Глава 21. Бидж еле хватило времени на то, чтобы выгрузить привезенные медикаменты в коттедже: Филдс просил ее посетить гостиницу в первое полнолуние после зимнего

Бидж еле хватило времени на то, чтобы выгрузить привезенные медикаменты в коттедже: Филдс просил ее посетить гостиницу в первое полнолуние после зимнего солнцестояния. Она была рада пойти, хотя и чувствовала себя очень усталой: уже несколько недель она не имела времени даже на то, чтобы спокойно пообедать в ''Кружках «.

Трактирщик встретил ее в дверях со стаканов горячего сидра.

– Давненько мы не виделись. Позволь мне взять у тебя парку.

Бидж потопала, чтобы стряхнуть снег с ног, и тут же угодила в объятия Мелины. Бидж крепко прижала к себе девушку: Мелина и вообще‑то была чувствительна, а за время, когда она присматривала за Хорватом, успела так привязаться к нему, что теперь тяжело переживала смерть волчонка.

Бидж с удивлением оглядела зал гостиницы – он был почти пуст. За столом у огня сидели Филдс и Брандал, рядом с ними расположился Протера, нога которого все еще была в гипсе. Тут же на полу лежал грифом, и перед ним исходила паром кружка горячего сидра. Несмотря на множество повязок и шин, он все‑таки умудрялся выглядеть величественно. Последнее время грифон нечасто посещал» Кружки «.

Б'ку, нарезая баранину для жаркого, бросал на собравшихся мрачные взгляды и в разговор не вмешивался. Мелина быстро проискала копытами через зал и начала весело болтать с ним.

Протера без всякого затруднения встал, когда Бидж подошла к мужчинам.

– С Новым годом, доктор! – Он чокнулся с ней.

– Желаю тебе много счастливых возвращений на Перекресток, – сухо произнес грифон. – У тебя есть поручение от Лори, не так ли? Я вскоре ее увижу и могу передать то, что ты привезла.

Бидж вытащила из рюкзака две пачки ментоловых сигарет:

– Надеюсь, ты не возражаешь? Грифон пожал плечами:

– Мы миримся с дурными привычками друг друга. Она курит, я терзаю нарушителей закона. Правда, я стараюсь это прекратить.

– Хотел бы я, чтобы ты этого не делал, – откровенно сказал ему Кружка. – Сколько нужно тебе повторять, что отсутствие угрозы наказания со стороны генерального инспектора приводит только к возникновению хаоса. – Он кивнул в сторону Бидж. – Спроси нашего засыпающего на ходу хирурга.

– Вы, надеюсь, понимаете, что не все из сказанного мне ясно, – вежливо заметил Протера. Брандал улыбнулся:

– Не беспокойся. Ничто важное не пройдет мимо твоего внимания. – Он сложил руки на столе. – Как было сказано, нас ожидает возникновение хаоса. Мы постепенно привыкаем к мысли, что войну мы проиграли, хотя она еще не началась, и занимаемся тем, чтобы спасти как можно больше жизней.

Протера почесал в затылке и даже каким‑то образом сделал это элегантно.

– Каким образом?

– Переселяя виды с Перекрестка в другие миры, – проговорила Бидж.

Протера вытаращил на нее глаза, Брандал выглядел изумленным, а Кружка широко улыбнулся:

– До чего же сообразительна! Мы только один раз, занимаясь со Стефаном, говорили о такой возможности, и этого Бидж оказалось достаточно!

Бидж покраснела:

– Еще я видела, как Филдс прокладывал дорогу для солнечных танцоров. – Я тоже видел, – ответил Протера, улыбнувшись ей. – Но я не подумал о том, какие возможности это открывает.

– Я понимаю, почему ты хочешь взять с собой доктора Протеру, – обратилась Бидж к Филдсу. Ей ужасно не хотелось, чтобы на ее плечи легла еще одна обязанность. – Он изучает, как соприкасаются миры, и он будет только рад принять участие. – Протера энергично закивал. – Но что могу сделать я? Почему ты хочешь, чтобы и я с вами пошла?

Брандал принялся отсчитывать на пальцах:

– Во‑первых, потому, что ты лучше нас всех знаешь нужды животных и можешь решить, выживет ли вид там, куда его предполагается переселить. Во‑вторых, нам может угрожать опасность, и помощь медика была бы очень нужна. В‑третьих, наконец, потому, что это делать нам предстоит много раз, и нужно, чтобы было как можно больше умеющих отправлять виды в другие миры.

– Тогда мне лучше вернуться домой и свернуть свои дела, чтобы быть готовой к тому моменту, когда вы отправитесь.

– Не стоит, – ответил Кружка. – Переночуй лучше здесь. Мы отправляемся утром.

– Так быстро? – Бидж и так последнее время перерабатывала; теперь на нее не только возлагали новое дело, но еще и торопили.

– Мы начали два дам назад, – сказал Брандал. – Завтра утром мы покидаем Перекресток. – Его тон стал мягче. – У тебя дома без тебя все будет в порядке, Бидж? Мне очень жаль, что мы не смогли предупредить тебя заранее. Я знаю, у тебя живет кошка‑цветочница…

– С Дафни все будет в порядке. – Бидж еще раньше устроила для животного гнездо, где кошка‑цветочница смогла бы выводить весной котят. – Мелина, если со мной что‑нибудь случится…

– С тобой ничего не случится, но я присмотрю за ней, если ты так хочешь.

– Большое тебе спасибо. – С вымученным безразличием Бидж задала вопрос, который беспокоил ее с самого начала: – Кто будет первым?

– Солнечные танцоры, – ответил Филдс. Бидж кивнула:

– Конечно. Ты ведь планировал показать им новый мир и раньше – чтобы исправить то, что сделала Фиона.

– И с ними будет легче всего, – добавил Брандал. – Они кочевники, и путь в другой мир нужен им в любом случае.

– К тому же, – сказал Протера, – как мигрирующий вид, они имеют лучший шанс найти дорогу обратно, если новое местожительство им не подойдет.

Все отвели глаза. Грифон сказал мягко:

– Профессор, боюсь, вы смотрите на вещи слишком оптимистично. Если мы оставим открытым Странный Путь из какого‑то мира, то Моргана сможет тоже пройти в этот мир.

Протера не сразу нашелся что сказать. Он отвернулся и некоторое время смотрел в темный угол, прежде чем нетвердым голосом произнес:

– Значит, нам придется отсечь целые миры, да?

– Нет, сэр, – поправил его Филдс; на его лице отражалась тревога. – Не» нам «. Это сделаю я.

Общий разговор прекратился, все разбрелись по разным углам, устраиваясь на ночь. Бидж спала на полу, но ее пуховая перина была такой мягкой, что она почти не почувствовала досок под собой. Перину из своей комнаты наверху принес для нее Кружка, заметив при этом:

– Это поможет тебе хорошенько выспаться. Отдых тебе необходим: ты выглядишь ужасно.

– Спасибо, – без сарказма поблагодарила Бидж трактирщика. Выглядит она действительно ужасно, чего уж там.

Засыпая, она смотрела в огонь; перед тем, как ее глаза окончательно закрылись, она смутно осознала, что огонь отвечает ей взглядом: сквозь трубу в очаг влетела птица‑огнепоклонник. Усевшись на пылающей головне и наливаясь постепенно золотым светом, та серьезно посмотрела на Бидж.

– Не беспокойся, – пробормотала сквозь сон девушка, – мы позаботимся о тебе. – Больше держать глаза открытыми было уже не в ее силах.

Утром Бидж разбудил стук копыт. Она осторожно выглянула в окно, выходящее на юг: по склону холма взбирались Руди и Бемби, оставляя за собой в воздухе шлейфы тонкого как пудра снега.

– Проснулась, доктор? – Кружка укладывал припасы – хлеб, мясо, сыр – в дорогу. Похоже, он был на ногах уже давно. Остальные, полностью одетые, завтракали.

Бидж вскочила и стала поспешно натягивать джинсы и свитер. Когда входная дверь отворилась, она была уже готова. Было слышно, как попугай издал противное кудахтанье и просвистел что‑то на языке людей‑оленей. Бемби смущенно хихикнула, а Руди прикрикнул на птицу. Руди вбежал в зал и тепло обнял Бидж:

– Привет, подружка!

Бидж так же крепко обняла их обоих.

– Что вы здесь делаете? – Оба человека‑оленя были в шерстяных куртках и брюках защитного цвета, похожих, подумала Бидж, на камуфляж. В зимнем лесу они были бы невидимы.

Руди развел руками:

– Я окончил университет. Получил все рекомендации и потом просто тянул время. Мне очень нравится Сан‑Франциско: ну и город!

– А тебе нравится Сан‑Франциско? – спросила Бидж Бемби.

Бемби, прижавшись к Руди, виновато рассмеялась и покачала головой. Руди поцеловал свою молодую жену.

– Толкучка действует ей на нервы, Бидж. Она хоть и животное, но не стадное.

– Я ничего не имею против родственников, – запротестовала Бемби. – А вот чужие… – Она передернула плечами.

Руди повернулся к Бидж:

– И нам пора заводить собственный дом. У нас будет малыш, можешь ты в это поверить?

– Все это хорошо обсуждать и по дороге, – вмешался Кружка. Он был уже в куртке и протягивал Бидж ее парку. – Можете поверить.

Грифон, раны которого еще не давали ему возможности путешествовать, остался в гостинице с Мелиной и Б'ку. Остальные направились к мосту через Летьен. Филдс нес шест с прикрепленным на конце маленьким зеркальцем; на нос он нацепил дешевые пластмассовые темные очки и выглядел в результате, особенно для сатира, довольно нелепо.

Эстебан Протера тоже был в темных очках, но у него они выглядели так, что могли посрамить любое произведение законодателей мужской моды. В руках у него тоже был шест с зеркальцем; к тому же Протера опирался на трость с привязанными к ней ножнами рапиры.

Протера заметил, что Бидж смотрит на его оружие.

– Толедская сталь, – сказал он гордо. – Копия дуэльной шпаги какого‑то аристократа семнадцатого века. Слышали бы вы, с каким свистом она рассекает воздух!

– Лучше пусть не услышит, – пророкотал Филдс.

– Я уже знакома с достоинствами этой рапиры, – напомнила Бидж. – Просто в тот день мне было не до того, чтобы любоваться оружием.

– Мне не удалось уговорить его, – печально сообщил Брандал, – обменять его рапиру на Гларундел, Бесполезный Меч.

– Как я понимаю, зеркальца из твоих торговых запасов, – сказала Бидж.

– И одни темные очки тоже. – Бидж не было нужды спрашивать, какие именно.

Она, прищурившись, посмотрела на видневшийся впереди мост и пожалела, что тоже не позаботилась о темных очках. Разглядеть, что за масса тел затопила мост, ей не удалось: это выглядело просто как темный шевелящийся ковер.

– Кто‑то переходит через реку, – пробормотала Бидж.

– И кто‑то, и что‑то. – Филдс засмеялся, поднял руку и крикнул: – Эхой!

Все головы повернулись на крик; половину из них украшали рога. Шедший впереди старик приветственно поднял украшенный резной веткой с листьями посох.

– Пожалуй, пора сказать родичам, – ухмыльнулся Руди и ткнул Филдса в бок. – У нас будет маленький, можешь ты себе такое представить?

– Ну? – Филдс игриво подмигнул Бемби. – И как же такое могло случиться?

Руди смутился, а Бемби рассмеялась. Филдс рассмеялся тоже, и его смех эхом разнесся по заснеженным холмам.

Сууно, старый человек‑олень, который был распорядителем на свадьбе Руди и Бемби, на своем мелодичном языке отдал команду остальным. У всех людей‑оленей в руках были палки, и они подгоняли, махая руками, медленно двигающихся и постоянно пытающихся повернуть назад, к более теплым местам, солнечных танцоров. – Это моя ошибка, – признал Филдс, глядя на них. – Я не подумал о том, что переселять их придется в холодную погоду.

– Твои соплеменники прекрасно справляются, – сказал Протера Бемби. – Он развернул свое зеркальце к солнцу. – Теперь им станет легче.

Они оба с Филдсом меняли угол наклона зеркал, пока Сууно не помахал им и не крикнул:

– Все в порядке!

Солнечные танцоры все как один повернулись в сторону сияющих поверхностей, и их движение ускорилось: подвижные растения устремились вверх по холму к свету.

Подъем на северные горы оказался достаточно быстрым; помимо лучей, отбрасываемых зеркальцами на шестах, солнечных танцоров манили отблески снежных вершин за границей леса. В одном месте, где солнце особенно ярко отразилось от гладкого льда на вершине утеса, людям пришлось даже бежать, чтобы угнаться за растениями.

Кружка и Бидж на всякий случай шли по обе стороны от Протеры, но он передвигался легко, не теряя равновесия, несмотря на свой гипс.

– Если вы посмотрите на эту мою ногу, – доверительно сообщил он Бидж, – то обнаружите, что поверх гипса я натянул башмак для гольфа. Ну и следы же я, должно быть, оставляю!

– В этом гораздо больше здравого смысла, чем в обуви на каблуках, – рассудительно ответила Бидж.

– Безусловно, – ответил Протера, явно получая удовольствие от того, что обсуждение деталей туалета смутило Кружку, – Но настоящий стиль не должен соответствовать здравому смыслу, его цель – создание настроения. Например, лакированные туфли – выбор, обычно диктуемый здравым смыслом, но с некоторыми вечерними платьями…

– Пожалуй, нам лучше идти здесь побыстрее, – заявил Кружка и так ускорил шаги, что Протере стало не до разговоров, и он только подмигнул Бидж. После того, как она дважды чуть не упала, поскользнувшись в снегу, Бидж тоже решила оставить посторонние мысли и сосредоточиться на подъеме.

Был уже почти полдень, когда они, запыхавшись, вышли на перевал. Бидж еще никогда не приходилось так много ходить по снегу; она порадовалась, что обратно им предстоит идти под гору, и подумала, что им пригодились бы санки.

Филдс, выдыхая густое облако пара, чертил на снегу своим шестом линию, по которой остальные должны были идти. Иногда он останавливался и начинал, нахмурившись, ходить кругами, как покупатель в магазине, забывший, зачем он сюда пришел, тщательно прощупывая, где следует свернуть.

– Тебе не удается найти дорогу? – спросил Протера;

Бидж отдала должное его выдержке – в голосе профессора не было и следа волнения от мысли, что они могли заблудиться между мирами.

Филдс жизнерадостно улыбнулся (его улыбка напомнила Бидж выражение лиц родителей на выпускном балу) и ответил:

– Трудность заключается только в том, чтобы не пропустить последний поворот.

Все двинулись за ним по прочерченной им линии. Теперь гнать солнечных танцоров было труднее: хотя глубокий снег делал их более неуклюжими и послушными, отражения солнечных лучей от обступивших со всех сторон вершин сбивали растения с толку. Солнце, стоящее в зените, не задавало им никакого направления.

По мере продвижения снег уступил место проталинам, потом камням и голой земле и наконец зеленой травке. Филдс остановился и отступил в сторону. Бидж взглянула вперед; перед ней проведенная сатиром черта сливалась со следом его палки, оставшимся от прошлого раза, наполовину скрытым колеблемой ветром травой. Холмы полого спускались к берегу озера.

– Дальше мы погоним их сами, братишка. – Руди взял из рук Филдса шест с зеркальцем. Бемби ласково отобрала у Протеры его шест.

Солнечные танцоры растерянно толклись на месте под лучами полуденного солнца. Люди‑олени двинулись было вперед, но остановились, когда Сууно преградил им. дорогу.

Старик преклонил колени перед Филдсом, поклонился Брандалу и пожал руку Кружке.

– Спасибо тебе за доброту к моему народу, – сказал он Бидж, пожимая руку ей тоже. – Хотел бы я, чтобы нам еще случилось когда‑нибудь увидеть ваш мир.

– Я тоже очень этого хочу. – Бидж сжала его руку. – Сууно… Ты ведь шаман?..

Он покачал головой, и его рога бросили скользящую тень на траву.

– Не думай о магии или пророчествах. – Он заглянул ей в глаза. – Если тебе когда‑нибудь случалось встречать Провидца, ты должна знать, как мало от него пользы.

– Я верю тебе, – ответила Бидж уклончиво, – но… – Она взглянула на Руди и Бемби, которые, как всегда, держались за руки. – Мне кажется, что большую ценность, чем пророчество, имеет совет.

– Мой совет? – Он улыбнулся со спокойной добротой, которую Бидж иногда видела на изображениях святых. – Он может не понравиться тебе, доктор. Не забудь, я направляю Тех, Кто Умирает.

– И все же, каков твой совет?

– Умри достойно. – Он коснулся ее лба, словно благословил ее. – В конце концов смерть все равно неизбежна. Поэтому умри достойно: ради высокой цели и не в одиночестве.

Он повернулся и пошел вперед; Те, Кто Умирает, не колеблясь двинулись за ним.

Руди и Бемби уходили последними. Они прислонили шесты с зеркальцами к скале и подошли к провожающим. Филдс сжал руки им обоим:

– Вы ведь знаете, что, когда я закрою Путь, вам трудно будет найти дорогу назад. Может быть, так останется навсегда.

Руди кивнул, и Бидж поразилась тому, каким взрослым он сразу стал.

– Мы это обсуждали. Мы оба хотим жить в новом мире. Я, конечно, буду скучать по Сан‑Франциско, и оба мы будем скучать по Перекрестку… – Он махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли, в сторону невидимого Перекрестка. – Но все меняется. Ведь что‑то из того, по чему мы скучаем, уже ушло, верно? Скоро может уйти и все остальное. – Он обнял Филдса, который легко провел рукой по его рогам. Бемби тоже обняла сатира; по отношению к нему она никогда не проявляла стеснительности.

Руди пожал руку Протере. Бемби ему только робко улыбнулась и кивнула.

Оба они лизнули Бидж в лицо; она подумала, что в последний раз чувствует, как шершавы их языки жвачных, какими бы нежными ни были их чувства.

– Передай от нас привет Дэйву, – сказала Бемби и всхлипнула.

– Ну, малышка, не нужно плакать, – ласково сказал Руди. – Она теперь такая чувствительная. У нас ведь будет олененок, ты знаешь?

– Знаю, – ответила Бидж.

Руди и Бемби направились к озеру, сжимая шесты с зеркальцами и направляя солнечных танцоров. Те послушно двинулись следом, образовав две ровные линии, похожие, подумала Бидж, на ухоженные посадки на плантации.

Остальные люди‑олени последовали за ними.

Бидж смотрела им вслед, пока Филдс не похлопал ее по плечу.

– Бидж, теперь я должен закрыть этот Путь. – Его теплая рука была ласковой. – Маленькая Бидж… Ты тяжело переживаешь расставания, верно?

Она медленно двинулась вдоль черты, наблюдая, как зеленый мир травы становится неотчетливым и исчезает.

– Да.

Обратный путь не занял много времени, но все они испытали облегчение, когда впереди показались знакомые горы и долины Перекрестка. Никто не разговаривал. Бидж спотыкалась от усталости и размышляла о том, кажется ли остальным, как к ей, Перекресток теперь чуть более пустым и обыкновенным, лишившимся части своего волшебного очарования и притягательности.