То, что случилось потом

В нескольких сантиметрах от моей головы кроваво‑красный клинок остановился, намертво заблокированный пылающей сталью Ожесточающей.

Время словно остановилось на один удар сердца. Мы стояли друг к другу лицом, наши мечи сцепились. Пока клинки не столкнулись, благодаря своей скорости Квиксос был только размытым фантомом. Теперь он замер, взирая на меня над скрестившимся оружием.

Броня отступника была изодранной, грязной и украшенной символикой варпа. Инквизиторская инсигния на его правом наплечнике казалась неуместной. Внутри меня все восстало, когда я увидел её среди всей этой скверны.

Его древнее лицо превратилось в кошмарное, гнойное месиво. Из бровей выступали рудиментарные рога. Кожа стала тёмной, как гранит. Хрипящие аугметические кабели и имплантанты выпирали на его горле и под грязной повязкой на его голове. Сверкали налитые кровью глазные яблоки.

По правде говоря, он оказался совсем нестрашным по сравнению с чудовищным образом, созданным моим сознанием. Но это не касалось его сверхчеловеческой силы и скорости.

– Эйзенхорн, – услышал я.

Ментальное воздействие. Его искривлённый рот оставался плотно сжатым.

Ожесточающая почувствовала, как он двигается, раньше, чем это успел понять я. Она покачнулась в моих руках. За время, которое требуется на единственный вздох, мы обменялись серией из двадцати или даже больше ударов. Когтистый клинок Кхарнагара с глухим звоном отскакивал от картайской стали. Пентаграммы Ожесточающей полыхали высвобождаемой энергией. Кхарнагар тихо застонал.

– Еретик! Раб Хаоса! – Его грубый, словно надорванный ментальный голос эхом раскатывался в моей голове.

– Кто бы говорил! – ответил я.

Наши мечи продолжали лязгать друг о друга, пытаясь нащупать брешь, которой не находил ни один из них.

– Зачем тебе пытаться разрушить мою работу здесь, если ты не порождение варпа?

– Твою работу? Это твоя работа?

Мы разбежались и затем сошлись снова, нанося удары с такой стремительностью, что лязг клинков сливался в единый долгий звон. Я едва успел провести ульсар, чтобы остановить один из его молниеносных ударов сверху. Он заблокировал мой ответный тагн вайла и уру арав, последовавший за ним.

– Это только тест, опытный образец. Как только испытания завершатся, моя работа подойдёт к финальному этапу!

– Вы вырыли яму в горе… для прототипа? Прототипа чего?

– Пилоны Кадии усмиряют варп! – выпалил он. – Если увеличить их силу с помощью псайкеров высокого класса, из них можно сделать оружие. Оружие, которое будет способно уничтожить варп! Оружие, которое заставит закрыться Око Ужаса!

Безумец бредил. И я понятия не имел, какие клочки правды или разумных построений могут содержаться в его словах. Не было никакой возможности отличить их от сумасшедших фантазий. Единственное, что я знал, так это то, что пилон, заряженный мощной ментальной энергией, может сотворить очень многое, но побочные эффекты окажутся катастрофическими. Мог погибнуть целый континент, если не планета.

И, полагаю, настоящим кошмаром было то, что Квиксос знал об этом. Я думаю, он относился к этому как к приемлемой цене. Так, например, он счёл бойню на Трациане необходимой платой за приобретение псайкера столь безупречного качества, как Эзархаддон. И сколько ещё мерзостей он совершил, чтобы заполучить остальных?

Как и сказал прямо перед своей смертью Грумман, его необходимо было остановить.

Я посмотрел в лицо Квиксосу.

Вот к чему вёл радикализм. Я смотрел в истинное лицо того, кто избрал этот путь и перешагнул черту. Вот она, непотребная реальность того, что стояло за словами Понтиуса Гло, бодро прославлявшего Хаос.

Мы обрушивали друг на друга град ударов, высекая снопы искр. От клинков поднимались тонкие струйки пара. Я попытался провести нижний удар, но Квиксос подпрыгнул и ответил каскадом режущих выпадов, заставляя меня пятиться по пыльной земле. Я боялся споткнуться. Он же становился вихрем.

Я увидел свой шанс. Ожесточающая тоже поняла его. Лёгкий удар под его возвращающийся клинок на микросекунду открыл промежуток для cap ахт ухт – режущего удара в область сердца.

Я устремился вперёд, вкладывая всю свою Волю в саблю. Каким‑то удивительным образом Квиксос все же успел провернуть Кхарнагар и заблокировать выпад.

Ожесточающая столкнулась с демоническим мечом и сломалась пополам.

Но то, что закончилось трагедией для картайской сабли, даровало мне триумф. Останься она цела, и блок остановил бы удар, а схватка продолжилась бы.

Пройдя мимо меча Квиксоса, оставшаяся в моей руке половина продолжала свой полет со всей вложенной в него силой до тех пор, пока обломанный конец не пронзил его плащ, доспех и аугметические имплантанты, проникая в тело.

Эул цаер.

Практически такое же приложение силы потребовалось, чтобы преодолеть втягивающую силу плоти и вырвать из неё клинок.

Квиксос ошеломлённо отступил назад. Его заражённая кровь струёй била из раны, а аугметика выходила из строя и взрывалась.

Тогда он повалился в пыль котлована и стал рассыпаться прахом. Наконец на земле не осталось ничего, кроме гнилых аугметических устройств, пустого доспеха и длинного плаща.

– Еретик! – визгливо прокричало его сознание перед смертью.

Из его уст это прозвучало комплиментом.

Участок «А» был демонтирован и сожжён оперативной группой, а поддельный пилон уничтожили продолжительным орбитальным огнём. Псайкеров Квиксоса и выживших прислужников взяли под арест и переправили на Чёрные Корабли Инквизиции, шесть из которых подошли уже через несколько дней после того, как мы опубликовали новости о нашем достижении. Большую часть пленников сочли слишком опасными для содержания даже под самой строгой охраной и по этой причине казнили. Среди уничтоженных оказался и Эзархаддон.

Из участка «А» вывезли сотни ценных текстов и редкостей, многие из которых были чудовищными и омерзительными. Квиксос собрал там значительную коллекцию эзотерических материалов, и ещё больше ожидалось обнаружить в его укреплениях на Магиноре. Будущая зачистка покажет, так ли это.

Как отражено в рапорте, не было найдено ни единого следа Малус Кодициума, отвратительного гримуара, на котором базировалось могущество еретика.

К тому времени, как я возвратился вместе со своими спутниками и помощниками на Гудрун, выпущенная против меня карта была отменена. Ни одно из построений Осмы не смогло устоять перед доказательствами, полученными на Фарнесс, и многочисленными показаниями, собранными Инквизицией. Показаниями, которые предоставили Верховный Прокуратор Мадортин, леди инквизитор Нев, дознаватель Иншабель и, да хранит его Бог‑Император, Титус Эндор.

Мне так и не принесли официальных извинений ни Великий Магистр Орсини, ни Безье, ни, уж конечно, Осма. Карьера последнего ни капельки не пострадала. Двадцать лет спустя его избрали Магистром Ордо Маллеус Геликана, после того как Безье постигла внезапная, неожиданная смерть.

Останки Груммана, как и тела его касркинов, похоронили на одном из одиноких кладбищенских полей Кадии, где они и будут лежать, пока позволяет Закон о Возможности Прочтения. Именем Риччи назвали библиотеку на его родной планете Гесперусе. Вока похоронили со всеми подобающими почестями в базилике, примыкающей к Великому Собору Министорума на Трациане Примарис. И по сей день на её стене можно увидеть небольшую медную мемориальную доску, прославляющую деяния, свершённые им за долгую и самоотверженную жизнь.

Мы так и не стали друзьями, но должен признать, что даже спустя годы после того, как Коммодус покинул нас, я иногда скучаю по его язвительным выпадам.

Эпилог

Date: 2015-09-02; view: 230; Нарушение авторских прав