к изучению и интерпретации культуры - философского, научного и эзотерического, не является традиционной. Однако, эта.«встреча», которая, хотя никогда и не происходила в реальном историческом времени¹, вполне может быть смоделирована. Это позволит более наглядно, «выпукло» представить особенности тех направлений, каждое из которых (хотя и в разной пропорции) нашло свое заметное место в развитии знания о культуре.

Итак, слово участникам дискуссии...

Зиммель. Вы спрашиваете меня: что я понимаю, говоря о культуре. Отвечу. Существует жизнь, представляющая собой порыв, дух, творчество, переходящие свои собственные границы. Но творчество может себя реализовать только в произведениях; однако, не понимайте это узко, например, исключительно как произведение искусства, даже общественное устройство - это тоже произведение. И вот оказывается, коллеги, эти результаты лишают жизнь ее собственной свободы, поскольку как завершенная форма, как объект связывают жизненный порыв и творчество. Стремясь

¹ Немецкий философ Георг Зиммель (1858-1918), британский антрополог польского происхождения Бронислав Малиновский (1884-1942) и российский эзотерик Даниил Андреев (1906-1959) никогда не встречались и не беседовали друг с другом, но по их произведениям [1, 4, б, 7, 9 соответственно] такую беседу вполне можно воссоздать.

Зиммель. Но есть наука и наука. Наука Канта - это математика и естествознание, а наука Гете - это наука и искусство одновременно. Однажды Гете сказал А. Гумбольту: «Ваши наблюдения идут от элемента, а мои - от образа». Для Гете разрушение эстетического образа есть тем самым разрушение истины. Подход Гете нельзя понимать упрощенно, как отказ вообще от понятий и теоретических объяснений. Смысл его в другом - в совместном движении в плоскости понятий (ноуменов) и явлений (феноменов), в постоянном слежении, чтобы понятия строились по логике «исчерпания» и выражения феноменов, а не теоретического насилия над ними. Может быть даже, более точно этот подход можно назвать «доктриной художественно ориентированного познания». Ее суть в том, что в таком познании создается не просто знание об объекте, а «знание-произведение», вводящее исследователя в реальность, где есть место и самому познающему, например, Гете как художнику. Такое познание отчасти - наука, отчасти - искусство, отчасти - эзотерическое дело.

Итак, в этой исходной модели спора, мы постарались в самом общем виде представить сходства и расхождения между тремя парадигмами постижения культуры. Теперь обратимся к характеристикам каждой из них в более развернутом виде.

Особенности философского анализа культуры (на примере философии культуры Г. Зиммеля)

Если мы обратимся к высказываниям неокантианцев В. Виндельбанда и Э. Кассирера, заложивших фундамент философии культуры, то увидим, что в центре их внимания два основных вопроса: что образует, конституирует культуру как целое, в отличие от отдельных проявлений культуры, и в чем смысл культуры. Обе эти темы затрагивают вопрос о сущности и значении культуры.

Здесь следует изначально подчеркнуть, что речь у неокантианцев идет не о разных культурах, а только о своей собственной, европейской культуре (на это не раз обращал внимание В. М. Межуев). Уже одно это делает многие рассуждения неокантианцев ограниченными. Внутри своей культуры вполне естественно занять позицию социального Действия, пытаясь улучшить культуру, направить ее к определенной цели, но практически невозможно объективно исследовать культуру, поскольку трудно взглянуть на нее со сторо-

Научная парадигма в изучении культуры (наука о культуре Б.Малиновского)

Суть и различие естественнонаучного и гуманитарного подходов в культурологии понимается не совсем одинаково. Например, Л. Г. Ионин различает эти подходы как «объективистский» и «культурно-аналитический». Все многообразие социологических концепций культуры, - пишет он, - можно свести к двум направлениям: «объективистскому, якобы естественнонаучному, с одной стороны, и культурно-аналитическому - с другой. Их главное различие заключается в том, что в первом социальные явления - структуры, институты рассматриваются как объективные «вещи» (в этом смысле основоположником данного направления является Эмиль Дюркгейм), не зависящие от идей и мнений членов общества, в то время как во втором те же явления трактуются как существующие исключительно посредством самих этих идей и мнений... Это различие не всегда прямо осознаваемо в конкретных социологических концепциях, однако носит достаточно принципиальный характер» [7, с. 64-65].

А вот понимание этой дилеммы другим автором, Б. Ерасовым. «Конечно, - пишет он, - прежде всего культуроведение - гуманитарная наука, основанная на постижении внутренних закономерностей и структур культуры в ее различных «представительных» вариантах: литература, искусство, язык, мифология, религия, идеология, мораль и наука. В каждом из этих вариантов существует своя система «постижения» тех смыслов и знаний, которые необходимы для понимания текстов, образов, положений и принципов...

Социальная культурология предполагает иную модальность в отношении к культуре, основанном на объективном и аналитическом, не «погруженном», а «отстраненном» взгляде на культурную жизнь общества... Наряду с понимающим вхождением в культуру необходимо и познавательное выяснение функций культуры в обществе. Необходим причинно-следственный анализ, соотнесенный с теоретической концепцией. Последовательное вживание в ту или иную систему культурных образов может означать превращение зрителя или исследователя в приверженца этой системы...» [2, с.5-6, 24].

Приведем еще один пример ориентации на естественнонаучный подход: «Изучение динамики культуры позволяет понять не только то, чем являются ее составляющие и почему, но и то, каково их происхождение, какие преобразования они претерпели и что с ними может случиться...

рассматривающая экономическую организацию общества как основной, определяющий фактор культуры, упускает два ключевых пункта...: во-первых, понятие хартии, при помощи которого мы показываем, что всякая система производства зависит от системы знания, жизненного стандарта, определяемого целым рядом культурных факторов, системой законов и политической власти; во-вторых, понятие функции, которое показывает, что распределение и потребление в такой же степени зависит от общего характера культуры, в какой и от самой организации производства. Иначе говоря, предлагаемый анализ определенно склоняет к мысли, что в пределах каждой специфической обществоведческой дисциплины следует не замыкаться в узком кругу реалий, а помнить о взаимном плодотворном воздействии на них других аспектов культуры, что поможет избежать гипертрофирования отдельных явлений в поисках первопричины всего остального... Понятие «правил» или «норм» некоторого института указывает на технические приобретаемые навыки, привычки, правовые нормы и этические обязательства, которые принимаются членами группы или им предписываются. Как уже отсюда становится понятно, и организация состава института, и природа правил, которым следуют, напрямую связаны с хартией. В каком-то смысле и состав, и правила производны и зависимы от хартии... Разница между деятельностью и правилами очень четкая. Деятельность зависит от умений, возможностей, честности и добросовестности ее участников. Деятельность непременно отклоняется от правил, которые представляют собой идеал, не обязательно осуществимый в реальности. Деятельность воплощена в реальном поведении; правила часто зафиксированы в предписаниях, текстах и инструкциях. И, наконец, мы ввели понятие «функции», под которым подразумевается общий результат организованной деятельности, в противопоставлении хартии, т. е. традиционно или вновь определяемой заявленной цели. Это различие принципиально» (выделено мною. - Авт.)[9, с. 54-57].

Эзотерическая концепция культуры (на примере взглядов Даниила Андреева)

Мироощущение Даниила Андреева² - противоречиво, амбивалентно, но одновременно очень симптоматично: он колеблется между крайним пессимизмом (его мучают

²Сын известного русского писателя Леонида Андреева, Даниил Андреев был арестован в 1947 году, провел 10 лет во Владимирской тюрьме; из тюрьмы вышел тяжело больным и умер в 1959 году, проведя на свободе неполных два года. И как раз в это страшное для него время (1950-1958) он писал замечательный философско-исторический трактат, исповедь художника (Д. Андреев писал стихи и прозу), исповедь, которая мало чем отличается от обычного эзотерического учения.

апокалиптические и эсхатологические кошмары) и таким же крайним оптимизмом (верой в то, что разум восторжествует и вот-вот настанет светлая эра «Розы Мира»).

Внешним проявлением надвигающейся катастрофы Андреев считает стремление к «всемирному» объединению и господству, внутреннюю пружину процесса он видит в действиях Сатаны, Антихриста, Великого Мучителя. Учение «Розы Мира», пишет Андреев, «видит своего врага в одном: в Противобоге, в тиранствующем духе, Великом Мучителе, многообразно проявляющем себя в жизни нашей планеты. Для движения, о котором я говорю, - продолжает Д. Андреев, -и сейчас, когда оно едва пытается возникнуть, и потом, когда оно станет решающим голосом истории, врагом будет одно: стремление к тирании и к жестокому насилию, где бы оно ни возникало, хотя бы в нем самом» [1, с. 10].

Этому крайнему пессимизму второе «Я» Даниила Андреева противопоставляет веру в скорую победу особого братства и всемирной этической организации «Роза Мира». Это одновременно и универсальное учение, и что-то вроде пан-религии. Провиденциальные (божественные) силы, подчеркивает Андреев, всегда на страже. Они готовы всегда прийти на помощь каждому из нас, постоянно трудятся над душой и судьбой каждого из нас. Душа подобна путнику, перебирающемуся через шаткий мостик. С другого берега протягивается к ней рука помощи, но чтобы принять эту помощь, путник должен протянуть руку и сам [1, с. 18].

Известный немецкий эзотерик, философ и общественный деятель Рудольф Штейнер, возможно оказавший влияние на творчество Андреева, основную цель эзотерической жизни видит в проникновении человека в мир невидимый, духовный, высший. Андреев говорит о том же, но по-другому: невидимый мир он называет «инобытием», а также «метаисторией» и «метакультурой»: познание этого мира называет соответственно «метаисторическим», а движение в нем - «трансфизическим». Мир инобытия как бы просвечивает сквозь обычный мир и в этом качестве воспринимается обычным сознанием как история и культура. Сам процесс эзотерического восхождения и инобытие Андреев склонен толковать несколько квазина-

Даниил Андреев весьма мучительно переживает утилитарное отношение людей к животным. Но не потому, что он озабочен экологическим кризисом (в 50-х годах о нем еще почти не говорили), а потому, что видит здесь сложную нравственную проблему. Если можно убивать ради еды или развлечений животных, то почему нельзя убивать (мучить, эксплуатировать, порабощать) других людей? Животное страдает так же, как человек; оно лишено разума, но ведь и маленький ребенок тоже неразумен. Неверно, что человек не может жить без мяса животных - существуют миллионы вегетарианцев. И если это неверное утверждение может служить оправданием убийства животных, то в этом случае некто может утверждать, что он не в состоянии жить, не порабощая других людей. Как провести грань между тем, что еще можно, и тем, чего уже нельзя? Размышляя над подобными проблемами, Альберт Швейцер сформулировал два принципа - «благоговения перед всей жизнью» и «вины перед всем живым». Андреев идет еще дальше, он предлагает «просветлять» животный мир, способствовать тому, чтобы у животных «возгорелся» разум.

Кто-то может усмотреть в учении Д. Андреева сплошные метания, борения души самого Д.Андреева (и они там, безусловно, присутствуют) и на этом основании оценить его эзотерическое учение крайне низко. Однако, пожалуй, ни в одном эзотерическом учении не проявилась так живо личность автора, противоречия его исстрадавшейся души, что является важной особенностью любого эзотерического учения вообще. Есть еще одно обстоятельство, которое нельзя не учитывать: Д. Андреев не только мыслитель, но и художник (писатель, поэт). Достоинство его труда именно в художественности. Он строит не обычное эзотерическое учение, а художественную реальность: для нее же характерны оппозиции, идеализированные противоположные миры, авторские взлеты и падения. И скреплено все это не столько научной логикой, сколько художественным гением, иллюзией художественной правды.

Продолжение дискуссии философа и ученого, познакомившихся с эзотерической концепцией культуры Д. Андреева (при этом автор домыслил позиции обоих спорящих, исходя из их текстов)

Малиновский. Невозможно больше слушать этот бред. Разве вы, коллега, не видите: Андреев психический больной, вероятно шизофреник, его нужно было еще в свое время изолировать от общества, а не пропагандировать.

Зиммель. А я так зачитался, прямо фантастический роман, да и многое из истории становится понятным. Хотя, конечно, гм, кое-какие симптомы налицо, например, слишком глубокая вера в реальность, им же самим придуманную. Впрочем, как я понял, Андреев ведь признает другие реальности и соблюдает социальную конвенцию (законы общежития, нормы поведения в обществе и прочее). Понимаете, голубчик, ведь так придется изолировать от общества всех писателей, художников и просто верующих людей.

Малиновский. Позвольте, но разве Андреев пишет художественное произведение, разве он писатель-фантаст? Ничего подобного, он рассказывает на полном серьезе (серьезней не бывает), как устроен мир. А поглядите, что он нагородил: черти, ангелы, стихиали, ожившие как привидения города и храмы, космос и антикосмос, живые и мертвые, причем мертвые живее живых: во все вмешиваются, направляют живых, советуют как жить. Чистый бред, да еще запутанный. Разве можно жить фантомами, иллюзиями, тенями?

Зиммель. Но ведь вы живете, и я живу, и миллионы других людей живут именно тенями, как вы выразились. Заметьте, мы сегодня 90% своего времени проводим в каких-нибудь других мирах: в мире науки, в мире музыки, в мире игры, в мире общения, в мире книг, теорий, учений, т.е. в мире теней. Но я думаю, это не тени, а вполне «полнокровные существа», конечно, не в биологическом, а в культурном смысле. Ведь что такое культура? Культура - прежде всего «идеальный космос»: традиции, ценности, верования, идеи, обычаи, коллективные представления и понятия, язык и т. п. Именно этот идеальный космос организует реальную жизнь культуры: регламентирует, осмысляет и биологические процессы (рождение, жизнь и смерть), и производство, и экономику, и духовную жизнь. Чем же в этом случае является жизнь человека в культуре?

Малиновский. Если принять вашу точку зрения (которую я совершенно не могу разделить), то, наверное, уподоблением идеальному космосу, приведением в соответствие с ним своей жизнедеятельности, своего поведения.

Зиммель. Совершенно верно. То же самое можно сказать и несколько иначе: посредством идеального космоса человек входит в сообщество себе подобных, согласует с ними свои действия, солидаризируется с одними людь-

пример, семиотические, концепции культурно-исторических типов (скажем, «школа Анналов»), в рамках понимающей социологии (тяготеющие к гуманитарному подходу).

Что касается эзотерики, то с научной точки зрения, эзотерическим концепциям культуры места, вроде бы, нет. Действительно, представители рационального знания (философии, науки, разных областей практики) часто понимают эзотеризм как мистику, основания и источники которой не поддаются рефлексии, поскольку получены мистическим и интуитивным путем, без контроля сознания и логики. Для них эзотерическое знание и познание - это не наука, а именно мистика или вера. С их точки зрения, эзотерики в своих учениях излагают не знания о том, что существует на самом деле, а описывают иллюзорную реальность, если и существующую, то главным образом в воображении самих эзотериков.

Различия между формами и видами познания вообще и культуры, в частности, в том, какую роль играет личность и другие представления, обусловленные нашим опытом, требованиями коммуникации, взаимодействием с другими людьми. В философии, эзотерике и гуманитарных науках роль личности огромна, а в естественных науках и техническом мышлении - минимальная. Для философии большое значение играет философская традиция, требования и вызовы времени (современности), а также проблемы, которые философ взялся разрешать. Для эзотерика все эти факторы, кроме последнего, несущественны. Зато существенны реализация собственной личности и эзотерическое осмысление культурного материала.

Конечно, спор, смоделированный здесь, - это, как мы уже писали, - некоторый виртуальный диалог, который по своей сути продолжается. Хотя нет сегодня рядом с нами его непосредственных участников, но есть сторонники и защитники их идей. А значит, есть и дискуссия, касающаяся сущности, происхождения, места культуры, ее роли в жизни общества и человека.

Вопросы для самопроверки

1. В чем основное различие подходов к культуре Г.Зиммеля, Б. Малиновского и Д. Андреева?

2. Дайте характеристику специфики философского исследования культуры в целом и ее отдельных феноменов. Проанализируйте аргументы сторонников отождествления философии культуры и культурологии.

3. В чем особенности применения научной исследовательской парадигмы к познанию культуры? Назовите основных представителей такого подхода.

4. На какой основе философ, ученый и эзотерик, изучающие культуру, могут понять друг друга, вести диалог?

5. Почему Г. Зиммель, занимаясь изучением культуры, перешел от естественнонаучной парадигмы к гуманитарной модели исследования?

6. Как Г. Зиммель понимает, что такое культура?

7. Сравните по подходам, по основным методологическим принципам естественно-научную и гуманитарную ветви в культурологии.

8. Раскройте роль понятий «социальный институт», «потребность» в концепции культуры Б. Малиновского.

9. Охарактеризуйте понимание культуры Д. Андреевым. Какие особенности эзотерического толкования культуры могут быть выделены на примере этой концепции?

Литература

1. Андреев Д. Роза Мира. Метафилософия истории. М., 1991.

2. Ерасов B.C. Социальная культурология. М., 1996.

3. Зиммель Г. Избранное: В 2 т. М., 1996.

4. Зиммель Г. Кризис культуры // Зиммель Г. Избранное: В 2 т. М., 1996.

5. Зиммель Г. Понятие и трагедия культуры // Зиммель Г. Избранное: В 2 т. М., 1996.

6. Ионин Л. Зиммель: жизнь и философия // Зиммель Г. Избранное: В 2 т. М., 1996.

7. Ионин Л. Г. Социология культуры. М., 1996.

8. Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В 6 т. Т. 3. М., 1964.

9. Малиновский Б. Научная теория культура. М., 1999.

10. Межуев В.М. Философия - это суть европейской культуры // Философские науки. № 1. 2000.

11. Орлова Э. А. Динамика культуры и целеполагающая активность человека // Морфология культуры. Структура и динамика. М., 1994.

12. Розин В. М. Типы и дискурсы научного мышления. М.: УРСС, 2004.

13. Штейнер Р. Истина и наука. М., 1992.

2.2. Историко-материалистическая теория культуры (К.Маркс). В.М.Межуев (д. филос. н., проф.)