Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 18. Просыпаюсь и открываю глаза в яркое сентябрьское утроПросыпаюсь и открываю глаза в яркое сентябрьское утро. Мне так тепло и уютно под чистыми, накрахмаленными простынями, и, сориентировавшись через мгновение, я испытываю дежавю. Ну конечно, я в «Хитмане». – Черт! Папа! – громко вскрикиваю я, вспомнив с тревогой, сжимающей сердце и переворачивающей душу, почему я в Портленде. – Эй. – Кристиан сидит на краю кровати. Он гладит меня по щеке костяшками пальцев, и я тут же успокаиваюсь. – Я звонил утром в отделение интенсивной терапии. Рэй нормально пережил ночь. Все хорошо. – Ох, слава богу. Спасибо. Он наклоняется и прижимается к моему лбу губами. – Доброе утро, Ана, – шепчет он и целует меня в висок. – Привет, – бормочу я. Кристиан уже встал, на нем черная майка и голубые джинсы. – Привет, – отвечает он, глаза мягкие и теплые. – Хочу поздравить тебя с днем рождения. Не против? Я нерешительно улыбаюсь и глажу его по щеке. – Нет, конечно. Спасибо. За все. Он хмурит брови. – За все? – За все. На его лице отражается замешательство, но лишь мимолетно, и в широко открытых глазах читается приятное ожидание. – Вот. – Он вручает мне маленькую, красиво упакованную коробочку с крошечной подарочной карточкой. Несмотря на всю тревогу за отца, я чувствую радостное волнение Кристиана, и оно заразительно. За все наши «впервые» в твой первый день рождения в качестве моей возлюбленной жены. Я люблю тебя. К. Как же это мило! – Я тоже люблю тебя. Он усмехается. – Открой. Осторожно, чтобы не порвать, развернув бумагу, нахожу красивую коробочку из красной кожи. «Картье». Я это знаю благодаря своим купленным с рук серьгам и часам. Осторожно открываю коробку и обнаруживаю изящный браслет с брелоками из серебра, платины или белого золота – не знаю, но он совершенно очарователен. К нему прицеплены несколько брелоков: Эйфелева башня, лондонское черное такси, вертолет «Чарли Танго», катамаран «Грейс», кровать и рожок мороженого. Я поднимаю на него вопросительный взгляд. – Ванильное? – Он сконфуженно пожимает плечами, и я не могу не рассмеяться. Ну конечно! – Кристиан, какая прелесть. Спасибо. Он широко улыбается. – Больше всего мне нравится сердечко. Это медальон. – Ты можешь вложить в него фото или еще что-нибудь. – Твое фото. – Я взглядываю на него сквозь ресницы. – Всегда в моем сердце. Я нежно поглаживаю два последних брелока: букву «К» – о да, я была его первой подружкой, которая называла его по имени. От этой мысли я улыбаюсь. И, наконец, ключик. – От моего сердца и души, – шепчет он. Слезы щиплют глаза. Я кидаюсь к нему, обвиваю за шею руками и устраиваюсь на коленях. – Какой тщательно продуманный подарок. Он мне безумно нравится. Спасибо, – бормочу ему на ухо. Ох, как же хорошо он пахнет: чистотой, свежим бельем, гелем для душа и Кристианом. Как дом, мой дом. К глазам подступают слезы. Он тихо стонет и заключает меня в нежные объятия. – Я не знаю, что бы я делала без тебя. – Голос мой срывается, когда я пытаюсь сдержать захлестывающую меня волну эмоций. Он натужно сглатывает и крепче обнимает меня. – Пожалуйста, не плачь. Я неделикатно шмыгаю носом. – Прости. Просто я так счастлива и опечалена и обеспокоена в одно и то же время. Этакая горькая радость. – Эй. – Голос мягкий как шелк. Приподняв мою голову, он запечатлевает нежный поцелуй на губах. – Я понимаю. – Знаю, – шепчу я и в награду снова получаю застенчивую улыбку. – Хотел бы я, чтобы мы оказались в более счастливых обстоятельствах и дома. Но мы здесь. – Он вновь сконфуженно пожимает плечами. – А теперь давай-ка вставай. После завтрака проведаем Рэя.
После того как я облачаюсь в свои новые джинсы и майку, ко мне, хоть и ненадолго, возвращается аппетит. Я знаю, Кристиан рад видеть, что я ем гранолу и греческий йогурт. – Спасибо, что заказал мой любимый завтрак. – Это же твой день рождения, – мягко говорит Кристиан. – И перестань меня благодарить. – Он закатывает глаза с наигранным раздражением и в то же время с нежностью, как мне кажется. – Просто хочу, чтоб ты знал, что я ценю это. – Анастейша, я ведь твой муж. Это мой долг. – Он серьезно смотрит на меня; ну конечно, Кристиан всем командующий и все контролирующий – как я могла забыть… и хочу ли я, чтобы было по-другому? Я улыбаюсь. – Да. Он бросает на меня озадаченный взгляд, затем качает головой. – Пошли? – Только почищу зубы. Усмехается. – Хорошо. Почему он усмехается? Эта мысль не дает мне покоя, когда я направляюсь в ванную. В голове неожиданно вспыхивает воспоминание. Я пользовалась его зубной щеткой в ту нашу с ним первую ночь. Усмехнувшись, хватаю его зубную щетку как дань тому первому разу. Смотрю на себя, пока чищу зубы. Бледная, слишком бледная. В тот раз я была незамужняя, а теперь замужем в двадцать два! Старею. Я полощу рот. Подняв руку, встряхиваю, и брелоки на браслете мелодично позвякивают. Откуда мой любимый Пятьдесят Оттенков всегда точно знает, что мне подарить? Делаю глубокий вдох, пытаясь распознать чувство, все еще таящееся в душе, и снова с нежностью смотрю на браслет. Могу поспорить, он стоит целое состояние. А, ну что ж. Он может себе это позволить. Мы идем к лифту, Кристиан берет мою руку и целует костяшки пальцев, подушечкой большого поглаживая «Чарли Танго» на браслете. – Тебе нравится? – Больше чем нравится. Я его просто обожаю. Как и тебя. Он улыбается и снова целует мою руку. Я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Быть может, потому, что сейчас утро, а утром жизнь всегда кажется более многообещающей, чем ночью. Или, быть может, дело в очаровательном подарке мужа. Или, возможно, оттого, что Рэю не хуже. Мы заходим в пустой лифт, я поднимаю взгляд на Кристиана. Его глаза вспыхивают, и он снова усмехается. – Не надо, – шепчу я, когда двери закрываются. – Что не надо? – Смотреть на меня так. – Проклятая бумажная работа, – бормочу я, улыбаясь. Он смеется беззаботным, мальчишеским смехом. Привлекает меня в свои объятия и приподнимает мою голову. – Когда-нибудь я арендую этот лифт на целый день. – Всего лишь на день? – Я выгибаю бровь. – Миссис Грей, какая ж вы ненасытная. – Когда дело касается тебя – да. – Очень рад это слышать. – Он нежно целует меня. И я не знаю, оттого ли, что мы в этом лифте, или оттого, что он не трогал меня больше суток, или просто все дело в его одурманивающей близости, но желание разворачивается и лениво растягивается у меня в животе. Я зарываюсь пальцами в шевелюру Кристиана и углубляю поцелуй, толкаю к стене и прижимаюсь к нему всем телом. Он стонет мне в рот и обхватывает за голову, пока мы целуемся – по-настоящему целуемся, исследуя языками такую знакомую, но все еще такую новую, такую волнующую территорию – рты друг друга. Моя внутренняя богиня впадает в экстаз, освобождая мое либидо из затворничества. Я беру дорогое лицо в ладони. – Ана, – выдыхает он. – Я люблю тебя, Кристиан Грей. Не забывай об этом, – шепчу я, глядя в его потемневшие серые глаза. Лифт плавно останавливается, и двери открываются. – Пошли посмотрим, как так твой отец, пока я не решил арендовать лифт сегодня же. – Он быстро целует меня, берет за руку и выводит в вестибюль. Мы проходим мимо консьержа, и Кристиан подает какой-то чуть заметный сигнал улыбающейся женщине средних лет за стойкой. Она кивает и вытаскивает свой телефон. Я бросаю на Кристиана вопросительный взгляд, и он отвечает мне своей загадочной улыбкой. Я хмурюсь и на мгновение замечаю, что он нервничает. – А где Тейлор? – спрашиваю я. – Мы скоро его увидим. Ну конечно, он подгоняет машину. – А Сойер? – Выполняет кое-какие поручения. Какие поручения? Кристиан уклоняется от вертящейся двери, и я знаю – это потому, что он не хочет отпускать мою руку. Эта мысль согревает меня. Снаружи – мягкое утро позднего лета, но в воздухе уже чувствуется запах приближающейся осени. Я озираюсь, ища «Ауди» и Тейлора. Рука Кристиана сжимает мою, и я вскидываю на него глаза. Какой-то он взволнованный. – Что случилось? Он пожимает плечами. Меня отвлекает урчание мотора. Оно какое-то гортанное… знакомое. Когда я оборачиваюсь, чтобы обнаружить источник звука, он прекращается. Тейлор выбирается из белой спортивной машины, остановившейся перед нами. Бог ты мой! Это же «R-8». Я резко разворачиваюсь к Кристиану, который осторожно за мной наблюдает. «Ты можешь купить мне такую на день рождения… белую, пожалуй». – С днем рождения, – говорит он, и знаю, что он оценивает мою реакцию. Я потрясенно таращусь на него, потому что больше просто ни на что не способна. Кристиан протягивает ключи. – Ты просто псих, – шепчу я. Он купил мне чертову «Ауди R-8»! Мама дорогая. В точности как я просила! Мое лицо расплывается в широченной улыбке, а моя внутренняя богиня делает кувырок назад в высоком прыжке. Я подпрыгиваю на месте в порыве неудержимой, неукротимой радости. Выражение лица Кристиана, как в зеркале, отражает мое, и я кидаюсь ему на шею. Он кружит меня. – У тебя денег больше, чем здравого смысла! – воплю я. – Здорово! Спасибо. – Он останавливается и внезапно низко опрокидывает меня. От неожиданности я хватаю его за руки. – Для вас – все, что угодно, миссис Грей. – Он улыбается, глядя на меня сверху. Наклоняется и целует. Уфф. Какая публичная демонстрация любви. – Поехали навестим твоего отца. – Да. И я поведу? Он усмехается. – Конечно. Это же твоя машина. – Ставит меня и отпускает, и я бегу к водительской дверце. Тейлор открывает ее для меня, широко улыбаясь. – С днем рождения, миссис Грей. – Спасибо, Тейлор. – Я пугаю его тем, что быстро обнимаю, и он неуклюже отвечает на мое объятие. Я забираюсь в машину, и все еще пунцовый Тейлор быстро захлопывает за мной дверцу. – Езжайте осторожно, миссис Грей, – ворчливо говорит он. Я ослепительно улыбаюсь, не в силах сдержать радостное возбуждение. – Хорошо, – обещаю я, вставляя ключ в зажигание. Кристиан усаживается рядом со мной. – Не усердствуй. Никто за нами сейчас не гонится, – предупреждает он. Я поворачиваю ключ, и мотор с ревом просыпается. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и в боковые и, дождавшись короткого перерыва в движении, эффектно разворачиваюсь и с ревом устремляюсь в сторону городской больницы скорой помощи. – Эй, эй! – обеспокоенно восклицает Кристиан. – Что? – Не хочу, чтоб ты оказалась в отделении интенсивной терапии рядом со своим отцом. Потише, – рычит он, не допуская возражений. Я снижаю скорость и усмехаюсь ему. – Лучше? – Намного, – говорит он, изо всех стараясь выглядеть строгим, – и ничего у него не выходит.
Состояние Рэя остается без изменений. Это возвращает меня на землю после головокружительной езды. Мне и вправду надо ездить поосторожнее. Кто может поручиться, что откуда-нибудь на тебя не выскочит очередной пьяный водитель? Надо спросить Кристиана, что стало с тем придурком, который врезался в Рэя, – уверена, он знает. Несмотря на трубочки и проводки, отец выглядит немного лучше, и кажется, щеки у него уже не такие бледные. Пока я рассказываю ему о своем утре, Кристиан идет в комнату ожидания, чтобы сделать несколько звонков. Сестра Келли тоже тут, проверяет трубки и провода Рэя и делает записи в карту. – Все показатели хорошие, миссис Грей. – Она тепло улыбается мне. – Это очень обнадеживает. Чуть погодя появляется доктор Кроув с двумя ассистентками и бодро заявляет: – Миссис Грей, пора везти вашего отца в рентгеновский кабинет. Сделаем ему МРТ. – Это долго? – Около часа. – Я подожду. Хочу знать результат. – Разумеется, миссис Грей. Я иду в пустую, по счастью, комнату ожидания, где Кристиан, расхаживая взад-вперед, говорит по телефону. Разговаривая, он смотрит в окно на панорамный вид Портленда. Поворачивается ко мне, когда я закрываю дверь, с сердитым видом. – Какое превышение?.. Ясно… Все обвинения, все. Отец Аны в отделении интенсивной терапии. Хочу, чтоб он ответил по всей строгости закона, папа… хорошо. Держи меня в курсе. – Он дает отбой. – Тот водитель? Кивает. – Какое-то пьяное отребье из южного Портленда, – рычит он, и я шокирована как словами, так и презрительным тоном. Он подходит ко мне, и его голос смягчается. – Закончила с Рэем? Хочешь уехать? – Э… нет. – Я вглядываюсь в него, все еще потрясенная этой вспышкой злобы. – Что случилось? – Ничего. Рэя повезли делать томограмму мозга. Я бы хотела дождаться результатов. – Хорошо. Подождем. – Он садится и протягивает руки. Поскольку мы одни, я с готовностью уютно сворачиваюсь у него на коленях. – Не так я думал провести этот день, – шепчет он мне в волосы. – Я тоже, но сейчас чувствую себя гораздо увереннее. Приезд твоей мамы очень мне помог. Так любезно с ее стороны приехать. Кристиан гладит меня по спине и кладет подбородок мне на макушку. – Моя мама – удивительная женщина. – Да. Тебе очень повезло с ней. Кристиан кивает. – Надо позвонить маме. Рассказать о Рэе, – бормочу я, и Кристиан застывает. – Странно, что она до сих пор не позвонила мне. До меня доходит, и я хмурюсь. В сущности, я обижена. В конце концов, у меня же день рождения, и она присутствовала при моем рождении. Почему не позвонила? – Может, звонила, – говорит Кристиан. Я выуживаю из кармана «блэкберри». Пропущенных звонков нет, зато несколько сообщений с днем рождения: от Кейт, Хосе, Миа и Итана. От мамы ничего. Я уныло качаю головой. – Позвони ей сейчас, – мягко советует Кристиан. Я звоню, но ответа нет, только автоответчик. Я не оставляю сообщения. Как родная мать могла забыть про день рождения дочери? – Не отвечает. Позвоню позже, когда узнаю результаты томографии. Кристиан сжимает обнимающие меня руки, трется носом о волосы и благоразумно воздерживается от замечаний по поводу маминой невнимательности. Я скорее чувствую, чем слышу вибрацию его «блэкберри». Он не позволяет мне встать, но неуклюже вытаскивает его из кармана. – Андреа, – отрывисто бросает он, снова сама деловитость. Я делаю еще одну попытку встать, и он не дает. Я снова льну к его груди и слушаю односторонний разговор. – Хорошо. Расчетное время прибытия? В котором часу?.. А как насчет… э… остального? – Кристиан бросает взгляд на часы. – «Хитман» оставил все детали?.. Хорошо… Да. Я могу задержаться до утра понедельника, но на всякий случай пришли мне это электронной почтой – я распечатаю, подпишу и отправлю тебе обратно… Это может подождать. Поезжай домой, Андреа… Нет, у нас все хорошо, спасибо. – Он отключается. – Все в порядке? – Да. – Это насчет тайваньцев? – Да. – Он ерзает подо мной. – Я слишком тяжелая? Он фыркает. – Нет, детка. – Ты беспокоишься из-за этой сделки с тайваньцами? – Нет. – Я думала, это важно. – Важно. От этого зависит наша верфь. На карту поставлено множество рабочих мест. Ого! – Мы просто обязаны продать ее. Это работа Сэма и Роба. Но при нынешнем состоянии экономики шансы у всех у нас невелики. Я зеваю. – Я утомляю вас, миссис Грей? – Он снова трется носом о мои волосы. – Нет! Никогда… мне просто очень уютно у тебя на коленях. Нравится слушать про твой бизнес. – Правда? – Он, кажется, удивлен. – Конечно. – Я отклоняюсь, чтобы посмотреть прямо на него. – Мне нравится слушать все, чем ты соизволяешь со мной поделиться. – Улыбаюсь, а он смотрит на меня, забавляясь и качая головой. – Всегда жадны до информации, миссис Грей? – Расскажи мне, – прошу я его, вновь уютно устраиваясь у него на коленях. – Что рассказать? – Почему ты это делаешь. – Что делаю? – Так работаешь. – Мужчина должен зарабатывать себе на жизнь, – улыбается он. – Кристиан, ты зарабатываешь больше, чем на жизнь, – с иронией говорю я. Он хмурится и с минуту молчит. Думаю, он не собирается выдавать никаких секретов, но он удивляет меня. – Я не хочу быть бедным, – говорит он слегка осипшим голосом. – Я это уже проходил и не намерен к этому возвращаться. Кроме того… это игра. На победу. Игра, которую я всегда находил очень легкой. – В отличие от жизни, – тихо замечаю я, потом сознаю, что произнесла слова вслух. – Да, наверное. – Он хмурится. – Хотя с тобой гораздо легче. Со мной легче? Я крепко обнимаю его. – Все не может быть игрой. Ты такой филантроп. Он пожимает плечами, и я знаю, что ему неловко. – В некоторых вещах, возможно. – Я люблю Кристиана-филантропа, – бормочу я. – Только его? – О, я люблю и Кристиана с манией величия, и Кристиана с командирскими замашками, и Кристиана-сексэксперта, и Кристиана-извращенца, и Кристиана-романтика, и Кристиана-скромнягу… список бесконечен. – Целая уйма Кристианов. – Я бы сказала, по меньшей мере пятьдесят. Он смеется. – Пятьдесят оттенков. – Мои Пятьдесят Оттенков. Он шевелится, запрокидывает мою голову и целует в губы. – Что ж, миссис Оттенки, давайте посмотрим, как там ваш папа. – Давай.
– Прокатимся? Мы с Кристианом – снова в «R-8», я бодра и в хорошем настроении. Мозг Рэя вне опасности – опухоль исчезла. Доктор Слудер решила вывести его из комы завтра. Говорит, что довольна прогрессом. – Конечно. – Кристиан широко улыбается мне. – Это же твой день рождения – можешь делать все, что хочешь. Ого! Его тон заставляет меня повернуться и посмотреть на него. Глаза темные. – Все-все? – Все-все. Сколько же обещания он может вложить в одно слово! – Что ж, я хочу прокатиться. – Тогда поехали, детка. – Он ухмыляется, и я улыбаюсь в ответ. Управлять моей машиной – одно удовольствие, и когда мы выезжаем на трассу I-5, я потихоньку давлю на педаль, вжимая нас в сиденья. – Тише, детка, – предостерегает Кристиан.
На въезде в Портленд мне в голову приходит идея. – Ты запланировал ланч? – нерешительно спрашиваю я Кристиана. – Ты проголодалась? – с надеждой спрашивает он. – Да. – Куда хочешь пойти? Это твой день, Ана. – Я знаю одно подходящее место. Подъезжаю к галерее, где проходила выставка работ Хосе, и паркуюсь перед рестораном «Ле Пикотин», куда мы ходили после выставки. Кристиан ухмыляется. – На минуту мне показалось, что ты поведешь меня в тот ужасный бар, откуда звонила мне навеселе. – Зачем бы я это делала? – Чтобы проверить, живы ли все еще азалии. – Он сардонически изгибает бровь. Я краснею. – Не напоминай мне! Кроме того… ты же все равно потом отвез меня к себе в номер. – Я самодовольно улыбаюсь. – Лучшее решение за всю мою жизнь, – говорит он. – Да. – Я наклоняюсь и целую его. – Как думаешь, тот расфуфыренный павлин по-прежнему обслуживает столики? – Расфуфыренный? Мне он таким не показался. – Он пытался произвести на тебя впечатление. – Что ж, ему это удалось. Рот Кристиана кривится презрительно-насмешливо. – Пойдем посмотрим? – предлагаю я. – Ведите, миссис Грей.
После ланча мы забегаем в «Хитман», чтобы забрать ноутбук Кристиана, и возвращаемся в больницу. Я провожу день с Рэем, читаю ему вслух одну из рукописей, которые мне прислали. Мой единственный аккомпанемент – звуки аппаратов, поддерживающих его жизнь, удерживающих его со мной. Теперь, когда я знаю, что он идет на поправку, я могу дышать чуть свободнее и расслабиться. Я настроена оптимистически. Ему просто нужно время, чтобы выздороветь. Время у меня есть – это я могу ему дать. Я раздумываю, стоит ли попробовать еще раз позвонить маме, но решаю сделать это позже. Я держу Рэя за руку, пока читаю, время от времени сжимая пальцы, мысленно внушая поправиться. Пальцы его мягкие и теплые. На безымянном все еще виднеется углубление в том месте, где он носил обручальное кольцо, – после стольких лет. Спустя час или два, точно не знаю сколько, я поднимаю глаза и вижу Кристиана с ноутбуком в руке, стоящего в изножье кровати, и сестру Келли. – Пора ехать, Ана. – Ой, – я крепко стискиваю руку Рэя. Мне не хочется его оставлять. – Я хочу накормить тебя. Идем. Уже поздно. – Кристиан настойчив. – Я собираюсь обтереть мистера Стила губкой, – говорит сестра Келли. – Хорошо, – уступаю я. – Мы вернемся завтра утром. Целую Рэя в щеку, ощущая губами незнакомую щетину. Мне это не нравится. Скорее поправляйся, папочка. Я люблю тебя.
– Я подумал, мы пообедаем внизу. В отдельном кабинете, – говорит Кристиан, открывая дверь в наш номер. – Вот как? Чтобы закончить то, что начал несколько месяцев назад? Он самодовольно ухмыляется. – Если вам очень повезет, миссис Грей. Я смеюсь. – Кристиан, у меня нет с собой ничего нарядного. Он улыбается, протягивает руку и ведет меня в спальню. Открывает шкаф, где висит большой белый пакет. – Тейлор? – спрашиваю я. – Кристиан, – отвечает он с нажимом, слегка оскорбленный. Мне смешно. Расстегнув «молнию» сумки, нахожу внутри темно-синее атласное платье и вытаскиваю. Оно потрясающее. С тонкими бретелями. Маленькое. – Какое красивое. Спасибо. Надеюсь, подойдет. – Подойдет, – уверенно заявляет Кристиан. – И вот… – он достает обувную коробку, – туфли к нему. – Он плотоядно улыбается. – Ты обо всем подумал. Спасибо. – Привстаю на цыпочки и целую его. – Да. – Он вручает мне еще одну коробку. Я вопросительно смотрю на него. Внутри черное боди без бретелек с кружевной вставкой посредине. Он гладит мое лицо, приподнимает за подбородок и целует. – Жду не дождусь, когда сниму это с тебя.
Чистая и свежая после ванны, чувствуя себя королевой, я сижу на краю кровати и сушу волосы феном. Кристиан входит в спальню. Думаю, он работал. – Давай я, – говорит он, указывая на стул перед туалетным столиком. – Будешь сушить мне волосы? Он кивает. Я недоуменно моргаю. – Идем, – говорит он, напряженно глядя на меня. Я знаю это выражение и знаю, что лучше подчиниться. Медленно и методично он высушивает мои волосы, прядь за прядью. Несомненно, делал это раньше… и часто. – Ты не новичок в этом деле, – бормочу я. Его улыбка отражается в зеркале, но он ничего не говорит и продолжает расчесывать мои волосы. Это так приятно и так хорошо расслабляет.
В лифте мы спускаемся не одни. Кристиан выглядит сногсшибательно в своей белоснежной рубашке, черных джинсах и пиджаке. Без галстука. Две женщины в кабине бросают восхищенные взгляды на него и менее щедрые на меня. Я прячу улыбку. Да, дамы, он мой. Кристиан берет меня за руку, привлекает к себе, и мы молча спускаемся в бельэтаж. Тут шумно, полно людей в вечерних нарядах, сидящих, болтающих, выпивающих, начинающих субботний вечер. Я радуюсь, что одета соответственно. Платье облегает как перчатка, подчеркивая выпуклости и удерживая все на месте. Должна признаться… я чувствую себя в нем привлекательной. Знаю, что Кристиану нравится. Вначале я думаю, что мы направляемся в отдельный кабинет, где впервые обсуждали контракт, но он ведет меня мимо кабинета в дальний конец зала, где открывает дверь в другую комнату, обшитую деревянными панелями. – Сюрприз! Ну и дела! Кейт и Элиот, Миа и Итан, Каррик и Грейс, мистер Родригес и Хосе, моя мама и Боб – все здесь с поднятыми бокалами. Я стою, таращась на них, потеряв дар речи. Как? Когда? В оцепенении поворачиваюсь к Кристиану, и он сжимает мою руку. Мама выходит вперед и обнимает меня. Ох, мамочка! – Дорогая, ты замечательно выглядишь. С днем рождения. – Мама! – всхлипываю я, обнимая ее. Ох, мамочка. Слезы бегут у меня по щекам, и я прячу лицо у нее на шее. – Ну-ну, милая, не плачь. С Рэем все будет хорошо. Он такой сильный. Не плачь. Это же твой день рождения. – Мамин голос срывается, но она сохраняет самообладание. Берет мое лицо в ладони и большими пальцами стирает слезы. – Я думала, ты забыла. – Ой, Ана! Как я могла? Семнадцать часов схваток – не то, что можно легко забыть. Я хихикаю сквозь слезы, и она улыбается. – Вытри глазки, милая. Смотри, сколько людей приехало, чтобы разделить с тобой этот особенный для тебя день. Я шмыгаю носом, не глядя больше ни на кого в комнате, испытывая смущение и в то же время неописуемую радость от того, что все они не сочли за труд приехать и поздравить меня. – Как вы добрались сюда? Когда приехали? – Твой муж прислал за нами самолет, дорогая. – Она гордо улыбается. И я смеюсь. – Спасибо, что приехали, мам. – Она вытирает мне нос платком, как делают только мамы. – Мама! – ворчу я, успокаиваясь. – Так-то лучше. С днем рождения, дорогая. – Она отступает в сторону, и все выстраиваются в очередь, чтобы обнять меня и поздравить с днем рождения. – Он поправится, Ана. Доктор Слудер – одна из лучших в стране. С днем рождения, ангел! – Грейс обнимает меня. – Плачь сколько хочешь, Ана, это ж твой день рождения. – Хосе заключает меня в объятия. – С днем рождения, дорогая девочка. – Каррик улыбается, беря мое лицо в ладони. – Выше нос, детка. Все будет тип-топ. – Это Элиот. – С днем рождения. – Ну, ну. – Кристиан вытаскивает меня из медвежьих объятий Элиота. – Хватит обнимать мою жену. Иди обнимай свою невесту. Элиот озорно улыбается ему и подмигивает Кейт. Официант, которого я не заметила, вручает нам с Кристианом по бокалу розового шампанского. Кристиан прокашливается. – День был бы идеальный, если б Рэй был с нами, но он недалеко. Состояние его не вызывает опасений, и я знаю, он хотел, чтобы ты, Ана, хорошо провела время. Спасибо всем вам за то, что приехали отметить день рождения моей жены, первый из многих. С днем рожденья, любимая! Кристиан поднимает свой бокал под хор «С днем рожденья!», и я опять вынуждена бороться с подступающими слезами.
Прислушиваюсь к оживленным разговорам за обеденным столом. Странно находиться в кругу семьи, зная, что человек, которого я считаю своим отцом, лежит в холодном клиническом окружении отделения интенсивной терапии и его жизнь поддерживается медицинскими аппаратами. Я чувствую себя несколько отстраненно, но рада, что все здесь. Наблюдаю за пикировкой между Элиотом и Кристианом, за беззлобными остроумными шутками Хосе, за восторгом Миа и ее энтузиазмом по поводу еды, за Итаном, исподволь поглядывающим на нее. Думаю, она ему нравится… хотя трудно сказать. Мистер Родригес сидит, откинувшись на стуле, как я, и наслаждается разговорами. Он выглядит лучше. Отдохнувшим. Хосе очень внимателен к отцу, разрезает ему еду, подливает в бокал. То, что его единственный живой родитель был так близок к смерти, заставляет Хосе еще больше дорожить мистером Родригесом, я знаю. Смотрю на маму. Она – в своей стихии, очаровательная, остроумная и сердечная. Я так люблю ее. Не забыть бы сказать ей об этом. Жизнь так драгоценна, теперь я это сознаю. – Ты как? Нормально? – спрашивает Кейт несвойственным ей мягким голосом. Я киваю и сжимаю ее руку. – Да. Спасибо, что приехала. – Думаешь, мистер Денежный Мешок позволил бы мне пропустить твой день рождения? Мы прилетели на вертолете! – Она ухмыляется. – Правда? – Да. Все мы. Подумать только, Кристиан умеет им управлять. – Я киваю. – Это круто. – Ага, я тоже так думаю. Мы улыбаемся. – Вы остановились здесь? – спрашиваю я. – Да. Мы все, полагаю. Ты ничего об этом не знала? Я качаю головой. – Ловко он все провернул, а? Я киваю. – Что подарил тебе на день рождения? – Это. – Я поднимаю руку с браслетом. – О, прелестная вещица! – Да. – Лондон, Париж… мороженое? – Лучше тебе не знать. – Могу догадаться. Мы смеемся, и я краснею, вспоминая «Бен & Джерри & Ана». – О… и «R-8». Кейт давится вином, и оно довольно непривлекательно стекает у нее по подбородку, отчего мы обе смеемся еще сильнее. – Офигеть! – Она хихикает.
На десерт мне преподносят роскошный шоколадный торт, на котором горит двадцать одна серебристая свечка, и громкий хор «С днем рожденья!». Грейс смотрит, как Кристиан поет вместе с моими друзьями и родными, и глаза ее сияют любовью. Поймав мой взгляд, она посылает воздушный поцелуй. – Загадай желание, – шепчет мне Кристиан. Одним выдохом я задуваю все свечки, горячо желая папиного выздоровления. Папочка, поправляйся. Пожалуйста, выздоравливай. Я так люблю тебя.
В полночь уходят мистер Родригес и Хосе. – Большое спасибо, что пришел. – Я крепко обнимаю Хосе. – Не пропустил бы это ни за что на свете. Рад, что Рэй движется в правильном направлении. – Да. Мистер Родригес и Рэй должны как-нибудь съездить порыбачить с Кристианом в Аспен. – Да? Классно. – Хосе широко улыбается и идет за отцовским пальто, а я опускаюсь на корточки, чтобы попрощаться с мистером Родригесом. – Знаешь, Ана, было время… ну, в общем, я думал, что вы с Хосе… – Он смолкает и смотрит на меня, темный взгляд напряженный, но теплый. Ой, нет. – Я очень люблю вашего сына, мистер Родригес, но он мне как брат. – Из тебя бы вышла замечательная невестка. И вышла. Для Греев. – Он тоскливо улыбается, а я краснею. – Надеюсь, вы удовлетворитесь дружбой. – Конечно. Твой муж – прекрасный человек. Ты не ошиблась в выборе, Ана. – Я тоже так думаю, – шепчу я. – Я так люблю его. – И обнимаю мистера Родригеса. – Обращайся с ним хорошо, Ана. – Непременно, – обещаю я.
Кристиан закрывает дверь нашего номера. – Одни наконец-то, – бормочет он, прислоняясь к двери и наблюдая за мной. Я шагаю к нему и провожу пальцами по лацканам пиджака. – Спасибо за чудесный день рождения. Ты самый заботливый, внимательный и щедрый муж на свете. – Это для меня удовольствие. – Кстати… насчет твоего удовольствия. Давай предпримем что-нибудь по этому поводу, – шепчу я и, ухватившись за лацканы, притягиваю к себе.
После совместного завтрака я открываю подарки и бодро прощаюсь со всеми Греями и Кавана, которые возвращаются в Сиэтл на «Чарли Танго». Мы с мамой и Кристианом отправляемся в больницу с Тейлором за рулем, поскольку трое в мою «R-8» не войдут. Боб отказался ехать, чему я втайне рада. Было бы слишком странно, и, я уверена, Рэю не хотелось бы, чтобы Боб видел его в таком состоянии. Рэй выглядит гораздо лучше. Зарос еще больше. Мама потрясена, когда видит его, и вместе мы немножко плачем. – Ох, Рэй! – Она сжимает его руку, мягко гладит по лицу, и меня трогает любовь ее к бывшему мужу, которую я читаю у нее на лице. Я рада, что у меня в сумочке бумажные платки. Мы сидим с ним рядом, я держу мамину руку, она держит его. – Ана, было время, когда этот мужчина был центром моей жизни. Солнце вставало и садилось вместе с ним. Я всегда буду любить его. Он так хорошо заботился о тебе. – Мама… – выдавливаю я, и она гладит мое лицо и заправляет прядь волос за ухо. – Знаешь, я всегда буду любить Рэя. Мы просто постепенно отдалились друг от друга. – Она вздыхает. – И я не могла жить с ним. Она смотрит на свои пальцы, а я гадаю, думает ли она о Стиве, муже Номер Три, о котором мы не говорим. – Я знаю, ты любишь Рэя, – шепчу я, вытирая глаза. – Сегодня врачи выведут его из комы. – Вот и хорошо. Уверена, он поправится. Он такой упрямый. Думаю, ты научилась этому от него. Я улыбаюсь. – Ты разговаривала с Кристианом? – Он считает, что ты упрямая? – Вот именно. – Я скажу ему, что это семейная черта. Ты прекрасно выглядишь сегодня, Ана. Такой счастливой. – Мы счастливы, я думаю. Во всяком случае, на пути к этому. Я люблю его. Он центр моей жизни. Солнце встает и садится вместе с ним. – Он обожает тебя, дорогая. – И я обожаю его. – Непременно скажи ему об этом. Мужчины любят слышать все эти сантименты так же, как и мы.
Я настаиваю на том, чтобы поехать в аэропорт проводить маму с Бобом. Тейлор едет следом на «R-8», а Кристиан ведет «SUV». Жалко, что они не могут остаться подольше, но им надо возвращаться в Саванну. Прощание выходит слезным. – Хорошенько заботься о ней, Боб, – шепчу я, когда он обнимает меня. – Обязательно, Ана. Я поворачиваюсь к маме. – До свидания, мама. Спасибо, что приехала, – шепчу я севшим голосом. – Я очень люблю тебя. – Моя дорогая девочка, я тоже люблю тебя. И с Рэем все будет в порядке. Он еще не готов покинуть этот бренный мир. Наверняка: скоро игра «Маринеров», которую он не может пропустить. Я смеюсь. Она права. Решаю сегодня вечером почитать Рэю спортивные страницы воскресной газеты. Смотрю, как мама с Бобом садятся в самолет компании «Грей энтерпрайзес». Мама со слезами на глазах машет мне на прощанье. Кристиан обнимает меня за плечи. – Поехали назад, детка, – бормочет он. Ты поведешь? – Конечно.
Когда мы возвращаемся в больницу тем вечером, Рэй выглядит по-другому. До меня не сразу доходит, что дыхательного аппарата больше нет. Я глажу его заросшее щетиной лицо и достаю платок, чтобы аккуратно вытереть слюну с его рта. Кристиан идет, чтобы найти доктора Слудер и доктора Кроува и узнать последние новости, а я сажусь на уже знакомый стул рядом с кроватью, чтобы неотлучно дежурить у его постели. Разворачиваю спортивный раздел воскресной «Орегониан» и добросовестно начинаю читать репортаж об игре «Саундерсов» против «Реал Солт-лейк». Судя по отзывам, матч был бурный, но «Саундерсы» потерпели поражение. Единственный гол забил Кейси Келлер. Я твердо держу Рэя за руку и продолжаю читать: – Окончательный счет 2:1 в пользу «Реал Солт-лейк». – Эй, Ана, мы проиграли? Нет! – хрипит Рэй и стискивает мою ладонь. Папа!
|