Джаред просто не смог устоять перед таким соблазном

Он обольщал Энди по всем правилам охотничьего мастерства. Как умелый загонщик, Джаред планомерно отрезал Тайлеру любые пути к отступлению, постепенно влюбляя в себя. Последней каплей для студента-лингвиста стала декламация Джаредом отрывка из «Сирано де Бержерака», причем наизусть и в подлиннике (спасибо преподавателю французского из Айовы, с которым Падалеки провел три незабываемые недели в прошлом мае). Энди Тайлер сдался. Спустя одну неделю, два дня и двенадцать часов с момента их первой встречи.

Грехопадение произошло в амбаре, на тюках ароматного сена, и Джаред, которому секс в подобных местах был не в новинку, лишний раз убедился, что сеновал для любви подходит мало, а тот, кто утверждает обратное, просто не знает, как больно солома впивается в разные чувствительные места. Впрочем, Энди, похоже, остался доволен.

Две следующие недели пролетели как один день, в вихре страсти и секса. Джаред, забыв об осторожности, проводил у Тайлера почти каждую ночь, попадая в его комнату и уходя оттуда через окно. Кажется, кто-то когда-то назвал его кошарой… Наверное, в этом есть смысл, иначе почему он по жизни пользуется окнами едва ли не чаще, чем дверьми?

А однажды утром, привычно проснувшись перед самым рассветом в комнате Энди, Джаред понял, что больше не хочет сюда возвращаться. И что обожание девятнадцатилетнего пацана, конечно, безмерно льстит самолюбию, но в то же время дышать рядом с ним становится все труднее, словно на горле медленно сжимает свои кольца невидимый удав.

Падалеки, как правило, одинаково легко сходился и расставался с людьми. Та история в выпускном классе – единственное исключение, о котором Джаред не любил вспоминать. И он очень надеялся, что Энди отнесется к ситуации с пониманием, а значит, он сможет спокойно отработать сезон до конца, проводя ночи в своей собственной постели. Ну, может, они даже по старой памяти встретятся раз-другой на сеновале… Увы, реакция Тайлера превзошла все его ожидания, заставив Джареда в очередной раз заречься иметь дело с хрестоматийными геями.

Слезы, крики, упреки, обвинения, мольбы - все это обрушилось на оторопевшего Падалеки волной цунами, едва не сбив с ног. Энди рыдал, цепляясь за колени Джареда, а тот лихорадочно пытался вспомнить, что надо делать, чтобы унять истерику, причем действовать надо было быстро, пока кто-нибудь не услышал эти вопли. В голову не приходило ничего, кроме пощечины, но поднять руку на рыдающего по его вине парня Падалеки просто не мог. И тогда это действительно показалось прекрасной идеей, настоящим спасением – обнять трясущегося Тайлера и попытаться донести до него, что это не окончательное расставание. И что, даже если не вспоминать, какие консервативные взгляды на однополую любовь царят в этих краях, он, Джаред – наемный работник, а Энди – родственник хозяина, а значит, мистер Баркли собственноручно оторвет Падалеки яйца, если хоть что-то заподозрит. Им просто надо выждать – лето кончится, Тайлер вернется в университет, вот в Финиксе они и встретятся, если Энди не передумает… Джаред был так убедителен, что поверил бы себе сам, если бы при этом мысленно не клялся вести себя в оставшееся до отъезда Тайлера время так, чтобы при расставании тот дал ему неправильный номер телефона и постарался навсегда забыть, что когда-либо знал человека по имени Джаред Падалеки. И это не жестоко. Это… правильно.

К сожалению, Джаред абсолютно не принял в расчет, что влюбленные физически не способны руководствоваться разумом. Он просто бездумно расслабился, когда Энди затих в его объятьях, и, поздравив себя с очередным достижением на ниве дипломатии, спокойно отпустил парня «подумать».

Результатами собственной безалаберности Джаред в полной мере насладился пару часов спустя, когда пугающе раскрасневшийся Тайлер ворвался в пристройку, которую Падалеки делил с еще тремя работниками, и срывающимся голосом попросил Джареда выйти вместе с ним. Моментально почувствовав, что таки нарвался на самый главный пиздец в своей жизни, Падалеки последовал за Энди и почти без удивления услышал, что тот все рассказал дяде. Причем не просто рассказал, а еще и потребовал не мешать их счастью.

Вот это уже было чересчур. Джаред с ужасом понял - раз уж то, что для него было очередной интрижкой, для Энди Тайлера стало синонимом слова «счастье» - ситуация окончательно вышла из-под контроля.

Тогда Падалеки поступил так, как был должен поступить с самого начала – он сбежал. И можно сколько угодно говорить, что это было трусливо или подло – по мнению Джареда хуже бегства могла быть только попытка построения этого самого счастья с человеком, к которому не испытываешь ничего, кроме дружеской симпатии, ну и чисто сексуального влечения. Хватит, проходили. С Броком.

Он покидал в машину свои немногочисленные вещи и вечером просто уехал, ни с кем не прощаясь и не требуя расчет, поскольку вполне закономерно предполагал, что в случае претензий он еще сам окажется должным за поруганную, блин, невинность. Злой как черт, он зашел в тот бар, не испытывая ни малейшего желания напиваться, просто чтобы перевести дыхание и решить, что делать дальше. Пожалуй, стоило переночевать в местном мотеле, утром отправить с почты, где был единственный в городе выход в интернет, колонку Моргану, и валить куда глаза глядят. Блядь, вот тебе и бесплатный фитнес с секс-обслуживанием, черт, ну ведь с самого же начала понял – не его типаж, на хера полез… Вот так, повелся на красивые глазки – сиди теперь без работы и без денег. Впрочем, это как раз поправимо, главное, убраться отсюда подальше, а уж крепкий молодой парень, не боящийся испачкать руки, всегда сумеет прокормиться без необходимости снимать деньги с банковского счета. Да, у Джареда был счет. Точнее, возможность самостоятельно распоряжаться тем самым счетом, который завел когда-то для него отец, и на котором к моменту его восемнадцатилетия скопилось порядка пятидесяти тысяч. Когда стало понятно, что Падалеки окончательно вошел в раж и помимо ориентации поменял еще и все представления о собственном будущем, родителям не оставалось ничего другого, кроме как положиться на сомнительное благоразумие собственного отпрыска и дать ему карт-бланш в плане управления своими финансами. Надо сказать, Джаред их не подвел – первой и последней серьезной покупкой, на которую он потратил деньги со счета, стала убитая серебристая камаро, которую потом они с Чадом в течение трех месяцев возвращали к жизни в автомастерской Мюррея-старшего. В дальнейшем себе на жизнь Джаред упрямо зарабатывал сам, и родители, в конце концов, были вынуждены признать его право жить так, как он хочет: после расставания с Броком Джаред просто сел в машину и уехал куда глаза глядят, в смутной надежде однажды найти самого себя в переплетении бесконечных дорог. Он нигде не задерживался надолго, перебивался случайными заработками и набирался впечатлений. Когда количество эмоций, случайных встреч и забавных случаев стало зашкаливать и появилось желание сохранить их на будущее хотя бы для самого себя – Падалеки сел за ноут и стал вести что-то типа дневника. А потом все сложилось как-то само собой – он сам не понял, как отправил на мейл журнала Geographic некоторые из своих заметок, и лишь держа в руках чек с гонораром за публикацию, понял, что жизнь меняется, причем меняется к лучшему.

Date: 2015-08-24; view: 1063; Нарушение авторских прав