Глава сорок восьмая

– Кое‑кому не мешало бы кое‑что объяснить, – сказал Мендес, когда Винс сел в машину.

– Да уж, не хотел бы я оказаться на месте доктора Крейна.

Мендес пристально посмотрел на него.

– Я не о дантисте.

Леоне нахмурился и тактично промолчал, как и подобало в данных обстоятельствах.

– Как ты очутился здесь без машины? – спросил Мендес, отъезжая от тротуара перед домом Энн Наварре. – И почему понадобилось целых три сообщения по пейджеру, чтобы ты наконец ответил?

– Я проводил мисс Наварре с вигилии, а остальное не твое дело, – ответил Винс с самодовольной улыбкой.

Мендес усмехнулся:

– Не хочу слышать.

– Джентльмен не трубит повсюду о своих победах, малыш.

– Ты уже раструбил, – проворчал Мендес. Черт, этот человек не медлил. Он не отставал от Энн Наварре, как чертова самонаводящаяся ракета. И она, судя по всему, не была против. – Самец.

– Нет, – сказал он, посерьезнев. Выражение его лица стало предупредительным. – Нет.

Мендес поднял брови.

– Ладно.

– Рассказывай про дантиста.

– В общем, я звонил в управление Окснарда, говорил с тамошними детективами, и пришел телекс. Они проводили несколько зачисток по наркотикам и проституции. Осенью восемьдесят третьего. Ничего примечательного, обычный уличный рейд. Заковали и упрятали в автозак.

– Крейна вместе с Джули Паулсон?

– Что интересно, нет. Но Крейн был среди клиентов, а Паулсон была одной из проституток. Он всю ночь просидел в камере, вышел утром под залог. Потом пришел на суд, не стал выдвигать никаких протестов, заплатил штраф.

– И детектив запомнил его?

– Только потому, что Крейн был единственным, кто не ныл, не кричал и не пытался улизнуть, когда они накрыли их.

– Значит, он был там не впервые.

– Я запросил его досье. Посмотрим.

– Большая была облава?

– Двадцать пять арестованных. Там был какой‑то фестиваль. Может, произошла какая‑то заварушка. Кто знает?

– Это далеко отсюда?

– Тридцать пять – сорок минут, все зависит от пробок на сто первом.

– Это не ваша юрисдикция.

– Нет. Это округ Вентура.

– А облава произошла задолго до убийства Паулсон?

– За семь месяцев. Паулсон за шесть недель до смерти объявилась в Томасовском центре. Из программы она вышла довольно быстро, поэтому мы и потратили столько времени на выяснение, что она вообще здесь была.

– Итак, Крейн ездит в другой округ и там развлекается, – подвел итог Винс. – Здесь о нем никто не напишет, если он попадется там. В Окснарде он всего лишь очередной клиент очередной проститутки. Потом та проститутка объявляется здесь, в Томасовском центре, – каково?

– Шантаж? – предположил Мендес.

– Вероятно. А может, им там в округе Вентура лучше бы пройтись по спискам своих пропавших без вести и неопознанных жертв убийств? Второе убийство тоже произошло в другом округе?

– Да. К востоку отсюда.

Они подъехали к дому Крейнов. На подъездной дорожке не было машин, но в окнах на нижнем этаже горел свет. Кто‑то был дома.

– Хикс недавно звонил и спрашивал Крейна, – произнес Мендес. – Джанет Крейн сказала, что его нет, и она его рано не ждет.

– Хорошо, – кивнул Винс, выходя из машины. – Это очень даже кстати. Мне надо перекинуться парой слов с миссис Крейн.

– Мне «скорую» сразу вызвать или подождать? – спросил Мендес.

– Не волнуйся, сынок. Давай я покажу тебе, как управляться с Джанет Крейн.

– Лучше ты, чем я, – усмехнулся Мендес, когда они пошли по дорожке.

– Держись за мной, – проинструктировал его Винс. – Не хочу, чтобы она увидела тебя сразу, как откроет дверь. А потом просто подыгрывай мне.

Винс подошел к двери Крейнов и позвонил. Красивый дом. Здесь живут Мистер и Миссис Калифорния. Безупречная пара, в безупречном доме, с безупречной работой и безупречным ребенком; безупречный загар и безупречно‑белые улыбки. Приятный фасад. Только вот Винс по опыту знал, что за красивыми декорациями зачастую творятся не очень‑то хорошие дела.

Джанет Крейн выглянула из‑за застекленной двери, и тревога на ее лице тут же сменилась чрезмерным восторгом. «Расстройство личности», – подумал Винс.

– Мистер Леоне! – воскликнула она, открывая дверь. Она немного смутилась. Откуда он узнал, где она живет? Почему пришел в такой поздний час? – Какой сюрприз!

Винс улыбнулся во весь рот.

– Миссис Крейн, жаль, что приходится вас беспокоить так поздно, но у нас есть к вам несколько вопросов.

– У нас?

Он отошел, и у него за спиной она увидела Мендеса. Женщина почуяла недоброе, и ее улыбка стала напряженной.

– Детектив. – Ее взгляд метался с одного из пришедших на другого. – В чем дело?

– Что ж, я должен сделать маленькое признание, – дружелюбно начал Винс. – Наверное, будет лучше, если мы зайдем и сядем. Не думаю, что вы бы хотели, чтобы ваши соседи выглянули в окно и увидели, что у вас на пороге в одиннадцать часов ночи стоят двое мужчин.

Пока она раздумывала, он приблизился к ней; она машинально отступила, и он беспрепятственно вошел в коридор. Мендес шагнул следом.

Джанет сменила свой устрашающий красный костюм на розовый спортивный, но макияж по‑прежнему оставался на месте, а темные волосы были уложены.

– Я несколько обескуражена, мистер Леоне. Почему вы привели в мой дом детектива?

Винс состроил гримасу раскаяния, склонив голову.

– Вот здесь наступает момент истины. Боюсь, что я не был вежлив с вами сегодня.

Он начинал ей не нравиться. Она никому не позволит разыгрывать себя.

– Это не просто визит, – признался он. – Я здесь по делу.

Он вытащил свое удостоверение и поднял так, чтобы она могла все хорошенько разглядеть. Джанет уставилась на него, и ее лицо застыло.

– Я работаю в ФБР, – сказал он. – А здесь помогаю в расследовании.

– И чего же вы от меня хотите? – спросила она, скрещивая руки на груди.

– У нас всего лишь несколько вопросов, – успокоил он ее.

– О чем?

– Ваш муж дома, мэм? – спросил Мендес.

– Сейчас нет. А что?

– Может быть, вы знаете, где он? У нас есть пара вопросов и к нему.

– Он играет в карты. По пятницам он всегда играет в карты.

«Ложь», – догадался Винс, судя по тому, как она двигалась.

– С кем он играет в карты? – поинтересовался Мендес, держа ручку с блокнотом наготове.

– С друзьями. С теми же, с кем играет в гольф. Я их не знаю.

Винс вскинул бровь.

– Вы не знаете друзей своего мужа?

– Не всех, – сказала она, обороняясь. – Я не играю в карты, и у меня совершенно нет времени на то, чтобы играть в гольф. Это хобби Питера, и это друзья Питера.

– Но вы должны же хотя бы встречаться с ними, – сказал он. – Разве они никогда не приходят к вам, чтобы поиграть в карты? Вы не подаете им закуски?

Она начала выходить из себя. Ее глаза сузились.

– Я не барменша и не официантка. Я стараюсь не бывать там, где Питер развлекает своих друзей‑мужчин.

Брови Мендеса подпрыгнули, и он что‑то промычал, делая записи в блокноте.

– Стало быть, у вас тоже есть хобби, – сказал Винс. – Это очень мудро, по‑моему. Люди ведь не должны делать все вместе.

– Я состою в нескольких городских комитетах и советах, – произнесла Джанет. – У меня нет времени на хобби.

Винс нахмурился.

– Делу время и ни часу потехе?

– Я не понимаю, зачем вы задаете мне эти вопросы, – резко оборвала она его. Тон ее голоса изменился, он стал более отрывистым и сдержанным. – Я слышала, у вас уже есть подозреваемый.

– Мы не можем разглашать подробности дела, миссис Крейн, – сказал Винс.

– Не представляю, чем я могу вам помочь.

– Где ваш муж был в четверг вечером, третьего октября? – спросил он.

– Дома. Он и наш сын любят вместе смотреть телепрограммы по четвергам.

– Да, «Косби». Мы знаем, – кивнул Винс. – Ваш сын говорил об этом своей учительнице, мисс Наварре.

– Она не имела права задавать Томми такие вопросы, – сказала она. – Он ужасно расстроен.

– С чего бы это, миссис Крейн? – поинтересовался Винс. – Мне кажется, это вполне безобидный вопрос. Почему ваш сын решил по‑другому? Меня там не было, но я уверен, что мисс Наварре не подразумевала, что отец Томми серийный убийца.

– Он узнал, что в тот вечер пропала та девушка. Он умный мальчик.

– Наверное, – согласился Винс. – Мне уже надо подумать о том, чтобы завербовать его в Бюро, ведь для десятилетнего ребенка у него очень развитая логика. Как он вообще узнал об исчезновении Карли Викерс?

– Прочитал в газете.

– Ваш сын‑пятиклассник сидит и читает газеты по вечерам?

– Его отец читал ее.

– У вашего мужа необычный интерес к такого рода делам.

– Не больше, чем у любого другого человека.

– Он хранит эти статьи?

– Зачем ему их хранить?

– Он был последним, кто видел мисс Викерс в тот день, – объяснил Мендес. – Вам это известно, миссис Крейн?

– Да. Но это еще не делает его виновным.

– И вы не помните, был ли он в тот вечер дома?

Она пристально посмотрела на него.

– Я вам сказала: был.

– Но вы не помните, выходил ли он из дома в тот вечер.

– Нет. Я уверена, что не выходил. Питер не особо любит гулять.

– Только играет в гольф и в карты с людьми, которых вы не знаете, в местах, о которых вы понятия не имеете, – сказал Винс твердым и холодным тоном. – Это кажется мне странным, миссис Крейн, потому что вы производите впечатление женщины, которая держит мужа на коротком поводке.

Ее глаза округлились.

– Прошу прощения?

– Вы любите все контролировать. Хотите быть главной. Спорим, окажись я в вашей кухне или ванной, я увижу огромную доску, на которой все будет расцвечено разной маркировкой. Я прав?

С каждой секундой она злилась все больше.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть организованной.

– Конечно. Только вот контролирование – это другое, – возразил он. – Контролирование – это когда вас возмущают люди, которые не следуют вашей линии поведения, вашему сценарию, которые задают вопросы, на которые вы не хотите отвечать.

Винс окончательно сбросил с себя маску Мистера Добряка.

– У вас сносит крышу, и вы считаете, что можете кричать на людей, угрожать им и поступать по‑скотски с любым, кто перечит вам.

От удивления у нее отвисла челюсть.

– Прошу прощения?

– Не нужно вам мое прощение, – отрезал Винс. – Вы хотите только дать мне по яйцам, так? Потому что я не делаю того, что вы хотите, и не верю тому, во что вы хотите меня заставить поверить, потому что это ваш умысел. Я сильнее и важнее вас и не стану внимать всему вашему собачьему дерьму. Я вам не какая‑нибудь учителка пятиклашек, которую вы можете третировать и запугивать.

Лицо Джанет Крейн было пунцовым, глаза едва не вылезали из орбит. Винс ждал, что ее волосы вот‑вот встанут дыбом. Она указала на дверь.

– Пошел вон! Пошел вон из моего дома!

Винс засмеялся.

– А то что? Полицию вызовете? – Он указал на Мендеса. – Полиция со мной. Где ваши свидетели? Кто станет защищать вас? Ребенок, которого вы пичкаете лекарствами, чтобы он не докучал вам?

Она повернулась к Мендесу.

– Может, вы что‑нибудь сделаете?

Мендес нацепил гримасу такого безразличия и полнейшего равнодушия к ее нуждам, что не сделал ничего, кроме как повел одним плечом.

– Он старше по званию.

– Я звоню мужу, – заявила она, бросаясь по коридору в красивый кабинет с двумя столами и белоснежными книжными полками, которые возвышались до потолка.

– Так вы все‑таки знаете, где он, – резюмировал Винс.

Джанет метнула на него яростный взгляд и схватила трубку.

– У него в машине сотовый телефон.

– Да что вы? Зачем это? Чтобы его могли вызывать на всякие срочные чистки зубов? – осведомился Винс. – Такая дорогая игрушка…

– И что? – взвизгнула она, тыкая кнопки.

– А то, что он работает в десяти минутах от дома. Зачем ему сотовый телефон? Вы нам говорите, что он редко уходит из дома, когда не работает. Когда шестерит у вас.

– Но сейчас его нет, – заметил Мендес.

– Точно, – согласился Винс. – Только я сомневаюсь, что он с приятелями играет в карты в машине, да и зачем телефон, когда играешь в карты? Эти штуки надо таскать с собой в чемоданах.

– Бессмысленно, – сказал Мендес. – Только если он не выдрессирован до такой степени.

– В этом все дело? – спросил Винс, выдергивая вилку телефона из розетки. – Вы настолько запугали своего мужа, миссис Крейн?

Она была настолько рассерженна, что в ее глазах стояли слезы, а губы дрожали в попытке удержать колкость, которую она хотела выплеснуть на него, но издала лишь какие‑то булькающие звуки.

– Ведь такое доминирующее поведение, тотальный контроль может вызвать ужасную реакцию у партнера, – сказал Винс.

– Эдмунд Кемпер, – усмехнулся Мендес.

Винс кивнул и обратился к Джанет Крейн:

– Эдмунд Кемпер столько лет подвергался давлению со стороны своей матери, что все кончилось убийством сокурсников в колледже и отрезанием их голов – он так спускал пар.

– Мой муж не убийца!

– Вы уверены? – тихо спросил Винс. – Он был последним, кто видел Карли Викерс в тот день, когда она пропала. Он был знаком с Лизой Уорвик из Томасовского центра. И был арестован в Окснарде за секс с Джули Паулсон. Это либо пропавшие, либо убитые женщины.

Джанет Крейн с грохотом водрузила трубку на место и выпрямилась во весь рост.

– Вы лжете. Мой муж – столп нашего общества. Его уважают. Им восхищаются. Он прекрасный муж и отец.

– Разве? – воскликнул Винс. – Вот в округе Вентура его считают обычным бабником, который ездит в Окснард к проституткам.

– Это неслыханно! Как вы смеете так говорить!

– А если я открою один из этих ящиков и покажу вам вырезки из газет обо всех трех случаях, что вы тогда скажете, миссис Крейн?

– Вон из моего дома! Убирайтесь, или я вызову нашего адвоката.

Винс с Мендесом переглянулись.

– Надеюсь, у вас хорошие отношения с вашим адвокатом, – сказал Винс. – Никогда не знаешь, как скоро могут понадобиться его услуги.

Он выдержал паузу. Джанет тяжело дышала, почти задыхалась. Даже сжала кулаки – у нее тряслись руки. То, что надо.

– Вы подумайте, миссис Крейн, – тихо сказал Винс. – Всякий раз, когда его нет. Всякий раз, как он не отвечает по сотовому телефону. Каждую минуту, когда он не слышит, как вы твердите без конца одно и то же. Где он? Всякий раз, когда он приносит вам новое украшение, откуда он его берет? Всякий раз, как он уходит на поиски Карли Викерс вместе с другими или руководит горячей линией. Почему он это делает?

Она ничего не ответила, только смотрела на него остекленевшими глазами, трясясь от гнева.

– И еще кое‑что, – продолжил Винс, делая шаг в ее сторону. Он перешел почти на шепот: – Если я услышу, что вы собираетесь забрать сына из класса Энн Наварре, или подать на нее в суд, или что вы заговорили с ней на улице, вы будете иметь дело со мной, миссис Крейн. Мне стоит всего лишь намекнуть какому‑нибудь репортеру, что вы знаете больше, чем положено, об убитой в парке или что ваш муж имеет склонность к посещению проституток, как весь ваш статус, над которым вы так трясетесь, рухнет, словно карточный домик.

– Вы мне угрожаете?

– Нет, – сказал Винс, делая еще шаги нарушая ее личное пространство; он стоял так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. – Я говорю, что будет. Я главный в этой схватке, Джанет. Не надо метить мою территорию.

Он не стал ждать ее реакции. Он сделал все, что задумал. Как она отреагирует, было уже не важно. Винс повернулся к ней спиной и вышел.

Он и не подозревал, как был разгорячен, до того момента, пока не вышел на холодный воздух. Пот лил с него градом, он тяжело дышал, тестостерон потоком несся по его венам. Он чувствовал себя почти как первобытный человек – самец защищает свою подружку. Пульс стучал в голове, и он даже опасался, что его хватит удар.

Господи.

Когда они дошли до машины, Мендес открыл дверцу и остановился, чтобы посмотреть на него.

– Да, чтоб ты знал, – сказал он. – Я всегда буду на твоей стороне.

Винс улыбнулся.

– Как говорят в Чикаго, она сама напросилась.

Date: 2015-08-24; view: 321; Нарушение авторских прав