Неизданный дневник

4 апреля, среда, 5-я нед.... Молю Господа простить мне вечернее яде-ние сладкого блюда, которое было для меня нравственно (а не физически) вредно, именно как сладкое и очень угодное для плоти многострастной.

26 июня. После Литургии. Благодарю всем сердцем Господа моего за принятие моей покаянной теплой молитвы о помиловании меня и исцелении лютой язвы сердца моего, поразившей его за имеющуюся неприязнь к рабе Божией... - за то, что она становится в храме впереди всех (я ее тайно уничижил и подверг лицеприятию - ведь другим лицам я этого не сделал). Господь исцелил язву мою сердечную и помиловал меня, расположив сердце мое к любви, к миру и уважению ее вместе с другими и дав мне в мире совершить Литургию. (Это было во время обедни пред Херувимской.)

28 марта. Благодарю Господа, неоднократно спасавшего меня от грехов моих, от гневных и неприязненных движений сердца моего окаянного после тайных молитв покаяния в экипаже, в обители и в келье моей. Глубоко я сознавал и чувствовал в сердце свои грехи и обличал, укорял, осуждал себя и молил Господа Милосердием Его безмерным простить грехи мои, излечить сердце мое добрым изменением, умиротворить, очистить, обновить, растворить его благодатью Духа Святаго - и я не посрамился во все разы, сколько ни призывал имя Господне в покаянии нелицемерном. Слава Господу, в Милости непобедимому. 10 часов вечера.

19 августа. Ивановский монастырь....Вследствие излишества в пище и сладкопитании (стакан чаю сладкого с сухими кренделями на пароходе «Любезный») и сна на пароходе я удобно подвергся искушению раздражения на ездившую со мной Веру Ив. - за то, что она возила меня по очень грязным квартирам, где я испытал сильное

—473 —

стеснение от народа. Это - раз, другой - за то, что она очень далеко повезла, почти к Воронцовскому подворью, к сыну Е. И. В.; тут я крепко рассердился на то, что она не назвала улицы, куда везет. Но я покаялся всем сердцем в своем нетерпении и своенравии, обвинил себя самого, а В. И. оправдал как кроткую и смиренную. Да, я нарушил главизну Закона Божия - любовь к ближнему. Безмерно Милостивый Господь помиловал меня от скорби и тесноты, дал мир, исцеление и дерзновение. То же было и в обители моей, где Господь принял мое покаяние, дал мир и избавил от скорби...

Как нужно жалеть род христианский и нехристианский, страдающий волею и неволею, ведением и неведением от диавольского насилия и прелести.

5 сентября. После Литургии... Благодарю Тебя, Господи, за совершенную в умилении сердца Литургию и за прочтенную искренно и громко молитву о победе над врагами, и за одоление благо-датию Твоею искушений, во время обеда и после него бывших.

26 сентября. Господь явил во мне сегодня во время Литургии безмерную силу Своей Благодати и такую же крепость благоутроб-ного Милосердия Своего за веру и тайное покаяние мое. Особенно сильно было и быстро, как молния, искушение на великом входе со Святыми Дарами, когда враг приразился к сердцу моему острою неприязнью к жене NN, да и к нему самому, за то, что она стала за решетку на солее, куда запрещено было всем становиться. Но быстрым втайне покаянием и самоосуждением я привлек Милость и помощь Божию и мир душевный и всю остальную часть Литургии служил мирно, благодатно, причастился так же...

17 мая. Благодарю Господа, внявшего вчера (16 мая) при служении Литургии молитве моей тайной и даровавшего мне вместо тесноты простор и мир сердечный со служением покойным и умиленным. Благодарю Господа, умирившего сердце мое, смущенное клеветой писак «Санкт-Петербургского Листка». Слава, Господи, всегдашнему благопослушеству Твоему к моим молитвам...

Мне же да не будет хвалитися токмо о Кресте Господа нашего Иисуса Христа: имже мне мир распяся, и азмиру (Гал. 6,14). Распят ли я миру?

—474 —

20 мая.... Я сильно искусился через нищих мальчиков (лет девяти -десяти), неотступно преследовавших мою карету и просивших подачку. Я рассердился, озлобился на них за вторичное прошение (им дано было по рублю, хотя не всем), и меня оставила благодать Божия, я впал в сильную скорбь и тесноту сердца при воспламенении от адской злобы и с трудом умолил Господа, да простит мне грех неприязни, жестокосердия, скупости и сребролюбия, и только в вагоне при настойчивой тайной молитве покаяния сподобился прощения грехов моих и мира и простора сердечного. Не попусти, Боже, впредь доходить до подобного состояния душевного и научи меня всегда жалеть нищих и сострадать им, ибо рука моя доселе не оскудела от подаяния.

Сегодня 25 мая....Тяжкий нравственный вред я причинил себе 2-го мая (в воскресенье), без нужды поев яичницы с черным хлебом и ухи из свежего налима весьма мало; тягота на сердце и пустота была всю ночь, и не мог я покойно спать. Благодать Божия оставила меня, грешного, за чревоугодие и алчность. Впредь не ужинать никогда. Как легко бывает на душе, когда желудок пуст.

В 12 часов ночи (на 23-е мая)....Благодарю Господа, избавившего меня во время Литургии верных от смущения и тесноты, возникших в душе при виде дыма от задуваемых ветром свечей на Престоле, коптивших, как казалось, митру на мне (пожалел, значит, чтобы не закоптилась - тщеславие и суетность в такие минуты!). Но Господь послал в мое сердце истину Свою и благодать Свою, и я одолел мечту врага, смущавшего меня пристрастием к тлену и праху...

В другой раз Господь избавил меня от большого смущения, скорби и тесноты, постигших меня, когда мне доложили о большой сумме, данной одному человеку за сопутствие мне, которое я ценил гораздо менее, и я, было, к нему охладел... Но успокоился благо-датию Божиею и неприязнь преложил на приязнь к нему...

28 мая. Суббота по Вознесении....Утром встал здоровым. Но на душе и в теле было сильное уныние, помолился довольно лениво. Пришедши в церковь, ощущал сонное уныние и неприязнь невольную ко встречающимся по дороге и в храме. Тайно помо-

—475 —

лился Богу о моей перемене сердца, о даровании кротости, смирения, любви и сердечном расположении ко всем, и Господь дивно изменил состояние духа, дав спокойствие и незлобие, совершенно к лучшему изменил мой внутренний мир... 18-е июня. Один день я остался без службы Божией и почувствовал в себе оскудение духовной жизни, оскудение благодати, присутствие греховной силы, и нужна была немалая борьба с греховными усиливающимися влечениями. Служба и Причастие Святых Тайн обновили мое существо, и я воспрянул, как от сна. Слава Богу!.. Лще не снесте Плоти Сына Человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе (Ин. 6,53)- Истинно слово Владыки и Бога моего.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский был великим пророком. Все его пророчества сбылись. «...Царь у нас праведной и благочестивой жизни, Богом послан Ему тяжелый крест страданий, как Своему Избраннику и любимому чаду... Бедное Отечество! Чем мы станем, россияне, - без Царя? Враги наши скоро постараются уничтожить и самое имя России. Так как носителем и хранителем России после Бога есть Государь... Царь самодержавный. Без Него Россия - не Россия... Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению... Если не будет покаяния у русского народа, конец мира близок. Бог... пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами... Нам необходимо нравственное всеобщее очищение, глубокое всенародное покаяние, перемена нравов языческих на христианские; очистимся, омоемся слезами покаяния, примиримся с Богом, и Он примирится с нами!.. Бедное Отечество, когда-то ты будешь благоденствовать?! Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству и чистоты нравов».

«МЫ НЕ ОБЯЗАНЫ ЛРУГ ЛРУГУ НИЧЕМ - КРОМЕ ЛЮБВИ»*

Воспоминания о иеромонахе Владимире (Шикине)

Склоняюсь перед памятью незабвенного батюшки и не верю, что его уже нет рядом с нами на земле (+ 23.03.2000 г). Но не может уйти в небытие тот, кто так любил Христа, и преданно, как можно любить только ради Него,-всякого человека. И служил каждому, как верный слуга, помня редко исполняемую заповедь: ...кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий, как служащий, ведь Я посреди вас, как служащий, - говорит Господь. (Лк. 22, 26-27). Не может быть лишен духовного слышания тот, кто отзывался на чужую боль, вблизи и на расстоянии - без рассказов о ней...

Отец Владимир относился к числу священников, отдающих главное время и силы основе нашего спасения - покаянию людей. Всенародное покаяние, по сей день неосуществленное, - единая и последняя надежда для продления жизни России. Он касался глубинных струн сердечных, оживлял бесчувственную совесть, реанимировал души. Начинал плакать о попранном образе Божием, прежде чем стоящий перед Крестом и Евангелием становился способен действительно предстать перед ними - увидеть грехи свои. И через минуту или сразу же - начинал плакать сам исповедующийся. Потому что истинная скорбь о грехах чужих, дарованная зрением с в о и х, - чудотворная сила, передающаяся во мгновение, как пламя одной свечи - другой.

Этот человек, возвращавший ежедневно к жизни, никем, кроме Бога, не сосчитанные, сотни и сотни людей, нередко

* Пасхальная память. Издание храма Казанской Божией Матери. 2003.

—477 —

Lt;в

способных плыть уже только по течению,* - не только жив, но жив особенным, цельбоносным для нашего времени образом. Ибо о нас сказано: И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф. 24, 12). Где мала любовь, там мала и вера в Бога и в безсмертие души. Где нет любви, там полный мрак неверия, а это значит - ад (Святитель Иустин Сербский). Прежде чем завершить сатанинский проект по уничтожению Православия на земле, нужно затянуть душу народа ледяной корой бессердечия, чтобы лишить нас главных черт, присущих России и русским: способности сострадать - болеть чужой болью, радоваться не только своей радостью, любить, забывая себя, разлюбив себя. Батюшка не только сам приобрел эти Небесные черты, он дарил стремление к их обретению другим людям, возвращая тегоюхладным христианам видение их порочного, внешнего благочестия... Погружаясь в смрадные, тинные воды нераскаянных грехов, мы теряем все дары Божий, начиная с радости. Забываем свое предназначение: воздавать, пусть немощною любовью, - за всеобъемлющую, бесконечно снисходящую, без числа прощающую Любовь Божию, - единую заповедь, на которой со-зиждется весь Закон и пророки...

За полтора года до конца жизни отца Владимира в его доме единовременно замироточило множество - их никто не считал - икон и фотографий... С благоговейным страхом смотрела на след от скатившейся капли-слезы на лике архимандрита Сергия (Сребрянского), духовника Марфо-Мариинской Обители Милосердия: на черно-белом снимке глубоко чтимого отцом Владимиром святого, как у живого человека, глаз наполнялся новой слезой. (Отношения отца Владимира с Небесной Марфо-Мариинской Обителью - были особенно близкими. Батюшка, кроме частицы святых мощей Преподобного Серафима, носил на своей груди ладанку с мощами Великой Княгини Елисаветы, на которой был изображен Ее пре-

* Признак живой рыбы то, что она плывет против течения... Отечник.

— 478 —

чистый лик.) В эти минуты батюшка тихо, с большой духовной силой произнес, не отрывая взора от другого мироточа-щего портрета: «Мой любимый пастырь - отец Алексий Ме-чев. Когда я еще не предполагал стать иереем, думал: «Если быть священником - нужно быть таким священником». Незабываемо ощущение Неба, склонившегося над этой кельей, кротко и пристально внимающего всему, что здесь происходит...

Низкий поклон Тебе, Господи, за то, что батюшка был, есть, будет всегда - с нами. Безмерно благодарим, ибо успением Ты сделал его - приобретением, достоянием всех..

Если бы мне было предложено в двух словах сказать об отце Владимире, вспомнила бы его напутствие приехавшему к нему семинаристу, будущему священнику: «Во-первых, неотступно проси у Господа - любви к Нему и ко всем людям»... Думаю, что отец Владимир сам неустанно припадал к Господу с просьбой об этой милости. Был услышан. И получил небесный дар: любовь к своему Творцу и глубоко невнешнюю, со-страждущую, болезнующую любовь - к человеку. В том числе ничтожному, незаметному, на которого, так сказать, никто взгляда не кинет, -любому. Живя сегодня в донельзя искаженном, противоестественном мире, мы замечаем, как нам не хватает сил на любовь к самым близким, дорогим, не говоря уже «о всех». Тем дороже увидеть своими глазами человека, который обладал этой нечастой во все времена способностью...

Рассказ Валентины: «Удивительный человек отец Владимир. Для каждого- секунду находил. Нас же тысячи! И на всех его хватало. Это случилось на моих глазах. Одна бабуль-ка поставила на дороге сумку. То ли к нему торопилась: батюшка не благословлял людей завешенных сумками, сам освобождал им руки, наверное, чтобы рассвободить сердце. А ведь торопится, со всеми говорит, смотрит в глаза. Он эту сумку не заметил, запутался в ней, еле удержался на ногах. Все-таки выскочил. Пробежал по инерции несколько шагов, засто-

—479 —

порился и - назад. Наклонился и из своей сумки в ее котомку банку консервов, хлеб, третье, пятое... Я не выдержала, на старую напустилась: «Ты что себе думаешь? Он же мог убиться из-за твоей дурацкой сумки!» А он эту старушку обхватил руками за головку, поцеловал в темечко, и уж след его простыл».

Одна раба Божия приняла монашество незадолго до смерти. Глубоко переживая свое недостоинство перед лицом великой милости Божией, ощущала приближение конца и думала, что Господу своему уже не послужит, ей нечем Его отблагодарить, и была очень угнетена. Отец Владимир пришел к ней в первый раз после пострига. И слышит от родственников: «Батюшка, Вы спросите, как ее зовут, она и разговаривать с нами перестала. Мы расстраиваемся: она Вам-то ответит, как полагается». И батюшка торжественным славянским слогом вопросил о ее новом имени. Она испуганно на него посмотрела и робко, почти по складам, произнесла: «Не-до-стой-ная мо-на-хи-ня Ели-са-вета». А батюшка: «Я люблю тебя за это!» Матушка после этих слов пришла в себя, осознала, что дорога Богу и в своей крайней немощи. Через батюшкино сердце восприняла сострадание к себе - Самого Господа. Для Него пребывающее в болезни и скорби дитя становится еще ближе. Как важно, чтобы именно в последние дни жизни - сугубо боримая дьяволом душа устояла, не утратила правильного духовного устроения. Матушка раскрепостилась, стряхнула оковы ложных переживаний, хорошо исповедалась, с умилением причастилась...

Упомянутые эпизоды - лишь несколько обычных батюшкиных минут. Но нельзя не заметить, сколько отец Владимир успевал за самое короткое время: помочь, поднять дух, подарить желание стать лучше несосчитанному количеству людей. И все мгновенно: улыбкой, словом, беззвучной мольбой - посев, неустанный труд на ниве Господней, «во еже добродетели семена сеяти». Словно он ощущал краткость своей и общей жизни и сокровенную скорбь Спасителя: Посмотрите на нивы, как они побелели и готовы к жатве. Жатвы много, а делателей мало...

— 480 —

Раба Божия Алевтина: «Хотя батюшка это скрывал, но было ясно, что он ежедневно совершал множество земных поклонов. Отец Владимир очень ревниво хранил свои келейные тайны. Только какие-то случайные слова его выдавали. Как-то он сказал одному духовному чаду: «Современные христиане недооценивают поклоны. Как-то в голодные 30-е годы мать учила в деревне дочь прясть пряжу. У пятилетней девочки ничего не получалось. Каждую минуту веретено на пол и катится в дальний угол. Уже и накричали на нее... Вдруг она после десятой попытки оставила все и - ко святому углу. И начала поклоны класть. Шепчет, шепчет и лобиком до земли. Наверное, полчаса молилась с поклонами. Вернулась к веретену, работа пошла как у опытной пряхи. И наработала она в эту зиму больше взрослых... Не пренебрегай поклонами».

Раб Божий Алексий (Москва): «Впервые привез своего институтского друга в Дивеево в тяжелом духовном состоянии. Кроме обыкновенной греховной распущенности, было в нем какое-то особенное противление Богу. Постоянно приходилось останавливать поток его едких высказываний на предмет Церкви. Он страдал периодами глубокой депрессии, переходившей в запои. Кое-кто советовал ему психиатрическую больницу. Несколько лет уговаривал его поехать к батюшке. Но решился он на это, только когда, по моей просьбе, отец Владимир две-три недели стал молиться о нем, о чем он, конечно, не знал. И вот мы у батюшки дома. Он встретил нас, по обыкновению, очень приветливо, с отеческой лаской. Мой В. в ответ становится все более хмурым, почти откровенно грубым. Отец Владимир с улыбкой просит меня оставить их в келье вдвоем. В. тут же рванулся вслед за мной. Батюшка сумел его удержать, конечно, не физической силой. Ждал я под дверями кельи около полутора часов. Его было трудно узнать, когда он вышел. Лицо измученное, какое-то воспаленное, нелегко ему все это далось, и одновременно - это был уже другой человек. Не смел его расспрашивать, молчали всю обратную дорогу. Единственная фраза, которая прозвучала в тот ве-

31 Золотой святыни спет

— 481 —

чер, меня поразила: "Я попросил батюшку отчитать меня". И только месяц-полтора спустя, он рассказал мне о части разговора с отцом Владимиром.

Много я от него услышал, чего не забывают. Он спросил, знаю ли я, как умирал Вольтер, прославившийся изощренной хулой на Бога? Он кричал, корчился от боли. Впервые призывал Того, Кого отвергал всю жизнь. Перед смертью он заклинал врача, предлагая стоимость половины имущества, продлить ему жизнь, хотя бы на несколько дней: если этого не будет, я пойду в ад и прихвачу вас с собой! Получив отрицательный ответ, он умолял немедленно позвать ему священника. Но его друзья, такие же словоблудники, как он сам, сделали все, чтобы этого не произошло. Он кричал с искаженным ужасом лицом: я покинут Богом и людьми. Ад - отверзается! -и призывал имя Христа, понимая, что Он - Единый Спасающий... «Когда человек приближается к смерти, - сказал мне батюшка, - он выходит на новый уровень восприятия. Получает способность воспринимать мир невидимый. Множество уходивших на моих руках людей страдали от видения бесов. Они получают власть над каждой душой, не принесшей покаяния Господу в своих грехах. Один Бог силен изменить уготованное нам по нашим делам».

Не менее люта участь другого «гения». Почти ничего невозможно прочесть о последних днях Льва Толстого, дерзнувшего свой кощунственный апокриф именовать «Евангелием». Сколько, в том числе незаурядных людей, было им прельщено. Существуют письма писателя к своей сестре, монахине, где он с неприкрытым отчаянием пишет, что во сне и наяву его окружают гигантские чудовища. Их омерзительность не поддается описанию, они издеваются над ним. Имеют над ним полную власть... В ответном письме сестра умоляла брата принести немедленное покаяние Богу. Побег Толстого из Ясной поляны накануне смерти был попыткой найти защиту в Оптиной Пустыни. Но поздно... Бог не принимает крика о помощи, если он не основан на глубоком раскаянии о содеянном, а только на

— 482

ужасе перед преисподней. Известное видение в день смерти Толстого: его душа с развивающейся бородой была с воплями влекома над озером толпой ликующих бесов... Батюшка рассказывал все это так, что я впервые в жизни осознал, что ад -существует. Он буквально начал разверзаться под моими ногами... Отвернувшись к окну, не упоминая, что говорит обо мне, батюшка рассказал два эпизода из моей собственной жизни, которые не могли быть никому известны, кроме меня... Выразить все, что я там пережил - невозможно... Ничем я этого, Господи, не заслужил..." Теперь мой друг постоянно посещает церковь, исповедуется и причащается».

...Встречаясь с плохим к Себе отношением, (Христос) был в высшей степени терпелив и мягок. Он не возмущался злом. Он не боролся за Свои права! Он без жалоб переносил несправедливость и даже оскорбления. Люди думают, что мягкость и терпение по отношению к несправедливости - это знак слабости. Нет, это означает силу. Это то, к чему должны стремиться христиане в жизни личной.

...Враги у него (у Государя), разумеется, были, как у всякого сильного человека, живущего полной жизнью. Нельзя вести насыщенную жизнь, много работать и не возбуждать при этом в большей или меньшей степени зависть, неприятие, клевету, презрение, вражду... (Из дневников Государыни Александры Феодоровны).

Оставляло неизгладимое впечатление то, с каким терпением и благожелательностью воспринимал отец Владимир прямые нападения на себя сил зла. Глядя на него, приходили на память слова Паисия Афонского: «Те, кто терпит без вины, могут стать самыми любимыми чадами Божиими».

Вспомнила при одном таком эпизоде рассказ матушки Надежды о своей духовной сестре Евфросинии, монахине Любови, - угоднице Божией, которая постоянно подвергалась насмешкам и клевете: «Матушка, очень тяжело пребывать в таких напастях. Как матушка Любовь относилась к своим недоброжелателям?» - спрашивала я. «Как?! Да - никак. Вернее,

31*

— 483 —

очень хорошо относилась. Как к самым лучшим друзьям. Без числа делала для них доброе. По заповеди. Ведь нам положено воздавать добром за зло».

Отец Владимир вспоминал, как святой Онуфрий, великий подвижник IV века, в день своей памяти сопровождал в веке XX юную Евфросинию по аду и Раю. Стоя перед Небесным приютом Марфы и Марии, она благоговейно наблюдала, как Великая Княгиня Елисавета с духовником Обители протоиереем Митрофаном (Сребрянским) с глубоким состраданием служили физическим и духовным немощам людей. Здесь, в Царствии Небесном, деревенская девочка, понятия не имеющая о столичной жизни, впервые увидела своих будущих духовных родителей, Которые благословили ее поступить в земную Обитель Милосердия. Стоя перед святой Обителью, Преподобный предлагает и ей исполнять одну из главных заповедей Неба: «Люби всех - равно».

Каждый знает по опыту, как непомерен, кажется, невозможен для осуществления в нашей жизни этот завет. Но и сегодня есть люди, приближающиеся к его исполнению. Для меня один из них - отец Владимир.

«ХРАНИ В СЕРДЦЕ - ПЕЧАЛЬ»*

Духовная дочь отца Владимира Ксения: «Батюшка серьезно относился к хорошей духовной поэзии. Первыми поэтами ушедшего века считал Сергея Бехтеева и Александра Солодов-никова. Чтил и малоизвестных мастеров слова. С большим теплом отзывался о Леониде Васильевиче Сидорове. Никогда не забуду батюшкино неординарное чтение:

Никогда-никогда себялюбцем не будь: За себя помолясь, ты других не забудь. Помолись и о тех, что больные лежат, Что томятся в жару, ночью темной не спят.

* Сидоров Л.В. Храни в сердце печаль... М., 1998.

— 484 —

И о том, кто молчит, и никем здесь не стал,

И о том, кто скорбит, и о том, кто устал,

И о том, кто не ждет ни добра, ни тепла,

Кого горе гнетет, кто погиб весь от зла.

И о том, кто убит, и о том, кто убил,

Чтоб Господь воскресил, чтоб Господь все - простил.

И о том, кто далек ото всех уже глаз,

И о том, кто горит, и о том, кто угас.

И о том, кто всю жизнь здесь напрасно любил,

И о том, кто в тоске себя жизни лишил,

И о том, кто тебя здесь когда-то ласкал,

И молясь, и любя только блага желал,

Помолись и о тех, от земли что ушли,

Вспомни с нежностью их, им привет свой пошли.

И тоска убежит от души твоей прочь,

И светла для тебя станет темная ночь,

Будет светом полна, будет утром она.

В старость юность придет, придет в осень весна.

Эти стихи отец Владимир читал толпе исповедников в Троицком соборе. И становилось ясно, какой должна быть наша молитва: живой, искренней - всем существом. И, увы, такой она почти никогда не является. И это большой грех. «Ведь мы не разговариваем холодно, мертвенно, безучастно с теми, кто нас любит? - говорил батюшка. - Самые наши тяжелые грехи перед теми, кому мы особенно важны и дороги: матерью, отцом, мужем, женой, детьми... Оцениваем ли мы величину своей вины - перед Лицом Любви Отца нашего Небесного? Вот мы удостоились попасть на прием к земному владыке - от которого зависит решение наших земных проблем. Будем ли мы стоять перед ним зевая, вертя головой, разглядывая предметы обстановки? Да мы все забудем - одна мысль, как умилостивить владыку. Но Господь, Который так нетрудно удостаивает нас общения с Собой - Творец Вселенной -Владыка душ и жизней. От Него зависят наши жизнь и смерть,

— 485 —

наша участь - в Вечности. Как смеем мы разговаривать с Ним - небрежно?! Прости, Милостивый Господи!!!» - с горем восклицал батюшка. И эхом - отзывалась толпа людей, впервые переживающих эти чувства, эту батюшкину и свою боль за охладевшие под воздействием хладного диавола - наши души, созданные глубокими, трепетными, светлыми, любящими! «Наша молитва должна являть собой человеколюбие, потому что Имя Христа - Человеколюбец. Покаемся, вспомним, что Господь не слышит молитву непрощающего, зложелаю-щего. Таковый навлекает на себя только гнев Божий. Нужно стремглав бежать на исповедь человеку - ненавидящему, презирающему, осуждающему, чтобы слезами покаяния затушить пламя объявшего нас зла. Иначе нас ждет страшное»...

Леонид Васильевич уже в старости рассказал близким сон пятилетнего детства: «Вижу себя сидящим на холме из глины, что-то из нее леплю. Вдруг передо мной появляется Спаситель в белом хитоне (как на образе у Илии Обыденного) и говорит: "Пойдем со Мной". Отвечаю: "Не могу - прилип к глине". Он протягивает мне руку, отрывает от земли, и мы идем. А потом вместе рисуем. Моя рука в Его руке. И все изумительно получается: рощица, болотце, дубочки, - неописуемая красота. И тут я говорю: "Господи, а теперь - я хочу сам рисовать". - "Ну, что ж - попробуй". И я начинаю рисовать сам. Но, о, ужас! - под кистью одна грязь, какие-то каракули. И я в горе: "Господи, но у меня же ничего не получается!" - "Да нет, что-то, получается", - говорит Христос и снова берет мою руку в Свою. И вдруг - стряхивает кисточку. И на моей слякоти и грязи внезапно расцветают - голубые незабудки». Этот сон был прообразом всей жизни Леонида Васильевича. Жизни одинокой, грустной, лишенной понимания. Даже самый близкий ему человек, родная сестра, не воспринимала и не ценила его стихи. Это был путь поисков и утрат, но неизменно вера во Христа и Богом дарованное творчество - были его поддержкой и утешением. Отец Владимир говорил: «Мы нередко удивляемся, что же это у нас так нес-

— 486 —

кладно, так худо все получается. Но это потому, что мы не заметили, как выпустили из своей руки, а нередко тяжелым грехом - вырвали свою руку из любящей, бережно ведущей руки промысла Божия. Скорее хватайтесь за Божию руку - припадите к ней - слезным покаянием. И все еще наладится!» Много раз я слышала батюшкино к разным и многим людям напутствие, в повторение слов, которые произносил своим чадам архимандрит Сергий (Сребрянский): «Крепко держись за руку Божию!»

Незабудка

Ты все еще та же,

былая, Ты цветешь еще,

ты не завяла, Незабудка моя голубая, Голубой цветок идеала.

Без товарищей тесного круга Шел один я средь жизни ненастья, Без отрады и ласки, без друга, Без надежды на жизнь и на счастье.

И порой становилось жутко, И любовь меня здесь не встречала, И цвела только ты, Незабудка, Голубой цветок идеала.

Шли годы, тяжелые годы, Подозренья, лишенья, мученья, Но ты в сердце, цветок свободы, Голубой цветок вдохновенья!

Жизнь была не игрушкой, не шуткой, И душа в ней счастливой не стала. И осталась лишь ты, Незабудка, Голубой цветок идеала.

— 487 —

Однажды Леонид Васильевич шел по дорожке парка. Он всегда сочинял стихи на ходу. Вдруг перед ним появилась мышка. «Подожди немножко, дай на тебя посмотреть», - сказал он. Та послушно остановилась. Он полюбовался на нее: «Ну, теперь беги!» И мышка убежала. В другой раз Леонид Васильевич занозил руку до крови. Он стоял в растерянности на тропинке парка, неожиданно к нему по веткам приблизилась белочка, спрыгнула на дорожку, взобралась по одежде к его рукам. Он протянул ей раненую ладонь. И белочка аккуратно, зубками, вытащила занозу. Молодой человек, присутствовавший при этом рассказе, воскликнул: «Ну, это же просто состояние первозданного Адама!»

Помню, как отец Владимир предложил своей девятилетней дочери прочесть нам стихотворение Леонида Васильевича «Кукла». Это был рассказ о том, как девочка разбила любимую игрушку и в горе жаловалась маме, сжимая руками осколки. Вскоре ей купили новый подарок. Кукла была роскошной: «Голубые глаза, и как лен волоса, платье - чистый атлас!..» Но недолгой была радость. Даже мама не сразу понимает свою девочку: неужели красавица-кукла не дала позабыть ей «дурнушку», которую она разбила?

Не могу позабыть, в сердце буду носить

О ней долго печаль. Как мне бедную жаль!

Не заменит ее дорогая.

Что ж, что в ней красота! Но она ведь - не та,

Ведь не та, ведь не та - а друга я...

Вот великий урок, кто понять только смог

Среди нашего дружного круга:

Ценность вовсе не в том - кто в богатстве большом?

Ценность в личности каждого друга.

Не сменить, не купить, не другой заменить

Эту личность, друзья, невозможно.

И с ребенком святым, и со старцем седым

Обращайтесь всегда осторожно...

—488—

Думаю о том, насколько эти слова соответствовали пониманию отца Владимира. Батюшка ценил и чтил, как одну единственную во вселенной, -каждую душу. Иногда думала: возможно, вот этот человек никогда бы не сумел разглядеть сокровенную свою красоту, если бы не уникальная способность отца Владимира - любить всех, без различия... Он глубоко чувствовал и тонко отзывался на неброское и благородное самой скромной души. Многие увозили из Дивеева строки Леонида Васильевича, подаренные им батюшкой.

Шедшим поступью несмелою, Жизнью жившим неумелою, Но под силой не склонившимся, Всем непризнанным, непонятым, Всем цветам нераспустившимся. Всем ненужным, всем отверженным, Незамеченным соловушкам, Неудачникам в делячестве, Нерасчетливым головушкам. Всем пропевшим без внимания, Свою думу-песнь безмолвную, Всем сиявшим без признания, Словно звезды в ночку темную. Всем страдавшим без участия, Не дождавшимся здесь счастия, Но хранившим в одиночестве Глубоко мечту заветную, Не узнавшим, не увидевшим Здесь любовь к себе ответную -Но с толпою все ж не слившимся, Но к прекрасному стремившимся. Всем талантам не отмеченным, Всем прошедшим не отвеченным

—489 —

Жизнь земную, быстротечную -Эти звуки мои бледные, Эти песни мои бедные Посвящаю в память вечную.

«Фиалку» кто-то из близких батюшки назвал одой внутреннего делания Иисусовой молитвы.

Когда тишина наступает После ветров суровых с окраин, Тогда в сердце цветок расцветает, Фиалка лиловая тайн.

Чтоб с фиалкою быть непрестанно, Пребывать должен ты в глубине И всегда отгонять неустанно, Всё, что слушает сердце совне.

Сторонись же от шума забавы: Пребывает она лишь в тиши, Она любит тенистые травы И тропинки лесистой глуши.

Береги сокровенные силы И не слушайся криков с окраин, И спокойно иди до могилы Со своею Фиалкою тайн.

Однажды отцу Владимиру заметили, что Леонид Васильевич и сам называл свои стихи «неумелыми» и что его явно нельзя отнести к поэтам такой высоты, как Пушкин, даже как Солодовников... «Я вас понимаю, я сам очень люблю Солодов-никова... Хотя само по себе мастерство во все века - не редкость. Но кроме высоких рангов мастерства, есть еще высокий уровень сердца. Рангом сердца Леонид Васильевич -многим поэтам не уступит».

— 490 —

БАТЮШКИНА ИСПОВЕДЬ

Нам всем на земле осталось лишь покаяние.

Игумен Никон Воробьев

На общих исповедях батюшки производило огромное впечатление то, что мы немедленно включались в покаянный настрой самого отца Владимира. Эта долгожданная волна горя о своей нераскаянности, никем не разбитом окаме-ненном нечувствии - наконец накрывала душу. Господи, дай еще хотя бы раз в жизни так видеть свои грехи! Так о них плакать...

Помню одну вызывающе одетую девушку, в «мини» и с прочей атрибутикой пренебрежения к храму и его устоям. Человек, на первый взгляд, случайно попавший сюда из толчеи кипящей противоположными интересами улицы. Батюшка неожиданно взял ее за руку и притянул к исповедальному аналою. Далее происходило ошеломляющее. Отец Владимир что-то произносит ей в лицо, очень серьезно, с большой силой, потом становится понятно, что он шутит, но в ответ на первое и второе - неприятие и отталкивание - скалы. Через минуту батюшка берет ее за руку и стремительно ведет сквозь толщу народа к святым мощам Преподобного Серафима. Здесь он начинает класть земные поклоны, которые невольно приходится повторять его спутнице. За краткое время с девушкой произошла разительная перемена: батюшка возвращался с человеком, обливающимся ручьями слез. Далее последовала не короткая, первая в жизни исповедь. Не забуду уходящую девочку - это была новорожденная. Только что откровенно неприятное лицо превратилось в подлинно человеческое, страдающее: оно полностью лишилось скрывавшей его отталкивающей маски. Это новое выражение не могли испортить разводы от потекших ресниц и распухший нос. Оно запоминалось, оно стало притягательным. И сколько подобных ярких картин!..

— 491 —

Раба Божия Нина: «Остались в памяти батюшкины общие исповеди. Однажды он начал словами: святой Иероним молился в Рождественскую ночь в Вифлеемской пещере, там, где родился Христос. Слезы струились из глаз старца. И мысли его переносились в те времена, когда волхвы принесли Бого-младенцу свои дары - злато, ладан и смирну. И вопрошал старец: "Господи, какой дар могу принести Тебе я, нищий человек?" И услышал в ответ: "Принеси Мне грехи твои, Иерони-ме". Нередко и мы ищем, чем послужить Богу, - с волнением говорил отец Владимир. - Но первое, чего Он ждет от нас, чем мы можем Его утешить - наше собственное покаяние».

Раба Божия Александра: «Никогда не забуду об одной общей исповеди отца Владимира: однажды Паисий Великий молился о павшем брате своей обители. Он отказался исповедовать Христа, женился на иноверной, принял иудаизм, впал и в другие тяжкие грехи. Преподобный месяц за месяцем просил о нем Бога. Он молился так, что ему явился Христос и сказал: "О чем ты Меня просишь?! Этот человек отрекся от Меня, предал Меня!" Авва Паисий упал перед Спасителем на колени: "Господи, помилуй его!" Христос посмотрел на Своего ученика и произнес: "О Паисие, ты Мне уподобился в Любви". Понимаем ли мы, - сказал батюшка с чувством, которое пронзало насквозь, - что Господь хочет спасти каждого человека?! Самого последнего прокаженного грешника Он жаждет -простить, пощадить, помиловать... Чем мы отвечаем Богу на Его Любовь? Почему так слабо каемся? Так робко просим о помиловании наших близких?»

Раба Божия Валентина: «Мы приехали на нескольких машинах. Утром пришли к батюшке. Он выходит из дома и говорит мне: причащать-то сегодня некого. Я: как так некого? Он: этот уже воды напился, тот покурил, эта тоже - после чая. Подхожу к ребятам, они отнекиваются. Говорю: обманывать -грех. Они: откуда же он знает? - я давным-давно уже покурил и зубы почистил. А другой: а разве воды попить нельзя? Третья: чай - ведь не еда...»

— 492 —

Раба Божия Зоя: «Однажды солидный мужчина, по батюшкиному благословению, вокруг храма босиком бегал. И потом исповедовался у батюшки. Оказалось, это был начальник тюрьмы... К отцу Владимиру приехала семья.- муж, жена, сын, теща. Последняя чуть не попала в секту к баптистам. Они разучивали песни и пели у подъезда. Батюшка на исповеди спрашивает: "Ну что, певунья, какие ты там у подъезда песни пела?" Та была поражена».

Раба Божия Клавди я: «Меня на исповедь к отцу Владимиру подруга притащила, можно сказать насильно. Стоя в толпе я собиралась как-нибудь незаметно схлынуть. А батюшка вдруг поймал мой взгляд и начал говорить, как будто специально для меня: "Один больной постоянно откладывал свою исповедь «на потом». Христианин-врач советовал ему о ней не забывать. Оставил после очередного визита лекарство на столе и приготовился уходить. «Доктор, когда мне начинать принимать лекарство?» - «Можно и через месяц», - прозвучал ответ. «Как! Ведь без лечения можно запустить болезнь». - «Ну, тогда начните со следующей недели». «Доктор, - запротестовал больной, - я ведь могу и не выжить». - «Если очень плохо себя почувствуете, примите завтра». - «А можно, - взмолился пациент, - я приму лекарство сегодня?»- «Вот теперь-то ты понял, что нужно торопиться с исповедью», - с улыбкой произнес врач". В этот день отец Владимир совершил для меня чудо. Если бы мне заранее рассказали, я бы никогда не поверила, что способна со слезами называть свои грехи».

Батюшка любил цитировать нам слова из жития Преподобного Нектария Оптинского: «Смотрите, какая красота: солнце, небо, звезды, деревья, цветы... А ведь прежде ничего не было! Ни-че-го! - медленно говорил старец, протягивая рукою слева направо. - И Бог из «ничего» сотворил такую красоту. Так и человек: когда он искренно придет в сознание, что он - ничто, тогда Бог начнет творить из него великое».

Раба Божия Марина: «Одной приехавшей женщине отец Владимир вдруг говорит: "А это соловей-разбойник с боль-

— 493 —

шой дороги". Оказывается, она работала начальником и потихоньку из своей организации... тащила домой...

Батюшка утешал тех, кто не верил, что можно сдвинуть с мертвой точки их неверующих близких: «Проявление Любви к человеку способно спасти и великого грешника. Не забывайте Евангельского слова. Друзья принесли расслабленного к ногам Христа, - чтобы это сделать - они разобрали кровлю дома, в который невозможно было пройти за многолюдством. И Господь, видя веру их, сказал наказанному за грехи - неподвижностью: Прощаются тебе грехи твои. Так неужели мы не желаем того своим неверующим, расслабленным на все благое, - родным и близким?! Любовь покрывает все. Воспользовавшись нашей немощною любовью, Господь творит Свою великую Любовь, для которой нет невозможного».

Духовная дочь отца Владимира Анна: «Однажды, совершая нехороший поступок, я совершенно забыла, что и за это придется исповедоваться. Когда приехала в Дивеево, еще издали увидела батюшку и расплакалась. Подошла к нему на исповедь и поняла, что не могу даже рта открыть. А батюшка посмотрел: "Как ты могла это сделать?" Я разрыдалась и говорю: "Я не буду исповедоваться". На что он сказал: "Дело сделано, а раз так, то каяться-то надо". Потом я раскаялась и с тех пор подобных поступков стараюсь больше не совершать».

...Людмила очень хотела поступить в монастырь. Мама только удивлялась и не принимала это всерьез. Они поехали на экскурсию в Дивеево. Когда вошли в многолюдный собор, девочка напугалась и думала, что ее сюда не возьмут. Вдруг худенький батюшка отошел от аналоя и позвал мать, которую видел впервые: «Татьяна, пойди сюда...» А дочери: «Ты, Люда, не расстраивайся, будешь в монастыре». И на самом деле, сейчас эта девочка уже инокиня, а мама с бабушкой переехали в Дивеево.

Батюшка знал дела даже очень глубокой давности. Например, маме вскрыл то, что она беременная ходила плясать в клуб, который был сделан из кладбищенской церкви. В то вре-

— 494 —

мя храмы осквернялись, а мы только благодаря батюшке узнали, что клуб был сделан из храма.

Послушник Федор: «Наш отец Владимир точно также, как батюшка Алексий Мечев, - это переживание того, что тебя когда-то искренно пожалели, приголубили, полюбили, но этого одного недостаточно. С батюшкой, чувствовалось, был Бог, и здесь человеческое уже отступает, через батюшку тогда тебя жалел, ласкал и любил Сам Бог. Можно ли выразить человеческой речью радость Богообщения? Батюшка же эту радость давал.

Когда умирает человек, который весь заключается в наших умственных воспоминаниях, такого человека, как ни трудно, но все же легче заменить другим, но батюшку - как переживание и трепет нашего сердца - заменить другим невозможно.

В противоположность уму, сердце отличается верностью, оно не в силах забыть те исключительные святые переживания, которыми Бог благословил нас через батюшку. Ум, по природе своей, холоден, и его привязанности потому непрочны. Сердце же, живущее уверенностью, горит, и жаром своим сжигает все сомнения.

Батюшка весь был в духе Преподобного Серафима: та же Любовь, та же ласка во взоре и радостная улыбка, та же сердечная приветливость. В присутствии батюшки также все размягчались и выходили в слезах».

Духовная дочь отца Владимира Александр а: «Одна моя знакомая пришла к батюшке на исповедь и созналась, что сделала тридцать абортов. Кому еще, кроме отца Владимира, такую жуть несли?! И плачет, у аналоя отчаянно плачет: "Грехи к а к и е... Батюшка, что мне делать-то?" А он говорит: "Я все грехи твои возьму на себя". Вот священник. Найдется ли еще какой батюшка - столько грехов взять на себя?»

Отвечая иноку К. N-монастыря, который исповедовал батюшке дьявольское наваждение богохульных и блудных помыслов, отец Владимир писал, что во-первых, надо разлю-

—495 —

бить грех на самом деле. Понять всерьез: это мне не нужно. Обрести твердую позицию: это - не мое (я ведь этого полностью не хочу!). И, значит, греху объявляется - настоящая война. Это фундамент. Если оставить хотя бы частичную привязанность ко греху, победить его - невозможно. Кроме собственных советов, он привел слова Паисия Афонского: «Попадая в трудную ситуацию, человек сдает экзамены... Даже если мы получаем раны, не нужно терять хладнокровия, но просить помощи Божией и с мужеством продолжать борьбу. Пастырь Добрый услышит и тут же поспешит на помощь, как бежит на помощь пастух, заслышав, как жалобно блеет ягненок от полученной раны, укусов волка или пса. К тем, кто (прежде) жил жизнью, которая была достойна плача и (ныне) подвизается, я питаю больше любви, постоянно имею их в своем уме и чувствую за них больше боли, чем за тех, кто не мучим страстями. Так и чабану за ягненка раненого или заморыша больно больше, чем за других. И о нем он заботится особо, пока и тот не станет здоров».

Как правило, молитвы отца Владимира снимали все виды грязных помыслов, блудные наваждения, но в особенно тяжелых случаях батюшка предлагал молиться Преподобным: Иоанну Многострадальному, Марии Египетской, Моисею Угри-ну, Моисею Мурину, Мартиниану Кесарийскому, Виталию, Та-исии, Сарре Египетской, мч. Фомаиде. Отец Владимир советовал знать жития этих подвижников. Он говорил: «Зря не молитесь святым, они в силах оказать немедленную помощь горячо просящим».

Раб Божий Виктор: «Однажды я исповедовался у отца Владимира в келье. Дело было Великим Постом, и я задал ему вопрос, как бороться с плотскими страстями в постовое время. Батюшка назвал наиболее приемлемое для меня: физический труд, поклоны. "А если этого будет недостаточно, попробуй так, - он резко упал на руки ничком, начал отжиматься и сказал, - надо до изнеможения, пока весь мокрый не будешь, отжиматься - и победишь блудные помыслы".

— 496 —

Он вспомнил подвижника, который каждый день до вечера строил стену, потом разрушал. И с утра все начинал сначала. Помолчал: "Каждый находит свои способы борьбы с дьяволом". И добавил: молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, считается святыми отцами неполноценной».

Раб Божий Д.: «В этот вечер пришел исповедоваться к отцу Владимиру домой. Все подготовил заранее на нескольких страницах. Но самый тяжелый грех, промаявшись, так и не решился написать. Вхожу к батюшке в келью, принимаю благословение. И вдруг внутри мелькнуло, как обожгло: о н знает! Отогнал от себя эту мысль. А батюшка отводит мою руку с зажатой в ней перечислительной запиской и начинает исповедь совсем другую. Стремительно открывает коричневый ветхий том и после земных поклонов с покаянными молитвами, которые все во мне разбередили, начинает перечень грехов по каким-то прежним спискам. Несовременный, более старый славянский язык. Монашеское скитское покаяние. Головы от пола нельзя отнять. И вдруг слышу - звучит вслух мой стыдный тяжкий грех...»

Еще одна исповедь. Многие часы батюшка у образа Ивер-ской Божией Матери, справа святые мощи Преподобного Серафима. Двунадесятый праздник. Начинают причащать, а желающих исповедаться - по-прежнему не счесть. Люди нервничают, толпятся, рвутся к аналою. Посещающие Дивеево легко вспомнят подобную ситуацию. Вдруг отец Владимир поворачивается к народу. Его лицо поражает своим внезапно обнажившимся страданием о наших несметных грехах: «Вы видите, я физически не могу выслушать вас, а всем так хочется причаститься...Восплачем же о своих грехах!» Слезы катятся градом по худому лицу, повернувшись лицом к алтарю, батюшка падает на колени. Минуты невыразимого напряжения и прихлынувшей к каждому сердцу - благодати. Батюшка стремительно встает и начинает накрывать епитрахилью залитых слезами людей. Плачет сам и повторяет:

32 Золотой святыни свет

—497 —

«Кайтесь, кайтесь...» Он читает разрешительную молитву отнюдь не над каждым, а выборочно: ему всегда известно, кается ли человек - сердцем...

Не раз мне приходилось говорить об отце Владимире с серьезными людьми. Мы соединились во мнении о нем. Батюшка имел Божественный дар - жизни из глубины. Для нас отец Владимир остался - чудом подлинности. Этот уровень доступен только людям облагодатствованным - которым открылось зрение грехов своих. Одним этим видением обретается -предстояние Богу в смирении. Главное, что Богу нужно от нас. Батюшка звал всех, способных откликнуться - к жизни неподдельной. Рядом с ним мы осознавали себя фальшивыми христианами, привычно соблюдающими видимость... Благодарим, на коленях благодарим, батюшка. Не к покаянию ли евангельской блудницы, пусть не миро -одни слезы принесшей к ногам своего Спасителя, ты призывал нас, твердокаменных?! Хотя бы минуты - но настоящего горя, истинной боли о своей падшести. Как нередко у нас: душа, что могла - назвала, но все чувствует свою нарастающую вину.

Святые отцы говорят, что настоящая молитва перерастает слова. Совершенной молитвой считается поклонение волхвов: благоговейно, без слов, припавших ко Христу, лежащему в яслях. Подлинная молитва - это переживание присутствия Живого Бога. Перед Его лицом столь отчетлива наша полная несостоятельность, столь очевидна ничтожность и никчемность наших добродетелей, столь отчетлива - наша грязь. То есть, настоящее общение с Богом - это неизбежно переживание своей греховности - как страшного бедствия, отделяющего нас от самого близкого - на Которого мы призваны быть похожими - от нашего Творца и Отца. О Нем бо живем и движемся и есмы (Деян. 17, 28)...

Рядом с отцом Владимиром многие вспоминали слова, сказанные о старце Алексие Мечеве. «Все, что вас угнетало и обездоливало, все, что вас омрачало и подавляло, все это ухо-

— 498 —

дило вдаль и помещалось в глубинах его Любви, жалости и желания прийти к вам на помощь.

Мир представляет свои большие материальные преимущества, но ничего не дает для Любви. И сколько бы он ни дарил удовольствий, утех и славы, он не в силах заглушить роковым образом развивающихся в человеческом сердце -сперва скуки, разочарованности, а потом невыносимой тоски, которая хуже смерти.

Жизнь грешника-христианина вечно колеблется между демоном и Богом, между святостью и греховностью, для исцеления ее иногда достаточно одного слова, одного ласкового взгляда. И здесь в особенном свете выступают целители душ, которые могут своим верным взглядом понять безумствующую душу и найти момент, обстоятельство и место, чтоб положить на ее сердце свою ласковую, успокаивающую и исцеляющую руку»*. Среди таких целителей душ - и отец Владимир.

Раб Божий Николай. Москва: «Меня отец Владимир привел к вере после десятка лет увлечений восточной философией, теософией, всеми Шнейдерами, Вивеканандами, Рерихами, Блаватскими и пр. Сколько нянчился со мной. Не забыть эти разговоры и как он парировал мой бред. Вначале я был столь развязен, что мог позволить себе иронизировать: "Не боитесь, батюшка, умереть и не обрести того рая, в который верите?" А он: "Не страшитесь ли в итоге наследовать тот ад, который отрицаете?!" И уже когда решился идти к нему на исповедь, он сказал с великой любовью: "Каждый принадлежит к одному из трех разрядов людей, как заметил Паскаль: одни узнали Бога и всей жизнью служат Ему - эти люди разумны и счастливы; другие - не нашли и не ищут Его - эти безумны и несчастны; третьи не обрели, но ищут Бога - эти люди разумны, но еще н е с ч а с т л и в ы ". Не забуду все, что он мне

* Пастырь добрый. Жизнь и труды московского старца протоиерея Алексея Мечева. М., 2000.

32*

499 —

говорил. По его советам прочел серьезные книги, почти всего Роуза. Но пробил он мою скалу именно любовью. Просто я увидел воочию человека, который готов на все - для своего Христа. Такие люди не умирают. И верю, как он взял меня за руку и повел здесь, так и там встретит - проведет сквозь мытарства. Вечная тебе, отче, память».

ИЗ ПИСЕМ ОТЦА ВЛАДИМИРА

В письме своей духовной дочери, монахине, в ответ на ее письменную исповедь, отец Владимир советовал расстаться с пристальным вниманием к себе, своей деятельности. На свои добрые дела надежд не возлагать. «Великая Княгиня Елисаве-та оставила в дневнике главное предупреждение старцев: не придавать никакого значения своим трудам и подвигам, не присваивать их себе, а только - одной Милости Божией. За этим должно быть тщательное слежение, - писал батюшка, -чтобы не вкрались в нас помыслы тщеславия, тонкого самолюбования, невольного превозношения. Елисавета Феодо-ровна, если слышала о Себе похвалы, искренно огорчалась: я не лучше, а хуже других. Себе и нам она оставила завет: мы должны устремиться к нашей настоящей Родине, насколько это возможно нашим слабым душам. Из-за того, что смиренно почитала Себя слабой - Бог даровал Ей великую силу Духа». И еще один совет отца Владимира. Один подвижник встретил после смерти то, чего вовсе не ожидал. И, страдая от бесов, чтобы ободрить себя, стал приводить на память собственные труды и добродетели. За это он был дополнительно задержан на мытарствах. «Нам чуждо католическое восприятие спасения, - напоминал батюшка. - Это они уповают на свою благотворительность».

Многолюбезная о Христе Евгения!

Ваше письмо получил в канун отдания Пасхи и Вознесения Господа нашего Иисуса Христа - мое окаянство благодарно за молитвенную память о Дивееве...

— 500 —

Однако, дорогая матушка, как это умудряетесь под крылышком, нет не под крылышком - под омофором мудрости и духовного весельства такого батюшки (разумею богомудрие отца С.) - как умудрились печаловаться и пребывать вне радости?! и - неизъяснимой, ко всему прочему...

Открываю Отечнию «Войдите внутрь себя... Человек, тот кто познал себя» (авва Пимен Великий). А каким образом войти внутрь? Цитировать св.Отцов дело хорошее, однако, что же предлагать то, чего прежде сам не постиг на деле!

Пишу Вам ответ к ночи: служу 2 дня в скитском храме. Только что вернулись с отроком: бродили возле пересыхающей речки, где незнакомые и невидимые птицы пролетали близко и в тишине такой, что, наверное, Вы услышали бы шелест крыльев. В пруду плавали не золотые, а простые рыбки и м.б. лягушки. И теперь, когда пишу Вам, начали петь соловьи.

Для того, чтобы слышать их здесь - ничего не нужно. В Москве, чтобы услышать что-нибудь хорошее - надо прежде: ничего не провозглашать, не говорить громко, суетливо, с гневом, перебивая, не делать поспешных выводов, не лукавить. Нужно сделать, следовательно, довольно большое усилие преодолеть шум пошлости и блеск беспамятства и столичную побежку любопытства, чтобы очутиться вне, т. е. там, где остались «грустные памятники Рая».

Простите... Еще раз открываю Отечнию «Сын мой, не умножай слов: многословие удалит от тебя Духа Божия». Не грустите. Вашему батюшке поклон дивеевский. Батюшку тоже здесь любят. Вас помним и любим.

Недостойный и ленивый богомолец иерей Владимир.

А свое состояние определите как возникшее для испытания. Часто Господь и Матерь Божия не спасают от испытаний, т.к. они нужны, чтобы пробудить духовную сторону в людях. Так говорила Пресвятая Богородица крестьянке Евдокии Андриановой в явлении Своей Державной иконы.

26 мая 1998 Дивеево, Скит Святителя Николая Чудотворца.

— 501 —

«Свои поля бурьяном заросли, - с болью говорил отец Владимир, - едим импортную отраву. Забыли о благодарности Творцу за хлеб насущный. Нам всем предстоит вспомнить, как святые обливали слезами каждый кусок хлеба, который вкушали».

Батюшка всегда утешал: «Вы не представляете, какие чудеса будет в последние времена творить Господь. Как будет поддерживать всех вас». И вспоминал эпизод из жизни в ссылке, во Владычне, сестер Марфо-Мариинской Обители Милосердия. «В доме пусто, хоть шаром покати. Сижу пригорюнившись, - рассказывает матушка Надежда. - Фросенька (матушка Любовь) подойдет, за плечи обнимет, тихо скажет: «Хочешь хлебушка, хочешь?!» Уйдет в сени. Минут пять нет ее. И вынесет - дышащий, белоснежный, благоуханный хлеб - хлеб с Небес». Святого покровителя матушки Любови - Преподобного Онуфрия* (IV век) шестьдесят лет питали белым хлебом и причащали в пустыне святые Ангелы. И матушка Любовь, его молитвами, получала Ангельскую Милостыню в XX веке.

Батюшка повторял слова святого мученика Иустина Философа: Они могут нас убить, но не могут нам навредить.

Раба Божия Виктория: «В разговоре о последних временах батюшка вспомнил путь А. Монро. Однажды, во время своих оккультных экспериментов он почувствовал присутствие очень мощной разумной силы, которая сделала его бессильным и безвольным: "У меня создалось твердое убеждение, -рассказывал Монро, - что я связан нерасторжимыми узами с этой силой, всегда был связан, и что я должен здесь на земле выполнить порученную ею работу". Это существо, оно (или они) вышли и "обыскали" его ум, а потом, казалось, "они воспарили в небо, и я посылал им вслед свои просьбы. Тогда я уверился, что их мысленные способности и разум далеко превосходят мое понимание. Это безличный и холодный

* Отец Владимир родился в день Преподобного Онуфрия и может просить его о помощи нам - сугубо.

— 502 —

разум, без всяких эмоций любви или сочувствия, которые мы так ценим... Я сел и заплакал, горько зарыдал, как никогда раньше, потому что я знал, безоговорочно и без всякой надежды на изменение в будущем, что Бог моего детства, Церкви и религии не был таким, какому я стал теперь поклоняться, и что до конца своих дней я буду переживать эту потерю"».

Редко можно встретить лучшее описание встреч с диа-волом, с которым сейчас сталкиваются многие наши, ничего не подозревающие, современники, не способные противостоять ему из-за своего отчуждения от истинного христианства (Отец Серафим Платинский).

Батюшка сказал: «Бог хочет, чтобы расцвела неповторимой индивидуальностью каждая человеческая личность, дьявол жаждет сделать нас - бессильными, безвольными на добро-холодными и безликими. Дьявол мечтает пересоздать человека: сделать из раба Божия - собственного раба - послушную марионетку. Превратить человека в античеловека - бесочеловека».

«15 января, в день Преподобного Серафима, - рассказывает духовная дочь отца Владимира Татьяна, - батюшка, несмотря на страшное истощение (он весил 38 кг), излучал на всех нас свои неповторимые любовь и ласку - дары Преподобного. В праздник Крещения Господня он был безулыбчив, строг, сосредоточен; никто не знал, что отцу Владимиру предстоит принять на следующий день монашеский постриг. Окончилась трапеза, батюшка присутствовал на ней чисто символически: уже несколько месяцев он не мог есть как обыкновенные люди. Рак в последней стадии был диагностирован в сентябре. Проходимость желудка - считанные миллиметры.

Все разошлись. За столом осталось несколько близких. Отец Владимир прервал общую беседу и спросил, повернувшись ко мне: «Как относятся к проблеме идентификации ваши знакомые священники?» В то время с этой темой я была мало знакома; в Москве еще стояла тишина, теперь хочется добавить, предгрозовая. И я ответила: «По-разному. Кажется,

— 503 —

все это не обязательно относится к печати антихриста. Надеемся, до нее еще далеко». -«При первом взгляде на вещи, можно увидеть и так... - отозвался батюшка. - Знаю мнения известных пастырей, и вчера казалось, что все это очень здраво, трезво... Но сегодня много новых сведений. Самые замечательные люди могут быть недостаточно информированы или - дезинформированы. Получил письмо от духовного сына из Горно-Алтайска. Там пытаются насильственно присвоить идентификационные номера. В противном случае грозят увольнением с работы».

Батюшка опять помолчал, вдруг повернулся к святому углу и заговорил повышенным голосом, с невыразимой болью. Мы стихли, понимая, что он обращается уже не к нам. «Как же я могу? сказать ему: не брать?! - это был вопль смиренной души. Как последний неключимый раб вопрошал батюшка: -Вот у меня здесь -полный сто л...», - и он обвел рукой длинный стол обширной трапезной. Это производило тем большее впечатление, что он уже месяцы питался считанными глотками сока в день. Хотя, как и прежде, здесь продолжали кормить многих. «У меня полное изобилие, а я должен написать, что в конце концов ему придется отказаться -ото в с е г о!» Опираясь локтями на стол, батюшка погрузил лицо в ладони в позе неизбывного горя. Со страхом и благоговением мы присутствовали при молитве, обычно скрытой за дверями кельи. Беззвучная, огромной силы обращенность к Богу - была исполнена великим страданием -о неведомом для нас и предстоящем всем нам. Этот поток боли и живого, обжигающего душу, сострадания относился не только к человеку, который просил в письме решения отца. Это был крик о помощи - для всех, кому придется встать на путь лишений, голода и гонений. Происходило то, что трудно вместить в слова, мы ощущали себя, вслед за батюшкой, пылью и прахом перед Богом. Быть может, в эти минуты он просил Господа возложить будущую ношу своих духовных детей - на себя. Одновременно это был беззвучный вопрос: вдруг воз-

— 504 —

можно - да мимо идет чаша сия!\ Три-четыре минуты батюшкиного молчания казались бездонными. Потом он воспрянул, выпрямился и твердо, без доли сомнения, произнес: «Н о нет! Брать нельзя! Если есть 6 6 6-брать нельзя!» Мы поняли, что он получил ответ.

Не каждый, приходящий к подобному решению, имел столько оснований понимать всю его серьезность. Батюшка буквально умирал от голода. Так «постились» редкие люди на земле. В декабре он перенес одиннадцатидневное «с у- х о е» голодание - без еды и питья, без единого слова. На седьмой день он передал матушке записку: «Я не могу жить без Причасти я!!!» «Схимнический пост и покаяние», - говорили близкие.

«Батюшка был первопроходцем для всех нас, христиан последних времен, - считают родные отца Владимира. - Подвигом своего умирания он явил образец того, как можно любить Бога, помогать другим и благодарить-до последнего издыхания, находясь в муках голодной смерти». Благодать Божия не оставила батюшку до конца.

Рассказ рабы Божией Ксении: «Одиннадцать лет назад я начала работать в храме. Мы поднимали его после тридцати с лишним лет запустения. В это время мне приснился сон, смысл которого стал мне ясен много лет спустя. Увидела наш разоренный храм, в котором ведутся восстановительные работы почему-то на склоне горы. Вдаль уходил светлый весенний пейзаж: тоненькие березы, набухшие почки, едва проглядывают будущие листья. Прозрачный хрустальный день. Стою, любуюсь. Вдруг рядом вижу батюшку, который много лет является моим духовным отцом. И мы начинаем подниматься по каменистой тропе вверх, все выше. Идем рядом. То оступлюсь, то отстану, и углубленный в молитву священник молча протягивает мне руку, на которую опираюсь, выравниваюсь. И мы продолжаем путь. Вдруг дорога пропадает в страшной невылазной грязи. Неожиданно поскользнулась, потеряла равновесие и готова упасть. Там, во сне, испытываю

— 505 —

подлинный ужас - сейчас я должна упасть со всего размаха. Моего отца почему-то нет рядом. Мне не на кого опереться! В это мгновение справа появляется неизвестный священник в монашеском одеянии. Запомнила темные развевающиеся волосы, взгляд глубокого сострадания. Он устремляется на помощь, как торопятся взыскать погибающего, - всем сердцем. Двумя руками подхватывает стремительно падающую за обе руки. Прочно ставит на ноги. На этом все обрывается. Просыпаюсь потрясенная. Ощущаю неподдельный ужас близкой погибели: должна была упасть и катиться вниз по острым камням, как падают в бездну. Прошло время, повседневные заботы ослабили яркое воспоминание.

Минуло пять лет успешной работы в храме, после чего меня постигло большое несчастье. Духовный отец не понимал отчаянности моего положения. По попущению Божию, он не нашел времени и сил, чтобы вникнуть в происходящее со мной. В этот период я попала в Дивеево и на исповедь к отцу Владимиру, который с огромной затратой духовных сил вынул меня из преисподней ситуации. Имею право сказать, что обязана батюшке - жизнью. Он предупредил готовое свершиться духовное крушение, поставил меня на ноги. С этого времени я благодарно считала отца Владимира своим вторым духовным наставником... Поразительно то, что батюшку я увидела во сне, когда он еще не был священником и даже диаконом».

8 февраля - на этот день перенесли службу и празднование дня Ангела батюшки - произошло наше прощание с отцом Владимиром. После трапезы, на которой он ничего не мог есть, батюшка уезжал на последнее обследование в Нижний Новгород. Мы провожали его к машине. Неожиданно батюшка остановился и, обратившись ко мне, произнес с любовью, которая почти нереальна в нашей жизни: «Духовный отец у тебя есть, ты будешь мне - сестрой». В первый раз за многие годы он не обратился ко мне на «вы». Благословил. Развел руки в стороны - в эти мгновения он, фантастически худой, напомнил распятого на кресте, - произнес с огромной духовной си-

— 506 —

лой: «Христос Воскресе!» - обнял недостойную невещественными руками, христосуясь по-монашески бесплотным склоне-ньем к одному и другому плечу. Казалось, рядом не плотяное существо, а невесомое, проникнутое Духом Святым. Потом он повернулся к другому человеку, худенькому и высокому. Склонил его голову себе на плечо, обнял одной рукой, несколько раз поцеловал голову со словами: «А ты будешь мне сыночком!» Любовь, исходившая от батюшки, была неземной силы, слезы кипели в душе каждого, стоящего рядом. Люди сдерживались изо всех сил, чтобы не заплакать. Сердце горело готовностью пойти для батюшки в огонь и воду. Считанное время до смерти - но силы, которые излучала сейчас на присутствующих душа отца Владимира - были непомерными. Это был гигант Духа. Сегодня утром этот умирающий служил Литургию с отдачей здорового человека. Произнес фундаментальную проповедь. Целый день отдавал себя множеству людей. Мы не знали, что батюшке оставалось жить здесь полтора месяца... Он сел в машину, близкие готовились к отъезду. Мы стояли поодаль, не отрывая глаз от нашего отца, который расточил беспощадно, без остатка для всех нас свои плоть и кровь, отдал всю душу за друзей и ненавидящих его и потому приобрел ее в новом качестве, на неизвестной для обычного восприятия глубине. Вдруг он громко позвал меня по имени. Подбежала к открытой дверце машины. Хрупкая фигура отца Владимира в монашеских ризах была еще более невещественной на фоне темно-серых подушек сидения. Карие светлые глаза казались очень большими. Они сияли, источали свет неведомого нам -смирения. Батюшка давно жил силами иного мира. «Передай от меня поклон отцу В.», - батюшка назвал имя знакомого мне священника, который болел о нем душой. Последнее благословение, и машина тронулась. Наши души готовы были вырваться и лететь ей вслед, крестили дорогу, машину, пока за ней можно было следить глазами...»

Во время пострига отца Владимира стали еще очевиднее его непомерная истощенность, физическое бессилие. Он

— 507 —

опоздал к намеченному часу в храм Рождества Божиеи Матери, и матушка Ирина бо