Song: Snow Patrol – The Lightning Strike

- Макс, пожалуйста, проснись, - шептала девушка, пока в темной и холодной комнате стояла гробовая тишина.

- Он тебя не слышит, - тихо сказал ей Джордж.

- Что они ему вкололи?

- Не знаю, но что-то очень сильное, раз он до сих пор не проснулся.

- Но зачем мы им. Отец согласился бы на любые условия, зачем они нас мучают?

- Такова их игра, - ответил мужчина. – Мы выберемся, вот увидишь.

- Я хочу, чтобы Макс проснулся, я хочу домой, - она плакала и морщилась от боли. Ее руки были крепко связаны веревками и ее кисти жгло.

- Мы выберемся обязательно, мы что-нибудь придумаем.

***

Макс слышал голоса в своей голове, которые заставляли его проснуться.

Его голова, как и тело, болели. Новая боль добавилась к старой. Его мозг вспомнил каждую чертову минуту того времени. Макс вспомнил боль каждой раны, затянувшейся шрамом на своем теле. Он вспомнил каждый порез, каждый разряд тока, каждую каплю воды, которая убивала его. Он вспомнил каждый вдох и выход, и вспомнил, как били и мучили Пита. Он вспомнил, как тот перестал чувствовать ноги, и вспомнил, как слезы жгли его щеки.

На посланный сигнал за ними прилетели, подмога пришла, и Макса и Пита спасли. Его руки, тело и душу отпустили. Он вспомнил, как его и Пита вытаскивали из того здания, и помнил каждую секунду, проведенную перед теми животными. Он не забыл, как мучал их, как резал и убивал. Медленно и мучительно. Потом, как он пролежал в больнице, где его раны затягивались. И он помнил, как впервые пришел в палату к Питу и увидел, что тот сидел на инвалидном кресле и плакал словно ребенок. Он видел, как из его друга достали душу, выпотрошили и засунули обратно. Будто кто-то издевался над ним. Макс вспомнил, как Пит звонил матери, и говорил ей, что теперь он на коляске. Макс чувствовал боль своего брата. Пусть они не кровные, но они ближе, чем со своими семьями. Впрочем, у Макса кроме Пита никого не было.

Макс медленно открыл глаза. Он ничего не слышал, кроме звона в ушах. Руки были крепко связаны, и попытка пошевелиться не удалась. Волна страха прошла сквозь него.

«Только не опять». «Только не второй раз». «Только не снова» - голова пошла кругом. Макс досчитал до десяти,сделал глубокий вдох и снова открыл глаза. Он попытался осмотреться. В комнате было темно, но комнату что-то освещало, либо откуда-то попадал свет.

- Хезер, - тихо позвал он сразу, как только увидел ее.

- Макс, - она быстро подняла голову. Макс заметил, что ее лицо было в ссадинах, не сильно, но все же и ей досталось. Он сжал от гнева и раздражения челюсть.

- Как ты? Что они с тобой сделали?

- Ничего, практически. Со мной все хорошо, - ее глаза снова намокли. Макс покачал головой. Она врала ему. Ее голос был хриплый. Дверь открылась, и в нее вошли мужчины.

Они что-то говорили, но Макс начал их разглядывать. Он сразу же узнал одного.

- Макс, - улыбнулся парень.

- Стив? – глаза Хезер округлились.

- Ага, пупсик, - он рассмеялся.

Свет в комнате включился, и глаза защипало от яркости. Через несколько секунд глаза начали привыкать к освещению и сфокусировались на вошедших.

- Зачем ты это делаешь? Отпусти нас, - просила Хезер. Стив был не похож на себя. На нем не было клетчатой рубашки или футболки с джинсами. Он был одет в рубашку и темные брюки с дорогой обувью. Она не видела его в костюме очень давно. Он все время говорил, что костюм это не для него. Что это слишком пафосно и неудобно.

- Ты такая дура, - он покачал головой.

- Зачем ты так? Мы же были вместе? Зачем ты делаешь мне больно? – она сжала кулаки, веревки слишком больно давили на ее запястья.

- О, Хез, да ладно тебе, - он закатил глаза. – Я просто трахал тебя и просто хотел быть твоим первым парнем. Что-то типа «пометил» тебя.

- Но я же любила тебя.

- Плевать я хотел на тебя. Ты мне была нужна, чтобы втереться в доверие к Вернону.

- Сволочь, - выплюнула она. – Мудак с маленьким членом!

- Ох, - Стив прижал руку к груди. – Больно, однако, - он сделал «обиженный» вид. – А ты, я смотрю, уже успела сравнить, да? – он посмотрел на Макса.

- Что тебе перепадет от всего этого? – спросил Макс, чуть наклонив голову в бок.

- О, Макс, как я мог забыть про тебя. Мальчик, который умер на войне. Не хорошо обманывать свою страну, - Стив покачал головой.

- Так что? – пропустив его слова, повторил Макс.

- Много чего, - Стив пожал плечами.

- Например?

- Деньги, власть, свобода, - хмыкнул парень.

- Мэдисон, - чуть сощурив глаза, предложил Макс и Стив улыбнулся.

- А ты не глупый, - хмыкнул Стив. – Да, эта крошка будет моей, мы похожи. Ей нравится красоваться на всяких обложках, а мне не стыдно появиться с ней на людях.

- Если бы не я, то про тебя бы никто не узнал! А Мэд моя подруга, - крикнула Хезер.

- Какая же ты все-таки глупая, - Стив снова повернулся к ней. – Твоя Мэд, отсасывала мне каждый раз, когда мы оставались одни. Даже на день рождение твоего отца я трахал ее в твоей комнате. Ты настолько слепа, что ничего не видела перед своим носом.

- Я не глупая, - ее голос стал тише.

Стив хотел что-то сказать, но дверь позади открылась, в комнату занесли Вернона и пристегнули его к батарее.

- Папа, - тихо всхлипнула Хез.

- С ним все будет нормально, - сказал Стив, - и прекрати реветь, действуешь на нервы.

Стив подошел к двери, и еле заметно кивнув парням, вышел за дверь. Макс следил за их действиями, нужно было придумать, как выбраться самому и вытащить отсюда Хезер. Парни, что стояли у стены, подошли к Хезер и отвязали ее.

- Отпустите меня, - кричала она и начала бить и царапать парней ногтями.

- Заткнись, - прорычал парень, у которого теперь на щеке красовалась несколько царапин. – Ты поплатишься за это, - добавил он и ударил ее по лицу. Макс дернулся, но сделал только хуже – по запястьям снова резануло.

Хезер вывели за пределы комнаты, громко хлопнув дверью. Макс сжал челюсть и попытался выдернуть руки из веревок. Он успокоился и начал осматриваться. В противоположном углу был Джордж, который что-то делал.

- Что ты делаешь? – спросил Макс.

- Пытаюсь снять веревки.

- Мы должны их снять до того, как они вернут Хезер, - сказал Макс.

Джордж согласился и продолжил дальше. Макс терпеть не мог безысходность. Он не мог двигаться. Макс был в гневе от того, что не мог ничего контролировать, проклиная, что он стоит на коленях со связанными руками и несколькими синяками. Он ненавидел этих людей, напомнивших ему то, что он забывал на протяжении нескольких лет.