Бастеты

Я знаю лишь, что гордые братья – хранители тайн. Этого вполне достаточно. Если им станет известно о нас, сведения не выйдут дальше их круга. В противном случае они заслуживают смерти. Милостью Геи мы вправе позаботиться о собственной безопасности в рамках исполнения долга.

Кораксы

Ни один народ хур не представляет для Священной Тайны такой угрозы, как шепчущие ветра. Они, как мы, наблюдают и изучают, но без уважения к узнанному. Все вскрытые секреты разглашаются. Что известно одному – станет известно всей птичне, а вскоре и другим хурам.

Ко всему ещё Многошкурый навлёк их гнев. Он провёл их как никто другой, и вороны лишь сейчас это поняли. Веками они по неясным причинам оставались сосредоточены вокруг лондонского Тауера. Многошкурый пробрался туда и сказал нечто, после чего воронятня несколько месяцев металась в приступе срочности. Детали нам неизвестны, но ясно, что вороны наконец раскрыли его хитрость. Многие поклялись разыскать его за «неслыханный скандал» и «разметать по ветру до последней косточки». В наречии кораксов это всего лишь означает предать огласке все секреты. Но «всего лишь» сказано не про наш случай: ведь именно поэтому мы обязаны устранить Многошкурого. Что известно ему, скоро узнают и кораксы.

Гуралы

Некоторые считают, что мы в большом долгу у ревущих гор. Именно к ним обратились Серебряные Клыки, когда Неназываемая-Но-Не-Забытая казнила их товарища. Древние гару потребовали у медведей воскресить павшего друга. Но получили отказ – чем гуралы якобы признали наше право судить. Они доверяли нам в выполнении воли Геи и не желали сводить на нет наши усилия собственными дарами.

Есть и менее поверхностная точка зрения. Гуралы ни в коем случае не должны были отказывать. Неназываемая служила Вирму: её суд был лишён справедливости. Если бы гуралы разобрались и воскресили гару, Войны Ярости удалось бы избежать. Мы бы изгнали Неназываемую и очистили наш народ от позора. Несмотря на благие помыслы, именно простота гуралов привела к нашему плачевному положению. Теперь, когда они пробуждаются от спячки, мы должны особенно тщательно следить за ними во избежание повторения.

Кицунэ

Мальцы. Гея создала их настолько позже всех, что я затрудняюсь понять, как вообще судить их.

Моколе

Дети затмения уважают нас и надёжно хранят Священную Тайну. Хотя бы потому, что выйди она на свет – они не меньше нашего пострадают от гнева волков. Моколе никогда не забывали нас, ведь таков их долг – помнить сквозь века. Каждый из них, от мала до велика, хранит в душе мудрость всех времён. Но они не как кораксы и не раздают бездумно свои знания. Случись Многошкурому проговориться им, моколе не удивятся. Они навсегда запомнят его, но не станут соучастниками его вредительства.

И всё же при мысли о детях затмения меня берёт тоска. Почему Гея не наделила всех нас способностью ясно видеть полотно времени? Почему этот дар достался лишь одним? Единственное подходящее объяснение – в том, что Она уже знает, кто из детей переживёт опустошительную войну, последующую за освобождением Вирма из сетей Вивера…

Нувиши

Мы не можем позволить насмехаться над нами, почтенные Шеша. Наша борьба за выживание – не повод для шуток, а наша гибель повлечёт отнюдь не веселье. Иные нувиши могли бы понять это, но не прочувствовать. Прочие бы лишь рассмеялись от того, что их знание способно погубить целый народ, заново разжечь Войну Ярости и обречь весь мир. А ведь именно такая возможность представляется Многошкурому. Он слишком стар, чтобы думать о последствиях. Он выболтает всё собратьям – а там хоть Малфеас.

Его нужно остановить. Я уважаю вечных бродяг за их службу Гее, но Старик слишком опасен. Я не позволю ему зайтись хохотом над моей могилой. Это не должен быть последний услышанный Матерью звук в тисках Вирма.