Формы знания

Противопоставление Хайеком естественных наук сфере общественного также оставляет отпечаток на его классификации форм знания. По его мнению, существует только две таких формы: знание общих научных законов и знание «особых обстоятельство времени и места». Но таким образом выпадает из рассмотрения целый слой знаний, жизненно важных для экономики, а именно – знание конкретных технологий. Это знание несводимо к общим научным законам (перейти от соответствующей научной теории к работающему промышленному изобретению – обычно очень нетривиальная проблема), но и не является настолько привязанным к пространству или к месту, что его невозможно передать (Arrow, 1994). Лицензирование и передача технологий в капиталистическом мире ясно это демонстрирует. Центральный реестр доступных технологий будет составлять существенную часть эффективной плановой системы. Как может быть собрана такая информация? Опять же, концепция Хайека об информации, существующей исключительно «в уме», препятствует пониманию вопроса. Все более и более становится распространенным – более того, уже почти общепринято, хранить записи о поступлениях и расходах фирмы в форме электронных таблиц. Такие компьютерные файлы формируют отображение характеристик работы фирмы, и это отображение можно легко передать в другое место 4. Более того, даже то «особое» знание, которое Хайек считал слишком конкретным, чтобы его можно было централизовать, сейчас совершенно стандартным образом централизуется. Возьмем, к примеру, информацию, которой располагают грузоотправители. В 70-х годах «Америкэн Эйрлайнс» стали самой большой в мире авиакомпанией в немалой мере за счет возможностей разработанной ими системы SABRE – системы компьютеризированной продажи билетов (Gibbs, 1994). Мы уже давно считаем само собой разумеющимся, что агент местного бюро путешествий можно войти в компьютерную сеть, чтобы определить доступные рейсы по всему миру - почти из любого пункта А в любой пункт Б. Апелляция Хайека к местному знанию в этом контексте была уместной разве что во время написания, сейчас же она явно устарела. Некоторые местные знания, важные для точной настройки эффективности системы, могут быть слишком конкретными для любой централизации, имеющей смысл. На это мы возразим, что Хайек, кажется, не заметил следующей возможности: такое знание может и использоваться локально, не внося помехи в центральный план. Вопрос сводится к рекурсивности планирования, то есть к степени, в какой планы, составленные в общих терминах высшими планирующими организациями, должны конкретизироваться в каждой более нижней или местной инстанции. Ноув (Nove, 1977, 1983) показал, что в вопросе объединения результатов степень рекурсивности планирования довольно мала. Если центральная власть укажет результаты в агрегированных показателях и доверит конкретизировать детали нижним инстанциям, результаты с гарантией не сойдутся. В отсутствие каких-либо горизонтальных связей между предприятиями, характерных для рыночной системы, предприятия без указаний плановых органов просто не будут знать, какие товары от них требуются. Это можно принять за аксиому 5. Но низкая рекурсивность решений по объединению готовой продукции еще не означает, что все решения по производству должны приниматься в центре. Существуют, например, знания уровня предприятия, какие конкретные работники лучше всего выполняют свои задачи, кто работает быстрее всех, кто наиболее надежный и т.д. (то же относится к конкретным машинам, работающим на предприятии). Почему такое знание не может использоваться локально при разработке собственных детальных графиков работы предприятия по выполнению плана, полученного из «центра»? Разве не то же самое происходит на уровне завода при планировании работы большого (состоящего из многих заводов) капиталистического предприятия?