Жозеф Нисефор Ньепс

Теперь можно, наконец, с удовлетворением подчеркнуть, что Жозеф Нисефор Ньепс, который более века находился в тени своего бывшего партнера Луи Ж.-М. Дагера, снова начинает по праву считаться первым в мире фотографом. Ньепс не только создал фотографию в камере-обскуре и изобрел диафрагму для исправления дефектов, которые он наблюдал при открытых линзах (изобретение было забыто более чем на пятьдесят лет, и его пришлось вновь изобретать). Но прежде всего Ньепс был первым, кто сделал изображение постоянным.

Он называл эти изображения, полученные в камере-обскуре, «отражением видимого», чтобы отличать их от его «гравюрных копий». Его «гравюрные копии» были похожи на бутерброд, состоящий из гравюры (он ее делал с помощью масла прозрачной), которую он помещал между светочувствительной пластиной и чистым стеклом; стекло удерживало гравюру в ровном положении, пока все это сооружение выставлялось на солнечный свет.

Изображения, получавшиеся в результате этих процессов, назывались гелиографиями. Пластины, на которых они делались, покрывались особым битумом, который мог растворяться в эфирных маслах, таких, как очищенный скипидар, лавандовое масло, керосин и тому подобное.

Ньепс до 1813 года много лет занимался улучшением процесса литографии, который был изобретен Алоисом Зенефельдером в 1796 году. Тяжелый баварский известняк, которым пользовался Зенефельдер, Ньепс заменил куском жести, на котором его младший сын рисовал жирным цветным карандашом различные картинки. Когда юноша был призван в армию в 1814 году, Ньепс, который не умел рисовать, оказался в трудном положении. Вот тогда он и начал серию экспериментов с различными солями серебра, стремясь избавиться от необходимости прибегать к услугам художника, стараясь сделать так, чтобы свет рисовал для него. Он добился самых удовлетворительных результатов с помощью покрытия, сделанного из особого битума, растворенного в животном масле. Этот раствор он накладывал на пластину из стекла, меди или сплава олова со свинцом, экспонируя ее от двух до четырех часов, чтобы получить «гравюрную копию», или целых восемь часов, чтобы получить «отражение видимого».

Когда изображение на покрытии (или на асфальте, как его тогда тоже называли) затвердевало и картина становилась видимой простым глазом, он уносил пластину в темную комнату для обработки. Сначала он окунал пластину в кислоту, которая растворяла покрытие под нанесенными линиями. Это покрытие было защищено от воздействия света во время экспозиции и. соответственно, оставалось мягким и растворимым Затем Ньепс отправлял пластину своему другу, художнику-граверу Леметру (1797—1870), который четко гравировал линии, покрывал пластину чернилами и отпечатывал необходимое количество экземпляров, что он всегда делал с любых травленых или гравированных пластин. Самой удачной была гелиография кардинала де Амбо, сделанная Ньепсом в начале 1827 года.

Как утверждает историк Жорж Потонье, можно доказать, что Ньепс получил стойкое изображение в камере-обскуре в 1822 году. Однако лишь одно из его сохранившихся «отражений видимого» может быть определенно датировано 1826 годом. Эта фотография вполне могла быть сделана в 1826 году, потому что именно в том году Ньепс стал использовать сплав олова со свинцом вместо медных и цинковых пластин. Экспозиция была равна восьми часам, а потому солнце успело осветить обе стороны здания, которое он снимал из окна своей комнаты. Ньепс написал своему сыну Исидору, объясняя свое предпочтение сплава олова со свинцом тем, что этот сплав темнее, чем медь, и светлый, когда его очистишь, а потому контраст белых и черных линий остается более резким.

Ньепс обрабатывал стеклянную пластину так же, как и металлическую, но с одной существенной разницей: когда битум растворялся лавандовым маслом, пластина промывалась и просушивалась, и на ней оставалось видимое изображение. Странно, что Ньепс, который старался разрешить проблему многоразовых репродукций, никогда, кажется, не попытался использовать полученное изображение на стекле как негатив, чтобы с него сделать отпечатки на светочувствительной бумаге. Этот принцип — негатив — позитив, от которого берет начало вся современная фотография, — был предложен Фоксом Тальботом несколькими годами позже в Англии.

В 1829 году 64-летний Ньепс был болен и очень нуждался. Он и его брат Клод истратили все свои деньги, полученные по наследству, на различного рода изобретения, но ни одно не сделало их богатыми. Раньше у них не было необходимости думать о заработках, так как семья Ньепсов была богатой, все они получили хорошее образование и жили в роскошном доме в Шалон-сюр-Сон, где в 1765 году родился Жозеф. Его отец был советником короля, мать — дочерью известного юриста. Жозеф проявил интерес к изобретательству в мальчишеские годы, но учился, чтобы стать церковным служащим. В 1792 году, отказавшись от карьеры священнослужителя, стал армейским офицером и принимал активное участие в военных действиях на Сардинии и в Италии. Плохое здоровье вынудило его уйти в отставку, и следующие шесть лет он провел в Ницце в качестве государственного чиновника.

Он возвратился домой в 1801 году, чтобы вместе с братом Клодом посвятить свою жизнь различным научным исследованиям. Гелиография стала основным его занятием, и он отдал ей все свои силы. Умер Жозеф Ньепс в 1833 году.

Даже в то время научные исследования стоили очень дорого. Остро нуждаясь в средствах, Ньепс, тем не менее, в течение года не отвечал на письмо от Дагера, процветавшего владельца диорамы в Париже, Затем он, правда, написал ответ, но в нем не говорил о своих достижениях, а больше старался выявить размах экспериментов Дагера, которые, по словам последнего, были успешными благодаря изобретенной им новой камере.

Возвращаясь из Англии в 1827 году, куда он ездил навестить больного брата, Жозеф Ньепс встретился с богатым, процветающим Дагером, который был моложе его на двадцать лет. Они стали партнерами в 1829 году, после того как Дагер убедил Ньепса ничего не публиковать о сущности его процесса, даже если он и чувствовал, что не сможет его улучшить. В своем письме Дагер писал «...надо найти возможность получить хорошую прибыль от этого изобретения до того, как публиковать что-либо о нем, не говоря уже о той чести, которой вы удостоитесь».

В октябре 1829 года Ньепс написал Дагеру, предлагая ему сотрудничество «с целью усовершенствования гелиографического процесса, чтобы их объединенные достижения могли привести к полному успеху». Десятилетний контракт о сотрудничестве был подписан 14 декабря 1829 года, в котором, в частности, говорилось: «Г-н Дагер приглашает г-на Ньепса объединиться, чтобы добиться совершенства нового метода, открытого г-ном Ньепсом, для фиксирования изображений природы, не обращаясь к помощи художника».

Это была неравноценная сделка, так как в содружестве Ньепс — Дагер новая камера Дагера была еще чем-то неопределенным, неиспробованным, а все, что, собственно, было известно о фотографии, являлось вкладом Ньепса. Но Дагер был жизненно важной половиной этого содружества старый и больной Ньепс не очень верил в будущее своих экспериментов, и ему была необходима энергия и самоуверенность Дагера. Кроме того, Ньепс верил в неувядаемый интерес Дагера к фотографии, в его убеждение, что процесс будет усовершенствован и принесет коммерческий успех. Ньепс включил в контракт условие, по которому его сын Исидор станет наследником в случае, если Ньепс умрет раньше истечения срока контракта.

Ньепс отослал Дагеру детальное описание своего процесса: информацию о гелиографии, полностью объяснявшую подготовку серебряных, медных или стеклянных пластин, сведения о пропорциях различных смесей, о растворителях для проявления изображения, о промывочных и фиксирующих процессах, а также сообщил об использовании его последних экспериментов в гелиографии — употреблении паров йодида для усиления изображения.

Ньепс также продемонстрировал Дагеру всю технику выполнения этих процессов, для чего Дагер специально приезжал в Шалон. Через несколько дней Дагер вернулся в Париж и больше никогда не встречался с Ньепсом. Каждый из них самостоятельно работал над изобретением, и очень мало известно об их успехах, кроме того факта, что в 1831 году Дагер писал Ньепсу и просил его провести эксперименты с йодидом в комбинации с солями серебра в качестве светочувствительной субстанции. Ньепс без большого энтузиазма проводил эти опыты. Он не очень-то преуспел в предшествовавших опытах с серебряной солью йодистоводородной кислоты — серебряной субстанцией, которая может быть чувствительной к свету лишь при смешении в абсолютно точных пропорциях.

Французский изобретатель Нисефор Ньепс (Niepce), полное имя – Жозеф Нисефор (1765–1833) –один из создателей фотографии, изобрел способ закрепления изображения, полученного в камере-обскуре, названный гелиографией. Светочувствительным материалом в этом способе выступал асфальтовый лак. С 1829 года Ньепс в области фотографии работал вместе с Дагером.

Нисефор Ньепс был выходцем богатой семьи. Отец – королевский советник, мать – дочь успешного юриста. С детских лет у мальчика проявился изобретательский талант. Но семья готовила ему духовную карьеру. Наперекор родителям, юноша в 1792 году становится армейским офицером.

Из-за своих симпатий к роялистам Нисефор покидает армию еще в начале Французской революции, но возвращается к военной карьере после прихода к власти Наполеона. В рядах армии Ньепс воюет в Италии и Сардинии. Плохое здоровье вынуждает офицера уйти в отставку. Свою карьеру он продолжает в качестве государственного чиновника, а в 1801 году возвращается в родной город Шалон. Там вместе с братом Клодом он берется за научные исследования, посвятив им всю свою дальнейшую жизнь.

До 1813 года основным направлением работы Ньепса была литография. Этот способ печати в 1796 году изобрел А. Зенефельдер. В качестве печатной формы использовался тяжелый баварский известняк. Но Ньепс заменил его более легким листом жести. На этом листе его сын рисовал рисунки жирным цветным карандашом, так как сам Ньепс рисовать не умел. После того, как сын ушел в армию, изобретатель начал экспериментировать с солями серебра, пытаясь заставить рисовать свет. Эксперимент удался, когда в качестве светочувствительного материала был использован асфальтовый лак – битум, растворенный в животном жире.

Ньепс наносил раствор на пластину из меди, стекла или сплава олова со свинцом, и затем экспонировал ее несколько часов в камере-обскуре. Можно сказать, что первая «фотобумага» была сделана из асфальта!

Полученное на асфальтовом покрытии изображение после экспонирования затвердевало и становилось видимым для человеческого глаза. Затем Ньепс обрабатывал пластину кислотой. Это он делал в темной комнате. Под действием кислоты покрытие участков изображения, защищенных от света и оставшееся мягким и растворимым, растворялось. Согласно другим источникам, асфальт вымывался керосином и лавандовым маслом. После этого гравер старательно выгравировывал линии рисунка, и получалась печатная форма. На нее наносили чернила и печатали необходимое количество оттисков, как это делалось ранее с травленных и гравированных пластин. В итоге получалась гравюра, но создана она была не человеком, а светом. Поэтому она была названа гелиографией, в переводе с греческого – «нарисованная солнцем».

Ньепс получил в камере-обскуре первое стойкое изображение еще в 1822 году, но сохранилась лишь гелиография 1826 года. Тогда изобретатель использовал вместо цинковых и медных пластин сплав олова со свинцом. Экспонирование этих пластин проходило целых восемь часов!

Таким образом, Ньепсу удалось избавиться от услуг художников и при необходимости фиксировать то или иное изображение с помощью света. Для этих целей он впервые в мире стал применять чувствительный к свету состав – асфальтовый лак. Недостатком метода оставался кропотливый труд гравера и невысокая четкость изображения. Гелиогравюра стала лишь одним из начальных этапов развития фотографии. С целью исправить дефекты изображения, полученного при открытой линзе в камере-обскуре, Ньепс разработал и установил в камеру диафрагму.

В 1827 году изобретатель встречается с владельцем Парижской диорамы – богатым и преуспевающим Луи Дагеров. Тот предлагает Ньепсу совместную работу. Больной и нуждающийся в средствах 64-летний Нисефор Ньепс подписывает с Дагером 10-летний контракт, предметом которого было совершенствование открытого им метода «фиксирования изображений природы, не обращаясь к помощи художника». В контракте было одно условие, оговоренное Ньепсом – если он умрет раньше, чем придет срок завершения контракта, его наследником станет сын Исидор.

Ньепс отсылает Дагеру полное описание способа гелиографии, а когда Дагер приезжает в Шалон, он на практике демонстрирует ему весь технологический процесс. После этого изобретатели больше не встречались – каждый из них вел работу самостоятельно.

Одной из важнейших вех в истории развития фотографии стало открытие мокроколлодионного, или, как его еще называют, мокроколлоидного процесса. Считается, что именно с его появлением фотография начала свое массовое распространение. Для понимания значимости этого изобретения нужно обратить внимание на то, что существовавшие до этого дагеротипия и калотипия были основаны на использовании серебра и, соответственно, очень дороги. Также сложности возникали и из-за большой длительности экспонирования.

Итак, в марте 1851 года англичанин Фредерик Скотт Арчер (1813–1857) представил Королевскому научному обществу Великобритании и Парижской академии наук, а также опубликовал в журнале «Химик» доклад об изобретении коллодионного метода. Суть его состояла в получении фотографических негативных изображений на фотопластинках с коллодионной эмульсией. Для изготовления такого фотоматериала поверхность стеклянной пластинки покрывали раствором йодистого калия в коллодии, а затем обрабатывали его раствором азотнокислого серебра. В результате образовывалось йодистое серебро, распределенное в коллодии, так называемая коллодионная эмульсия. Коллодионная эмульсия не проявлялась в сухом состоянии, поэтому съемку и обработку необходимо было производить сразу после изготовления коллодионной фотопластинки, пока она еще влажная. Проявление экспонированной пластинки производилось железным проявителем, а фиксирование — цианистым калием.

Арчер, будучи скульптором и фотографом, использовал калотипию, создавая эскизы натурщиц для своих работ. Экспонирование занимало от 5 до 15 минут. Именно поэтому требовались более чувствительные фотопластины. В попытке усовершенствовать процесс он и пришел к использованию коллодия, формула которого к тому времени уже несколько лет была известна. Негатив, получаемый таким способом, мог передавать мельчайшие детали и едва различимые тона и был гораздо более чувствительным, чем дагеротип и калотип. Время экспозиции было сокращено до нескольких секунд, что позволяло экспериментировать с подвижными объектами и создавать более естественные образы.

Арчер не запатентовал свое открытие, что в сочетании со значительным удешевлением процесса способствовало популяризации и развитию фотографии. Однако такая недальновидность привела его к финансовому краху и смерти в бедности. А ведь если бы патент был получен, Арчер обеспечил бы себя до конца дней. Мокроколлодионный процесс господствовал в фотографии еще почти 30 лет!

Главный недостаток метода Арчера состоял в том, что все манипуляции необходимо было провести за время, пока покрытие не успевало полностью высохнуть. Отсюда, кстати, и название «мокрый». Поэтому, съемки вне лаборатории вызывали определенные неудобства: проявочные устраивались в самых разнообразных местах — в палатках, лодках, железнодорожных вагонах, экипажах и даже ручных тележках.

Даже такие сложности не помешали быстрому распространению метода и, исходя из свидетельств очевидцев, практически полному вытеснению дагеротипии. «Дагеротипов больше не сыщешь! Большинство фотографов распродают аппараты Дагера за бесценок или вовсе выбрасывают», — написал в колонке редактора журнала для фотолюбителей Томас Саттон в 1860 году.

В качестве самого яркого и известного примера использования мокроколлодионного процесса обычно вспоминают так называемую Крымскую кампанию Роджера Фэнтона — основателя (1853) и первого почетного секретаря Королевского фотографического общества Лондона. Когда в конце марта 1854 года Англия и Франция объявили России войну, британское правительство сформировало небольшое фотографическое подразделение, в состав которого в 1855 году и вошел Роджер Фэнтон. Лаборатория была организована в фургоне, получившем название «фотографический», на котором они с двумя ассистентами передвигалась по горным дорогам Крыма. В течение трех месяцев он сделал более 350 фотографий, используя мокроколлодионный процесс. Его работы — поля сражений, портреты героев, бои за Балаклаву и Севастополь — стали первыми фотодокументами в истории фотографии.

Хотя мокрые коллодионные пластинки предназначались и использовались для получения негативов, с которых получались позитивные отпечатки, еще Арчер заметил, что, если рассматривать негатив на фоне темной поверхности, то получающееся изображение выглядит как позитив: светлые участки становятся черными, а темные — светлыми.

Так появились амбротипы (от греческого слова ambrotos — «неизменный» либо «бессмертный») или коллоидные позитивы — негативные портреты на стекле с подложкой из бархата, бумаги или просто закрашенные краской с обратной стороны. Запатентован этот процесс был в только в 1854 году в США Джеймсом Амброзом Каттингом. Широкое применение это изобретение получило главным образом в создании портретов. Амбротипия быстро стала конкурентом дагеротипии, так как была проще и дешевле в изготовлении и на первый взгляд мало чем от нее отличалась. Особенно благодаря аналогичному оформлению — часто портрет преподносился клиентам в таком же «фирменном» бархатном или кожаном футляре, как и дагеротип.

Мокроколлодионные пластины и амбротипы в 1870-х годах начали вытесняться сухими бромжелатиновыми негативами.