Конец великого поста

В период жесточайших гонений в Хэнане со второй половины 1983 года до июня 1984 года наша церковь столкнулась с серьезными трудностями. Сотни служителей были арестованы.

Я благодарен Богу за мать, которая была неутомимой молитвенницей. Каждый день утром и вечером она молилась о Церкви и ее руководстве. Вместе с другими верующими она взывала к Богу о милости и возрождении, поскольку пастыри были поражены и овцы рассеялись.

Вечером первого апреля 1984 года, преклонив колени в молитве, моя матушка увидела видение. Для нее это видение было очень важным, поскольку в то время она была в нашем селе повивальной бабкой.

В ее видении какая-то молодая женщина мучилась родами. Из-за плохого питания роды были преждевременными. Родился крошечный семимесячный мальчик. Семья родильницы и акушерка сказали: " Этот ребенок не выживет ". Новорожденного положили в льняной мешочек и уже приготовились было выбросить вон.

Тогда вошла моя мать и сказала: " Дайте-ка мне посмотреть мешок ". Потом, обратившись к молодой матери, она заверила ее: " Твое дитя не умерло".

С этими словами дитя преобразилось в меня. Потрясенная, моя мать пришла в себя. От избытка чувств она возопила к Богу: " Господь Иисус! Отец Небесный! Помилуй моего сына! " Тогда очень ясный голос сказал ей: " Твой сын не умрет ".

С того дня, как меня арестовали, моя семья и друзья не только молились обо мне, но и справлялись о моем состоянии в местном отделении КОБ. Однако свиданий со мной никому не давали. Всем говорили, что я ни при каких условиях не выживу. Одним сообщали, что меня приговорили к смертной казни, другим говорили, что я буду приговорен к пожизненному заключению. Все это так или иначе доходило до моей жены и матери.

Супруга брата моей жены говорила ей: " Вернись домой к своей матери, и выходи замуж за другого, да поторопись. Юна не жди, он уже никогда не вернется к тебе".

Слава Господу! Он помог моей дорогой жене отвергнуть эти искушения. Она решила выстоять от всего сердца, доверившись Господу, несмотря ни на что.

Как раз в ту ночь, когда моей матушке в видении было обещано, что я не умру, приснился сон и моей жене.

В этом сновидении Делинь увидела себя и матушку на свидании со мной в тюрьме. Я был худой как скелет, но, тем не менее, силен благодатью Божьей. В моем сердце царили радость и мир. Я передал ей како-то ключ и твердо сказал: " Этот ключ отворит любую дверь! " Проснувшись, Делинь тотчас поняла, что Господь Иисус ждет от нас молитв, открывающих любые двери и сокрушающих любые горы.

На следующее утро мать и жена рассказали друг другу о том, что видели в ту ночь. Это укрепило их веру. Встав на колени, они поблагодарили Господа. Потом они рассказали об этом некоторым верующим.

В то время на свободе оставался лишь один из руководителей домашней церкви по имени Фон. Он пришел к нам в дом и молился всю ночь, умоляя о милости и духовном пробуждении. На следующий день он сказал моему семейству: " Пришло время посетить Юна в тюрьме ".

В Китае ты не имеешь права посетить заключенного по своему желанию. На свидание с заключенным посетителя допускают лишь по официальному приглашению тюремных властей.

Буквально на следующий день Делинь получила такое приглашение из тюрьмы. Для моей семьи это не было неожиданностью, ведь они уже получили приглашение от Господа!

Прошло более семидесяти дней, как я не пил и не ел. С того дня, как меня арестовали, я не получал ни одной весточки от своих родных и церкви.

Мои сокамерники, несмотря на кожные болезни, продолжали издеваться надо мной. Я уже начал было верить их словам, что скоро умру. Мрак и страдание подавили меня. И все же я чувствовал, как ангел Божий поддерживал меня и не давал мне умереть.

На семьдесят пятый день моего поста, около трех часов утра, сияющий свет залил мою камеру, и я увидел видение, в котором я ехал по дороге на велосипеде. На руле сидел прекрасный семилетний мальчик по имени Сяо Шэнь. Я знал его еще до того, как был арестован. Его родители любят Иисуса.

В моем видении Сяо Шэнь сказал: " Дядя Юн, давайте я вам спою песню! № и запел: " Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня " (Ин. 14:16). Вместе с ним стал петь и я, все громче и громче, Радость наполнила мое сердце! Я чувствовал себя свободным как птица!

Я видел свое тело лежащим в камере, но мой взор мог проникать через стены в затюремный мир. я видел множество людей разного цвета кожи - это были представители многочисленных наций и всевозможных культур. Одни были на коленях, другие стояли. И все молились, подняв руки к небу.

я попробовал было выйти и поприветствовать этих людей, как вдруг туча скорпионов, шершней, змей и чудовищ снова набросились на меня.

Я упал на землю. Когда я с трудом открыл глаза, то увидел себя на руках у матушки. Она крепко держала меня. Жена, сестры и братья мои, взявшись за мою руку, громко плакали. Я же сказал им: " Иисус есть путь, истина и жизнь ".

Затем я пришел в себя.

Каждый день моего продолжительного поста был полон борений, чудес, снов, видений и откровений от Господа. Я испытывал Его силу постоянно. И хотя у меня не было Библии, я размышлял над словами из Писания, которые вспоминал.

Люди всячески пытались уничтожить меня, но им этого не удавалось. Теперь они нашли другой метод. Начальство пригласило моих родных в тюрьму, чтобы они убедили меня принять пищу и заговорить. Им хотелось, подслушав все, что я скажу, употребить полученные от меня сведения против меня же.

6 апреля 1984 года к нам в дом явился сотрудник местного отделения КОБ и стал инструктировать сою жену и мать, как им следует говорить со мной, чтобы убедить принять пищу и заговорить. Однако Господь уже предупредил мою мать и жену: " Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные " (Мф. 7:15).

На следующий день, 7 апреля в восемь часов утра, моя мать, жена и шесть других родственников, а так же несколько братьев и сестер уже стояли у главных ворот тюрьмы в Наньяне. Привратник заставил их ждать, пока брат Ю отнесет меня на очередной допрос. И здесь меня пытались обмануть: " Юн, у тебя есть еще шанс. Если ты заговоришь, все будет улажено раз и навсегда".

Я отказался, и тогда они с остервенением стали избивать меня кнутом и шейкером. Я потерял сознание.

Очнувшись, я почувствовал, как тепло волнами растекается по всему телу, будто я лежу в мягкой постели. Впрчем яне знал, жив я был или мертв, бодрствовал или спал. Я ощущал лицом тепло, будто бы кто-то нежно гладил меня.

Мне казалось, что это было видение, но когда я открыл глаза, то увидел себя на руках матери! Капли горячих слез разбудили меня, а ее нежные, ласковые руки успокоили меня. Я видел, что матушка испытывала сильнейшую боль, словно нож пронзил ее сердце.

Рядом стояла Делинь Она не верила своим глазам! Мое физическое состояние трудно было описать словами. Делинь сказала моей сестре: " Нет, нет, это вовсе не он. Это определенно не мой муж! "

Я был просто мешком из кожи и костей. После побоев и пинков волос на моей голове почти не осталось, уши сморщились, отросла неопрятная борода. Оставшиеся волосы, грязные, слипшиеся от моей собственной крови, свалялись колтуном. Весь мой облик изменился в результате электрошоковой " терапии".

Жена не узнала меня.

Матушка моя поняла, что это был я, лишь тогда, когда нашла на моем теле только ей знакомую родинку. Громко рыдая, она воскликнула: " Это мой сын! Господи, помилуй нас! "

Когда жена поняла, что это исхудавшее человеческое существо действительно ее муж, она почти упала в обморок.

И тут Господь вдруг наполнил силой. Сила свыше снизошла на меня. Это трудно объяснить, но я почувствовал, как мой дух слился с моим Небесным Отцом. Господь повелел мне: " Говори! Настало время говорить! "

Не успел я произнести слово, как сестра рукой закрыла мне рот. Она знала, что все прослушивается охраной.

Но я убрал руку сестры и воскликнул: "Не надейтесь на князей, на сына человеческого, котором нет спасения" (Пс. 145:3). "Лучше уповать на Господа, нежели на князей" (117:9).

Затем я взял за руки брата Фона и, пристально взглянув на него, сказал: "Брат, искушения богатством и почестью не совратят нас. Угрозы и насилие не поколеблют нас. Бедность и мрак не собьют нас с пути истинного. Будь силен в Боге и взирай только на Господа Иисуса Христа. Я уже знал, что ты навестишь меня сегодня - Отец Небесный предупредил меня об этом".

Надзиратели и охранники не поняли ни того, что произошло, ни того, что я сказал. Все плакали и рыдали. Когда я пытался заговорить снова, сестра опять закрыла мне рот. Но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог.

Я взял матушку за руку и сказал ей: " Матушка, твой сын хочет есть! Твой сын хочет пить! Прошла осень и пришла холодная зима. Почему ты не передала мне теплых вещей? "

Она вытерла мои слезы и сказала: " Дорогой сын! Не потому, что твоя мать не любит тебя. Мы передали тебе много одежды и продуктов, но ни одна из наших посылок не дошла до тебя. Мы просили других передать тебе одежду и еду, но тюремная охрана все оставила себе ".

Моя семья не понимала, что я имел ввиду не физический голод и жажду. Одна из сестер, услышав, что мне хочется есть и пить, выбежала из тюрьмы в ближайший магазин, чтобы приобрести немного еды и питья. Я же не мог не плакать.

Я снова заговорил: " Матушка, я не жажду ничего земного, ни хлеба, ни воды. Я жажду приобретать людские души. Проповедуйте Евангелие и спасайте людей. Это единственная пища, которая может удовлетворить ".

Я воскликнул: " Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его. Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит зима? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве " (Ин. 4: 34-35).

Со слезами на глазах я сказал: " Я постился семьдесят четыре дня. Этим утром на рассвете Бог показал мне в видении, что встречусь с вами. Дорогая матушка, я готов умереть от побоев. Если я умру - то умру преданным Господу. Матушка, ты принесла Тело и Кровь Агнца? "

Сестра вернулась из магазина с галетами и бутылкой виноградного сока. Я взял одну галету, преломил ее, благословил и вручил ее Делинь, матери, брату Фону, другим сестрам и родственникам. В сокрушении сердца я произнес: " Сие есть Тело Божье, за вас ломимое... "

Потом я раздал немного виноградного сока со словами: " Сия чаша есть новый завет В Крови Господней, пролитой за нас ". При этом каждый склонил голову и принял причастие.

Я громко плакал, обнимая своих любимых. Обратившись к матери, я сказал: " Матушка, сегодня, быть может, мы участвуем в хлебопреломлении в последний раз ". Затем я повернулся и поцеловал жену. Потом, обращаясь ко всем, сказал: " Дорогая жена, матушка, братья и сестры, надеюсь увидеть всех вас на небесах ".

Мои братья и сестры не могли сдержать слез.

Старшая сестра обняла меня и спросила: " Как ты можешь оставить престарелую мать и молодую жену! Ты не можешь думать только о себе! Кроме того, твоя жена беременна, как ты можешь быть таким жестоким по отношению к ней?"

Моя мать умоляла: " Сынок, твоя жена нуждается в тебе. Твоя мама нуждается в тебе. Семья Божия нуждается в тебе ". Она перешла на шепот и сказала: " Послушай твою мать! Бог сказал мне, что ты не умрешь. Ты должен проявить мужество и остаться в живых!"

Под Божьей охраной мы закончили общение. Представители тюремной администрации казались озабоченными и смущенными. Они слышали все, но ничего не поняли.

Я сказал родным: " Пожалуйста, поститесь и молитесь обо мне. Я никогда не стану Иудой. Я никогда не предам Господа и Его народ".

И тут полицейские как бы очнулись. Застучав кулаками по столу, они стали кричать: " Что это ты болтаешь? Довольно! Все вон отсюда! " Охране отдали приказ отнести меня в камеру. Моя мать, жена и сестра ухватились за меня и не отпускали, пока охрана не вырвала меня из их рук.

Моя мать предпочла бы умереть, чем оставить меня в руках злодеев, но они выхватили меня из ее рук подобно стае лютых волков, напавших на беззащитную овцу. Не стесняясь моей семьи и родственников, охранники стали избивать меня и потащили прочь, отшвырнув на пол мою престарелую мать. Все горько плакали, не зная, продеться ли им когда-нибудь увидеть меня снова.

С громким лязгом захлопнулись ворота тюрьмы. Но и через ворота до меня донесся голос матери: " Сынок, помни слова своей матери. Ты должен жить! Живи для Господа! А я ответил ей: " Матушка, проповедуй Благую Весть! Проси церковь поститься и молиться обо мне! "

За это я получил удар по лицу от охранника, который вел меня в камеру.

ДЕЛИНЬ: Все говорили мне, что мой муж будет казнен, но в глубине души я была уверена, что время, когда Господь призовет его к Себе, еще не настало. Может показаться странным, но я не чувствовала подавленности и не была в депрессии, поскольку никогда всерьез не верила, что его казнят.

Действительно, я считаю, что Юну лучше быть убитым, чем всю жизнь влачить жалкое существование в тюрьме. Если бы его расстреляли, то, по крайней мере для него, все бы на этой земле кончилось и он соединился бы с Господом навеки.

Мой муж находился в тюрьме и постился более семидесяти дней. Представители тюремной администрации, напуганные тем, что он умрет от голода, пригласили нас на свидание в тюрьму, расположенную в центре Наньяна.

Я была на шестом месяце беременности, что уже было заметно. Мне очень хотелось обрадовать Юна тем, что вскоре он станет отцом. Но с тех пор, как его арестовали, мы не получали вестей друг от друга, так что он даже не знал, что я носила под сердцем его дитя.

Стоял апрель месяц, и жаркое лето было не за горами. Рано утром, мы уже были в Наньяне. Я ехала на багажнике велосипеда старшей сестры Юна. У тюремных ворот мы встретили других посетителей. Они тоже приехали сюда на велосипедах. Всего нас было восемь человек.

Нам велели обождать в комнате, пока Юна принесут на свидание.

Через некоторое время внесли исхудавшее тело. Мой муж был без сознания, поскольку его били как раз перед тем, как мы прибыли на свидание. Перед нами был маленький ребенок. Его уши сморщились и стали размером с изюминку.

Когда мы его увидели, то никто не узнал в нем Юна. Нам показалось, что здесь была какая-то уловка, придуманная начальством. Тогда я сказала: " Это не мой муж! " И сестра Юна также подтвердила: " Должно быть произошла ошибка. Это не мой брат!"

Только после того, как мать Юна увидела на его теле родинку, ей стало понятно, что перед ней ее сын. От него осталось так мало, что он даже не походил на человека. Все его тело было в следах от побоев, пыток, запекшийся крови и грязи. Волос на его голове почти не оставалось. Лицо было изможденным. Провалившиеся глаза, полураскрытый рот и обнажившиеся желтые зубы. Одет он был в грязные лохмотья.

Я не поверила своим глазам. Я была просто в шоке. Каждый из нас испытывал тоже самое. У меня кружилась голова, и я почти теряла сознание.

Наконец Юн пришел в себя и заговорил в первый раз за последние три месяца. От страшной физической слабости он говорил едва слышным шепотом, который разобрала только его мать. Опознав в этом человеке Юна, все зарыдали. Мы были невероятно взволнованы. Юн же произнес: " Братья и сестры, не плачьте обо мне! Плачьте о людских душах, А теперь давайте приобщимся к Телу и Крови нашего Господа! "

Одна из сестер сбегала в магазин возле тюрьмы и купила печенье и сок для Вечери Господней. Юн сказал, что отправляется к Господу и нам предстоит разделить Вечерю Господню в последний раз перед его смертью. Мы все плакали громко рыдали. Все, что произошло, просто не укладывалось в голове.

Мы были так потрясены, что выйдя из тюрьмы, сели прямо перед входом и начали молиться: " Отче, Бог праведный и милосердный, пожалуйста, помилуй наш народ. Помилуй нас и тех, кто преследует Твоих детей. Даруй им Твое спасение! "

По оживленной улице мимо нас проходили люди. Услышав наши вопли, они столпились вокруг нас и стали расспрашивать, в чем дело. Когда мы рассказали о том, чему были сегодня свидетелями, многие плакали.