Вступление

Лет уж, поди, пятнадцать этому воспоминанию, или около того: окраина Арзамаса, жуткий героиновый поселок Кирилловка. Невзрачная синего цвета «семерка», возле которой на снегу извивается худенький черноволосый парнишка с заломленными за спину руками. Лицо мальчика при этом абсолютно спокойно. То есть вообще ничего не выражает: ни боли, ни страха, ни даже растерянности. А зубы при этом крепко-накрепко сжимают полиэтиленовый пакетик с грязно-белым порошком…

Пока двое крепких и хорошо тренированных оперативников тогдашнего областного Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков держат мальчишку за руки, третий пытается вырвать у него пакет из зубов – совсем как палочку у разыгравшейся собаки…

Пять минут спустя: пакет со ста граммами отравы у мальчишки из зубов вырван (а если бы успел съесть!?). Стандартные вопросы сыщиков задержанному: имя, фамилия, возраст. «Пятнадцать лет!» - тусклым голосом отвечает парень. Попутно выясняется, что имя его Артур, но документов нету, года рождения он не знает, читать-писать-считать не умеет, и вообще… отвязались бы вы, начальники, а?

Начальники, делать нечего, отвязались: за сбыт наркотических веществ уголовная ответственность наступает с 16 лет, так что этому юноше с лицом вовремя принявшего дозу херувима предъявить нечего. Только в ПДН сообщить по месту жительства, да участковому. Когда речь идет о таборном цыгане, об инспекциях и участковых и думать-то нелепо…

…Тогда-то впервые и услыхал я слово «кукла», с досадой произнесенное одним из сыщиков…

…Второе воспоминание – много свежее, 2012 года. В пресс-службе ГУ МВД по ПФО готовили к распространению по телеканалам материал о задержании операми «наркотной» ОРЧ очередного такси-нарковоза. Просматривали, редактировали, монтировали оперативную съемку.

Водитель такси, лысоватый мужик лет сорока, спокойно восседал за рулем, вся его широкая полноватая спина демонстрировала полнейшее равнодушие к происходящему. А что он? Наняли, заплатили, поехал, куда сказали, делов не знает… какой такой героин? А на заднем сиденье мелодичным серебристым дискантом плакала-заливалась смуглая буйноволосая девушка. «Не знаю, что в пакете, мне его один дядька да-ал! Не зна-аю дядьку! Ничего не зна-аю! Лет мне? Двена-адцать!» Сотрудники пресс-службы тяжко вздыхали: «Вот ведь до чего дошло! Двенадцать лет! С ума сойти!»

Лица девчонки не было видно. Но в изгибе спины, в линии густущих воронова крыла волос, наконец – в голосе, а особенно – в интонациях было что-то до боли знакомое… «Данные со слов?» - спросил я у ребят. «А то как же?» «А звать ее как? Не Аленкой ли?» «Да нет, вроде Мадленой…» «Это все равно, коли фамилия Коломбай!» «Т-точно… Встречался, что ли?» «Было дело! И про двенадцать лет уже слыхал…»

Впрочем, история Аленки и ее кураторши Злоты Коломпири по кличке Розина, заслуживает подробного изложения. Почти по Алексею Максимычу Горькому!