POV Frank

Дорога, по которой я шёл, была вдоль и поперёк изрезана отвратительного оттенка лужами и грязью. Каждый мой шаг сопровождался сильным градом, который ударял по моему грешному телу так, что казалось, будто падали не замороженные капли, а маленькие кусочки камня. Раньше шлюх закидывали камнями, и я сейчас чувствую себя именно ей. И меня позорно закидывают камнями с небес.

Каждый удар приносил с собой новое красочное воспоминание о нём, о его руках, о том, как забавно он смутился, заметив мой взгляд на своём теле. Теперь сам Джерард будет для меня только воспоминанием. Ужасным лоскутком моей памяти, но полной страсти и наслаждения. До сих пор не понимаю, что произошло, я абсолютно раздавлен. Он был так нежен и осторожен, а потом что-то случилось, не знаю что, но одна личность сменила другую за долю секунды, не дав мне осознать всю опасность второго «я» Джерарда Уэя. Того «я», которое на какое-то время исчезло, рассыпалось на тысячу элементов замысловатой мозаики, но так быстро ретировалось назад, что я даже не успел испугаться.

Он мог лишить меня жизни. Для него я всего лишь тело, которое можно трахнуть. Не скажу, что думал о вечной любви между нами, но всё же рассчитывал не только на статус послушной подстилки. Мне больно оттого, что даже Джерард не признаёт меня. Я настолько жалок?

Грязь вокруг отражает мой внутренний мир, я уверен. Моя сущность – это грязь и пустота. А ещё боль, которая как ищейка везде следует за мной. Если пустить кровь из моей вены, то вместо привычной алой жидкости вы увидите грязь или, в лучшем случае, чёрную как смоль, осквернённую кровь.

Это он сделал меня таким. Я ненавижу его, но хочу почувствовать его тепло. И ведь Джерард действительно перестал быть холодным, как прежде. При прикосновении к его коже кажется, что он может воспламениться, а не приморозить тебя к себе.

Но сейчас мне самому холодно. Шагая в неизвестном направлении, мечтаю хотя бы на подсознательном уровне вспомнить дорогу домой. Да, домой. А где он, мой дом? Его нет и никогда не было.

Меня трясёт, я до нитки промок, а закоченевшие зубы отбивают замысловатое соло.

Почему я такой никчёмный? Став зависимым от сексуального контакта с Джерардом, я стал зависим и от него. Я полностью отдался в его грубые руки, позволил управлять собой, за что чуть не поплатился собственной жизнью, пусть никчёмной и никому не нужной, но всё равно жизнью.

Не знал, что меня можно опустить так низко, пока не встретил его.

Найденная у Джерарда одежда неприятно липла к телу, создавая ощущение, будто это не ткань, а сам мужчина так настойчиво прикасается ко мне.

Ещё недавно я был готов блевать от одной мысли о нём, а теперь фантазия всё, что мне оставили.

Джерард мерзок, и я тоже. Мы гниём в одной яме.

Вокруг меня никого не было, все попрятались по своим ветхим домикам, прячась. Ну, разумеется, кому захочется идти куда-то в такую погоду?

Уходя из поместья, я прихватил с собой сотовый Джерарда, но связи не было, поэтому всё, на что мне оставалось надеяться – это возможность дойти до дороги и поймать попутку.

Асфальт предстал впереди во всей своей потресканной и размытой красе, когда мои ноги почти по колено были в грязевых разводах. Машины Джерарда я не обнаружил, видимо, Майки забрал её. Боже, эта машина… Что он делал со мной в ней…

Я рвано выдохнул, вспоминая испытанные тогда эмоции и ощущения. Как же хорошо мне было, когда его член с каждым толчком проходился точно по простате, заставляя меня изгибаться и в исступлении стонать его имя.

Джерард добился своего: если бы меня сейчас спросили о том, хотел бы я оказаться под ним в данное мгновение, я бы, не задумываясь, ответил «да». Но только если он будет безоружен и спокоен.

Присев на обочине недалеко от огромной лужи, больше напоминавшей мне неудавшееся озеро, я стал ждать чего-нибудь. Чего угодно: проезжающего автомобиля, знамения, Джерарда или смерти.

Достав мобильный, я устало улыбнулся – целая одна полоска контакта с оператором, – счастье-то какое!

А кому мне звонить? В студенческие годы я часто звонил Аманде, выучив её номер наизусть, чтобы в случае сильного алкогольного опьянения был шанс добраться домой со всеми прилежащими ко мне конечностями хотя бы имелся.

Стараясь восстановить в памяти спасательную комбинацию цифр, я раза три-четыре позвонил не туда и был проклят дважды.

Я и так проклят с рождения. Проклят, потому что люди считают меня красивым.

Наконец, дозвонившись, я долго слушал удивлённые возгласы вроде «Алло» и «Кто это?» в исполнении взволнованной Аманды. У неё должны быть недостатки. Они действительно есть, если задуматься: слабохарактерность, неумение сопротивляться натиску других, застенчивость и решительность помогать таким, как я – самый главный её минус. Задумавшись, я понял, что надо подать признак жизни, когда девушка пообещала бросить трубку.

— Это Фрэнк, — только и смог вымолвить я, улыбаясь как полный идиот. Хотя почему «как»?

— Ох, Фрэнк! — послышался грохот и извинения девушки, отчего я вымученно улыбнулся ещё шире прежнего. Какая же она забавная, а я возомнил себе право подумать, что Меган – это она. Но в их голосах всё же есть что-то схожее, особенно при искажении связью. – Фрэнк! Всё в порядке?! Я жутко испугалась, когда не обнаружила тебя у себя! Не делай так больше, ладно? Предупреждай хотя бы кретин, ты бессердечный!

Ого, Аманда ругаться умеет.

Она действительно заботится обо мне или это её привычка? Возможно, я кому-то нужен. Даже такой грязный и униженный.

— Аманда, мне снова нужно жильё.

— Да, конечно, приезжай или… приходи или что там ещё можно делать…

Я не мог сказать ей через сколько буду у неё, но то, что я выберусь отсюда – это точно.
Облокотившись на массивный ствол дерева за спиной, я обратил свой взор к помутневшему небу, чувствуя, как остатки града сыплются на моё лицо.

Небо ведь тоже грязное, – его заслоняют серые тучи, но, в отличие от меня, его бесконечные просторы остаются чисты по своей сути, ведь голубую гладь прикрыли лишь на время, не лишая природного света.

А я? Джерард проник своими когда-то холодными тонкими пальцами в глубины моей скверной души, вырывая её какой-то другой, чужой, совсем не подходящей мне. Секс выбил из меня всё человечное.

Хочу знать: что сейчас с Джерардом? Жив ли он? Если нет, то мне придётся надругаться над его омертвевшим телом. Я нуждаюсь в его теле, мне необходимо чувствовать внутреннюю связь с ним.

— Полностью испорчен и исковеркан, - усмехнулся я самому себе, слыша, как мой голос рассылается эхом по лесу позади, информируя всех зверей и леших об итоге моей переигранной роли мученика.