История Шэрон

Шэрон, работающая медсестрой в отделении для новорожденных, была у себя в больнице, когда позвонила ее дочь Сара. Вместе с Джоном, мужем Шэрон, они обнаружили Тони на полу в ванной. Мальчик был без сознания, рядом валялся окровавленный шприц, а рука была перетянута ремнем.

— Я истерически разрыдалась, — вспоминает Шэрон, — и сразу же бросилась к машине. Доктор, дежурившая со мной в одну смену, поспешила вслед. «Успокойся! — твердила она мне. — Ты же не можешь вести машину в таком состоянии». Она держалась за дверцу машины, но я повторяла раз за разом: «Пожалуйста, отпустите меня». И в конец концов она сдалась. Я мчалась в больницу, куда уже отвезли Тони, мысленно вознося одну и ту же молитву: Господи, только бы он не умер! Только бы мне застать его живым.

В больнице Шэрон встретили Сара и Джон. Оказалось, что от передозировки героина Тони едва не впал в кому. К тому же его мучили жестокие боли, вызванные, как оказалось позднее, сердечным приступом. Когда врачи решили перевезти его в специализированную больницу, Шэрон запрыгнула в машину скорой помощи.

— Санитары заявили мне: «Мэм, выйдите из машины», — вспоминает Шэрон. — Но я ответила: «Ни за что! Если ваши малыши вдруг окажутся в моем отделении, обещаю позаботиться о них в первую очередь. Пока же позвольте мне остаться».

Санитары согласились, и Шэрон поехала в больницу рядом со своим сыном. По прибытии на место Тони поместили в специализированное отделение. Осмотрев юношу, врачи сказали Шэрон, что ее сын вряд ли доживет до утра.

— Я молила Бога спасти его, обещая взамен сделать все возможное и невозможное для тех, кто будет нуждаться в моей помощи, — тихо заметила Шэрон. — Мой мальчик был таким красивым, когда лежал там, на больничной койке. Я гладила его волосы — совсем как в детстве — и вспоминала, как он рос, с какой любовью я всегда относилась к нему. Я потеряла трех малышей между Сарой и Тони. Я отчаянно хотела, чтобы он родился. И мне безумно хотелось, чтобы это был сын. В нашей семье я была одной из шести дочерей. Из всех мужчин я близко общалась только с отцом и с мужем. У меня никогда не было брата, не было приятеля мужского пола. Вот почему я так хотела родить сына. Я так любила его. Все, кто тогда заходил в палату, — врачи, медсестры — в один голос заявляли, какой у меня симпатичный мальчик.

Тони дотянул-таки до утра, и врачи сказали Шэрон, что ее сыну, вполне возможно, удастся выжить — вот только мозг его, скорее всего, окажется поврежденным. В конце концов, заметили они, Тони провел без сознания почти полтора часа, прежде чем его обнаружили. Без сознания он оставался и в течение следующих пяти дней. И все это время Шэрон не выходила из больницы.

— Наконец он открыл глаза и взглянул на меня. И я сразу же поняла, что его разум в полном порядке, — сквозь слезы заметила Шэрон. — «Мне так жаль», — сказал он и заплакал. «Не переживай, Тони, — ответила я. — Все хорошо. Ты скоро поправишься». Я обняла моего мальчика и спросила, неужели он хотел покончить с собой. Но он сказал мне, что это был несчастный случай, что он не хотел умирать. Какое облегчение почувствовала я при этих словах! Это значило, что не все еще потеряно, и он может справиться со своей зависимостью. — Не в силах владеть своими чувствами, Шэрон разрыдалась. — Меня всегда мучил один и тот же вопрос: что я сделала не так, когда воспитывала сына, — с грустью добавила она.

После больницы Тони предстояло пройти реабилитационный курс. Для этого он отправился в специальную клинику. Здесь Тони принял героин, который тайком пронес один из пациентов, и у него снова произошла передозировка. Он опять провел какое-то время в больнице, после чего Шэрон отвезла его домой.

— Я не знала, надеяться мне или бояться, — вспоминает она. — Мое настроение менялось с каждой минутой. Я то впадала в отчаяние, то начинала думать: ничего, все у нас будет хорошо.

Несмотря на перепады настроения, в беседах с Тони Шэрон старалась подчеркивать только позитивные моменты. Она напоминала ему о тех днях, которые он провел с твердым решением не принимать больше наркотики.

Желая помочь своему сыну, Шэрон стала посещать различные форумы в Интернете, в том числе и тот, где общались приверженцы метадона. По своему химическому составу метадон схож с героином, но в отличие от последнего вызывает не столь сильную зависимость. Метадон нередко используют в программах лечения, призванных избавить людей от героиновой зависимости.

— Люди, с которыми я общалась, — там были и наркоманы, и те, кто пытался им помочь, — отличались искренним и доброжелательным подходом, — объяснила мне позднее Шэрон. Именно тогда ей удалось наладить дружеские отношения с Эдди — парнем, который сам пытался избавиться от наркотической зависимости.

При оценке действий Тони Шэрон во многом полагалась на Эдди. В то время ее сын целыми днями сидел у себя в комнате, выбираясь оттуда, только чтобы поесть. Эдди объяснил Шэрон, что в поведении ее сына нет ничего страшного. Тони старался избегать внешнего мира, поскольку боялся, что может не справиться и снова подсесть на наркотики.

— Благодаря Эдди я стала по-новому смотреть на многие вещи, — заметила Шэрон.

Некоторые из его посланий были настолько вдохновляющими, что она даже распечатала их и повесила у зеркала в ванной — чтобы Тони мог постоянно читать их. В конце концов, Тони проникся к Эдди такой же глубокой симпатией, как и его мать.

Через три месяца после того как Тони прошел курс лечения, Эдди умер от передозировки наркотиков. О его смерти Шэрон узнала из сообщения на форуме.

— Помню, Тони пришел ко мне в комнату и сел на краешек кровати. Я сказала ему: «Эдди умер». «Как умер?» — воскликнул он. «Передозировка», — объяснила я. Тони подошел ко мне, обнял, и мы вместе заплакали.

Эдди умер за пятнадцать месяцев до моей беседы с Шэрон. За это время у Тони не было ни одного срыва. У него появилась новая подружка, и сейчас он занят поисками работы. Я поинтересовался у Шэрон, сильно ли она изменилась за эти пятнадцать месяцев.

— Я научилась относиться к людям с большим сочувствием и пониманием, — ответила она. — Передо мной открылись новые возможности. Я осознала, что не могу контролировать Тони. Я могу помогать ему, всячески поддерживать его, но не в состоянии контролировать его поведение. Однако я способна контролировать свою реакцию на это поведение.

Профессиональная жизнь Шэрон также во многом изменилась. Смерть Эдди, а также те обещания, которые она дала Господу, побудили ее запустить у себя в больнице новую программу. Цель это программы — оказывать медицинскую и эмоциональную поддержку беременным женщинам, проходившим лечение метадоном, а также их детям. Так Шэрон сумела совместить любовь к малышам с желанием поддержать тех, кто пострадал от героиновой зависимости.

— Благодаря нашей поддержке такие родители не чувствуют себя отверженными и ущемленными, — со счастливой улыбкой заметила Шэрон. — А ведь если их не поддержать, они могут снова взяться за наркотики, и тогда дети их фактически останутся сиротами.

До введения у себя в больнице этой программы Шэрон иногда осуждала таких матерей.

— «Как только они могут вести себя подобным образом?» — думала я. Но теперь смогла взглянуть на них по-иному.

Шэрон обратила внимание на то, что изменились и ее коллеги.

— Когда они увидели, что пришлось испытать мне и моим близким, они всерьез задумались о своих семьях. Где гарантии, что и их дети не начнут принимать наркотики? Проблема оказалась настолько универсальной, что они стали гораздо терпимее относиться к окружающим, в том числе и к пациентам.

— Шэрон, — начал я, — что бы ты хотела сказать родителям, чьи дети тоже страдают от наркотической зависимости?

— Не делайте из этого тайны. Люди непременно помогут вам, если вы поделитесь с ними своими переживаниями.