История про птиц

Справа от Джун лежал пляж, скрытый круглым бастионом замка, слева болота и скалы. Волны шлепались о бетонные заграждения. Джун села на бортик, прикидывая, сколько времени лучше выждать и куда направиться потом – вскарабкаться обратно в замок или спуститься на пляж. Ветер насквозь пронизывал ее свитер.

Она повернула голову и заметила, что в нескольких шагах от нее на бордюре кто‑то стоит. Сердце испуганно зашлось, но нет, это был ее ровесник, паренек лет семнадцати‑восемнадцати с очень бледным лицом и синими глазами. Тонкие брови срослись над переносицей.

– Слушай, когда ты спускалась, там наверху было много птиц?

– В смысле – девиц? – поддела его Джун. Какие синие глаза.

– Да нет, птиц. Таких, с крыльями, – он помахал руками.

– Воронов много, – сказала Джун, – и маленьких тоже, вроде воробьев.

Парень сел рядом, обхватив руками колени.

– Черт. Я думал, если подождать полчаса, они соскучатся и улетят. У них очень низкая устойчивость внимания.

– Ты что, прячешься от птиц?

– Это фобия, – он густо покраснел, – ну, как клаустрофобия, знаешь.

– Да, не повезло тебе. Птиц же везде полно.

– Дело не в самих птицах. Или не всегда в них. Иногда они беспокоят меня, иногда нет. Они как‑то странно на меня смотрят.

– А я мышей боюсь, – призналась Джун. – В детстве один раз сунула ногу в ботинок, а там дохлая мышь. До сих пор перетряхиваю обувь, когда надеваю.

– Когда мне было пять лет, мою мать убили павлины, – сказал парень, словно речь шла о какой‑то чужой женщине, о случае из газет.

– Павлины?

– Ну, – он немного смутился, – она повела меня смотреть замок в Инвернесс. Сказала, что мой отец король, который жил в замке. Мама часто выдумывала всякие истории. Замок я плохо помню, а потом мы пошли гулять в сад. Там в саду была стая павлинов, и они стали нападать на нас. Такие большие птицы – правда, большие, они были размером с меня. Мама посадила меня на дерево и велела как можно громче кричать, звать на помощь, – он глубоко вздохнул. – Хвосты у них шуршали по земле, как пышные платья. До сих пор этот шорох стоит в ушах. Будто женщины в длинных нарядах. Я даже не пискнул, даже рот не открыл. Иначе они направились бы ко мне. Окружили ее всей стаей, прижали к бортику фонтана. Она отталкивала их, отбивалась изо всех сил, а потом упала вниз, на спину.

Воды в фонтане было по щиколотку. Я слышал, как она стукнулась головой о дно. Служители пришли слишком поздно, она потеряла сознание и захлебнулась.

У него было серьезное, умоляющее лицо. Под бледной кожей, тоненькой, как бумага, колотился пульс.

– Ужас какой, – сказала Джун. – И ты рос с отцом?

– Мой отец тогда уже был женат на другой женщине. У мамы родственников не было, и он отдал меня на воспитание своим сестрам. Тете Минни, тете Прюн, тете Ди и тете Роуз.

– А мой отец уехал в Австралию, когда мне было два года. Я его почти не помню. Год назад мама вышла замуж во второй раз.

– Я ни разу не видел отца, – сказал парень. – Тетя Роуз говорит, это слишком опасно. Его жена, Вера, ненавидит меня, потому что я незаконнорожденный сын ее мужа. Она слегка ненормальная.

– Как тебя зовут? – спросила Джун.

– Хэмфри Богарт Стоункинг. Мама обожала Хэмфри Богарта, ну, актера. А тебя как зовут?

– Джун, – сказала Джун.

Они помолчали. Джун потерла ладони одна о другую.

– Замерзла? – спросил Хэмфри.

Она кивнула. Он придвинулся ближе и обнял ее.

– Приятные духи, – сказал он, задумчиво принюхиваясь. – Какой‑то знакомый запах.

– Да? – Джун повернула голову и их губы столкнулись. Мягкие и холодные.