Науки и их будущее. Феноменология теперь

Единственно верным сейчас будет определить науки как фактор движимого, это обозначает возврат к природе наук, которая заключается в аргументах создания, в выведении истин ума не из усвоения и запоминания теоретических множеств, а из процесса создания, из умения осознавать и продолжать традицию создания. Причём это совсем не означает неизбежность нового и переполненного в категориях интеллекта. Это скорее динамика описания и сокращения области создающих, это выведение наиболее приспособленных для интеллекта и транзит ума через столпы естественности, которые содержатся и стоят на создании объектов, создании ситуаций, создании описаний и создании как факторе начала, которое всегда было через создание, если брать проблему возникновения жизни. Создание как начало присутствовало всегда. Это есть аргумент жизни, как она есть.
Науки содержат в себе тягу к естественности, это живая тяга живой материи состояния к своему натурализму и это означает то, что все акты нашего устройства и опознаний в мире, конструктивных потенций и решений есть не познание и не узнавание, не налаживание связей и даже не понимание, а процесс создания, то есть процесс часто спонтанного конвенционализирования предметов мира реакциями, именно это выводит на проблематику субъекта, который есть при пристальном наблюдении, при погружении в социальное субъект творения.
И в то же время с необходимостью важно понять: а что есть терминологическая истина, какие слова наиболее импонируют целесообразности операций ума по определению того о чём мы говорим. И здесь нужно сказать, что создание, творчество, конструирование – три главных тезиса сами по себе даже в таком кратком единичном слово выражении.
Творчество – это вульгарное понятие создания, которое берётся как адаптивное для вообще обозначения деятельности ума, который делает, создание – это категорический постулат серьёзности в отношении философского определения вещей, а конструирование – это полнота понимания, через этот слово-тезис выявляется транзитивная дефиниция корпораций ума в фундаментальном измерении философии.
Сама же философия есть конституция любой науки, она есть закваска всех наук и искусств, и потому, чтобы понять философию в разрезе феноменов и наук нужно сказать, что её суть здесь заключается в накопительной способности развивать динамику процессов научного анализа, это центробежные унции ума и в то же время самостоятельная для рассмотрения метода мирового, исторического и всенаучного.
Поэтому когда мы говорим о науках и об их истинностных интенциях, конечно же мы говорим о феноменальном, но уже не как введение в феноменологию, уже не как очерчивания контуров, это уже и так сделано, мы говорим о феноменологии как об уже понятном – о творческом, создательном и конструктивном, мы уже имеем понятие о выведении реальностей из субъекта, о расширении направленностей, о естественных формах создания и конструирования, об опознании приданного отчуждению естественного, преданного отчуждению создания и конструирования.
Работа Гуссерля «Философия как строгая наука» и работы Лосева по теории синтеза науки, философии, искусства и вообще многих констант разума есть уже факт осуществления через понятие о создании, о непрестанном конструировании мира идей, это является метафизическим материализмом или идеалистическим имматериализмом, это формат понимания, который можно обозначить как сложное единое сцепление идеального и материального в пользу понятия феномена, в пользу понятия новой реальности, в пользу понятия миров и созидания.
Наука сама по себе может определить существующее только с помощью философии, потому что философия задаёт вектор развития и одновременно поглощает и насыщает научное элементами создания, это необходимость в силу того, что наука спонтанно двигалась только к познанию и пониманию, что привело к накоплению знания и спекулятивным казусам, но никак не к реальности и не к ощущению феномена, к которому нас вела традиция философии. И потому создание и конструирование теперь это понимаемое и одновременно не подлежащее данному определению, это скорее процессуальное и двигательное, то, что является транзитом жизни вообще как таковой. И по большому счёту жизнь только и есть создаваемое.
Любое выражение истин ума на состоянии простого есть не истинное в отношении создания, потому что оно сложно уже в самом своём интеллектуальном дебюте, который обозначает его как эмблему творимого как начала, то есть потенция – это определение создания как начала вне начал, процесс есть первичное. И потому для понимания создания надо идти не примитивистским путём понимания начала и дебюта, а путём понятного сложного через множественные операции определения, путём интерпретации процесса через все возможные оттенки (видимое) и действия (содеваемое) и выводы (анализируемое) создания и всего относящегося к конструированию реальности.
Создание же не всегда есть новое, а правильнее сказать оно есть новое не в привычном нам понимании, а в понимании нового как деяния по описанию с помощью свободных средств выражения и, безусловно, как оформление совершенно свежих истин ума и материи, абсолютного и относительного нового.
Феноменология здесь есть реперная точка, которая позволяет увидеть исток, и путь философии, наук и сознания-мышления вообще в полноте. Феноменальное теперь должно пониматься так, но опять же не пониматься как путь познания, а пониматься как новая форма рациональности – как создание и движении потенции к обозначению непривычными и подлинными форматами обозначения.
Феноменология не кончается на индивиде, на нём она начинается и имеет своё продолжение уже в актах. Только акты есть истина нового многого и интенций конструирования миров идей.