Я, не смог – подумал, идущий вниз

А если бы я был жив?

Не знаю, – ответил себе живой.

Я очень хотел жить, – добавил упавший

- Мы все, – перебегая дорогу, - мы все… Торопясь домой…

…

Любовь – она внутри нас. Людей любим, очень, да, любим. Надо всегда быть среди людей, иначе не будет, кому, нас отправить в длительную командировку. А после в другом одеянии, и с новой свечей встретить. На улице ветрено, поэтому свеча не всегда горит. Трудно заметить свет, если на лицо натянута маска. Одеть легко, труднее снять, а снявши привыкнуть. Хорошо если сам снимешь, труднее, если, без спросу, и ты становишься заметным на мрачном маскараде, тебя не приглашают на танец, и ты некоторое время танцуешь сам. Сольные партии сложны в технике исполнения. Приходиться все делать, точнее – по правилам. В толпе как-то не так. Да, весело – да, слезно. На помощь никто не придет – ведь, помощь итак рядом. Главное не кричать, а то не поймут и поставят в угол с недостроенным потолком. А без зонтика можно заболеть, и отправится за лечебный забор в наш придуманный мир. Там не интересно, но относятся к тебе с пониманием. Именно там, включается сознание, и ты понять не можешь, почему к тебе относятся как к человеку; я отвык от этого и начинаю возмущаться, а меня успокаивают люди в светлых халатах, и чтобы я сильнее не заболел, надевают шапочку с фонариком. Она помогает двигаться, встречать другие шапочки и подмигивать. Бывает так, что лампочка перегорает и нечем заменить. Не торопитесь, попробуйте походить с перегоревшей, чтобы осознать разницу и понять. Может не стоит менять, а лучше снять шапочку и открыться.

…

Это моя – Украина. В детстве, я мечтал о велосипеде – и мне его купили. Вначале был “зайчик”, а у дедушки с бабушкой, - “ Украина “. Зайчик – велосипед, для маленьких. А Украина для тех, кто выше среднего. Когда шел в первый класс, я уже был выше велосипеда. Моя мечта сбывалась, я становился взрослым. Мне так хотелось быть взрослым и выше всех – для этого упражнялся на турнике: подтягивался, качал пресс, да и просто висел.

-14-

Проходя мимо веток, наклонял голову, чувствуя себя Гулливером, а муравьи помогали мне в этом. Когда я висел на турнике, у меня появились первые мозоли. Мне почему-то это нравилось, и я продолжал заниматься спортом. После усиленных занятий мои руки становились ниже колен, а ноги, так и не доставали к педалькам, поэтому ездил через раму. Многие так начинали, и у многих была – Украина.

Когда мне купили атлас, я сразу нашел Украину. На карте, она мне напоминала велосипедную раму. Северная часть – седло. Механика с цепью – восток, западная часть – руль, звездочка с педалями – Крым.

Потом появились самокаты. В шестом классе я пробовал катиться сам. Мне нравилось все, что было связано с творчеством, и я решил круто изменить свою жизнь, придя на репетицию в ансамбль народного танца «Огонек». Через месяц мне казалось, что я танцую лучше всех: зная падебаск, дроби, присядку, веревочку.

Пока я был ниже среднего, меня записывали в космонавты, но, после езды в автобусе, я становился помощником на земле; автобус остановить можно, а ракету нет: поэтому лучше на первом сиденье, смотря в лобовое стекло, чтобы поменьше тошнило.

Тошнило меня не всегда, были и хорошие моменты в жизни, например: стал октябренком, полюбил труд, читал рассказы о Ленине. Я поверил ему и не валялся долго в постели. Когда я стал комсомольцем, стал понимать, зачем Ленину нужна была Крупская.

Мы все влюблялись, не понимая, что такое любовь, и эта любовь была скрытной – она жила, только в наших фантазиях. К учебе в школе я относился не серьезно, но поведение у меня было отличное, наверное, это и послужило в выборе моей будущей профессии.

После школы, я поступил в институт: так нужно было, что бы окончательно решить для себя – кем я должен быть в этой жизни. Контроля не было, поэтому поведение становилось, не совсем примерным. Может всему виной много соблазнов? Да, всему виной, я сам, и много соблазнов. Так я становился взрослым в светлых и темных тонах, а после окончания института стал серым.