Здесь и за рубежом

В заключение несколько слов об американском конституционном праве как предмете экспорта. Наша система стара, она прошла большой путь; и с самого начала она служила моделью для других наций. Когда страны Латинской Америки освободились из-под власти Испании, они начали принимать письменные конституции. Конституция Соединенных Штатов была важным источников идей для этих документов. К сожалению, диктаторские режимы во многих из этих стран сделали из конституционных гарантий пародию. Слова говорят о свободе, равенстве и законности; но государство игнорирует или приостанавливает их гарантии.

Страны Латинской Америки вышли из другой правовой традиции — Испании и ее гражданского права. Судебная проверка, американский стиль им чужд. Тем не менее в некоторых странах (например, в Колумбии и Коста-Рике) суды играют значительную конституционную роль. С 1910 по 1953 год Верховный суд Колумбии аннулировал более пятидесяти статутов, в целом или частично. В других странах (Эквадоре, Парагвае) судебный пересмотр законов никогда не применялся.

После второй мировой войны Германия, Италия и Япония тоже написали новые конституции. В каждом случае имело место сильное влияние американских идей о конституционной системе. В конце концов мы выиграли войну, наши армии стояли в побежденных государствах. Кровавые, репрессивные режимы были побеждены. Контроль централизованной власти был целью оккупирующих сил.

Новые конституции включали положение о судебном контроле. Германия и Италия создали специальные конституционные суды, чтобы поупражняться в использовании этой силы. Это было началом разрыва с национальной традицией. Суд Германии после довольно медленного старта сейчас демонстрирует сильные признаки «активности»; он применяет власть с очевидным удовольствием. Он, например, разрешил вопрос об абортах столь же смело, как и Верховный суд США. Обнаружилась, однако, и другая сторона: в феврале 1975 года Суд отменил либеральные законы об абортах, исходя из интересов нерожденного ребенка.

Другие послевоенные суды применяли эти новые силы очень осторожно. Первые двадцать лет Верховный суд Японии был конституционно инертен; он почти никогда не выражал неодобрения судопроизводству, основываясь на Конституции. Но это нерасположение тоже, видимо, медленно подтачивается. В общем, новые конституционные суды (Кипр и Австрия — другие примеры) склонны быть активнее, напористее, самоувереннее год от года.

Эти заморские версии судебного контроля, конечно, привлекли внимание ученых. Было бы неправильным придавать слишком большой вес этому вопросу. Конечно, американский пример важен. Но важен и контекст. Все общества подвержены быстрым социальным переменам. Во многих отношениях мы сейчас являемся ^ частью единой мировой культуры. Во всех крупных странах Запада население сейчас более мобильно, чем раньше, и благосостояние распространено широко, хотя и неравномерно. Старые образцы, бывшие авторитетами, приходят в негодность — очень быстро в одних местах, более медленно в других. Хотя самолеты, компьютеры и спутники сделали мир одной большой деревней, по крайней мере в некоторых аспектах.

Судебный контроль не возник в Соединенных Штатах по волшебству. Сейчас это традиция, но это не было традицией в начале пути. Ничего подобного судебному контролю не было в Англии, Испании или в Германии. Он развился в этих странах почти из ничего. Он развивался потому, что каким-то таинственным путем работал. Определенные социальные условия (и орудия закона) сделали возможным американский образец. Если эти условия воспроизводятся, скажем, в Германии или Японии и если там есть другие законы, мы можем ожидать,

что развитие некоторым образом пойдет параллельно. Голливудские фильмы и кока-кола покорили мир потому, что нравились людям. Никто не навязывал их иностранцам силой. Оказалось, что у иностранцев такие же вкусы, хорошие или плохие, как и у американцев. Это неудивительно. Судебный контроль — экспорт похожего типа, хотя, будем надеяться, в более высоком плане.