Евгеника

Евгеника – это наука, которая занимается улучшением биологических характеристик породы людей посредством методов, дающих такой результат. Основные идеи евгеники можно найти уже у Дарвина, так что нет ничего удивительного в том, что президентом Евгенического общества является сын Чарлза Дарвина. Однако истинным родоначальником этой науки был Френсис Гальтон¹, впервые подчеркнувший наследственный фактор в области достижений науки и культуры. В наши дни, например в Америке, о наследственности стали говорить даже на вечеринках. Американцы с консервативными взглядами утверждают, что характер взрослого человека в основном определяется его прирожденными способностями, тогда как радикально настроенные американцы, наоборот, утверждают, что все зависит от воспитания и наследственность здесь ни причем. Я не согласен ни с теми, ни с другими, равно как и с мнением, которое они вместе разделяют и которое является их общим предрассудком, будто итальянцы, славяне из юго‑восточной Европы и некоторые другие – отсталые нации по сравнению с природными американцами, членами Ку‑клукс‑клана.

Однако пока что нет никаких данных, говорящих вполне определенно, что умственные способности человека зависят либо от наследственности, либо от образования. Чтобы решить этот вопрос научно, потребовалось бы отобрать несколько тысяч близнецов и воспитывать каждого из пары совершенно противоположным образом. Увы! Этот эксперимент трудно осуществить. У меня лично сложилось убеждение, которое, безусловно, является ненаучным и основано только на личных впечатлениях, что хотя каждого можно довести до состояния деградации с помощью скверного образования и воспитания – и это так и есть почти во всех случаях, – однако только люди с определенными природными способностями могут добиться выдающихся результатов в разных областях. Я убежден, что никакая совершенная система образования не может превратить юношу со средними способностями в первоклассного пианиста, что никакая самая лучшая школа в мире не смогла бы превратить кого‑либо из нас в Эйнштейна, что Наполеон уже в школе в Бриенне обладал благодаря природной одаренности огромными преимуществами по сравнению со своими товарищами, что он не мог научиться стратегии, наблюдая, как его мать управляется с выводком своих драчливых сыновей. Я убежден, что как в этих случаях, так pi во всех менее ярко выраженных случаях природная одаренность при посредстве воспитания дает лучшие результаты по сравнению со средним уровнем. К тому же существуют совершенно очевидные факты, которые заставляют сделать такой вывод. Например, можно сказать, умный человек или идиот, обратив внимание на форму его черепа, которая едва ли является результатом воспитания и образования. Что же касается идиотизма, слабоумия и умственной отсталости, то ни один из самых фанатичных ниспровергателей евгеники не станет отрицать, что идиотизм, по крайней мере в большинстве случаев, есть врожденное явление. Точно так же каждый, кто знаком с кривой нормального распределения², знает, что площади под противоположными концами этой кривой будут определять процентное отношение лиц с чрезвычайно высокими умственными способностями и с чрезвычайно низкими. Следовательно, из факта различия природных умственных способностей не надо делать никаких широковещательных выводов, кроме, пожалуй, одного, хотя и несколько сомнительного: умные люди гораздо предпочтительнее, чем те, кто совсем не умен. Это, по сути дела, и есть два основных положения, которые исповедуют все, кто занимается евгеникой. Следовательно, не надо высмеивать эти положения, к каким бы выводам вы ни пришли, обращая внимание на некоторые детали в рассуждениях защитников евгеники.

О евгенике написано невероятное количество чепухи. Среди ее сторонников есть и такие, которые, кроме биологических основ евгеники, хотят присовокупить к ней еще и некоторые социологические гипотезы довольно сомнительного качества. Например, вроде таких: человек добродетелен настолько, насколько велик его годовой доход; нищета передается по наследству (увы, весьма часто!) и, следовательно, является биологическим, а не общественным явлением; если число рождений среди богатых будет расти, а среди бедных уменьшаться, то со временем все станут богатыми. По поводу того, что рождаемость среди бедных гораздо выше, чем среди богатых, было поднято много шума. Но я не считаю этот факт достойным сожаления, поскольку никто не может мне доказать, что богатые в каком‑либо смысле превосходят бедных. Собственно говоря, и печалиться‑то не из‑за чего, поскольку рождаемость среди бедных слоев населения падает с каждым годом и сейчас такая же, какая была среди богатых девять лет назад[28]. В то же время есть и такие факторы, которые, безусловно, влияют на рождаемость нежелательным образом. Например, правительственные чиновники и полиция намеренно создают трудности по распространению информации о контроле над рождаемостью. В результате она не доходит до необразованных слоев населения, и эти люди ничего не знают о противозачаточных средствах и обременены большими семьями. В конце концов эта информация когда‑нибудь дойдет и до них. Жаль только, что из‑за обскурантистской политики властей несчастные люди будут пытаться решить проблему с помощью абортов[29].

Важно знать, что в евгенике существуют два направления, одно из которых можно назвать позитивным, другое – негативным. Первое занимается тем, как стимулировать рождение людей хорошей породы. Второе направление уже нашло себе практическое применение: например, в ряде штатов Америки приступили к стерилизации некоторых лиц и ожидают, что это будет сделано и в Великобритании. Против таких мер имеются, конечно, возражения, но они, на мой взгляд, ничем не оправданы. Как известно, у слабоумных женщин рождается множество незаконных детей, которые совершенно бесполезны для общества. Если бы эти женщины были стерилизованы, они чувствовали бы себя гораздо лучше, поскольку они беременеют отнюдь не по причине чадолюбия. То же можно сказать и о слабоумных мужчинах.

Однако принудительная стерилизация таит в себе громадную опасность, поскольку власти могут рассматривать появление любого неординарного мнения или критического суждения как признак слабоумия. Вероятно, с этой опасностью придется смириться, поскольку иначе было бы трудно избавиться от большого числа идиотов, слабоумных и умственно отсталых. И все‑таки я считаю, что применение стерилизации должно быть ограничено и ей должны подлежать лишь лица, признанные умственно‑дефективными. Я против закона, принятого в штате Айдахо, согласно которому стерилизации подлежат «умственно дефективные, эпилептики, преступники‑рецидивисты, нравственные дегенераты и сексуальные извращенцы». Относительно двух последних категорий мнения сильно расходятся, и они совершенно по‑разному определяются в разных странах. Согласно закону штата Айдахо, стерилизация Сократа, Платона, Юлия Цезаря и апостола Павла была бы вполне оправданной³. Кроме того, преступники‑рецидивисты могут страдать какими‑либо неврозами, и, по крайней мере, теоретически их можно излечить с помощью методов психоанализа, поскольку неврозы не являются наследственными заболеваниями. И в Англии, и в Америке уголовное законодательство в отношении психически больных лиц сформулировано при полном неведении об исследованиях психоаналитиков и характеризуется тем, что в нем просто свалены в кучу психические заболевания разного типа только на том основании, что у них имеются схожие симптомы. Короче говоря, это законодательство отражает знания в этих вопросах, которые считались верными тридцать лет назад. И это доказывает, как опасно принимать законы в таких вопросах, относительно которых наука не пришла к единому мнению или решение которых по прошествии времени признано вследствие развития науки ошибочным. Однако суды руководствуются статьями закона, отражающими устаревшие научные взгляды и тем самым задерживают пересмотр законодательства в свете новых достижений науки.

Только умственная дефективность является, на мой взгляд, достаточно определенным критерием для вынесения судебного решения о принудительной стерилизации. О ее признаках можно судить на основании объективных данных, которые невозможно оспорить. Но решение о том, что то или иное лицо является нравственным дегенератом, уже можно оспорить, потому что одно и то же лицо может рассматриваться какой‑либо группой лиц как нравственный дегенерат, тогда как другой – как пророк. Возможно, в будущем закон сможет принимать решение и по этим вопросам, но только при том условии, что будет опираться на научные исследования, а не на моральные инвективы, выдаваемые за последнее слово науки, как это, несомненно, происходит в некоторых штатах Америки.

Теперь я перейду к рассмотрению вопросов, изучаемых позитивной евгеникой. Здесь имеются гораздо более интересные возможности, хотя их реализация принадлежит будущему. Основная проблема, которой занимается позитивная евгеника, заключается в подборе для последующего брака партнеров, которые могли бы произвести на свет потомство – желательно многочисленное, – удовлетворяющее требованиям евгеники. В настоящее время все происходит как раз наоборот. Возьмем, к примеру, какого‑нибудь очень умного мальчика, поступившего в начальную школу; лишь получив специальность и имея в конце концов возможность обеспечить семью, он женится в возрасте 30–35 лет. А вот его одноклассник примерно того же социального происхождения и не очень чтобы умный женится не позднее 25 лет. Для представителей среднего класса затраты на получение образования являются тяжелым бременем и вследствие этого не позволяют им обзаводиться большой семьей. Вероятно, они в среднем более интеллектуально развиты, чем представители других классов, и поэтому указанное выше ограничение достойно лишь сожаления. Поэтому простейшим решением этой проблемы было бы предоставление бесплатного образования – включая и университетское – детям из семей, принадлежащих к среднему классу. Короче говоря, благодаря заслугам родителей был бы облегчен путь в науку для их детей. Это позволило бы самым умным молодым людям избежать напряжения и непосильной работы, которая наносит непоправимый вред их интеллекту и физическому здоровью в то самое время, когда они еще не достигли своего совершеннолетия. Но вряд ли возможно, чтобы государство в Англии или в Америке позаботилось о том, чтобы семьи высококвалифицированных специалистов были большими – ведь это противоречит принципам демократии.

Евгеника как наука основана на предположении, что между людьми нет равенства; в то время как основной принцип демократии заключается в том, что все люди равны. Получается, что евгеника с ее идеями и методами в общественно‑политическом смысле неприемлема для демократического сообщества, поскольку она не только доказывает, что существует незначительное число таких людей, как идиоты и слабоумные, но также и то, что существует незначительное число таких людей, которые превосходят по своим умственным способностям остальных. Первый вывод льстит мнению большинства; однако второй вызывает негодование. Можно ожидать, что меры, предпринятые для реализации первой рекомендации евгеники, получат поддержку большинства; тогда как второй вывод никогда не найдет практического воплощения.

Хотя в настоящее время затруднительно определить, кто принадлежит к самой лучшей породе, тем не менее каждый, кто задумается над проблемой, несомненно, согласится, что различия между людьми действительно существуют и что наука когда‑нибудь, быть может, даст критерии такого различия. Давайте только представим себе, чтобы сказал фермер тому, кто убеждал бы его дать всем его быкам равные возможности? Как известно, бык‑производитель выбирается очень тщательно, с обязательным учетом того, какие надои молока были у коров, принадлежащих к его родословной. Мимоходом заметим, что представители этого биологического вида не знакомы ни с наукой, ни с искусством вообще, ни с военным искусством в частности, что выдающиеся особенности принадлежат только коровам и быки нужны лишь для передачи по наследству этих особенностей.

Породы всех видов домашних животных были выведены опытным путем, который приобрел со временем научную форму. Вне всякого сомнения, эта наука может быть применена и к человеческим существам с целью получения желаемых результатов. Разумеется, надо прежде всего решить трудный вопрос: что мы в этом случае хотим получить. Если мы хотим вывести породу людей, наделенных большой физической силой, то очевидно их умственные способности будут довольно низкими. Если, наоборот, получить породу с высокими умственными способностями, то они могут оказаться физически слабыми и подверженными различным заболеваниям. Если попытаться получить породу людей эмоционально уравновешенных, то мы рискуем навсегда расстаться с искусством. Кроме того, на все возникающие здесь трудные вопросы мы не можем получить ответ, потому что в настоящее время позитивная евгеника еще не существует как наука. Возможно, в течение ближайших ста лет теория наследственности и биохимия добьются таких больших успехов, что появится новая раса людей, превосходящая ныне существующую.

Но если бы такая наука все‑таки появилась, то семья пережила бы такую катастрофу, которую невозможно себе представить. Для того чтобы строго научно заняться выведением новой породы людей, потребовалось бы отобрать в каждом поколении два или три процента лиц мужского пола и примерно двадцать пять процентов лиц женского пола, предназначенных для производства потомства. Предварительно по достижении возраста половой зрелости проводилось бы исследование, по результатам которого все кандидаты, не удовлетворяющие поставленным требованиям, подвергались бы стерилизации. В этом случае отец ребенка имея бы с ним такую же связь, как бык или жеребец, а мать стала бы своего рода специалисткой и профессионалом, не имеющей ничего общего с другими женщинами в смысле своего образа жизни.

Хочу предупредить заранее, я не ожидаю, что нечто подобное когда‑либо появится в будущем; более того, эта утопия настолько мне отвратительна, что я против того, чтобы она осуществилась. И все‑таки если посмотреть на все это объективно, то ее реализация могла бы дать замечательные результаты. Для примера предположим, что осуществление этой утопии произошло в Японии и после селективного отбора в трех поколениях получена порода, в которой мужские особи умны, как Эдисон, и наделены такой же физической силой, как чемпион по боксу. Если тем временем в остальных странах все будет идти обычным порядком, то в случае военного конфликта с Японией они потерпят поражение. Возможно, японцы не станут рисковать такими людьми и будут вести войну с помощью наемников из других стран, а селекционированных людей будут использовать для создания новой военной техники, которая обеспечит им безусловную победу. Разумеется, слепая преданность и даже обожествление государства должны прививаться в такой системе с раннего детства. Может ли кто‑либо сказать, что подобное развитие событий вообще невозможно в будущем?

Среди определенного круга политиков и публицистов очень популярна евгеника, которую следует назвать расовой. Для нее характерно убеждение, что одна из рас или один из народов (разумеется, именно к ним принадлежит политик или публицист) во всех отношениях превосходит все другие и имеет право применить военную силу, чтобы численность этой расы или народа увеличивалась за счет низших рас и народов, обязанных подчиняться высшей расе. Наилучшим примером такого рода является пропаганда нордической расы в Соединенных Штатах, где ее положения стали статьями закона об иммиграции. Между прочим, защитники расовой евгеники любят ссылаться на дарвинский принцип – выживает сильнейший; странно только, что те же самые люди требует запретить преподавание основ дарвинизма в школах и колледжах. Печально, что политическая пропаганда взяла на вооружение расовую евгенику, но мы на время забудем об этом и попытаемся рассмотреть данный вопрос объективно.

С точки зрения наивысших достижений, нет никакого сомнения, что одна раса может обладать превосходством в отношении другой. Соединенные Штаты, Канада, Австралия и Новая Зеландия, безусловно, внесли гораздо больший вклад в мировую цивилизацию, чем населявшие эти территории аборигены. По‑видимому, вполне справедливо считать негров стоящими в среднем на более низком уровне, чем белые люди, хотя для работы в тропиках они просто незаменимы. Их полное исчезновение – не говоря уже о том, что это было бы негуманно, – было бы весьма нежелательно. Странно, что столько псевдонаучной чепухи говорится о расовой неполноценности некоторых народов Европы; очевидно, с помощью этого пытаются скрыть свои политические интересы. Я также не вижу никаких оснований считать желтую расу хоть в каком‑то отношении стоящей ниже благородной белой расы. Ясно, что расовая евгеника служит прикрытием пропаганды шовинизма.

Юлиус Вольф[30]приводит статистические данные о том, насколько число рождений на тысячу человек населения превосходит число смертей в различных странах. Во Франции этот показатель равен 1,3, в Соединенных Штатах – 4,0, в Швеции – 5,8, в Индии – 5,9, в Швейцарии – 6,2, в Англии – 6,2, в Германии – 7,8, в Италии – 10,9, в Японии – 14,6, в России – 19,5 и в Эквадоре, который является мировым лидером в этом отношении, этот показатель равен 23,1. К сожалению, среди этих стран нет Китая из‑за отсутствия статистических данных.

Из этого Юлиус Вольф делает вывод, что Запад будет со временем поглощен Востоком, т. е. Россией, Китаем и Японией. Чтобы его опровергнуть достаточно привести в пример Эквадор, но я не собираюсь этого делать. Я еще раз сошлюсь на ранее приводимые мною данные из его книги о рождаемости среди бедных и среди богатых в Лондоне, показывающие, что число рождений среди бедных сейчас примерно такое же, какое было среди богатых несколько лет назад. То же самое может произойти с Востоком. Когда туда придет индустриализация и в быт войдут элементы западного образа жизни, число рождений значительно уменьшится. Кроме того, военная угроза со стороны любой из восточных стран становится реальной лишь тогда, когда в стране начинает развиваться промышленность, способная производить различные виды вооружения. Следовательно, мы можем сделать вывод, что если бы когда‑нибудь Восток занял доминирующее положение – чего так ужасно боятся западные шовинисты, подражающие в этом бывшему кайзеру⁵, – то, вообще говоря, ничего бы страшного не произошло, хотя нет никаких оснований считать, что это когда‑нибудь случится. Тем не менее подстрекатели войны не успокоятся и будут по‑прежнему пугать людей этим жупелом до тех пор, пока международный авторитетный орган не позволит правительству той или иной страны принять меры к увеличению численности населения.

Здесь мы снова сталкиваемся с опасностями, грозящими миру в связи с развитием науки в условиях незатихающих конфликтов между странами. Ведь наука дает нам в руки средства для реализации наших планов, но если эти планы носят агрессивный характер, то катастрофа неизбежна. Если мир будет по‑прежнему полон ненависти и злобы, то чем научнее он будет становиться, тем он будет ужаснее. Следовательно, если в мире не будет больше ни ненависти, ни злобы, это и будет истинным прогрессом человечества. До сих пор существование каждого из нас находилось под влиянием достойной порицания этики отношений между полами и неправильного полового воспитания. Именно поэтому отказ от старой этики отношений между полами и замена новой этикой являются жизненно важной необходимостью нашего времени.

Если эта новая этика отношений между полами будет руководствоваться наукой и будет лишена предрассудков, то, с точки зрения этических норм личного поведения, она, в первую очередь, должна будет принять во внимание рекомендации евгеники. Это означает, что мужчина и женщина должны осознать свою ответственность за те качества и особенности, которыми будут обладать их дети. Это также означает, что для половых отношений не будет никаких ограничений, поскольку использование противозачаточных средств позволяет сделать зачатие ребенка особенным актом, а не просто следствием полового сношения. Вследствие разных причин, связанных с экономикой – мы говорили о них в предыдущих главах, – отец не будет, по‑видимому, играть большой роли во всем, что связано с воспитанием детей. Следовательно, единственным побудительным мотивом при выборе отца своего будущего ребенка для женщины будет ее желание иметь именно этого мужчину в качестве своего любовника и спутника жизни. Для женщины также станет возможным – без каких‑либо жертв в смысле своего будущего счастья – выбрать отца своих детей согласно рекомендациям евгеники и в то же время удовлетворить свои требования сексуальной привлекательности. Для мужчины тоже будет гораздо легче избрать женщину, будущую мать своих детей, к которой он будет испытывать сильное желание.

Все те, кто считает, как и я, что отношения между полами затрагивают в значительной степени интересы общества, поскольку в результате этих отношений на свет могут появиться дети, должны сделать из этой посылки два вывода, касающиеся новой морали: во‑первых, любовь должна быть свободной всегда, когда не затронуты интересы детей; во‑вторых, вопрос о зачатии ребенка должен быть поставлен в строгую зависимость от этических соображений, чего мы не наблюдали раньше. Теперь рождение ребенка уже не будет сопровождаться ни определенными словами, произносимыми священником, ни документом, полученным родителями ребенка в каком‑то учреждении, поскольку ни от того, ни от другого не зависят ни здоровье, ни умственные способности ребенка. Все, что теперь будет необходимо, – это личные и наследственные качества родителей, которые они передают своим детям. Когда наука будет в состоянии дать ответ на данную проблему с достаточной степенью определенности – а не с какой‑то вероятностью как теперь, – на этические взгляды общества может будет посмотреть с точки зрения евгеники. Мужчины с прекрасной наследственностью всегда будут востребованы в качестве отцов, в то время как другие, быть может очень хорошие любовники, будут отвергнуты, потому что не подходят для этой роли. Институт брака, каким он был до сих пор, несовместим в силу своей природы с подобными рассуждениями и предположениями, и именно поэтому многие полагают, что возможности евгеники в этом отношении весьма ограничены. Но все на свете меняется, и со временем и этот барьер будет преодолен. Вся та серьезность и высокое социальное назначение, которые моралисты в прошлом связывали с институтом брака, перейдут на появление нового поколения людей, если, конечно, мир согласится изменить этические нормы в соответствии с наукой. Точка зрения евгеники, первоначально воспринятая лишь в кругу научно образованных людей, будет постепенно захватывать все более широкие слои населения. В конце концов она будет закреплена в кодексе Законов, что приведет к поощрению желательных браков и к наказанию тех лиц, браки которых нежелательны, скорее всего в денежном выражении.

Все вышесказанное о вмешательстве науки в наши самые интимные чувства не может не вызвать чувства отвращения. Но в оправдание этого можно сказать, что мы терпели вмешательство религии гораздо дольше. Наука еще очень молода и не имеет такого влияния и авторитета, которыми в силу традиции обладает религия; со временем наука тоже приобретет авторитет и влияние и заставит людей подчиняться своим принципам точно так же, как они подчинялись религиозным догмам, Благополучное существование будущих поколений не стало – увы, это печальная истина – тем императивом, который сдерживал бы – а еще лучше, – держал бы под контролем среднего человека, когда тот охвачен какой‑либо страстью. Но если эта благородная идея станет частью глубоко осознанной этической системы, и общество будет не только хвалить или порицать, но также применять экономические и карательные меры, эта идея станет для всех законопослушных членов общества принципом, который нельзя игнорировать. Религия возникла на заре истории, тогда как наука существует, по крайней мере, четыре столетия. Когда наука станет такой же старой и такой же почитаемой, она будет контролировать наше существование так же, как это когда‑то делала религия. И мне кажется, когда‑нибудь настанет такое время, что люди восстанут против тирании науки. И если все так и будет, то уж лучше тирания науки, чем какая‑либо другая.

Date: 2015-09-03; view: 449; Нарушение авторских прав