Глава 3. – Я и не знал, что вы знакомы с капитаном Грантом

– Я и не знал, что вы знакомы с капитаном Грантом.

Мейри подняла взгляд на лорда Оксфорда. Молодые люди вышли на воздух, во влажную теплую ночь. О Боже, неужели здесь никогда не бывает дождя? Черт возьми, это же Англия!

– Но вы же сидели со мной и с лордом и леди Хантли. И знаете, что мы друзья.

Молодой человек коротко хохотнул – очевидно, над собой.

– И правда. Боюсь, я предпочел забыть об их сыне и его необыкновенной способности производить неизгладимое впечатление на дам.

О Боже, как она устала! Ноги гудели от танцев, а нервы дрожали от встречи с Коннором и оттого, что до конца бала он больше не появился. Мейри сотни раз представляла себе их примирение. Она будет держаться строго и не поддастся его чарам. Но он вовсе не был очарователен. Держался холодно и отстраненно. Даже оскорбил ее. Она не желает говорить о нем, а просто хочет лечь в постель, забыть этот день и все последующие. Зря она позволила лорду Оксфорду проводить ее до покоев, отведенных Макгрегорам, но тот никак не отставал.

– Что вы имеете в виду под «неизгладимым впечатлением»?

Черт подери, ну какое ей до этого дело? Она не собиралась спрашивать и не хочет ничего знать.

– Румянец на щеках дам. Прерывистое дыхание. Огонь в глазах. – Оксфорд обернулся к Мейри: – На вас он тоже произвел такое впечатление?

Мейри хотела рассмеяться прямо ему в лицо.

– Капитан Грант не произвел на меня никакого впечатления и даже не понравился.

– Он очень красив. – Оксфорд отвернулся, пряча шрам, протянувшийся от уголка глаза к челюсти на другой стороне лица.

Бедняжка! Мейри испытала прилив сочувствия к молодому человеку. Ни у одной дамы при дворе не перехватывало дыхания при виде лорда Оксфорда. Его нельзя было назвать непривлекательным. Напротив, он выглядел очень мило, если не считать нелепого парика на голове. Большие темные глаза опушены густыми ресницами, правда нос, пожалуй, маловат для англичанина. Однако при всем том Оксфорд примитивен, как полено. С того дня как Мейри выказала ему внимание, он без конца осыпал ее комплиментами и утомлял необъятными и бесполезными знаниями всех английских обычаев и нравов. А Мейри просто хотела выведать что‑нибудь о его семье, но благодаря этому поняла только, что единственный его порок – это протестантство. Кстати, Мейри узнала, что брат графа Оксфорда собрал конногвардейский полк и перешел на сторону короля, когда Карл вернул себе трон. Лорд Оксфорд и его отец слишком стремились угодить новому королю‑католику, чтобы замышлять что‑то против него. Де Веры любили придворную жизнь больше, чем свою религию. Фанатиками они не были.

И пусть его общество наводит на нее дремоту, он проявил к ней доброту в отличие от всех остальных благородных гостей короля.

– Лорд Оксфорд, я предпочитаю мужчин, способных держать слово, а не тех, кто перед зеркалом оттачивает улыбки, чтобы очаровывать дам.

Взгляд молодого человека потеплел. Мейри беззвучно выругалась. Может, не следовало так его поощрять? Он явно влюблен в нее. Как она сможет объявить, что не разделяет его чувств, и при этом не уничтожить остатки его веры в себя?

– Пожалуйста, зовите меня Генри. Я ведь все время прошу вас. – Лорд Оксфорд взял ее руку, поднес к губам и не торопился отпускать. Потом поднял глаза и спросил: – Значит, мне нечего беспокоиться, что он отнимет вас у меня?

– Разумеется, нет. То есть я ведь не ваша, вы не можете меня потерять. – Мейри улыбнулась, стараясь смягчить удар. – Я буду с удовольствием вспоминать вас, когда вернусь домой, как вспоминаю обо всех своих друзьях.

Казалось, она сообщила ему нечто страшное – так потемнело его лицо. Черт подери!

– Я уезжаю не так скоро, как рассчитывала, и вы сможете научить меня еще нескольким танцам.

– Ну конечно. – Лицо Оксфорда засветилось от радости. К нему вернулась надежда. – И, возможно, если вы и дальше будете одаривать меня вашим расположением, я добьюсь большего.

Мейри улыбнулась. Они уже были у дверей ее комнаты. Да, долго же ему придется ждать.

– Посмотрим, милорд. – Мейри слегка коснулась его руки и скользнула внутрь раньше, чем Оксфорд успел произнести хоть слово. Оказавшись в комнате, Мейри заперла дверь. Она не слишком доверяла своему кавалеру. Вдруг он решится навестить ее ночью?

– Что ты посмотришь?

Едва не подпрыгнув от неожиданности, Мейри обернулась на голос брата.

– Колин! Прекрати меня пугать.

Сидя в кресле, молодой человек виновато развел руки в стороны.

– Но я уже был здесь. Мне что же, дышать погромче в следующий раз, чтобы ты догадалась о моем присутствии?

– Можно и погромче. – Мейри вздохнула. На самом деле она была счастлива видеть брата. Когда отряд ее родственников отправился на коронацию Якова, герцога Йоркского, Колин вместе с Робом совершал очередную вылазку. Мейри не видела его пару недель и уже соскучилась. Из трех братьев Колин был ей ближе всех. У них было много общего – любовь к Шотландии, к оружию, общие тайны, слишком опасные, чтобы доверять их отцу. – Что ты здесь делаешь?

– Я думал, тебе интересно узнать, как прошла встреча Коннора с королем.

– Очень любезно с твоей стороны – тебе ведь пришлось ждать меня три часа, чтобы рассказать об этом.

Она налила себе и брату по стакану воды. Колин подождал, пока она присядет на кровать.

– Похоже, ты смущена из‑за кавалера, который тебя провожал.

– Говори о встрече, Колин, – напомнила ему Мейри, не давая брату отвлечься на столь личную тему.

Колин славился особой проницательностью. В признаниях он не нуждался. Начни она рассказывать об Оксфорде и его внимании к ней, брат таинственным образом сумел бы связать ее безразличие к английскому лорду с неким шотландским капитаном. Колин – единственный, кому в полной мере было известно, как глубоко поразило ее предательство Коннора. Он все время был с нею, молча успокаивал ее, когда она плакала. Мейри ни за что не позволила бы ему хоть на секунду поверить, что капитан Грант по‑прежнему имеет на нее хоть какое‑то влияние.

– После того как Коннор сообщил о нападении голландцев, король потребовал, чтобы я остался здесь.

Мейри удивленно приподнял брови:

– Значит, Яков не доверяет Коннору?

Колин ответил ей острым взглядом:

– Почему ты так решила?

– Но ведь Коннор семь лет служил протестантскому королю, – напомнила ему Мейри с изрядной долей горечи.

Колина развеселило ее предположение.

– Король просил меня остаться, чтобы расспросить о тех, кто выжил после нападения на аббатство.

– Ты рассказал ему о мисс Монтгомери?

– Нет. – Колин опустил взгляд. Завеса черных ресниц скрыла карие глаза юноши. – Зато теперь я точно знаю, что она его дочь. Король считает ее погибшей, а Роб не хочет его разуверять. Брат полагает, что ее враги скрываются здесь, при дворе, и Коннор с этим согласен. Нужно молчать. Если эти люди узнают, что леди Монтгомери не погибла при пожаре, они снова станут ее искать.

– Но ведь ты сказал отцу, что люди Гиллза гнались за вами до самого Эра. Похоже, им известно, что она жива.

Колин покачал головой.

– Они ничего не знают наверняка.

– Но зачем Роб отвез ее домой, в Кэмлохлин?

– Мейри, но ведь это единственное место, где она будет в безопасности!

– А если отец окажется прав и голландцы действительно нападут на наш дом? Колин, мы должны настоять на том, чтобы отец позволил нам вернуться вместе с другими! Я хочу не отсиживаться здесь, в безопасности, а драться с врагами!

– Именно поэтому он и оставил нас здесь, – с многозначительной усмешкой сообщил ей брат. – Отец ведь подозревает, что мы имели дело с мятежной милицией. К тому же он знает: если голландцы нападут, мы не останемся в стороне. Конечно, Мейри, ты терпеть не можешь, когда тебе говорят, что ты девушка и должна…

– О Боже, хоть ты не повторяй это! Я могу сражаться не хуже тебя! – Колин бросил на нее скептический взгляд, и Мейри поняла, что перегнула палку. – Ну хорошо, лучше многих других. Ты должен сообщить королю, что Давина Монтгомери жива. Пусть он отправится в Кэмлохлин, заберет ее и спрячет где‑нибудь здесь. Я хочу домой!

– Конечно, я могу рассказать ему, – согласился Колин, – но не по этой причине. Лично я думаю, что самое безопасное для нее – оставаться с нашими родственниками. Я не собираюсь подвергать ее риску. Я могу рассказать королю, что мисс Монтгомери жива, ибо король считает ее погибшей и горюет о ней, как горевал бы и наш отец о своем ребенке. Он имеет право знать истинное положение вещей.

Мейри насмешливо улыбнулась.

– Ты рассуждаешь так, словно она тебе небезразлична.

– Любой, кто когда‑либо встречал леди Монтгомери, будет к ней небезразличен.

Загадочный ответ. Как это похоже на Колина – скрывать истинные чувства за туманными замечаниями. Ни один враг никогда не догадается, о чем он на самом деле думает. И эта черта у них тоже общая.

– А ты не сердишься, что тебе пришлось остаться здесь, а не защищать ее?

– Роб сумеет ее защитить, – спокойно ответил Колин. – Кроме того, полагаю, в настоящий момент ее отец больше нуждается в защите, чем леди Монтгомери. Он стойкий католик, и пусть пока никто не смеет выражать недовольство этим фактом, но уже были попытки разделаться с его наследницей – перворожденной дочерью‑католичкой. – Колин многозначительно помолчал. Очевидно, назревает мятеж. Мейри не стала бы беспокоиться, если бы королем оставался Карл: он ведь протестант, – но снова католик на троне…

– Что мы можем сделать?

– Пока мы можем только держать ушки на макушке. Скорее всего за нападением на аббатство стоит принц Вильгельм Оранский. Однако король ничего не станет предпринимать, пока не получит веских доказательств, ибо вина может лежать и на герцоге Монмуте, и на графе Аргайлле.

– А что об этом думает Коннор?

– Боюсь, что, с тех пор как мы вернулись в Уайтхолл, Коннор не способен думать ни о чем, кроме тебя. – Мейри ответила смехом, но Колин продолжал с полной серьезностью: – Сестра, у меня была возможность поговорить с ним по дороге сюда, и я думаю, что…

– Колин, пожалуйста! – Она жестом заставила его замолчать. – Я не желаю говорить о нем.

– Ты не сказала, что он просил тебя поехать с ним в Англию.

– Потому что я не собиралась сюда ехать. Я не хочу жить в Англии. Он это прекрасно знает. Что мне здесь делать? Отращивать задницу? – Колин криво усмехнулся. – Нет, мой дом в горах Шотландии, а он предпочел их покинуть. Просить меня покинуть родину – нагло и бессердечно: ведь он знает, как я люблю свой дом.

– Но он ведь не имел в виду, что вы оба должны провести здесь всю жизнь.

– Разве? – Мейри вскочила с кровати. – Колин, подумай, сколько лет он прожил здесь! Ты же такой проницательный! Сумел обнаружить тайное место встречи камеронцев, и не видишь, что его приглашение – это просто способ избавиться от чувства вины. Он позвал меня в Англию, прекрасно зная, что я откажусь.

– Ладно. – Брат тоже поднялся и сочувственно сжал ее руку. – Пока отец не пришлет за нами, вам придется жить в одном месте. Постарайся сдержаться и не воткнуть ему в брюхо один из тех кинжалов, что ты прячешь под юбкой.

– Этого обещать не могу, – сказала Мейри в спину брату, который направился к двери. – Он только рот откроет, а я уже хочу схватиться за кинжал.

Колин обернулся и бросил на сестру еще один скептический взгляд.

Вместо того чтобы сразу улечься спать, Мейри подошла к окну и, нахмурившись, стала смотреть в темное небо на чуть затуманенную полную луну. Такая же луна светила, когда Коннор впервые поцеловал ее на склоне Блейвен, когда впервые сказал, что любит ее.

О Боже, ей нельзя думать об этом! С этим покончено. Надо идти дальше.

Однако Мейри не могла заставить себя не думать, где Коннор проводит сегодняшний вечер. Наверное, отправился к одной из своих любовниц, и теперь целует ее, как когда‑то целовал… Нет, ей нет до этого дела!

Если бы прошлой зимой она приняла предложение Дункана Маккиннона или год назад – Хэмиша Маклауда, то жила бы сейчас в Торрине или Портри, а не торчала здесь. Но Мейри больше не хотела быть женой и подчиняться мужчине, особенно нелюбимому. Мысли девушки вернулись к Коннору. И снова перед ней встал вопрос, которым она задавалась с тех пор, как Коннор ее оставил. Полюбит ли она еще раз?

Date: 2015-08-24; view: 254; Нарушение авторских прав