Глава 5. Первое, что я вижу следующим утром, — тетрадь Лукаса, которая лежит на моем прикроватном столике

Первое, что я вижу следующим утром, — тетрадь Лукаса, которая лежит на моем прикроватном столике. Хватаю ее и, как только она оказывается в руках, листаю до третьей страницы и читаю текущую запись.

Дорогая Окли,

Знаю, что это тебя шокирует, но помнишь все те разы, когда ты заставляла меня смотреть с тобой «Дневники вампира»? Ну, скажу по секрету — мне понравилось...Расскажешь кому-нибудь, и я буду преследовать тебя вечно. Правда.

Я громко смеюсь. Клянусь, он ненавидел этот сериал. Каждый раз, когда я его включала, он выражал недовольство. Но, тем не менее, смотрел его со мной каждую неделю. И сейчас я вспоминаю, что он задавал много вопросов, пока шел сериал.

И пообещай мне, что не станешь одной из тех странных девчонок-фанаток, которые плачут, когда видят актеров по телевизору или где еще. Серьезно. Ты знаешь, о каких я говорю...

Какой мой совет сегодня? Выберись и научись чему-нибудь новому. Мне всегда хотелось научиться играть на барабанах. Это необдуманно или как?

С любовью, Лукас.

Откладываю тетрадь в сторону, открываю застекленную дверь и удивляюсь облакам в небе. Можно почувствовать запах океана вперемешку с дождем. Губы расплываются в улыбке, когда падает первая капля. Протягиваю руку и ловлю капли ладонью. Я всегда становлюсь счастливой, когда идет дождь — особенно если с молнией и громом. Люблю хорошую бурю.

Хотя так было не всегда. Каждый раз в детстве, когда раздавался гром, я бежала, напуганная, в комнату родителей, но мама с папой всегда говорили мне, что все в порядке и что надо вернуться ко сну. Я шла обратно в свою комнату и сворачивалась клубочком на кровати, пока не заканчивалась буря.

Однажды ночью, во время очень громкой бури, Лукас обнаружил меня съежившуюся у изголовья кровати. Даже несмотря на то, что тогда мне было семь, я все еще помню каждую деталь. Он взял меня за руку и повел в свою комнату. Уложив меня на своей кровати, он сел на диванчик у окна и рассказывал веселые, придуманные им самим, истории, пока не утихла буря.

Он делал это больше раз, чем я могла сосчитать. Даже в этот последний год, в больнице, когда началась сильная буря, я свернулась рядом с ним, а он выдумал сказку о том, как Белоснежке и Золушке пришлось подраться из-за красивого принца. Эта история была полна профессиональных рукопашных движений, некоторые из семи гномов поддерживали Золушку, а полевая мышь кусала Белоснежку за пальцы ног.

Хоть его истории и были невероятными, я всегда могла рассчитывать на то, что он меня рассмешит.

Делаю глубокий вдох, а затем захожу внутрь и иду завтракать.

На кухне Джо намазывает масло на кусочек тоста. Увидев меня, она берет две чашки и наполняет обе апельсиновым соком.

— Спасибо, — говорю я, когда она ставит одну передо мной. — Где мама?

Она пожимает плечами.

— Она уже гуляет. Сказала, что должна кое-что сделать, и чтобы мы ее не ждали на завтрак.

— Ох. — Я хмурюсь. Обычно она мне говорит, куда идет. Странно.

Джо наблюдает за мной, на ее лице беспокойство смешалось с грустью.

— Повеселилась вчера? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Все было хорошо. Правда, я никого не знала. — Ох, и, кажется, все девочки уже меня ненавидят. Решаю об этом не упоминать. Не хочу, чтобы ей захотелось подружить меня с этими девочками. Кажется, именно это она и сделает.

Она кивает и делает глоток сока.

— Есть на сегодня планы?

— Нет. — Я беру со стола банан и засовываю в тостер кусок хлеба. — У тебя есть арахисовое масло?

Она смеется и качает головой.

— Ты как твоя мама. — Она рукой показывает на шкаф позади меня. — Она всегда так ела, когда мы были моложе. — Она морщит нос. — Никогда не понимала, почему ей это нравилось. Мне нравится по раздельности, но вместе? Гадость.

— Да это лучше всего, — отвечаю я, пожимая плечами.

Пока намазываю арахисовое масло и бананы на тост, мы обе молчим. Джо присаживается и поднимает газету, которая лежит на столе. Она медленно жует и читает.

Я наслаждаюсь каждым кусочком тоста. Он напоминает мне о доме.

— Итак, у тебя и правда нет планов?

Я поднимаю взгляд и качаю головой.

— А что? Что такое?

— Мне интересно, хочешь ли ты выйти сегодня на лодке. Я собираюсь проверить голубых китов в Ньюпорте. За ними всегда весело наблюдать.

— С удовольствием! — Я удивляюсь эмоциональности своего голоса, но как можно не волноваться от того, что увидишь вживую настоящих китов?

— Замечательно. Иди готовься. Одень что-нибудь светлое, чтобы не перегреться. И не забудь про крем от загара. Твоя светлая кожа обгорит на солнце.

Засовываю последний кусок тоста в рот и бегу в комнату, чтобы переодеться.

***

Поездка до порта, где стоит лодка Джо, занимает пятнадцать минут. Слева от себя вижу длинный причал с рядами доков, которые тянутся в воду. Не могу поверить, что столько лодок привязаны к докам. Слишком много, чтобы сосчитать. Задаюсь вопросом, как Джо найдет свою лодку, но она находит. Ее лодка белая и довольно маленькая, но очень симпатичная.

— «Соло»? — Я улыбаюсь, когда вижу название на боку. — За этим скрывается какая-нибудь история?

Она смеется.

— Сначала я собиралась написать Хан, но затем мне захотелось чего-то более неброского.

— Ты шутишь.

— Эй, то, что я живу у моря, не значит, что мне не могут нравиться «Звездные войны».

Я поднимаю руки в защитном жесте.

— Я не прикалывалась, честно.

Она фыркает.

— Ты об этом думала. И, пожалуйста, скажи мне, что знаешь, кто это.

Конечно знаю. Кто не знает?

— Он стрелял первым[2].

Она растрепывает мои волосы.

— Моя девочка. А теперь запрыгивай. Давай выберемся отсюда.

Я даже не задумываюсь и залезаю на борт, стараясь держать фотоаппарат подальше от воды. Жду, когда она отцепит «Соло» от дока, и мы отплываем.

Солнце греет мою кожу, и через несколько минут осознаю, что забыла про крем. Конечно. Ну еще бы. Надеюсь, что позже у Джо найдется немного алоэ.

На небе все еще облачно, но вода тихая и изумительная. Джо направляет нас очень далеко. Я признаюсь, что немного боюсь замкнутых пространств или...думаю, наоборот, не замкнутых пространств, потому что нахожусь в огромном океане и вокруг много пространства. Достаю свой сотовый и удивляюсь, что все еще есть связь. Ищу противоположное значение клаустрофобии, пока есть возможность. И нахожу — агорафобия, боязнь открытых пространств? Думаю, что такое слово пойдет.

Невзирая на то, что ощущаю себя в огромном океане очень маленькой и уязвимой, здесь очень красиво. Умиротворенно, спокойно. Думаю, что могла бы к этому привыкнуть. Только после того, как преодолею агорафобию. Я прислоняюсь к борту лодки, мои волосы развеваются на ветру. За бортом плещутся волны, и я чувствую несколько капель на своей руке.

— Итак, с какими животными ты работаешь? — спрашиваю я Джо. Мне приходится говорить громче, чем обычно, так как от мотораочень много шума. — Ты ведь работаешь с животными, так?

Джо смотрит на меня, ветер раздувает ее локоны.

— Я работаю со всеми видами морских млекопитающих. — Она немного замедляет лодку и снова смотрит на меня. — Я работаю в реабилитационном центре «Спасем мир морских обитателей». Мы спасаем раненных и больных тюленей, морских котиков и китообразных.

— Кито-что?

Должно быть, она увидела замешательство на моем лице, потому что улыбается.

— Китов, дельфинов и белух.

— Ох. Не знала, что у них есть групповое имя. По какой-то причине я думала, что ты плаваешь с акулами и что-то такое. Или что сидишь весь день у стола и проводишь исследование по морской биологии.

Она смеется.

— Нет. Хотя несколько раз я плавала с акулами.

— Было страшно?

— Не очень. Я оставалась очень близко к поверхности и была очень осторожной.

Я дрожу. Да мне даже миллион долларов за это не надо.

— Так кого ты уже спасала? — Я заинтригована и впечатлена тем, насколько крута моя тетя, что спасает морских животных. Серьезно. Многие могут это сказать?

— Ну, в этом месяце мы спасли нескольких морских котиков. И дельфина, который умудрился выброситься на берег. Самым интересным было спасение младенца серого кита несколько лет назад. Мы назвали ее Мэй. Несколько дней мы разыскивали ее маму в океане, но так и не нашли. У нас ушла вечность, чтобы доставить ее на берег и оказать ту помощь, в которой она нуждалась. Я очень к ней привязалась. Из-за ее размеров нам пришлось перевезти ее на другой объект, поэтому день был трудным, но самым лучшим. Сейчас у нее все замечательно. После того, как отпустили ее в океан, мы видим ее каждый год.

— Круто. Ты занимаешься чем-то еще кроме оказания помощи?

— Мы следим за тем, чтобы морские млекопитающие размножались. Уберегаем их от...ну...нас. Человек — безусловный вредитель, когда речь идет о мире морских обитателей. Мусор, разливы масел. Это очень плохо.

Я пристально смотрю на воду, раздумывая над проблемами мира. Особенно океана. Я видела несколько документальных фильмов о разливе масел, и что оно делает с животными, которым не повезло попасться. Рыбами, китами, птицами. Это ужасно. А еще есть рыболовные сети, в которые попадаются дельфины и другие морские существа. И об этом грустно думать. Я так горжусь, что Джо таким образом спасает животных.

— Ты знала, что голубые киты находятся в перечне исчезающих видов?

Я качаю головой.

— Я не многое о них знаю. Только то, что они очень, очень большие.

— Самые большие млекопитающие на планете. — Она секунду осматривается и направляет нас направо. Мы проплываем туристическую лодку с людьми, и она машет капитану. Затем смотрит на меня. — Люди начали охотиться на них в 19 веке, наряду с другими видами, но, очевидно, голубые киты были самым большим призом. Они быстры и трудны для ловли, но китоловы взяли над ними верх. За более чем сотню лет они убили сотни тысяч голубых китов, пока Международная китобойная комиссия наконец не наложила запрет на убийство в 1966 году. Но, конечно, и после этого были браконьеры. Даже после того, как люди перестали убивать голубых китов, их популяция, кажется, не растет. Они удивительные существа. Умные, быстрые для своего огромного размера и добрые. Мой самый любимый вид китов.

— Никогда не видела вблизи, только на фотографиях.

— Вижу впереди небольшое стадо. — Она замедляет лодку, когда я замечаю кита, высовывающего голову из воды. Из дыхала выходит фонтан воды и пара, и я с замиранием сердца наблюдаю, как он снова погружается.

Хватаю фотоаппарат и делаю несколько фотографий.

— Они потрясающие, — говорю я, когда хвост забрызгивает воду в лодку.

— Я знаю. — Джо отключает мотор, и мы сидим и наблюдаем, как на поверхности появляются еще несколько китов. — Знаю, что они чувствуют мое присутствие, но мне они никогда не надоедали. Просто делают то, что и всегда.

В футе от нашей лодки появляется кит и выстреливает воду из дыхала. Я засовываю фотоаппарат под кофту, когда нас окатывает водой.

Джо тянется и дотрагивается до скользкой кожи.

— Можешь потрогать, если хочешь. Так как они очень большие, то легко дотянуться и прикоснуться к ним, пока они снова не погрузятся.

Я совсем не мешкаю и протягиваю руку, ощущая прохладную гладкую кожу. Провожу по ней пальцами и смотрю, как по темной поверхности скользят капли воды. Кит двигается под моей рукой, медленно и спокойно, пока снова не исчезает в воде.

— Кожа такая странная. Прохладная, но странная.

— Их кожа кажется странной, потому что мертвые клетки, которые они сбрасывают, пристают к поверхности. Из-за этого она липкая. Они играют роль смазки, которая позволяет им легко двигаться под водой и уменьшает сопротивление. Слой жира под кожей называется ворвань. Он удерживает тепло. Эта вода становится очень холодной, а у них есть жир, поэтому холод не ощущается.

Джо такая умная.

— Мило.

С другой стороны лодки появляется еще один кит, и я зачарованно наблюдаю, как его длинное тело проплывает мимо нас и наконец исчезает под водой. Поразительно, какие киты огромные! Кажется, что ничто не может причинить им боль. Кроме браконьеров, думаю. Пока я наблюдаю, мимо проплывают еще несколько китов. И я удивлена, что их близость для меня нормальна. Они могли бы за секунды выбить нас из лодки и отобедать нами. Но я знаю, что киты не едят людей. Ну, кроме того случая с Ионой[3]. Хотя, так ему и надо.

— Ты становишься красной. Готова вернуться?

— Конечно. — Я смотрю на руки и удивляюсь легкому розовому загару. Не думала, что мы здесь так долго.

— Влияние солнца больше, когда находишься в окружении воды, — объясняет Джо. — А с твоей светлой кожей у тебя нет шанса.

— Думаю, в этом есть смысл.

— Ты забыла свой крем, да? — Она улыбается мне.

— Эм… — Я умолкаю и смотрю на китов.

Слышу, как она фыркает позади меня.

— Я тебя предупреждала. Дома у меня есть алоэ. А учитывая то, насколько ты уже обгорела, сегодня оно тебе наверняка понадобится.

Я пожимаю плечами. Не велико дело. Оно того действительно стоило.