Глава 1. Шесть тысяч четыреста пятьдесят калорий смотрели на Робин

Шесть тысяч четыреста пятьдесят калорий смотрели на Робин.

Она же поправила крышку на яблочной коробке, плотно закрывая чизкейк и другие яства. Затем пробежалась взглядом по разбросанным по всей квартире вещам. Упакованные принадлежности, лыжи – все собрано и готово для совместной с братом ежегодной поездки в коттедж[1] на Гранитном озере.

Внутри Робин поднялась тревога, когда Тэд объявил:

– Прости сестренка, но я должен принять заказ. Полеты с исследовательской группой к горе Логан[2] могут стать постоянными. Они будут сотрудничать с национальным парком Клуэйн[3] ближайшие пять лет. Если повезет, я стану их главным пилотом и все будет в шоколаде. – Тэд заправил выбившуюся прядь волос обратно за ухо сестры. – Я очень не хочу отменять поездку с то....

Робин сделала несколько шагов в сторону, повернулась к брату и плавно задвигала руками, разговаривая на амслене[4].

– Я понимаю, Тэд. Ты должен утроиться на работу. А я по-прежнему собираюсь на Гранит.

– Исключено! Ты не можешь поехать одна.

– Ты же смог.

– Но это совсем другое, Робин.

– Не будь кретином. Я не могу отдохнуть в горах, потому что у меня нет члена?

Тэд вопросительно приподнял бровь.

– Дело не в отсутствии полового органа, сестра, и тебе это хорошо известно. Я очень редко ходил вглубь в одиночестве и если встречал кого-то, то мое достоинство не имело большого значения. Я мужчина, силен физически и могу слышать. Скажи на милость, как ты планируешь разговаривать с незнакомцами?

Робин бросила в брата подушку, прежде чем поднять руки и ответить:

– Я возьму несколько блокнотов. Каковы шансы встретить кого-либо на Граните в это время года? Мы всегда ездим в феврале, потому что в это время года там никого нет. Если ты не заметил, я уже собралась, упаковала еду и взяла отпуск в пекарне. Ты только должен забронировать место на вертолете у своего приятеля Шона. Я никогда не летала до этого. И погоди-ка, что это за язвительное высказывание по поводу силы? Насколько я помню, именно я победила тебя в лыжном спорте, борьбе и азартных играх, братишка, так что не пытайся выкрутиться таким предлогом.

Тэд с прищуром посмотрел на нее.

– Робин, прошу, не упрямься.

– Что?! А годы тренировок пусть идут коту под хвост? Когда-то ты сказал мне: «Умей постоять за себя и делать что необходимо, не смотря на глухоту». Теперь ты хочешь сказать, что твои слова больше ничего не значат?

– Разумеется, нет...

– Хорошо, ведь мне не хочется называть тебя лицемером. Послушай, я должна поехать в Гранит. Мне необходимо на некоторое время убраться из города. Я буду хорошей девочкой, возьму спутниковый телефон и смогу связаться с тобой во вторник.

Тэд провел рукой по волосам и смиренно рухнул на диван.

– Хорошо, ты выиграла. Но если тебе что-то понадобиться, ты позвонишь мне, либо Шону – и он прилетит за тобой. Поняла, Робин? Ты не должна кататься на лыжах, если нет желания.

Робин взглянула на висевшее в холле зеркало. Отражение играло оттенками коричневого. Каштановые волосы до плеч, большие карие глаза с золотистыми вкраплениями, да и кожа по какой-то странной причине всегда слегка загорелая, даже после жизни в Юконе. Упругое тело, способное выдержать более чем десятимильный путь на лыжах. Она каталась с семьей на такое расстояние с девяти лет. И Тэд катался с ней, поэтому прекрасно знал, что она любит каждую минуту, проведенную на лыжах. Робин сосчитала до двадцати.

Медленно.

– Тэд, ты боли ищешь? Если нужно, могу ударить по заднице.

– А что я такого сказал?

Робин решительно подошла к брату и впилась взглядом в его лицо. Тэд, ее приемный брат, также как и родители, имел более темную чем у нее кожу. Короткие черные волосы, по которым он провел пятерней, словно шипы торчали в разные стороны, а темные глаза смотрели на нее в замешательстве.

– Мне нравится кататься на лыжах через озеро. Я люблю бывать в коттедже Гранита. Я в восторге от полета на вертолете, но только потому, что хочу взять сверло для льда и поехать в коттедж. Ты ведь не ожидаешь, что я буду вести себя как несмышленыш, только оттого, что в этот раз рядом не будет тебя.

Тэд схватил сестру за руку, притянул к себе и позволил развернуться, чтобы она смогла прочитать по губам.

– Я был немного снисходительным?

Робин кивнула.

– Прости. Черт, ты вспыльчивая. Рад, что в этот раз ты не кинула в меня чем-то тяжелым.

– Я подумывала. Но мой ледоруб уже упакован.

Тэд видел, как она упаковала еще несколько свертков, взяла рюкзак и поставила его рядом с дверью.

Он потянул сестру за руку, чтобы привлечь ее внимание.

– Тебе необходимо пространство? Ты кажешься очень напряженной.

Робин вернулась к своим лыжам, немного повозилась с крепежами и лишь затем оглянулась на Тэда.

– Да. Чувствую, как смыкаются стены. Все будет отлично, если я побуду какое-то время вдали от города.

– Робин, если кое-что... – Тэд смотрел на что угодно в комнате, кроме нее. Он открывал и закрывал рот пару раз, а затем покачал головой. – Не важно.

Робин тяжело вздохнула.

– Ни слова, Тэд. Ты ведешь себя так не менее раза в год. Насколько глубокой и мрачной ни была бы твоя тайна, я хочу, чтобы ты мне все выложил. Или заткнулся и не будил мое любопытство. Ты гей?

Тэд откинулся на спинку дивана с отвисшей челюстью.

– Робин!!!

– Ну что можно сказать, у тебя на лице меняется двадцать оттенков красного, когда начинаешь заикаться об этом, и я подумала, что тайна имеет отношение к сексу. Мне все равно, если ты гей. В пекарне есть отличный парень...

– Спасибо, но я не гей. Неважно. У тебя есть аэрозоль от медведей[5]?

Робин сдула челку с лица и указала на карман лыжного комбинезона.

– Самая дурацкая штука, какую я когда-либо носила. Никогда не видела медведя. Ни разу за все наши многочисленные поездки.

– Когда-нибудь ты можешь обрадоваться, что он у тебя есть, сестренка.

– Но я могла бы взять по крайне мере пять лишних плиток шоколада. Кстати, насчет сладкого, запомни, если я наберу вес за эту поездку, вина полностью ляжет на тебя.

– Почему?

– Мы в пекарне упаковали весь шоколадный Мокка-чизкейк[6], чтобы лакомиться всю неделю. Теперь я собираюсь страдать и в одиночестве слопать всю вкуснятину.

Робин облизнула губы и улыбнулась брату.

***

Пилот потянул Робин за рукав и указав в двух направлениях: влево – в сторону озера и дальше направо – в сторону коттеджа.

Она покачала головой и пальцем указала налево.

Озеро.

Вертолет накренился влево и сменил курс. Верхний слой снега зашевелился от вращения винтов и белым облаком унесся, оставляя лишь утрамбованный наст под шасси.

Робин подождала пока пилот обойдет вертолет и откроет дверцу, отцепила лыжы от горизонтальных стабилизаторов, а пилот забрал остальные принадлежности с заднего сидения и бросил на снег. В течение минуты она проверяла все ли вещи вынуты и, показав пилоту большой палец, пригнувшись, пробралась к берегу. На мгновение поднялся ветер, когда вертолет взлетал на небольшой холм к северу, чтобы вернуться на Хейнс-Джанкшен[7].

Робин осмотрелась и сделала долгий медленный вдох. Свежий воздух тут же обжег горло. Бескрайнее голубое безоблачное небо. Горы вокруг нее такие высокие и заснеженные. Красивые и подавляющие одновременно. Перед взором Робин простиралось озеро, с большой бухтой у ног девушки, оно растягивалось змеей дальше к югу, исчезая в изгибе гор. Казалось, она наконец-то вернулась домой.

Оглянувшись вокруг, Робин заметила, что коттедж с последнего раза успели отремонтировать. Кто-то починил опоры на крыльце и повесил крюки вдоль северной стены. Лопаты для чистки снега и топоры, которые были похоронены под добрыми четырьмя футами снега в прошлом феврале, теперь висели на видном месте.

Продолжая визуальный осмотр, Робин с удивлением заметила новую постройку в стороне от коттеджа. Слишком маленькую для еще одной спальни, а в дополнительном складе для вещей нужды не было.

Хотя температура была достаточно высокой для февраля, приблизительно три градуса, но холод пробирал до костей если долго стоять на одном месте, поэтому Робин пошла обратно по своим следам, намереваясь отнести вещи в коттедж. Она с удовольствием исследует новую постройку, как только устроится к ночи.

Вскоре рюкзак лежал в дальнем конце крошечного однокомнатного коттеджа на низкой платформе[8]. На ней хватало места для шести расположенных рядом спальных мешков с дополнительной трехфутовой подставкой у ног, которая обычно использовалась в качестве скамьи. Робин осматривалась с минуту и лишь, затем поставила вещи вдоль боковой стены около окна. Вряд ли кто-то еще обнаружит коттедж, но на всякий случай она забила за собой лучшее место.

Вторым заходом она принесла яблочную коробку, заполненную продуктами. Благодаря полету на вертолете это не был привычный сухпаек. У нее имелись свежие фрукты и овощи минимум на четыре дня, несколько превосходных французских батонов и ужасное множество шоколадных Мокка-чизкейков.

«От полета есть определенные преимущества».

Робин поставила коробку на маленький кухонный столик, который располагался у левой стены рядом с печкой. Коттедж был настолько мал, что хватало места только для стола и четырех стульев с правой стороны и узкой скамейки около двери.

Вернувшись к озеру, Робин просверлила лунку во льду, отнесла инструменты в коттедж и повесила на пустой крючок. Остановилась и целую минуту с улыбкой любовалась инструментами. Свой вклад в политику «сделай лучше, чем было до тебя» она внесла, купив эти вещи за двадцать баксов на гаражной распродаже прошлым летом.

Решено, на ужин будет озерная форель. Она едва могла дождаться.

Но сначала надо проверить постройку. Пробираясь по колено в снегу, Робин последними шагами взобралась на ступеньку выше уровня снежного покрова, открыла замок и заглянула внутрь. Перед ней предстала небольшая открытая площадка с двумя окнами и покрытый снегом купол над головой. На уровне головы вдоль стены были вбиты деревянные нагели, а под ними скамейки. В центе комнаты располагалась еще одна дверь.

«О Боже, это что душ в углу?»

Робин с изумлением подошла к ограждению. Кто-то привез душевую кабинку к Гранитному озеру и установил в этой небольшой пристройке. На секунду ее сердце забилось быстрей.

«Интересно, верны ли мои догадки о следующей комнате».

Она поспешно вернулась, открыла центральную дверь и пошла на запах кедра и древесного дыма. В углу стояла старая округлая печь, а вокруг нее речные камни. Два уровня скамеек встроенных в стену и два небольших ведра у печи – вот и вся обстановка.

«Сауна. Кто-то здесь построил сауну».

Она умерла и попала на небеса.

Тэд придет в бешенство узнав, что пропустил такое. Но реальный внутренний спор начался, когда Робин стала решать, хочет она разжечь здесь огонь или по-прежнему собирается идти на рыбалку для ужина.

Робин провела рукой по гладкому дереву и вдохнула роскошный запах. На самом деле, решение было простым. Выбирать не нужно. Разжечь огонь – не большая проблема, а пока комната будет нагреваться, она наловит рыбы.

Следующие несколько часов пролетели быстро. Робин наладила леску, выложила туристический матрас, сумку и разожгла две печи.

К шести стемнело, и Робин лежала на спине на одной из верхних скамеек в натопленной сауне. На ужин она насладилась обжаренной форелью с бокалом Мерло и чувствовала себя очень и очень хорошо. Чувство безысходности покидало тело вместе с потом.

Это стоило того, чтобы выдержать все трудности.

Робин села, зачерпнула немного талого снега из кастрюли над печью и осторожно вылила его на горячие камни, чтобы пустить больше пара по комнате. Заметив, что кастрюлька почти опустела, она выскочила в предбанник и натянула сапоги. Взяв по ведру в каждую руку, Робин открыла дверь и вышла в темноту…

И врезалась во что-то твердое. Высокое и твердое, покрытое... гортэксом[9]?