Глава 21. Я ошеломленно смотрю на эсэмэс, затем поднимаю глаза на своего спящего мужа

Я ошеломленно смотрю на эсэмэс, затем поднимаю глаза на своего спящего мужа. Он болтался где-то до полвторого ночи, пил – с ней! А теперь тихо похрапывает, как ни в чем не бывало, в пьяном забытьи. И выглядит таким невинным и безмятежным.

О нет, нет, нет! Ноги подкашиваются, и я медленно опускаюсь на стул рядом с кроватью, не в силах поверить в то, что только что узнала. Предательство, горькое и унизительное, пронзает меня. Как он мог? Как мог пойти к ней? Обжигающие злые слезы текут по моим щекам. Его ярость и страх, его потребность накричать на меня, выместить на мне свою злость я могу понять и простить. Но это… это предательство – это уж слишком. Я подтягиваю колени к груди и обнимаю их руками, защищая себя и защищая своего Комочка. Покачиваюсь взад-вперед и тихо плачу.

А чего я ждала? Слишком быстро выскочила за него замуж. Я знала… знала, что до этого дойдет. Почему? Почему? Почему? Как он мог так со мной поступить? Он же знает мои чувства к этой женщине. Как он мог побежать к ней? Как? В моем сердце медленно и болезненно глубоко поворачивается нож, разрезая меня на части. Неужели так будет всегда?

Сквозь слезы его распростертая фигура расплывается и мерцает. Ох, Кристиан. Я вышла за него замуж, потому что люблю его и в глубине души знаю, что и он любит меня. Знаю, что любит. Мне вспоминается его невозможно милый подарок на день рождения. «За все наши «впервые» в твой первый день рождения в качестве моей возлюбленной жены. Я люблю тебя. К.».

Нет, нет, нет, я не могу поверить, что вот так вот будет всегда, два шага вперед, три назад! Но с ним так всегда и было. После каждого отступления, после каждой неудачи мы продвигаемся вперед дюйм за дюймом. Он придет в себя… непременно. А я? Оправлюсь ли я от этого… этого предательства? Я думаю о том, каким он был в этот последний, ужасный и чудесный уикенд. Его тихая сила и поддержка, пока мой отец лежал в коме в отделении интенсивной терапии… его сюрприз на мой день рождения, когда он собрал всех родных и друзей вместе… как он опрокинул меня перед «Хитманом» и поцеловал на виду у всех. Ох, Кристиан, ты злоупотребляешь всем моим доверием, всей моей верой… а я люблю тебя.

Но теперь я не одна. Я кладу ладонь на живот. Нет, я не позволю поступать так со мной и нашим Комочком. Доктор Флинн сказал, я должна верить ему – что ж, не в этот раз. Я смахиваю слезы с глаз и вытираю нос тыльной стороной ладони.

Кристиан шевелится и переворачивается, подтягивает ноги с края кровати и сворачивается под одеялом. Он вытягивает руку, словно ища чего-то, потом ворчит и хмурится, но снова засыпает с вытянутой рукой.

Ох, Пятьдесят Оттенков. Что же мне с тобой делать? И что, скажите на милость, ты делал с этой педофилкой миссис Робинсон? Я должна знать.

Я снова смотрю на проклятый текст и быстро придумываю план. Сделав глубокий вдох, я пересылаю сообщение на свой «блэкберри». Дело сделано. Быстро просматриваю другие недавние сообщения, но там лишь послания от Элиота, Андреа, Рос и меня. Ничего от Элены. Что ж, это хорошо. Выхожу из программы, испытывая облегчение, что он не писал ей, и мое сердце подскакивает к горлу. О боже. Фоновые картинки на его телефоне – сплошь мои фотографии, калейдоскоп крошечных Анастейш в различных позах – наш медовый месяц, недавний уикенд на яхте, в Аспене, и несколько снимков, сделанных Хосе. Когда он это сделал? Должно быть, недавно.

Я замечаю иконку электронной почты, и у меня возникает сильный соблазн… Я могу прочитать переписку Кристиана. Посмотреть, разговаривал ли он с ней. Но стоит ли? Затянутая в нефритово-зеленый шелк, моя внутренняя богиня настойчиво кивает, угрюмо сжав рот. Не успев остановить себя, я вторгаюсь в его личную жизнь.

Сотни и сотни мейлов. Я быстро просматриваю их, все они кажутся смертельно скучными… по большей части от Рос, Андреа, от меня и различных сотрудников его компании. От педофилки – ничего. И, к моему облегчению, от Лейлы – тоже.

Один мейл привлекает мое внимание. Он от Барни Салливана, сотрудника службы безопасности Кристиана, и тема послания – «Джек Хайд». Я бросаю виноватый взгляд на Кристиана, но он по-прежнему тихо похрапывает. Никогда не слышала, чтобы он храпел. Я открываю письмо.

Откого: Барни Салливан

Тема: Джек Хайд

Дата: 13 сентября 2011 г., 14:09

Кому: Кристиан Грей

Нами установлено, что белый вэн приехал с Саус-Ирвинг-стрит. Никаких других следов обнаружить не удалось, следовательно, Хайд, вероятно, обосновался в том районе.

Как докладывал вам Уэлч, машина была арендована по фальшивым водительским правам какой-то неизвестной женщиной, хотя нет ничего, что связывало бы ее с районом Саус-Игвинг-стрит.

Подробности о сотрудниках холдинга «ГЭ» и SIP, которые живут в этом районе, – в присоединенном файле, который я переслал также и Уэлчу.

На издательском компьютере Хайда нет ничего о его бывших личных помощниках.

В качестве напоминания – список материалов, извлеченных из компьютера в кабинете Хайда в SIP:

Адреса Греев:

пять квартир в Сиэтле,

две квартиры в Детройте.

Подробные резюме на:

Каррика Грея,

Элиота Грея,

Кристиана Грея,

доктора Грейс Тревельян,

Анастейшу Стил,

Миа Грей.

Газетные и интернет-статьи, относящиеся к:

доктору Грейс Тревельян,

Каррику Грею,

Кристиану Грею,

Элиоту Грею.

Фотографии:

Каррика Грея,

доктора Грейс Тревельян,

Кристиана Грея,

Элиота Грея,

Миа Грей.

Продолжаю расследование. Посмотрю, что еще смогу нарыть.

Б. Салливан, глава службы безопасности ХГЭ

Этот странный мейл моментально отвлекает меня от страданий. Я нажимаю на присоединенный файл, чтобы просмотреть имена в списке, но он явно огромный, слишком велик, чтобы открыться на «блэкберри».

Что я делаю? Уже поздно. У меня был тяжелый день. Ни от педофилки, ни от Лейлы Уильямс сообщений нет, и я нахожу в этом слабое утешение. Бросаю быстрый взгляд на будильник: начало третьего ночи. Сегодня был день откровений. Я скоро стану матерью, а мой муж встречался с врагом. Что ж, пусть поварится в собственном соку. Я не буду с ним спать. Пусть завтра проснется один.

Положив его «блэкберри» на прикроватную тумбочку, я поднимаю свою сумку с пола, бросаю последний взгляд на своего ангельски спящего Иуду и ухожу из спальни.

Запасной ключ от игровой комнаты – на своем обычном месте в шкафчике в кладовой. Я беру его и иду наверх. Из бельевого шкафа достаю подушку, одеяло и простыню, затем отпираю дверь игровой комнаты, вхожу и включаю свет. Странно, что я нахожу запах и обстановку этой комнаты такой успокаивающей, если учесть, что последний раз, когда мы здесь были, я произнесла пароль. Запираю за собой дверь, оставляя ключ в замке. Я знаю, что утром Кристиан кинется на мои поиски, и не думаю, что он станет смотреть здесь, если дверь будет заперта. Что ж, поделом ему.

Я устраиваюсь на честерфильдской кушетке, закутываюсь в одеяло и вытаскиваю из сумки телефон «блэкберри». Проверяю эсэмэски, нахожу ту злополучную от педофилки, которую переслала с телефона Кристиана. Нажимаю «переслать» и печатаю:

Не хочешь, чтобы миссис Линкольн присоединилась к нам, когда мы рано или поздно будем обсуждать это сообщение, которое она прислала тебе? В этом случае тебе не придется бежать к ней потом. Твоя жена.

Я нажимаю «отправить» и переключаю трубку на беззвучный режим. Съеживаюсь под одеялом. Несмотря на всю свою браваду, я потрясена чудовищностью обмана Кристиана. Ведь это должно было быть счастливым временем. Господи, мы же будем родителями! Я оживляю в памяти, как говорю Кристиану, что беременна, и фантазирую, как он от радости падает передо мной на колени, заключает в объятия и говорит, как сильно любит меня и нашего Комочка.

Но вот я здесь, одна мерзну в игровой комнате для БДСМ-фантазий. Внезапно я чувствую себя старой, старше своих лет. Между мной и Кристианом всегда будет вестись борьба характеров, но в этот раз он зашел уж слишком далеко. О чем он думал? Что ж, хочет войны – будет ему война. Я ни за что не спущу ему то, что он побежал к этому чудовищу в женском обличье, как только у нас возникла проблема. Ему придется выбирать: она или мы с Комочком. Я тихо шмыгаю носом, но усталость и нервное напряжение берут свое, и я быстро проваливаюсь в сон.

Я просыпаюсь резко, как от толчка, не сразу сообразив, где нахожусь … Ах да, я же в игровой комнате. Из-за отсутствия окон я не имею представления, который час. Дверная ручка гремит.

– Ана! – кричит Кристиан с той стороны двери. Я застываю, но он не входит. Я слышу приглушенные голоса, но они удаляются. Я выдыхаю и смотрю время на телефоне. Без десяти восемь – и четыре пропущенных звонка и два голосовых сообщения. Пропущенные звонки почти все от Кристиана и один от Кейт. О нет. Должно быть, он звонил ей. У меня нет времени их прослушивать. Я не хочу опоздать на работу.

Я заворачиваюсь в одеяло, беру сумку и иду к двери. Медленно отпираю дверь и выглядываю наружу. Никого не видно. О черт. Пожалуй, это как-то слишком уж мелодраматично. Я закатываю глаза, делаю глубокий вдох и спускаюсь вниз.

Тейлор, Сойер, Райан, миссис Джонс и Кристиан – все стоят у входа в гостиную, а Кристиан раздает распоряжения. Все как один поворачиваются и таращатся на меня. Кристиан все еще в той одежде, в которой спал ночью. Он помятый, растрепанный, бледный и невозможно красивый. Его серые глаза расширены, не знаю, от страха или от гнева. Трудно сказать.

– Сойер, я буду готова выехать минут через двадцать, – бормочу я, поплотнее закутываясь в одеяло.

Он кивает, и все взоры обращаются на Кристиана, который продолжает неотрывно глазеть на меня.

– Хотите завтрак, миссис Грей? – спрашивает миссис Джонс. Я качаю головой.

– Нет, не хочу, спасибо.

Она неодобрительно поджимает губы, но ничего не говорит.

– Где ты была? – спрашивает Кристиан низким и хриплым голосом. Сойер, Тейлор, Райан и миссис Джонс поспешно разбегаются – кто в кабинет Тейлора, кто в фойе, кто на кухню, – как крысы с тонущего корабля.

Я не обращаю внимания на Кристиана и иду к нашей спальне.

– Ана, – окликает он, – ответь мне.

Я слышу его шаги, когда вхожу в спальню, и направляюсь в ванную. Быстро запираю дверь.

– Ана! – Кристиан колотит в дверь. Я включаю душ. Дверь грохочет. – Ана, открой эту чертову дверь!

– Уходи!

– Я никуда не уйду.

– Как хочешь.

– Ана, пожалуйста.

Я захожу в душ, чтобы не слышать. Ох, как тепло! Исцеляющая вода каскадом стекает по мне, смывая с кожи изнеможение прошедшей ночи. О боже, как же хорошо. На миг, на один краткий миг я притворяюсь, что все прекрасно. Я мою голову и к тому времени, когда заканчиваю эту процедуру, чувствую себя лучше, сильнее, готовой смело встретить товарняк по имени Кристиан Грей. Оборачиваю голову полотенцем, быстро вытираюсь еще одним и заворачиваюсь в него.

Отпираю дверь и открываю ее. Кристиан подпирает стену напротив, сложив руки за спиной. Выражение его лица настороженное, как у преследуемого хищника. Я прохожу мимо него и вхожу в гардеробную.

– Ты игнорируешь меня? – ошеломленно спрашивает Кристиан, стоя на пороге гардеробной.

– Как ты догадался? – рассеянно бормочу я, выбирая, что надеть. Ах да, сливовое платье. Я снимаю его с «плечиков», выбираю высокие черные сапоги на «шпильках» и возвращаюсь в спальню. Приостанавливаюсь, ожидая, когда Кристиан отойдет с дороги, что он в конце концов и делает – хорошие манеры все же берут верх. Я чувствую, как он сверлит меня взглядом, когда я прохожу к своему комоду, и украдкой бросаю взгляд в зеркало – Кристиан стоит неподвижно и наблюдает за мной. Жестом, достойным обладательницы «Оскара», я даю полотенцу упасть на пол и делаю вид, что не замечаю своего обнаженного тела. Слышу, как он с шумом втягивает воздух, но остаюсь невозмутимой.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивает он низким голосом.

– А ты как думаешь? – Голос мой мягкий, как бархат, я выуживаю из ящика красивые трусики из черного кружева.

– Ана… – Когда я натягиваю их, он замолкает.

– Пойди спроси свою миссис Робинсон. Уверена, у нее найдется для тебя объяснение, – бормочу я, ища бюстгальтер в пару.

– Ана, я же говорил тебе, она не моя…

– Не желаю ничего слышать, Кристиан, – небрежно отмахиваюсь я. – Время для разговоров было вчера, но вместо этого ты решил устроить скандал и напиться с женщиной, которая несколько лет тебя избивала. Позвони ей. Уверена, она сейчас с радостью выслушает тебя. – Я нахожу лифчик, медленно надеваю его и застегиваю. Кристиан проходит дальше в спальню и упирает руки в бока.

– А почему это ты копалась в моем телефоне? – вопрошает он.

Несмотря на свою решимость, я краснею.

– Вопрос не в этом, Кристиан, – огрызаюсь я. – Вопрос в том, что при первой же возникшей трудности ты побежал к ней.

Его рот складывается в угрюмую линию.

– Все было не так.

– Мне неинтересно. – Взяв пару черных чулок с кружевным верхом, я иду к кровати. Сажусь, вытягиваю ногу и мягко натягиваю на нее тонкий чулок.

– Где ты была? – спрашивает он, глазами следуя за моими руками, но я продолжаю игнорировать его и медленно натягиваю второй чулок. Встав, наклоняюсь, чтобы вытереть волосы насухо. Между раздвинутыми бедрами вижу его босые ноги и ощущаю напряженный взгляд. Вытершись, выпрямляюсь и возвращаюсь к комоду и беру фен.

– Ответь мне. – Голос Кристиана низкий и хриплый.

Я включаю фен, поэтому больше не слышу его и в зеркало наблюдаю за ним сквозь ресницы, пальцами приподнимая и высушивая волосы. Он сверлит меня взглядом, глаза суженные и холодные, даже ледяные. Я отвожу взгляд, сосредоточившись на своей непосредственной задаче, и пытаюсь подавить охвативший меня озноб. Я натужно сглатываю и продолжаю старательно сушить волосы. Он все еще зол как черт. Он бегал к этой проклятой ведьме и злится на меня? Да как он смеет? Когда мои волосы превращаются в буйную шевелюру, я останавливаюсь. Да… так мне нравится. Я выключаю фен.

– Где ты была? – шепчет он холодным арктическим тоном.

– А тебе не все равно?

– Ана, прекрати. Сейчас же.

Я пожимаю плечами, и Кристиан быстро направляется через комнату ко мне. Я разворачиваюсь, отступая назад, когда он протягивает руку.

– Не прикасайся ко мне, – шиплю я, и он цепенеет.

– Где ты была? – рычит он. Руки сжаты в кулаки.

– Уж точно не пила со своим бывшим, – огрызаюсь я. – Ты с ней спал?

Он резко втягивает воздух.

– Что? Нет! – Он потрясенно смотрит на меня, имея наглость выглядеть оскорбленным и разгневанным одновременно. Мое подсознание тихо облегченно выдыхает.

– Ты думаешь, я бы изменил тебе? – Тон у него возмущенный.

– Ты изменил, – рычу я, – тем, что побежал плакаться в жилетку к этой женщине, как бесхребетный слабак. Тем, что обсуждал с ней нашу личную жизнь.

У него отвисает челюсть.

– Бесхребетный. Вот как ты думаешь? – Глаза его сверкают.

– Кристиан, я видела сообщение. Вот то, что я знаю.

– То сообщение было предназначено не для тебя, – рычит он.

– Факт, что я увидела его, когда твой «блэкберри» выпал из кармана пиджака, когда я раздевала тебя, потому что ты был слишком пьян, чтобы раздеться самому. Ты хоть представляешь, какую боль мне причинил тем, что виделся с этой женщиной?

Он тут же бледнеет, но меня уже несет, внутренняя стерва вырвалась на волю.

– Ты помнишь прошлую ночь, когда пришел домой? Помнишь, что ты сказал?

Он тупо смотрит на меня с застывшим лицом.

– Что ж, ты был прав. Я действительно предпочитаю этого беззащитного ребенка тебе. Именно так поступает любой любящий родитель. Именно это должна была сделать твоя родная мать. И мне очень жаль, что она этого не сделала, – потому что, если бы сделала, сейчас мы бы не вели этот разговор. Но ты теперь взрослый – тебе надо вырасти и перестать вести себя как капризный подросток.

Возможно, ты не испытываешь радости по поводу этого ребенка, я тоже не в восторге, учитывая выбор времени и твое такое откровенное неприятие новой жизни, этой плоти от плоти твоей. Но либо ты делаешь это со мной, либо я делаю это без тебя. Решение за тобой. Пока ты упиваешься жалостью и презрением к себе, я еду на работу. А когда вернусь, перенесу свои вещи в комнату наверху.

Он ошарашенно моргает.

– А теперь, с твоего позволения, я бы хотела одеться. – Я тяжело дышу.

Кристиан очень медленно отступает на шаг, выражение лица его ожесточается.

– Это то, чего ты хочешь? – шепчет он.

– Я уже больше не знаю, чего хочу. – Мой тон в точности отражает его, и требуются колоссальные усилия, чтобы изобразить безразличие, когда я небрежно окунаю кончики пальцев в увлажняющий крем и аккуратно наношу его на лицо. Вглядываюсь в отражение в зеркале. Голубые глаза широко открыты, лицо бледное, но щеки пылают. Ты отлично справляешься. Только не отступай. Не отступай.

– Ты не хочешь меня? – шепчет он.

Ну нет… даже и не думай, Грей.

– Я ведь все еще здесь, не так ли? – резко бросаю я. Взяв тушь, наношу вначале на правый глаз.

– Ты думала о том, чтобы уйти? – Его слова едва слышны.

– Когда твой муж предпочитает компанию своей бывшей любовницы, это обычно недобрый знак.

Я удерживаю презрение как раз на нужном уровне, уклоняясь от ответа на вопрос. Теперь – блеск для губ. Я выпячиваю свои блестящие губы и разглядываю их в зеркале. Оставайся сильной, Стил… то есть Грей. Проклятье, я даже не помню своего имени. Я беру сапоги, снова иду к кровати и быстро натягиваю их выше колен. Вот так. Знаю, что выгляжу чертовски сексуально в сапогах и одном белье. Встав, бесстрастно смотрю на него. Он моргает, и глаза его окидывают мое тело быстрым жадным взглядом.

– Я знаю, что ты делаешь, – бормочет он, и в голосе его появляются теплые соблазнительные нотки.

– Да? – Мой голос срывается. Нет, Ана… держись.

Он сглатывает и делает шаг вперед. Я отступаю назад и вскидываю руки.

– Даже не думай об этом, Грей, – предостерегающе шепчу я.

– Ты моя жена, – говорит он мягко, угрожающе.

– Я беременная женщина, которую ты вчера бросил, и если ты дотронешься до меня, я закричу на весь дом.

Его брови ошеломленно ползут вверх.

– Ты закричишь?

– Как резаная. – Я суживаю глаза.

– Никто тебя не услышит, – бормочет он; взгляд напряженный, и мне на миг вспоминается утро в Аспене. Нет. Нет. Нет.

Ты пытаешься меня напугать? – отрывисто спрашиваю я, намеренно стараясь осадить его.

Это срабатывает. Он замирает и сглатывает.

– Я этого не хотел. – Он хмурится.

Я едва дышу. Если он дотронется до меня, я не устою. Мне известна власть, которую он имеет над моим предательским телом. Да, известна. Я цепляюсь за свой гнев.

– Я должен был выпить с кем-нибудь, с кем когда-то был близок. Мы выяснили отношения. Я больше не собираюсь с ней видеться.

– Ты искал ее?

– Вначале нет. Я пытался увидеться с Флинном. Но оказался в салоне, сам не знаю как.

– И ты ждешь, чтобы я поверила, что ты больше не будешь с ней видеться? – Я не могу сдержать злость и шиплю на него. – А как насчет следующего раза, когда я переступлю какую-нибудь воображаемую черту? Это тот самый спор, который мы ведем снова и снова, словно бегаем по кругу. Если я опять что-то напортачу, ты снова побежишь к ней?

– Я больше не собираюсь с ней видеться, – говорит он с пугающей категоричностью. – Она наконец поняла, что я чувствую.

Я недоуменно моргаю.

– И что это значит?

Он выпрямляется и приглаживает ладонью волосы, раздраженный, рассерженный и безмолвный. Я захожу с другой стороны.

– Почему ты можешь разговаривать с ней, но не со мной?

– Я был жутко зол на тебя. Как зол и сейчас.

– Да что ты говоришь! – огрызаюсь я. – Это я жутко зла на тебя. Зла за то, что был такой холодный и бесчувственный вчера, когда я нуждалась в тебе. Зла, что ты сказал, будто я забеременела нарочно, когда это неправда. Зла за то, что ты предал меня.

Мне удается сдержать всхлип. Рот его потрясенно открывается, и Кристиан на миг прикрывает глаза, как будто я его ударила. Я сглатываю. Спокойно, Анастейша.

– Мне надо было внимательнее отнестись к уколам, но я сделала это не нарочно. Эта беременность для меня тоже как гром среди ясного неба, – бормочу я, стараясь сохранять хоть каплю вежливости. – Возможно, укол оказался неэффективным.

Он сверлит меня взглядом и молчит.

– Ты вчера здорово накосячил, – шепчу я, кипя от гнева. – Мне очень нелегко было эти последние несколько недель.

– А ты здорово накосячила три или четыре недели назад. Или когда ты там забыла про свой укол.

– Да упаси меня бог быть такой идеальной, как ты!

Ох, остановись, остановись, остановись! Мы стоим, сверкая друг на друга глазами.

– Какое представление, миссис Грей, – говорит он.

– Что ж, рада, что, даже брюхатая, я тебя забавляю.

Он тупо глазеет на меня.

– Мне нужен душ, – бормочет он.

– А я уже достаточно развлекла тебя.

– Развлечение было что надо, – шепчет он. Шагает вперед, и я снова отступаю назад.

– Нет.

– Мне не нравится, что ты не позволяешь мне дотронуться до тебя.

– Смешно, а?

Глаза его снова превращаются в узкие щелки.

– Мы мало что решили, да?

– Я бы сказала, ничего. Не считая того, что я переезжаю из этой спальни.

Глаза его вспыхивают и на миг расширяются.

– Она ничего для меня не значит.

– Кроме тех случаев, когда нужна тебе.

– Она мне не нужна. Мне нужна ты.

– Вчера не была нужна. Эта женщина мне глубоко противна, Кристиан, ты же знаешь.

– Она ушла из моей жизни.

– Хотелось бы тебе верить.

– Бога ради, Ана.

– Пожалуйста, дай мне одеться.

Он вздыхает и вновь приглаживает рукой волосы.

– До вечера, – говорит он унылым, лишенным чувства голосом.

На краткий миг у меня возникает желание заключить его в объятия и утешить… но я не поддаюсь этому желанию, потому что слишком зла. Кристиан поворачивается и идет в ванную. Я стою как вкопанная, пока не слышу, что дверь закрылась.

Я тащусь к кровати и плюхаюсь на нее. И моя внутренняя богиня, и мое подсознание аплодируют мне стоя. Я не прибегла к слезам, крику или убийству и устояла перед его секс-мастерством. Я заслуживаю награды, но чувствую себя такой подавленной. Черт, мы ничего не решили. Мы на грани разрыва. Неужели наш брак под угрозой? Почему он не понимает, как глупо и подло повел себя, побежав к этой женщине? И что он имел в виду, когда сказал, что больше никогда не будет с ней видеться? Как, скажите на милость, я могу в это поверить? Я бросаю взгляд на будильник: половина девятого. Дьявольщина! Я не хочу опоздать. Я делаю глубокий вдох.

– Второй раунд был тупиковым, Маленький Комочек, – шепчу я, похлопывая себя по животу. – Возможно, папочка – дело проигранное, но я надеюсь, что нет. Зачем, ну зачем ты появился так рано, Маленький Комочек? Все только-только стало налаживаться. – Губа моя дрожит, но я делаю глубокий очищающий вдох и беру под контроль свои растрепанные чувства. – Пошли, ударно поработаем.

Я не говорю Кристиану «до свидания». Он все еще в душе, когда мы с Сойером уходим. В машине я смотрю через тонированное стекло, мое самообладание дает трещину, и на глазах выступают слезы. Настроение отражается в сером, сумрачном небе, и меня охватывает какое-то дурное предчувствие. Мы совсем не поговорили о ребенке. У меня было меньше суток, чтобы свыкнуться с новостью о ребенке, у Кристиана – и того меньше.

– Он даже не знает твоего имени. – Я глажу живот и вытираю слезы с лица.

– Миссис Грей. – Сойер прерывает мои мысли. – Мы приехали.

– А. Спасибо, Сойер.

– Я собираюсь сбегать в магазин, мэм. Принести вам чего-нибудь?

– Нет. Спасибо, не надо. Я не голодна.

Ханна уже приготовила для меня латте. Я делаю глоток, и меня начинает мутить.

– Э… можно мне чаю, пожалуйста? – смущенно бормочу я. Я знала, что не без причины никогда особенно не любила кофе. Черт, как отвратительно пахнет.

– Ты в порядке. Ана?

Я киваю и спешу укрыться в своем кабинете. Звонит мой «блэкберри». Это Кейт.

– Почему Кристиан тебя искал? – спрашивает она без предисловий.

– Доброе утро, Кейт. Как ты?

– Не увиливай, Стил. Что случилось? – Инквизиция Кэтрин Кавана начинается.

– Мы с Кристианом поссорились, вот и все.

– Он обидел тебя?

Я закатываю глаза.

– Да, но не так, как ты думаешь. – Сейчас я не могу говорить с Кейт. Я знаю, что расплачусь, а я ведь так горда собой за то, что утром не сломалась. – Кейт, у меня встреча. Я тебе перезвоню.

– Хорошо. Ты в порядке?

– Да. – Нет. – Я позвоню тебе позже, ладно?

– Ладно, Ана, пусть будет по-твоему. Я с тобой.

– Я знаю, – шепчу я, и глаза мои опять на мокром месте от ее добрых слов. Я не расплачусь. Не расплачусь.

– Рэй в порядке?

– Да, – выдавливаю я.

– Ох, Ана, – шепчет она.

– Не надо.

– Ладно. Потом поговорим.

– Да.

В течение утра я время от времени проверяю электронную почту, надеясь на веточку от Кристиана. Но ничего нет. К середине дня сознаю, что он не собирается связываться со мной вообще и что он все еще зол. Что ж, я тоже все еще зла. Я с головой ухожу в работу, делая перерыв лишь на ланч, чтобы съесть бутерброд с сыром и лососиной. Просто удивительно, насколько лучше я себя чувствую после того, как что-то съела.

В пять часов мы с Сойером едем в больницу навестить Рэя. Сойер еще более бдителен и даже чрезмерно заботлив. Это раздражает. Когда мы подходим к палате Рэя, он не отстает ни на шаг.

– Принести вам чаю, пока вы будете с отцом? – спрашивает он.

– Нет, спасибо, Сойер. Ничего не нужно.

– Я подожду на улице. – Он открывает передо мной дверь, и я рада, что на какое-то время от него избавлюсь.

Рэй сидит в кровати и читает журнал. Он выбрит, одет в пижамную куртку и выглядит совсем как прежде.

– Привет, Анни. – Он улыбается. И его лицо вытягивается.

– Ох, папа… – Я бросаюсь к нему, и совсем не характерным для него жестом он широко раскрывает объятия и обнимает меня.

– Анни? – шепчет он. – Что случилось? – Он крепко прижимает меня и целует в волосы.

В его руках я сознаю, какими редкими были такие моменты между нами. Но почему? Не потому ли я так люблю забираться к Кристиану на колени? Через минуту я отстраняюсь и сажусь на стул рядом с кроватью. Брови Рэя озабоченно сдвинуты.

– Расскажи своему старику.

Я качаю головой. Ему не нужны мои проблемы.

– Все нормально, папа. Ты хорошо выглядишь. – Я сжимаю его руку.

– Чувствую себя почти человеком, хотя нога в гипсе адски чешется.

Я улыбаюсь.

– Ох, папа, я так рада, что тебе лучше.

– Я тоже, Анни. Мне бы хотелось когда-нибудь покачать внуков на этой чешущейся коленке. Ни за что на свете не хочу это пропустить.

Я недоуменно моргаю. Черт. Он знает? И я борюсь со слезами, которые пощипывают уголки глаз.

– Вы с Кристианом ладите?

– Мы поссорились, – шепчу я, преодолевая ком в горле. – Но мы разберемся.

Рэй кивает.

– Он отличный парень, твой муж, – говорит он успокаивающе.

– У него временами бывают заскоки. Что сказали врачи?

Сейчас я не хочу говорить о своем муже, это для меня болезненная тема.

Я возвращаюсь в «Эскалу», Кристиана нет дома.

– Кристиан звонил и сказал, что задержится на работе, – сообщает мне миссис Джонс извиняющимся тоном.

– А. Спасибо, что дали мне знать.

Почему он не мог мне позвонить? Господи, кажется, все и в самом деле очень плохо. Мне вспоминается наш спор из-за брачных обетов и как он тогда злился и дулся. Но оскорбленная сторона здесь я.

– Чего бы вы хотели поесть? – В глазах миссис Джонс – решительный стальной блеск.

– Пасту.

Она улыбается.

– Спагетти, пенне, фузилли?

– Спагетти. С вашим болоньезе.

– Я мигом. И, Ана… вы должны знать, что сегодня утром, когда мистер Грей думал, что вы ушли, он был в отчаянии. Он был просто не в себе. – Миссис Джонс с нежностью улыбается.

Ох…

В девять его все еще нет. Я сижу за столом в библиотеке в недоумении. Звоню ему.

– Ана, – говорит он, голос сдержанный и холодный.

– Привет.

До меня доносится тихий вздох.

– Привет, – отзывается он.

– Ты придешь домой?

– Позже.

– Ты в офисе?

– Да. А где я, по-твоему, могу быть?

С ней.

– Я отпущу тебя.

Никто из нас не вешает трубку, молчание тянется и тянется между нами.

– Спокойной ночи, Ана, – говорит он в конце концов.

– Спокойной ночи, Кристиан.

Он отключается.

А, черт. Я смотрю на «блэкберри». Не знаю, чего он от меня ждет. Я не собираюсь позволить ему одержать легкую победу. Да, он зол, это понятно, и я тоже зла. Но мы там, где мы есть. Не я побежала плакаться в жилетку своей бывшей любовнице-педофилке. Я хочу, чтоб он признал, что такое поведение неприемлемо.

Я откидываюсь в кресле, смотрю на бильярдный стол в библиотеке и вспоминаю то веселое время, когда мы играли в снукер. Я кладу ладонь на живот. Может, просто еще слишком рано. Может, этого не должно быть… Но не успеваю я подумать об этом, как мое подсознание кричит: «Нет!» Если я прерву эту беременность, то никогда не прощу этого ни себе, ни Кристиану.

– Ох, Комочек, что ты с нами сделал?

Я не могу заставить себя разговаривать с Кейт. Не могу вообще ни с кем разговаривать. Я пишу ей эсэмэску, обещая, что скоро позвоню.

К одиннадцати глаза уже слипаются. Смирившись, поднимаюсь в свою старую комнату. Свернувшись калачиком под одеялом, наконец даю волю слезам, шумно и горько всхлипывая в подушку…

Просыпаюсь с тяжелой головой. В огромное окно комнаты льется бодрящий осенний свет. Смотрю на будильник – половина восьмого. Моя первая мысль: «Где Кристиан?» Я сажусь и свешиваю ноги с кровати. На полу рядом с кроватью – серебристо-серый галстук Кристиана, мой любимый. Вчера вечером, когда я ложилась, его здесь не было. Я поднимаю галстук, глажу шелковистую ткань пальцами, потом прижимаю к щеке. Кристиан был здесь, смотрел на меня, спящую. И искорка надежды вспыхивает у меня в душе.

Я спускаюсь вниз. На кухне хлопочет миссис Джонс.

– Доброе утро, – бодро говорит она.

– Доброе утро. Кристиан?

Ее лицо вытягивается.

– Он уже ушел.

– Значит, он приезжал домой? – Я должна проверить, даже несмотря на то, что у меня есть его галстук в виде доказательства.

– Приезжал. – Она медлит в нерешительности, потом говорит: – Ана, пожалуйста, простите, что лезу не в свое дело, но не сдавайтесь. Он упрямец.

Я киваю, и она замолкает. Уверена, выражение моего лица говорит ей, что сейчас у меня нет желания обсуждать своего блудного мужа.

Приехав на работу, проверяю электронную почту. Сердце мое пускается вскачь, когда я вижу одно письмо от Кристиана.

Откого: Кристиан Грей

Тема: Портленд

Дата: 15 сентября 2011 г., 06:45

Кому: Анастейша Грей

Ана, я сегодня лечу в Портленд, надо закончить одно срочное дело. Я подумал, ты захочешь знать.

Кристиан Грей, генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Ох. Слезы щиплют глаза. Желудок протестует. О боже, меня сейчас стошнит! Я рысью бегу в туалет и только-только успеваю вывернуть свой завтрак в унитаз. Я опускаюсь на пол кабинки и обхватываю голову руками. Господи, можно ли быть еще несчастнее? Через некоторое время раздается тихий стук в дверь.

– Ана? – Это Ханна.

Черт.

– Да?

– Ты в порядке?

– Буду через минуту.

– К тебе пришел Бойс Фокс.

Только не это.

– Проводи его в зал заседаний. Я сейчас приду.

– Хочешь чаю?

– Пожалуйста.

После ланча – еще один бутерброд с сыром и лососиной, который, к счастью, остался во мне – я сижу, апатично таращась в компьютер, ищу вдохновения и гадаю, как мы с Кристианом решим нашу огромную проблему.

Звонит мой «блэкберри», и я подпрыгиваю от неожиданности. Смотрю на экран – это Миа. Господи, только ее мне сейчас не хватает с ее словоохотливостью и энтузиазмом. Я медлю, раздумывая, может, просто не отвечать, но вежливость берет верх.

– Да, Миа, – бодро говорю я.

– Ну, здравствуй, Ана, сколько лет сколько зим, – отвечает знакомый мужской голос.

Волосы шевелятся у меня на голове, по телу ползут мурашки, а внутри все холодеет.

Это Джек Хайд.

Date: 2015-09-02; view: 295; Нарушение авторских прав