ПОСЛАНИЕ. Во время утренней службы я сидела в спокойной тишине с Констанс и ее родителями: очень большим мужчиной с очень большой головой и миниатюрной женщиной

Во время утренней службы я сидела в спокойной тишине с Констанс и ее родителями: очень большим мужчиной с очень большой головой и миниатюрной женщиной, которую он полностью затмевал. Констанс все утро со мной не разговаривала и освободила комнату, чтобы встретить своих родителей, раньше, чем я приняла душ. Но когда я после часовни села рядом с ней, она оглядела мой наряд и одарила меня пораженным взглядом. Я приняла это как хороший знак. Может, вчерашний урон не был необратимым.

Пока мистер Тэлбот постоянно наклонялся к своей дочери и задавал вопросы насчет службы — в полный голос, — я большую часть времени крутила головой по сторонам, чтобы увидеть, не пришел ли Томас. Его родители стояли в задней части зала с кислыми и мрачными минами. Время от времени, когда я поворачивалась, то обнаруживала, что его мать смотрит на меня. Как будто я была как-то ответственна за такое неуважение ее сына. Каждый раз, когда я ловила на себе ее взгляд, я бледнела и говорила себе больше не смотреть. Но не могла сдержаться. Я продолжала смотреть до последнего обращения декана.

Томас так и не пришел.

Служба закончилась, и я стала пробираться сквозь толпу, пытаясь перехватить Джоша, но стена семей загородила его от меня, и я потеряла юношу и его родителей из виду. Вскоре я уже одна возвращалась к Брэдвеллу, обдумывая свой следующий шаг. Я уже десятки раз попробовала позвонить на каждый телефонный номер Томаса. Что еще я могла сделать? Ворваться в его комнату и перевернуть ее в поисках улик? Куда он делся? И почему он мне не сказал, что уйдет?

Войдя в Брэдвелл, я увидела ожидающих лифт Констанс и ее родителей. Последнее, чего мне хотелось, — это ехать в этом клаустрофобном пространстве с огромным мужчиной и его злящейся на меня дочерью. Меня это просто доконает. Я развернулась и бросилась на лестничную площадку, перескакивая через две ступеньки. Может, Томас оставил у моей двери записку. Или, может, он вообще ошивался в моей комнате.

Девушка могла надеяться.

Потная и запыхавшаяся я прибыла к нашей двери одновременно с Констанс. Она была одна. Слава Богу.

— Где твои родители? — тяжело дыша, спросила я.

— Ждут в комнате отдыха, — сказала она. — Что происходит? С тобой все в порядке? Мы все видели родителей Томаса на службе. С ним что-то случилось?

Если бы я только знала! Очевидно, приближение новой сплетни стерло все воспоминание о моей вчерашней вспышке.

— Уверена, с ним все в порядке, — солгала я.

Я открыла дверь в нашу комнату, и мы обе встали как вкопанные. Вся моя половина комнаты была пустой. Ни книг, ни плакатов, ни одеяла, ни подушек, ни футбольного мяча. Ничего.

— Что за... — выдавила Констанс.

— Боже мой, — пробормотала я себе под нос. Я чувствовала, что комната начала вращаться. — Боже мой.

— Ладно, успокойся, — сказала Констанс, хотя сама была совершенно не спокойна. Мы глядели на голую кровать, вычищенный стол, шкаф с пустым пространством ближе к концу. Все исчезло. Как будто меня здесь никогда не было. — Этому должно быть разумное объяснение.

— Например? — спросила я.

У меня вот-вот случится сердечный приступ. Сначала Томас, теперь это. Что еще могло произойти за утро?

Констанс посмотрела на меня и закусила губу.

— Твои же оценки стали лучше, да?

На секунду все померкло.

— Думаешь, они меня выгнали?

— Нет! Я не знаю! — в отчаянии выпалила Констанс. — Я просто... Где все твои вещи?

— Мне нужно идти, — сказала я, на трясущихся ногах направляясь к двери. Я была как будто во сне. — Мне нужно найти... кого-то.

Может, Нейлор. Декана? К кому, черт возьми, люди обращаются, когда все их вещи пропадают из комнаты? Они выгнали меня?

И тут меня осенило. Девушки из Биллингса. Обвинение Наташи. Ее намек на то, что Ноэль каким-то образом ответственна за Лиэнн. Они как-то сделали так, чтобы меня исключили? Неужели они зашли бы так далеко, только потому что я простила Томаса? Неужели они пошли бы на такое?

В животе скрутился огромный узел. Меня сейчас вырвет.

Моя жизнь в Истоне была закончена. Мои надежды, мои мечты, мое будущее.

Все. Пропало.

— Хочешь, я пойду с тобой? — спросила Констанс.

— Нет. Оставайся с родителями, — сказал я, еще способная ясно мыслить. — Я... Я вернусь.

Я надеюсь.

Я побрела по коридору, а потом на слабеющих коленях бросилась вниз по лестнице, чуть не навернувшись раза три. Снаружи меня ослепило солнце, и на секунду дезориентированная я остановилась. Куда я шла? Мне нужно с кем-то поговорить, но с кем? Как я могла это исправить?

И в этот момент у меня зазвонил сотовый, чуть не напугав меня до смерти. Дрожащими руками я выудила крошечный телефон из кармана и проверила имя звонившего. Неопределенный номер. Я нажала кнопку «принять», даже понятия не имея, кто это или кого мне хотелось услышать.

— Алло?

— Что ты там делаешь одна, лизательница окон?

Мое сердце стукнулось о грудную клетку. Я развернулась и посмотрела на Биллингс. Тяжелые шторы были задернуты везде, кроме одного окна. Там, по центру, стояла Ноэль и глядела на меня. Она медленно улыбнулась, и я ощутила непреодолимый озноб от страха.

— Если хочешь узнать, где твои вещи, то лучше бы тебе зайти внутрь. Сейчас же.

— Мои вещи у тебя? — спросила я.

Но звонок уже прервался. Я снова посмотрела на окно, а Ноэль по-прежнему улыбалась. Она подняла руку и поманила меня пальцем внутрь. А затем очень медленно шторы закрылись.