Глава 19. Прошло бог весть сколько времени, а девушка неподвижно сидела, уткнувшись в колени и обняв себя руками

Прошло бог весть сколько времени, а девушка неподвижно сидела, уткнувшись в колени и обняв себя руками. Мысли относительно неё, Алфана, Фаннара, Себастьяна, Кристиана закончились. Тес пыталась припомнить слова песни группы «Ледяной восход» под названием «Боль», которые невольно терзали её память, ‑ как раз то, что нужно – но те разрозненно всплывали в сознании и никак не хотели складываться в строки. Из куплета она вспомнила лишь следующее:

Ты смотришь на мир, понимая, что слеп…

А что же дальше и до этого?

Припев звучал так:

Нет крови, есть боль –

Она тянется вдоль

Всего твоего пути.

Ты падаешь в мрак,

Не думая так…

Последняя строка была безвозвратно утеряна в лабиринтах памяти, и Тес очень усердно пыталась её припомнить, как и оставшиеся слова этой песни. Сестра ведь знала наизусть всё творчество группы своего брата…

‑ А как же они находят свои жертвы? – бесцветным голосом поинтересовалась пленница, не имея представления, зачем, и будучи в полной уверенности, что её кто‑то слышит.

‑ Они им снятся, ‑ то был голос Алфана. – Вернее будет сказать – вы являетесь им в сновидениях. И всегда, как предполагалось, лишь одному субвиту. В основном – самому старшему. Чей сон посетит жертва, тот её и обрабатывает.

Тес усмехнулась, но не подняла головы – у неё была апатия ко всему. Алфан продолжал:

– Ты являлась Кристиану несколько ночей подряд. Во сне он узнал о тебе всё – где ты живёшь, твоих друзей, родных и близких, твой образ жизни – словом – всё, с тобой связанное. Даже то, что ты тогда встречалась со своим бывшим, ‑ собеседница резко посмотрела на говорящего, отметив, что они остались вдвоём, но ей уже было всё равно. – Егором, точно, забыл его имя… Да, они знали о тебе всё задолго до вашей встречи, и тому, чтобы ты оказалась в Германии в нужное время и нужном месте, тоже поспособствовали. Хотя это мелочи. И приехать в Петербург была не проблема. Стоит отметить, что всем жертвам было не больше двадцати, а ты оказалась поздним цветочком, Тес. ‑ Странно было слышать подобные слова от человека (ну, или кто он там есть) с таким юношеским лицом. – Возможно, поэтому и не влюбилась сразу в одного из них. Чёрт возьми, Тес! – завёлся Алфан и вмиг предстал перед девушкой. – Поверить не могу, что это произошло. Ты же заверяла меня, что никогда не влюбишься… да ещё в кого? В высокомерного себялюбивого выскочку. Он не достоин твоих чувств.

‑ Теперь это уже не важно, ‑ вяло проговорила девушка.

– Он же погубил тебя этим, ‑ протянул Алфан и погладил узницу по лицу, она смотрела на него стеклянными глазами с застывшими в них слезами, она всеми силами старалась не думать о Себастьяне и о том, что была всего лишь его заданием – работой. – Двадцать шесть, а всё ещё наивна и чиста, ‑ взгляд недруга блуждал по лицу заключённой.

Тес снова уткнулась в колени, не желая видеть собеседника.

‑ Чёрт, я хотел забрать тебя с выставки ещё тогда, когда увидел сонную на лестнице. Ты так мило улыбалась мне, и выглядела весьма соблазнительно. Но эта тварь не позволила мне даже приблизиться к тебе.

Тес припомнила, как в тот вечер, после ухода Алфана, Себастьян… обнимал её… сердце непроизвольно сжалось, а грудную клетку сдавило с такой силой, что стало больно дышать.

– Тес, это был очередной его манёвр. Он преподнёс себя героем. Никто не может устоять перед спасителями. Девочка моя, ему пятьсот лет, и на протяжении всех веков он только и делал, что соблазнял тебе подобных. Их мастерству может позавидовать любой актёр. Сыграть героя‑освободителя от злодея, коим предстал я, ‑ секундное дело… И потом он нам снова помешал. ‑ Тес догадалась, что рассказчик имел в виду случай, когда она после их встречи и последующего обморока обнаружила на Себастьяне порезанную рубашку. – Хотя если бы он не явился тогда, девочка моя, ты, наверно, была бы уже мертва.

Пусть говорит, что хочет… и делает тоже.

‑ Тогда мы немного повздорили с Себастьяном – из‑за тебя, между прочим. Он никак не хотел делиться тобой, Тес. А ведь это несправедливо – у меня на тебя такие же права, как и у них…

Ах, вот о чём они говорили во дворе её дома!

– Нужно было увезти тебя тогда, как я и планировал, но что‑то в тот момент меня остановило, даже не представляю – что. Тес, они понятия не имеют, что мне тоже снилась каждая из вас – убитая ими жертва. Так я и узнавал о них. Так я и узнал о тебе. И тогда – в лесу… ‑ на удивление девушки, Алфан замолчал, а она почти перестала его слышать, размышляя о том, что Себастьян тогда, на выставке, всё‑таки был ранен, и это была его кровь, просто раны затянулись... А случай с кофе: кипяток обжёг руку фотографа, но никаких следов не осталось. Всё встаёт на свои места – и недоговорённости, а иногда тот бред, который он нёс, а теперь оказывается, что это была вовсе не несуразица. Не мог же Себастьян сказать Тес, что должен покончить с ней, а она их пища или источник силы, точнее – не она, а её «ценная» кровь. К слову – последняя встреча с Кристианом…Тес побледнела – он ведь тоже хотел её убить и именно об этом и говорил в тот момент. Теперь узница это чётко осознавала. Но ему помешал Себастьян. Зачем? Сам хотел это сделать? Неужели он настолько жесток?

‑ Нет, Тес, ‑ ответил на её мысленный вопрос Алфан. – Ты не представляешь, что значит после донорской крови испить живую. С такой возможностью мало кто поделится, даже если это будет его родной брат. Мне в этом плане повезло больше – в удовольствии я себе не отказываю.

Как же можно сыграть подобные чувства? Ведь когда Себастьян был равнодушен к Тес, она это видела: говорил о своей влюблённости, но весь его вид при этом выражал безразличие, а иногда и неприязнь. И девушка тут же ответила на свой вопрос – она влюбилась в Себастьяна и в какой‑то момент перестала различать его чувства, а вернее – их отсутствие.

‑ Ты умная девочка, Тес. Что весьма похвально. Вот почему я всё ещё колеблюсь между двумя решениями: сделать тебя субвитом и подвергнуть свою жизнь гонению и смертельному риску; либо… но об этом как‑то и думать не хочется. Боюсь только, что Фаннар прав – стоит вкусить малую долю твоей необыкновенной крови, и мне будет не под силу совладать с собой. Тес, а может, ты сама сделаешь выбор? Всё‑таки эта твоя жизнь, и ты вправе распоряжаться ею. Если ты сейчас…

Алфан не договорил. Выбор Тес уже давно был сделан, точнее ‑ это был выбор Себастьяна – любимого, дорогого Себастьяна, пусть и оказавшимся на деле не тем, за кого себя выдавал. Жизнь без него теряла всякий смысл.

‑ Глупая девчонка! – вскрикнул недоброжелатель, и в следующий миг пленница уже лежала под ним. Осознав, что случилось, она незамедлительно отвернула голову и зажмурилась. – Хочешь умереть?! Из‑за него?! Из‑за субвита, у которого, таких как ты, было бесчисленное количество? Я сейчас не только жертв имею в виду. Прежде чем возненавидеть людей, Себастьян позабавился со многими девушками. ‑ Тес не успела осмыслить услышанное, как Алфан продолжил: – И ради чего умереть, Тес? Ради того, чтобы я убил его? А я непременно это сделаю.

Она в ужасе уставилась на собеседника. Её сознание кричало об одном – молило, чтобы Алфан не трогал Себастьяна.

‑ Тогда стань моей, Тес. Если ты так дорожишь его никчёмной, бессмысленной жизнью, будь моей.

Девушка начала задыхаться, вцепившись в плечи юного жестокого создания. Сознание отказывалось анализировать слова Алфана.

‑ Ну, так что, Тес, согласна быть моей? – его улыбка рождала лишь ужас. – Только так ты сохранишь ему жизнь. Обещаю, что в этом случае я не трону твоего возлюбленного.

Всё что угодно ради него!

‑ Очень неразумно с твоей стороны было влюбляться в Себастьяна, однако со своей стороны могу добавить, что мне это оказалось очень даже на руку.

Он склонился, Тес не могла пошевелить головой – проделки субвита. Тот прильнул к её губам, девушка вцепилась в его плечи, в надежде оттолкнуть наглеца. Всё её существо отвергало Алфана. Он отстранился и молчал до тех пор, пока Тес не воззрилась на него.

‑ Я знаю, какой ты умеешь быть страстной, Тес. Поэтому и желаю тебя, ‑ выдохнул он ей в лицо, а в следующую секунду оказался на ногах, после чего исчез.

Тес громко дышала, пытаясь унять дрожь от ужаса, коим её наделял Алфан. Быть его она не желала ни секунды. И как он заставит её это сделать? Ну, уж нет! И рабой его она стать не намерена. Уж лучше смерть. Тем более что смысл её жизни, который девушка приобрела совсем недавно, исчез – умер. И, говоря по правде, Тес уже и самой не было. Она не жила – она существовала. Ничего подобного девушка не испытывала после разрыва с Егором – даже доли того, что ощущала в данный момент, – пустота была настолько глубокой и всеобъемлющей, что в смерти Тес даже видела какое‑то облегчение. Волочить бессмысленное существование она уж точно не желала. Ради чего? Вполне возможно, что Алфан не сможет убить Себастьяна даже и с помощью её силы, но жить и знать, что Себастьян её не любил, а лишь умело разыгрывал это, – немыслимо. Вот, что означает слово «конец» ‑ это не смерть, а отсутствие жизни.

Обессиленная от моральных мук, Тес накрылась одеялом и стала дожидаться конца. Теперь она просто жаждала, чтобы с ней покончили как можно быстрей.

‑ Интересную песню ты пела, милая.

Узница уже начала отключаться от реального мира, когда голос Фаннара вернул её обратно. Тес вынырнула.

‑ «Нет крови, есть боль, она тянется вдоль всего твоего пути», ‑ процитировал он своим успокаивающим голосом. – Кстати, лучше всего научиться блокировать свои мысли, чтобы их не слышал субвит, ‑ это очень громко петь про себя какую‑нибудь песню, а между тем думать о чём‑то, только так, чтобы слышалась лишь песня. Это сложно поначалу, зато со временем субвит не слышит ни песни, ни твоих мыслей.

Тес ничего не поняла.

‑ Тебе этого и не нужно, дитя. Эта песня принадлежит группе твоего брата? Извини, я подслушал. Мрачновато, зато верно. И что тебе поведал Алфан?.. Как это низко с его стороны. И зачем ему так неразумно подвергать свою жизнь смертельному риску?.. Нет, Тес, даже не смей думать о том, что он лишит тебя жизни… Нет – ты не хочешь этого. Глупые молодые люди – за любовь и свободу готовы на всё, хотя понятия не имеют, что значит и первое, и второе.

‑ Любовь – это не значение, ‑ возразила вслух собеседница. По‑видимому, Фаннар позволил ей это. – Любовь – чувства, которые не можешь объяснить, но испытав подобное, отказаться от этого не в состоянии. Тебе этого и не хочется, и не нужно. А свобода – действительно понятие абстрактное. Возможно, Себастьян с ним в совершенстве знаком. Ему точно известно, что это такое.

‑ Ты злишься на него, Тес? Уже лучше, чем полное безразличие.

‑ Зачем ему понадобилось добиваться от меня влюблённости, если я и так была наделена силой? – узница старалась, чтобы её голос звучал спокойно, но ничего не вышло.

‑ Алфан в курсе, что Себастьян и его сподвижники в плачевном состоянии, и, конечно, Кристиан с братом тоже это знают. Им нужно быть намного сильней лагеря Алфана, в противном случае этот юнец начнёт творить что‑то невообразимое. Алфан не отдаёт себе отчёта в том, что правила существуют для таких, как мы, не просто так. И составили их не с целью сделать нашу жизнь труднее или невыносимей, как считает он. Поэтому ту силу, которая была у тебя первоначально, Кристиан и Себастьян посчитали недостаточной, и не исключено, что не безосновательно. Это не жадность – а лишь предусмотрительность.

‑ Я чувствую себя вещью, ‑ выдавила Тес и не поняла, зачем – её и так уже все вокруг считали таковой.

‑ Очень жаль, милая, что приходится тебе всё это рассказывать. Такие подробности не для твоего сознания.

‑ И что же? Судьба всех подобных мне жертв, ‑ она выделила последнее слово, – родиться, чтобы стать источником силы? Умереть ради чьей‑то жизни? Вечной жизни?

‑ Ответы на эти вопросы очевидны, Тес, ‑ сочувственно ответил Фаннар. – Но, в отличие от остальных избранных, ты можешь выжить и должна жить. Себастьян и Кристиан не тронут тебя, когда узнают истинное действие твоей крови.

При упоминании имени «Себастьян», девушка непроизвольно вздрогнула.

‑ Если это моя изначальная участь, я не желаю от неё отрекаться, ‑ с горячностью выпалила Тес. – Я была рождена, чтобы умереть, так зачем же идти вопреки судьбе?

Причина её горячности была очевидной – жить с мёртвым сердцем и медленно увядать каждый день от тоски Тес не желала, но ещё мучительней становилось от того, что она будет знать, что может однажды повстречаться с Себастьяном, а тот при встрече либо воззриться на неё, как на потенциальную жертву, либо вообще не вспомнит… О Боже, за что ей всё это?

‑ Тес, не стоит так реагировать, ‑ успокоил Фаннар. – Тебе следует остыть.

‑ Неужели всё, что говорил мне Себастьян о своих чувствах, делал – было умышленно? Намеренно? – задыхаясь от слёз и думая в этот момент лишь о возлюбленном, с надеждой спросила Тес.

Молчание Фаннара было самым красноречивым ответом. Пленница расплакалась, не в состоянии справиться с собой.

‑ Я не желаю жить, ‑ упав на кровать и уткнувшись в подушку, прорыдала она. – Нет‑нет – не хочу. Себастьян добился своего – я полюбила его. И какая теперь разница, кто лишит меня жизни – он или Алфан, или вы? Какая разница?

Фаннар гладил Тес по спине, не произнося ни слова, до тех пор, пока девушка не перестала рыдать. Она стала всхлипывать, делая глубокие вдохи от недостатка кислорода, отчего иногда икала. «Я уже умерла!» ‑ беспрестанно повторяла узница про себя – «Умерла!»

‑ Тихо, детка, не стоит так убиваться. Тебе нужно время и немного покоя. Алфан прав, как бы я хорошо не относился к Себастьяну, но он действительно не достоин любви такого создания, как ты. Твои чувства настолько сильны, что трудно даже представить, что такое возможно.

‑ Ввы вввидите их? – заикаясь от слёз, спросила собеседница.

‑ Прекрасно вижу. Так же, как и Себастьян, и Кристиан, и Алфан. Не понимаю, как можно оставаться равнодушным к подобному? – тихо заключил он.

Девушка перестала всхлипывать, медленно поднялась, сев в постели. Фаннар протянул ей платок. Тес утёрла слёзы, затем спросила, силясь не думать о бессердечности Себастьяна:

‑ А кто такие субвиты? – последнее слово далось ей не без труда.

Собеседник внимательно посмотрел в заплаканные глаза девушки, словно решая – ответить ей на вопрос или нет.

‑ Это началось в пятнадцатом веке, то есть гораздо раньше, конечно, но для Кристиана и его брата именно тогда, ‑ размеренно начал рассказчик. – После открытия Америки Колумбом в тысяча четыреста девяносто втором году стала происходить повальная колонизация её земель и местного населения. Это были страшные времена – войн, ненависти и безосновательных смертей. Отец Кристиана и его брата был из рода испанской аристократии, ему принадлежала крупнейшая судоходная компания, ко всему – он числился отличным капитаном и не избежал участи многих моряков оказаться у берегов Америки примерно в начале шестнадцатого века. Себастьяну тогда было около десяти, Кристиану – семь. Хотя их отец и не имел враждебных намерений по отношению к местным жителям, однако их команда была встречена настолько холодно, что вскоре им нужно было обороняться, дабы спасти свои жизни. Я не знаю всех подробностей, Тес, меня там не было, но в итоге – Себастьяну, Кристиану и ещё паре моряков из команды пришлось скрываться в лесах. Их отец, он же капитан корабля, погиб, оставив сыновей сиротами. Прошло несколько долгих дней и ночей, пока сбежавших не обнаружило одно местное племя. К этому времени один член команды был сильно болен и еле шёл…

Рассказчик взглянул на пленницу – она смотрела на него, ожидая продолжения. Тот не заставил себя ждать.

‑ Тес, я намного младше Себастьяна и Кристиана, примерно на пару веков. Поэтому рассказываю тебе то, что гласят легенды – истиной правды никто не знает, а эти двое никого в неё не посвящают. Итак – их подобрало местное племя индейцев. Случилось это ночью. Они привели пленников к себе в жилище, которое находилось в пещере. Сразу бросилось в глаза – в племени не было стариков и детей, все выглядели примерно одногодками. Жителям даже нечем было накормить узников. Утром трое моряков исчезли, и их больше никто никогда не видел. Конечно, Кристиан с братом догадались, что, скорее всего, местные жители их умертвили. Детей они не тронули – до сих пор непонятно, почему. Потянулись дни, недели, месяцы. Племя называло себя «флехуачинуха», и вскоре, когда мальчики узнали, что означает данное название, раскрылся и их основной секрет. В переводе с местного языка это значило – «зависящие от крови». А сами они называли себя «субвиты» – «забирающие жизнь». Племя считало, что духи предков прокляли их, наградив бессмертием, неуязвимостью и зависимостью от человеческих жизней. Питались они исключительно кровью, не переносили солнечного света и охотились зачастую ночью. В племени присутствовало примерно сто пятьдесят субвитов, и только трое из них – вождь и двое его детей – сын и дочь, могли выходить днём в человеческом облике. У жителей племени не было никакого оружия. Благодаря их скорости и неуязвимости оно им и не требовалось. Ранить субвита почти не представлялось возможным, но если это и происходило, то раны тут же затягивались. Себастьян сразу влюбился в их образ жизни – он с детства был решительным и тщеславным и с радостью принимал всё, чему его могли научить субвиты. Первое правило племени гласило: «Не вступать в контакт с людьми», чтобы о них как можно меньше знать. А благодаря своей скорости, субвиты могли охотиться далеко за пределами своих земель и не только ночью. Был у них и ещё один секрет, который вскоре раскрылся юным братьям, – жители племени могли превращаться в волков и охотиться, не страшась солнечного света и днём…

Тес нахмурилась – что‑то она его не совсем поняла.

– Да, Тес, субвиты способны превращаться в волков и ходить в их обличье столько, сколько им требуется, при этом полная ясность сознания сохраняется.

Девушка непроизвольно похолодела: получается, что Себастьян и Себастьян‑волк ‑ это одно и то же лицо?

– Да, милая, именно так. Как и его брат, как и Алфан. Тогда, в лесу, именно последний со своими сподвижниками подстерёг тебя в обличии волка. ‑ Пленница не решилась что‑либо сказать – её мозг не мог воспринять подобную информацию, беспрестанно давая понять, что это невозможно. – Всему своё время, Тес. Вернёмся к рассказу. У племени флехуачинуха хранилось ещё множество секретов: например, они могли проникать в сны друг друга и в сны людей. Так они общались на расстоянии, но такая способность отнимала очень много сил, поэтому к ней прибегали крайне редко. И главный секрет вождя и его детей, у которых сил было намного больше, чем у остальных жителей племени, это дар переносить солнечный свет. Эту тайну вождь раскрыл братьям, когда те уже достигли мужской зрелости – раз в двадцатую осень рождается человек, способный подарить им энергию, которая помогает не бояться солнца и придает субвитам ещё большую силу, но чтобы субвит получил желаемое, человек непременно должен полюбить субвита. На счастье вождя, такой человек всегда появлялся на свет в пределах Америки, но он понимал, что это не могло длиться вечно – возможно, именно поэтому они и не расправились с мальчиками, тем более что из них, благодаря отцу, могли выйти неплохие капитаны, и тогда субвиты смогли бы посещать все земли. Легенда гласит, что Себастьян сам попросил сделать его субвитом как можно скорей, Кристиан же сомневался. Вождь флехуачинуха поведал, что став субвитами, они никогда не смогут завести семью и иметь детей, что никак не расстраивало Себастьяна – смысл его жизни был далёк от данного рода ценностей. Он считал себя лишь охотником, и никем другим. В четырнадцать он отомстил за смерть отца, уничтожив всё племя, причастное к его гибели, не без помощи субвитов, я полагаю.

Как‑то, ещё будучи человеком, Себастьян нашёл на берегу моря умирающего мальчика. Рядом валялись разного рода вещи и обугленные обломки, скорее всего ‑ корабля, потерпевшего крушение. В живых остался лишь мальчик, который впоследствии принёс немало проблем субвитам. Это, как ты догадалась, был Алфан. Жители племени без радости приняли юнца в свои ряды, но всё же оставили его у себя, на поруки Себастьяна и Кристиана. Алфан вскоре тоже узнал секрет субвитов и, конечно, захотел стать таким же. Он был крайне удивлён, что Кристиан и Себастьян до сих пор остаются людьми, когда могут быть почти богами. Основная причина, по которой вождь не хотел делать братьев субвитами и медлил до последнего, это то, что превращенный в субвита начинает полностью зависеть от того, кто его превратил, – становиться его рабом…

Тес не заметила, когда стала дрожать.

– А жители племени настолько прониклись к юношам, что не желали им подобной участи. Однако Себастьян всё же уговорил вождя сделать его таковым. Он первым из трёх стал субвитом, затем Кристиан, после Алфан. Последнего, которому к этому времени было почти девятнадцать, не устраивало положение раба, и он ушёл из племени. До поры до времени об Алфане никто ничего не слышал; в его сны проникнуть было невозможно, потому что это получается только в том случае, если ты знаешь, где находится объект, в чьё сновидение желаешь попасть. Радовало одно – Алфан не знал секрета вождя племени о восприятии солнечного света, и мог появиться в человеческом обличие лишь ночью. Как‑то, вернувшись с охоты, Кристиан и Себастьян обнаружили жителей флехуачинуха мёртвыми – в живых никого не осталось. Не пришлось долго думать, чтобы догадаться, кто является причиной их гибели, и до сих пор непонятно, как Алфан сумел убить всех... С тех пор и идёт беспрерывная война между Алфаном и Кристианом с Себастьяном. Алфан создал себе армию, покинув пределы Америки; Кристиану и Себастьяну тоже пришлось это сделать, вопреки правилам племени – запрещалось делать из человека субвита без ведома вождя. В данный момент в лагере Алфана насчитывается около трёх тысяч субвитов, а у Кристиана с братом – чуть меньше двух. Они строго следят за тем, чтобы число субвитов не увеличивалось, жестоко карая всех нарушителей правил – и своих в том числе. Вот уже почти два века им это удаётся. Так что не беспокойся – стать рабой Алфана тебе не грозит. Вряд ли он осмелиться на подобный шаг. Он не глуп и понимает, что будет за это жестоко наказан.

Фаннар замолчал.

‑ А как становятся субвитами? – тихо спросила девушка.

‑ Ни к чему тебе это знать, Тес, ‑ твёрдо ответил собеседник.

‑ И как же их можно убить, если они бессмертны?

‑ Тес, никто не живёт без сердца и мозга.

‑ Осиновый кол в сердце и голову с плеч? – бледнея от всего услышанного, нервно проговорила Тес. Фаннар рассмеялся.

‑ Ну, не обязательно осиновый. И вряд ли кол поможет. Это всё сказки о вампирах, которые, к слову, появились, благодаря субвитам и их зависимости от крови; сказки об оборотнях – из‑за способностей субвита превращаться в волка и охотиться в таком виде; суккубы и инкубы тоже пошли от них же, когда субвиты являлись людям во снах, а дальнейшие их злодеяния додумали сами люди. Правда, в легендах зачастую вампиры – живые трупы с белой и холодной кожей. Я думаю, это от того, что когда субвит крайне голоден, а именно тогда и способен в открытую напасть на человека, его кожа становится бледной и холодной…

Крайне голодный Себастьян пытался её задушить…

– Не понимаю я его, Тес, ‑ вдруг сменил тему рассказчик. – Как он мог так непредусмотрительно вести себя с тобой, тем самым постоянно выдавая себя.

‑ Однако, ‑ задумалась собеседница, потупив взгляд. – Моя подруга тогда не заметила в нём никаких перемен.

‑ Это от того, что субвит способен прекрасно влиять на сознание людей и внушать им всё, что угодно, думать за них, навязывать своё мнение, даже по телефону, за исключением тебе подобных. На сознание жертв они повлиять не в состоянии. Она должна сама, по собственной воле, влюбиться в субвита, но с их внешностью добиться этого труда не составляет.

‑ Но ведь сказки о вампирах и оборотнях появились куда раньше открытия Америки, ‑ вернула его Тес к недорассказанной теме. Думать о Себастьяне сил не было.

‑ Ты права, дитя. Никто не знает о происхождение племени флехуачинуха – как они стали субвитами? Вполне вероятно, что какие‑то мореплаватели‑путешественники, посещавшие земли Америки до Колумба, познакомились с ними и – либо сделали их таковыми, либо сами стали такими и привезли всё это с собой на другие земли. Ясно одно – что к легендам, возникшим после пятнадцатого века, а именно о вампирах и оборотнях во времена страшных эпидемий в Европе – Алфан, Себастьян и Кристиан имеют самое непосредственное отношение. Именно тогда и были созданы основные силы их сопротивления и обескровлено множество людей.

‑ И что же за столько век… лет они никогда не встречали себе подобных не из их числа?

‑ Насколько мне известно – нет. Думаю, ты права, за столько лет они должны были проявиться; Себастьян, Кристиан и Алфан потратили на их поиски немало времени, но так никого и не обнаружили; поэтому, смею предположить, что все известные субвиты либо созданы Алфаном, либо Себастьяном и Кристианом, либо их сподвижниками.

‑ И вы? – не удержалась Тес.

‑ И я, дитя моё. Меня сделал таковым Кристиан, но как хозяин он весьма достойный и никогда не злоупотребляет своим воздействием на меня. Он не считает меня своим рабом, но если о чём‑то попросит, даже о том, что противоречит моей воле и принципам, – отказать я не способен.

Девушка нервно сглотнула, подумав почему‑то про Алфана. Если он сделает её такой, каким является сам, то она… ‑ нет, об этом даже думать не стоит.

‑ И правильно, Тес. Я позабочусь о том, чтобы Алфан не тронул тебя.

‑ А он не посмеет причинить вам зло? – осторожно осведомилась Тес.

‑ Не думаю. Беспричинная смерть субвита так же жестоко карается. Да и не такой уж я беспомощный.

Узница глубоко вздохнула, обняла колени и бессознательно стала покачиваться взад‑вперёд, тщётно пытаясь отделаться от мыслей о Себастьяне.

‑ Когда он признался мне в любви, ‑ еле выговорила она, – то был крайне зол и сообщил, что не может радоваться подобному факту.

‑ Думаю, ему было неприятно врать тебе, Тес. Поэтому он и злился на себя.

Логично. Как же теперь всё ясно – вот и объяснение фразы «некоторое время» («какое‑то время»), по истечению которого он собирался её убить, выпить её кровь.

‑ А это больно? – спросила Тес, глядя на покрывало.

‑ Ты об этом не узнаешь, ‑ успокоил её Фаннар.

‑ А где я? – впервые задала девушка этот вопрос, взглянув на собеседника.

‑ У Алфана в доме – в Швеции.

‑ В Швеции?! – изумилась пленница. Как же Алфан смог протащить её через границу?

‑ У него свой самолёт. И Алфан без проблем это сделал, учитывая способность субвитов влиять на сознание людей.

Тес кивнула.

‑ А вы как здесь оказались?

‑ Случайно. Вернее – я уже был здесь, когда Алфан привёз тебя, увидел твою силу и был просто сражён увиденным. Подумал, что юнцу удалось влюбить тебя в себя, но потом вспомнил, что в таком случае я бы не смог заметить твой дар. Это меня и удивило – уже потом я узнал, кем ты являешься на самом деле.

‑ Жертвой?

‑ Не только… Тес, тебе надо поесть. ‑ И Фаннар испарился.

Девушка не успела задать вопрос, как долго она здесь находится и когда сможет подышать свежим воздухом. В Швеции! Подумать только! Всё происходящее в голове не укладывалось. Субвиты, вампиры, оборотни, суккубы, упыри (Тес припомнила, что в славянской мифологии они звались так, а ведь Себастьян, Кристиан и Алфан прекрасно владели русским, как и все остальные, похоже) – она попала в какой‑то фильм ужасов, причём была в нем главной героиней‑жертвой. Но в отличие от кино – это всё реальность и Тес действительно жертва.

Появился Фаннар с едой. Девушка молча, без аппетита, затолкала в себя пищу.

‑ И как долго я нахожусь здесь?

‑ Почти неделю, ‑ Тес удивилась. – Ты около трёх дней лежала без сознания под действием морфина. Ты настолько хрупка, что Алфан воспользовался медикаментами и решил не применять к тебе способностей субвитов. Зато продемонстрировал их сполна на практике после, будь он неладен. Неужели ему доставляют удовольствие страдания и боль человека, в особенности девушки, да еще – такой слабой, как ты?

‑ Я хочу на воздух, ‑ заявила пленница. Если ей суждено умереть, прежде ей хотелось бы подышать свежим воздухом.

‑ Потерпи, Тес. Вскоре ты сможешь наслаждаться морем, солнцем и теплом столько, сколько захочется. И тебе не суждено умереть. Отдохни, милая. Сейчас, по вашему времени уже ночь, так что поспи и ни о чём не беспокойся.

С этими словами Фаннар исчез вместе с подносом и остатками еды. После посещения ванной Тес укуталась в одеяло и попыталась исполнить просьбу. Неужели Себастьян и в самом деле бессмертный? От этой мысли сделалось только хуже. Они бы точно не могли быть вместе. И зачем она об этом думает? Он‑то и не желал ничего подобного. Это Тес хотела быть с ним, как и многие до неё. Она не первая и не последняя. Тес бы с радостью пожертвовала своей жизнью, чтобы сделать этих субвитов настолько сильными, чтобы те больше никого не мучили – не разбивали сердца девушкам и не лишали их жизни. Это несправедливо – почему люди должны умирать ради каких‑то существ, которых и в реальном мире‑то быть не может? Но перед этим ещё и страдать от неразделённой любви? Нет, такой участи, как её, Тес бы никому не пожелала. А ей теперь – какой смысл жить? Но существовать с мыслью, что она могла бы всё это остановить, точнее её «ценная» кровь, – куда мучительней. Надо будет предложить это Алфану. Почему‑то девушке не особо верилось, что её кровь может оказаться ядом. По всей видимости, Фаннар её успокаивал. Хотя во всё, что она узнала, тоже верилось с трудом. Но тут же перед глазами встали лица Алфана и его приятелей, их клыки и как тогда Алфан с жадностью слизал кровь с её пальцев. Неужели и у Себастьяна имеется нечто подобное? Девушка подумала про свои раны на спине и на шее – те тут же дали о себе знать. Тес поморщилась. И Себастьян может превращаться в зверя – узницу передёрнуло. В её доме ночевал Себастьян в облике волка?! Она вспомнила взгляд зверя, как тот всюду следовал за ней и появлялся так же неожиданно, как Себастьян; набрасывался на Кристиана… Кто бы мог подумать, что ещё несколько месяцев назад Тес думала, что худшее в её жизни уже произошло, когда её бросил Егор, а тут случилось такое – она узнала о существовании бессмертных существ, которые питаются кровью, подобно вампирам; превращаются в волков, как оборотни; являются в снах, сродни суккубам и инкубам. И Тес влюбилась в одного из них – и вот это было самой большой проблемой. Девушке припомнилось, как братья постоянно говорили о ней, как о проблеме. Будь они не ладны – этот самодовольный Кристиан и самовлюблённый Себастьян! Почему она? Ну почему ‑ она?..

Потянулись долгие и мучительные дни, один ненавистней другого. Каждый день Тес не переставала думать о Себастьяне, и делалось только хуже. Фаннар приносил ей еду, развлекал разговорами, на вопросы о субвитах отвечал неохотно и зачастую переводил тему. В конце концов Тес прекратила их задавать, расспрашивая собеседника о его доме на Мадагаскаре – кто ещё с ним живет? Выяснилось, что у Фаннара огромный особняк с собственным пляжем, садом и всем, что считается роскошью. Заверил, что Тес скучно не будет, она лишь тяжело вздохнула… У субвита имелось двадцать пять человек прислуги (насколько они были людьми, Тес не осмелилась спросить), а также больница, где местному населению оказывалась бесплатная помощь, и пункты приёма крови, без чего субвитам не прожить.

Алфан не появлялся. Фаннар заявил, что тот уехал по делам и как только вернётся, то Фаннар и Тес тут же отправятся к нему домой. Девушку не волновала эта новость – ей вообще было всё равно, что с ней будет в будущем.

Как‑то ночью Тес проснулась от странных ощущений – она лежала на животе и не могла пошевелиться. Девушка сразу поняла, что причина этому Алфан. По тому, как её тело обдавало холодом, она догадалась, что лежит без одежды, накрытая по пояс одеялом. Её раны на спине неимоверно болели, узница ощущала острое жжение.

‑ Тихо, Тес, ‑ твёрдым голосом произнёс Алфан. – Твои ссадины воспалились. Надо было раньше заняться ими. Себастьян слишком глубоко воткнул в тебя свои когти. И не мудрено – ты слишком лакомый кусочек, ‑ прошептал он ей на ухо. Девушка поёжилась. Её дыхание участилось от зудящей боли – Алфан чем‑то смазывал раны, от чего их нетерпимо жгло. И зачем он это делает? Какая разница, в каком состоянии лишать её жизни?

‑ Я ведь понравился тебе, Тес, вспомни, ‑ сказал юноша, нежно водя пальцами по спине узницы вокруг ран, которые наверно уже обработал. Девушке были неприятны его прикосновения, но она по‑прежнему не могла воспротивиться, не в состоянии пошевелиться. – И ты мне тоже понравилась. Почему бы тебе не влюбиться в меня? Я бы ни за что не стал строить из себя влюблённого, а проникся бы к тебе чувствами по‑настоящему…

И как он может это с уверенностью утверждать?

– Поверь, мне, Тес – ты бы не была разочарована.

Пленница поняла, что вновь может владеть своим телом, тогда она быстро перевернулась на спину, натянув одеяло до подбородка, и тут же изогнулась от боли, не сумев сдержать мучительного стона. Алфан сидел на кровати рядом с Тес и блуждал взглядом по её телу, в особенности по обнажённым рукам. Девушка тут же забыла про боль, натянув одеяло выше.

‑ Ты сотрёшь всю мазь. Тебе стоит ещё некоторое время полежать на животе, ‑ констатировал Алфан. «Слишком холодно» ‑ подумала Тес.

– Что поделать? Субвиты предпочитают холод. Хотя, думаю, я в состоянии согреть тебя.

Тес отрицательно замахала головой, её глаза округлились. Она вспомнила про ночи, проведённые с Себастьяном в одной постели, и не успела отогнать эти мысли прочь, как отметила ярость в глазах собеседника.

‑ Понравилось, да, Тес? – прошипел он, стягивая с себя футболку. Тес, не переставая, махала головой. – Ну, я же вижу всё, что происходит в твоём сознании. Мои объятья не хуже, поверь.

Девушка в страхе поднялась, желая одного – оказаться как можно дальше от ненормального. Она стала изо всех сил выдёргивать из‑под него одеяло. Алфан рассмеялся, а в следующую секунду оно оказалось во власти Тес. Девушка вскочила с постели, не обращая внимания на ледяной пол, и закутавшись побежала к двери, не понимая зачем – та всё рано была заперта. Но тут её отбросило назад, и в следующий миг узница уже снова лежала на кровати, больно ударившись спиной, отчего вскрикнула, изумлённо вглядываясь в лицо Алфана.

‑ Убежать от субвита невозможно, Тес, как и воспрепятствовать его действиям, – неужели ты ещё этого не поняла? – спокойно объявил он, поглаживая шею девушки. – Здесь повреждения уже почти незаметны. И раны на спине вскоре заживут, если ты позволишь. Как же вы люди несовершенны. ‑ Тес мысленно ему напомнила, что и он был когда‑то человеком. – Это было так давно, что я даже не помню себя в образе человека.

Алфан склонился над девушкой, она зажмурилась и отвернулась.

‑ Я не желаю тебе зла, малышка, ‑ его шёпот вызвал в ней неприязнь. – В отличие от твоего возлюбленного, который думал лишь о своей неуёмной жажде, когда покрывал твоё тело поцелуями.

Тес стало трудно дышать. В глубине души она понимала, что Алфан прав, хотя и не хотела в это верить.

– Я знаю Себастьяна не одну сотню лет – к таким, как ты, у него одно чувство – голода, которое он жаждет утолить. И рано или поздно это бы произошло. Но не стоит так убиваться, детка, ‑ недруг поцеловал её в шею. – Теперь ты знаешь правду. Боже, Тес, как же я хочу тебя, взял бы и съел прямо сейчас – ты и представить не можешь, насколько твоя кровь вкусна. Но я не буду уподобляться двум братьям, строящим из себя героев – а на деле они такие же субвиты, как и я.

Тес не сразу осознала, что осталась в комнате одна. Когда она поняла, что Алфан исчез, то быстро подбежала к шкафу, и натянула на себя самую тёплую одежду, которую там обнаружила. Футболку Алфана узница брезгливо отбросила с кровати на пол, после чего закуталась в одеяло с головой. В страхе и холоде ей всё же удалось заснуть.

Пробудилась она в таком же положении, как и при Алфане – на животе и без одежды. Да что такое?

‑ Не беспокойся, Тес, ‑ успокоил её Фаннар. – Я не падок на молоденьких девушек, к тому же, людей, да ещё и испытывающих недуг. И потом – я врач, ты для меня представляешь интерес лишь как пациент. Но Алфан прав – твои раны и в самом деле нуждаются в обработке. Как же я это упустил? – он смазывал её царапины, видимо, тем же, чем и юноша. Тес жмурилась от боли, вцепившись в подушки. – Потерпи, дитя, вскоре станет легче. К неуязвимости быстро привыкаешь, перестав обращать внимание на раны людей. Спасибо Алфану, иначе было бы только хуже. Видимо ты и в самом деле чем‑то зацепила его. Он не хочет отпускать тебя со мной, Тес, ‑ она на время позабыла о боли и напряглась. – Спокойно, Тес, мы его переубедим. Не может же он держать тебя здесь вечно? – это слово к ей неприменимо.

– Да, ты права – извини. Рано или поздно ему следует принять решение относительно тебя – и я ему в этом помогу.

‑ Тес не поедет с тобой. Почему ты никак не можешь себе это уяснить, Фаннар? – от приятного акцента Тес вздрогнула. – Я уже объяснял, что Тес теперь моя и мне решать, что с ней делать.

«Я не вещь!»

‑ Нет, ты – очень дорогой трофей, детка, ‑ прояснил Алфан.

‑ Не хочу обсуждать подобную тему в её присутствии, ‑ заявил Фаннар.

‑ Тут и обсуждать нечего. Тес остаётся ‑ и точка.

‑ Ты никак не можешь понять, что она человек, и не обычный человек – рано или поздно жажда её крови сведёт тебя с ума, и ты убьёшь и её, и себя.

‑ А тебя она с ума не сведёт?

Тес притихла, лёжа на животе. Фаннар закончил с её ранами, заклеил их пластырем, и прикрыл девушку одеялом.

‑ Я питаюсь донорской кровью, в отличие от тебя, Алфи.

‑ Это дела не меняет. У тебя такая же жажда, как и у меня.

‑ Но в отличие от тебя, я могу с ней совладать. А ты нет. Если не ты, то один из твоих «преданных» субвитов убьёт Тес.

Узница похолодела. Медленно поднялась и, прислонившись к подушкам, посмотрела на присутствующих, которые на время замолчали, наблюдая за действиями Тес.

‑ Я позабочусь о ней, ‑ вдруг заявил Алфан, пристально глядя на девушку. От этой фразы пленнице сделалось не по себе.

‑ Я не уеду без неё, ‑ Фаннар был так же категоричен.

‑ Тогда уеду я – с ней.

‑ А вот это вряд ли.

‑ Не зли меня, Фаннар.

‑ И ты меня, Алфи.

Они оба исчезли, дверь в комнату громко хлопнула. Тес отыскала взглядом одежду, покоившуюся рядом на постели, и незамедлительно оделась.

Этим же вечером случилась странная сцена. После ужина – пленница почти ничего не ела, а то, что и заталкивала в себя, делала это через силу и без всякого удовлетворения – Фаннар унёс поднос, и почти тут же появился Алфан. Он подошёл к девушке и встал напротив, пристально глядя на неё и не произнося ни слова при этом. По его взгляду было трудно что‑либо распознать, и Тес, сидя в постели, тоже не сводила с него взор. Поначалу ей было страшновато, но затем она даже мысленно спросила недоброжелателя: «Что случилось?» От размышлений об Алфане узницу отвлекла другая фигура, возникшая рядом с юношей – это была женщина: высокая, стройная и грациозная. Тес сразу признала в ней ту, которую лицезрела на картинах в квартире Себастьяна. Девушка была похожа на итальянку. Она смерила Тес странным взглядом, затем что‑то быстро затараторила на испанском или итальянском, развернув Алфана к себе лицом. Тот слушал её без особого интереса, постоянно поглядывая на недоумённую пленницу. После произнесённой тирады, итальянка вдруг заключила собеседника в объятья и страстно припала к его губам. У Тес непроизвольно открылся рот. Так она и в самом деле не являлась женщиной Себастьяна, а любила Алфана (Тес в этом нисколько не сомневалась, наблюдая, как она одаривала юношу неистовым поцелуем)? Не слишком‑то церемонясь, субвит оторвал её от себя, что разозлило влюблённую, она заговорила ещё быстрее, постоянно указывая на Тес, отчего той сделалось жутко. Узница различила в речи итальянки имя «Себастьян». Алфан в ответ ограничился двумя фразами, которые произвели на женщину сильное впечатление – стол, стоявший возле кровати Тес, полетел в стену, разбившись о неё вдребезги. Девушка невольно пригнулась, зажмурившись. Впервые она наблюдала действие силы субвита воочию. Итальянка с ненавистью посмотрела на Тес, после чего исчезла, с грохотом распахнув дверь и не потрудившись закрыть её за собой.

Поражённая заключённая уставилась на Алфана в ожидании объяснений произошедшего.

‑ Ты не права, Тес, ‑ размеренно начал тот. – У Себастьяна есть женщина, и это именно та, которая только что предстала перед тобой. Только Себастьян об этом не знает, и любит она меня больше, чем его. Но Себастьяну не может отказать, так как принадлежит ему, ‑ неужели хоть кто‑то не говорит по‑русски? – Далия – итальянка, и ни слова не понимает по‑русски.

Интересно, а Себастьян её любит?

‑ Он любит лишь себя, Тес, и нам обоим это известно. Далия весьма хороша, но слегка мне поднадоела, с чем не может и не хочет мириться.

И почему она должна это делать, раз любит Алфана?

– Мне это, несомненно, лестно, но иногда это напрягает, Тес. Вот как сегодня – кто её просил появляться здесь? Она проявила самодеятельность, ещё и устроила истерику.

Интересно, что у них произошло? Собеседница надеялась, что не она стала причиной их раздора.

‑ Как раз именно ты. Она не может смириться, что ты всецело завладела моим вниманием. Это так, Тес, и она права. Я хочу, чтобы ты влюбилась в меня в облике человека, чтобы твои чувства по отношению ко мне были искренними.

Ещё один ненормальный. Ему‑то это зачем? И потом – уже поздновато, она любит лишь одного, и имя ему – Себастьян. Никто во всём мире не может сравниться с ним, и душа Тес всецело принадлежит лишь ему, хотя и без взаимности.

‑ Глупая девчонка! – вскрикнул Алфан, с силой хлопнув дверью. – Разве он достоин твоих чувств? Разве он способен оценить их?

Тес уже было не так страшно. Она уткнулась в колени, тяжело вздохнув, подумав, что Алфан в сущности такой же, как Себастьян, – его любит женщина, а он равнодушен к этому. Ответа на эти мысли не последовало – узница снова осталась в одиночестве со своими грустными мыслями.